Приходи на чай

      Утро началось с визита Ханджи. В госпитале никого не было. Помимо молчаливой медсестры, что пришла принимать смену. Женщина печально доставала из шкафа папку за папкой, делала на них несколько пометок ручкой, ставила печать и отправляла в нужную стопку. Были и те папки, которые не нуждались в пометках. Их медсестра клала обратно в шкаф. Их было не сильно много. Я насчитала ровно девять штук.       — Что за люди в том же месте! — громко заговорила Ханджи. — Привет.       — И вам доброе утро, майор, — поздоровалась я, приподнимаясь на кушетке.       — Помню, когда впервые тебя увидела, ты лежала в таком же положении, — майор улыбнулась. — Ты уже закончила? — обратилась она к медсестре.       — Еще нет, командир, — ответила та ей. — Только перебрала дела.       — Хорошо, тогда я зайду позже, — Ханджи почесала голову.       — Так вы теперь командуете Разведкорпусом, — поинтересовалась я.       — Как видишь, Лизи Вилс, — развела руками женщина. — Или же, если я не запамятовала, Элиза Нейл?       — Как вам угодно.       — Тогда Лизи, — Ханджи присела со мной рядом и шепотом сказала, — Что же вы с капитаном Леви натворили?       — Мы? — поначалу до меня не дошло.       — Да-да, — все так же приглушенным тоном продолжала она. — Тяжелейшее нарушение регламента… Ладно Леви. В случае чего, его-то я смогу оправдать. А ты? Не так давно находилась под трибуналом.       — Я искреннее прошу прощения за содеянное, — выровнялась я и попыталась сделать голос ровным. — Я хотела, как