Приходи на чай

      — Скажите, кто меня выдал? — пыталась преодолеть ком в горле я. — Это Роберт?       — Молчи! Нам приказано доставить тебя и усадить за решетку! А не отвечать на вопросы! — рыкнул мне солдат, что сидел на лавке в карете.       — Да ладно тебе, Рей, — встрял второй мужик. — С такой милой девушкой можно и побеседовать…       — Тьфу! — тот солдат, которого зовут Рей, плюнул себе под ноги. — Сам будешь перед начальством отвечать.       — Как скажешь, — ухмыльнулся другой.       — Попробуй только меня впутать, Филлип, — грозно приказал ему третий сослуживец. — Твоя женушка узнает о твоих похождениях всю правду.       — Не смей упоминать о моей жене, — рявкнул тот в ответ.       — Как малые дети, — заговорила я и сразу пожалела об этом, заметив взгляды всех троих на себе.       — А ты, дорогуша, — тот солдат, чье имя, как я поняла, Филлип, обратился ко мне, погладив мою щеку. — Ох… Мне так жаль, что такое красивое личико скоро угаснет. А все благодаря графу Роберту Нейлу. Он разоблачил преступницу.       — Так все-таки это был Роб, — отвернула я голову от его руки.       — А ты думала, что убьешь папашу и заграбастаешь себе замок? Ха-ха-ха! — противно засмеялся солдат и схватил меня за плечо. — Жаль, что такое тело подвесят на виселице. Как жаль.       — Не трогайте меня, — крикнула я, когда его рука стала спускаться ниже.       — Послушай сюда, ты никому уже не нужна и всем все равно, что с тобой сделают, — грубо заявил мне солдат. — А еще, мне больно интересно, что такого умеет этот славный ротик, — он сжал мне пальцами нижнюю губу, — что сам капитан Леви прятал его?       — Что? — невнятно произнесла я.       — Послушай, — Филлип подмигнул мне, и я скривилась, увидев его мерзкую физиономию. — Как тебе предложение? Ты позволишь мне развлечься с тобой, а я, возможно, смогу тебя куда-то отправить и спрятать?       — Ни за что, — поняла я, на что намекает гад.       — Не дерзи, Элиза Нейл, — солдат нагнулся ко мне впритык и я учуяла, как противно несло у того со рта. — У тебя есть выбор, подохнуть сразу после суда. Гарантирую, тебя признают виновной. Или же, что гораздо приятней, стать на время моей игрушкой.       — Тьфу! — со всей дури плюнула я прямо в лицо полицейскому. Были бы у меня свободные руки, еще бы и пригрела чем-то тяжелым скотину.       — Ах ты! — замахнулся Филлип и зарядил мне пощечину с такой силой, что я отлетела и ударилась височной долей о ручку кареты. — Дрянь!       В глазах мгновенно стемнело, и я нехотя теряла сознание. Наблюдала, сквозь туман, как тот мужик, что называл себя солдатом вытирал платком свою морду. Слышала, как его дружки насмехаются. То ли надо мной, то ли над ним. А может над нами двумя. Не знаю.       » — Элиза! Элиза! — весело кричала ребятня, что вбежала в комнату. — Ты пришла к нам?       — Да, к вам, — я сидела на кухне доктора Ленса в подземном городе.       — Ты принесла нам конфет? — Ники подбежала и обняла меня со спины.       — Да, — я достала из кармана запакованные в железный коробок шоколадки. — И еще книгу. Такую интересную сказку на днях прочитала, решила, что вам тоже должно понравиться.       — А я не умею читать, — Майк опустил глаза.       — Я тоже не очень, — Ники почесала голову.       — Ничего, давайте вместе почитаем, — весело предложила я. — Позовите еще ребят с улицы, если хотите.       — Да, конечно! — Ники и Майк побежали прочь, а их старший брат остался и сел рядом со мной.       — Что такое, Люк? У тебя грустный вид, — задала я вопрос парню.       — Ничего, — резко, как всегда, ответил он.       — Ну же, рассказывай. Я помогу, чем смогу, —я попыталась расположить к себе мальчика.       — Я не знаю, куда мне идти работать. Честной работы в подземном городе мало. Отцу платят все меньше и меньше, — Люк побледнел. — Ники растет. Я не хочу, дабы ей пришлось идти торговать телом.       — Ты чего? — меня взбудоражили слова такого еще маленького, но уже смышленого парня. — Она никогда туда не отправится. Я тебе обещаю! Я сделаю все, что в моих силах, чтоб помочь вам выбраться наверх. Клянусь, Люк. Слышишь меня?       — Да…       — Мы пришли! — обернулась я на звонкий голос Майка.       На кухню вошли не менее десяти детей разного возраста. В протертых старых тряпках, с растрепанными волосами. Когда я увидела их одежду, подумала, что в следующий раз принесу свои старые вещи и оставлю им. Мальчикам захвачу одежду Леона. Они обступили меня, рассматривая с ног до головы. Одна из девочек начала трогать заколку, что собирала мои кудри.       — Тебе нравится? — спросила у нее я. — Забирай!       — Нет, что вы, я не могу, — она неловко отступила назад.       — Бери, бери, — я распустила волосы и протянула ей блестящую заколку.       — Спасибо большое вам, — девочка поклонилась мне.       — Не нужно мне кланяться, — улыбнулась я. — Меня зовут Элиза. Можешь обращаться ко мне на ты. Бери пример с Ники. Ну что, друзья, почитаем немного?       — Дааа! Пожалуйста! — во весь голос закричали все детишки одновременно».              Я очнулась в темном помещении, с маленьким окошком под потолком, сквозь которое пробивался свет. Это место напомнило мне подвал отца, в котором тот любил наказывать меня за непослушание. Поначалу не дошло, каким образом я оказалась там. Подумала, что, видимо, лишилась рассудка. Не могу же и вправду находиться в лаборатории отца. Нет, точно не там. Я попыталась встать с твердой влажной койки и оглядела помещение. Когда я увидела ржавые металлические решетки, все стало на свои места. Точно, меня ведь везли в тюрьму. Должен быть суд. Дерьмо! Как такое могло случиться? Как я дошла до жизни такой? Если бы я просто продолжила терпеть издевательства отца, может, осталась бы жива. Не надо было глупить и убивать его. Теперь я должна ответить за свои поступки. Больше некому меня вытаскивать. Да и что уже сделаешь? Произошедшего не изменить. Не знаю, чем руководствовался Роберт, и какой ему был прок выдавать меня. Неужто, он забыл, как близки мы были раньше. Сколько времени мы проиграли, когда были детьми. Как много книг перечитали и пропели песен. Как я гостила у него, пока еще не знала, что отец планировал нас поженить. Было так хорошо и весело. Помню, Роб никак не мог запомнить, какой вилкой кушать закуски, а какая предназначена для десерта. Я постоянно смеялась с этого. Ведь приборы для десерта расположены сверху от тарелки, а вилки для закусок и основных блюд — слева. А он все время путал. Его матери, тетушке Элеоноре, не нравилось, что Роберт так легкомысленно относился к изучению этикета. Она возлагала на сына большие надежды. Оттаскивала его от стола за ухо, заставляя пищать. Я вступалась за Роба каждый раз. Ведь тетушка не могла трогать меня. Ей приходилось жаловаться отцу. Я вправду считала Роберта своим родным братом, отнюдь не кузеном. И он так поступил со мной. Может ему угрожали? Плевать. Теперь плевать. Дали бы хотя бы проститься с Леоном, с Леви, с ребятами из разведки.       Слезы стали течь по щекам. Я, как обычно, расплакалась. Конечно же, кроме этого, я ни на что не способна. Но я так не хочу уходить. Я так не хочу умирать. Правда… Я хочу жить. Я еще столько не сделала. Дерьмо! Да я же ничего не сделала. А Ники, Люк, Майк, мистер и миссис Ленс. Я обещала им помочь. Я же обещала… Я не могу покинуть их, бросить. Что они будут делать, когда их родители состарятся? Кто будет кормить их? Майку и Люку ничего не останется, кроме как стать разбойниками и выгрызать силой кусок хлеба. А Ники? В подземном городе для девушек один выход — бордель. Нет! Этого не может быть! Я же поклялась. И матушка… Я не могу подвести ее. Она просила меня позаботиться не только о семье Ленс, а и о других детишках из подземелья. Там столько сирот… Глупо. Глупо было так поступать. Безрассудно. Кому я смогу помочь с того света? Верно. Никому.       — Эй ты, — услышала я грубый голос. — Нейл! Очнулась?       Замок отварился и ко мне вошел тот солдат, что вырубил меня ранее в карете. Он был невысоким и не особо мускулистым. Голова неприятно стала пульсировать в правом виске. Видимо, именно этим место я ударилась, потому что болело где-то в том районе.       — Что вам нужно? Оставьте меня! — сквозь слезы заныла я.       — Дай свои руки, сниму наручники, — заявил он.       — Что?       — Давай быстрее, пока я не передумал, — он подошел к кровати, я развернулась спиной. — Вот так! Вот видишь, хорошая девочка.       — Почему? — я струсила занемевшие руки, кровь стала поступать к омертвевшим пальцам, я судорожно задвигала ними, дабы почувствовать их.       — Тебе память не отшибло? Помнишь мое предложение? — солдат оскалил зубы.       — Стать вашей игрушкой? Помню. И, пожалуй, откажусь, — враждебно процедила я.       — Нууу, милая, чего ты так, — он стал поглаживать мой подбородок. Я быстро поднялась и отошла к решетке, развернувшись спиной.       — Уходите, — строго произнесла я.       — Своенравная… — я ощутила, что он приблизился ко мне и обнял за талию. — Такие мне нравятся. Ты не представляешь, как мужика возбуждает этот дикий нрав. Думаю, я смогу усмирить тебя.       — Отойдите от меня, прошу, — я развернулась к нему лицом и жалобно посмотрела в глаза.       — Давай же, умоляй меня. Можешь упасть на колени, так будет даже лучше, — Филлип облизнул губы. — Ну же, малышка, если хорошо постараешься, я сразу же выведу тебя отсюда и поселю в своем старом доме. Заманчиво, милая?       — Эм… — я запнулась. Может согласиться? Тогда точно выживу и смогу придумать что-то. Сбегу, когда он оставит меня одну.       — Задумалась, — его руки с силой стали сжимать мои бедра. — Значит, думать ты умеешь… Покажи-ка мне чему еще успела научиться? Или ты любишь силой? Так тебя брал капитан Леви? На другое, такой мужлан и не способен. Ха-ха-ха! Не переживай, я буду нежен, если будешь послушной, — он припал к моей шее, омерзительно обслюнявив ее.       — Перестаньте! — завопила я.       — Потише, дорогуша, — он попытался поцеловать меня в губы.       — Стойте! — внезапно, сама того не ожидая со всей силы оттолкнула полицейского. Он, видимо, тоже удивился моим действиям. Я решила воспользоваться ситуацией и зарядила ему коленом между ног. Солдат скрутился, крича невнятные ругательства. Я схватила его за шею и сделала еще один удар в тоже место. Потом еще один. И еще.       — Дрянь! — орал он, прикрывая свой блудливый орган руками.       — Сам ты дрянь! — я кричала так громко, как могла, выпуская все накопившиеся эмоции. — Гадостный! Отвратный! Омерзительный! Ублюдок!       — Ты поплатишься за это! — Филлип замахнулся и одарил мою щеку очередной пощечиной, так что я прикусила язык и почувствовала привкус крови во рту.       — Давай же! Бей меня! Можешь хоть убить! — сплюнула я слюну с кровью ему на ботинки. — Мне плевать! Знаешь! Но спать с тобой я не собираюсь! Можешь прикончить меня, а потом оприходовать еще теплый труп! Тебе только это светит!       — Сука паршивая!       — Да. Пусть лучше буду паршивой сукой, нежели подстилкой такого урода, — я схватилась за голову. Она ужасно болела.       — Ну-ну! Посмотрим, кто будет смеяться последним! — зарычал полицейский, хлопнул решеткой и закрыл ее на ключ. — Завтра мне будет весело! Ох, как весело! Суд утром!       Я села на бетонный грязный пол и оперлась на холодные решетки спиной. Рядом пробежала жирная крыса. Я вскрикнула. Поджала ноги, обняв их руками. Уперлась лбом в колени. Наплевала на боль. Было тошно. Так тошно от того что существуют такие отвратительные люди, как Филлип. И он смеет называть себя полицейским. Рыдала, что есть мочи. Будто, если выплачу все слезы, мне станет легче. Не в это раз. Полегчает на том свете.       — Долго плакать будешь? — знакомый голос прозвучал рядом с левым ухом.       — Как ты тут… — в пол-оборота развернулась я. — Леви…       — Я все видел. Ты еще легко его. Я бы задушил голыми руками. Жаль, не мог показаться.       — Ты все видел? — мне стало мерзко от того, что Леви пришлось наблюдать за происходящим. — Прости, пожалуйста.       — Иногда я думаю, что твой рот работает отдельно от головы. За что ты просишь прощения? За то, что эта свинья возомнила, что ему все позволено? — фыркнул капитан. — Слушай сюда. Нет времени.       — Я извиняюсь вообще за все, — грустно сказала я. — Это, наверное, наш последний разговор. Так что.       — Тихо! Я же сказал слушать меня. Держи эти бумаги. Прочти, запомни. И сожги, — он протянул сквозь решетку несколько листов и спичечный коробок. — Ты не глупая, все поймешь.       — Х.х.хорошо, — голос дрожал. — Леви, я…       — Все потом, я пошел. Кто-то идет, — капитан поспешно развернулся и скрылся в темноте.       Я не успела даже сказать элементарное: «Прощай», потому что к камере приблизилась девушка в форме военной полиции. Она встала у стены и прищурила глаза, глядя на меня. Я спрятала руки с листами за спину и пыталась выглядеть непринужденно.       — Нейл? — громко заговорила она. — С кем это ты тут разговариваешь?       — Сама с собой, — промямлила я.       — Ясно, — девушка отряхнула свои плечи. — Завтра утром за тобой придут и отведут на суд, от решения которого будет зависеть, останешься, ты в живых или нет. Мой тебе совет, хорошенько обдумай свое последнее желание.       — Последнее что? — не знаю, зачем я переспросила, ведь расслышала ее и с первого раза.       — Желание, — пояснила девушка. — Если решение суда будет таким, как все и предполагают — тебя отправят в камеру смертников. А всем приговоренным к смерти людям полагается исполнение последнего желания. Кто-то просит жирный стейк, кто-то зовет пастора, дабы ему исповедаться, кто-то просит позвать родных, чтоб проститься. Что у кого болит.       — Понятно, я подумаю, спасибо вам.       — Не за что, — она направилась к выходу. — Поесть тебе принесут попозже.       Когда девушка ушла, я присела на кровать и стала рассматривать бумаги, которые принес мне Леви. Сконцентрироваться не получалось. Голова ныла. Я находилась в непонятном состоянии. Словно, это все происходит не со мной. Последнее желание, виселица, тюрьма, смертники. Я не верила ни во что. Ощущала себя героем заурядной книги, честное слово. Не знаю, что завтра будет твориться на суде, но свое последнее желание я знаю точно. Я хочу проститься с ним.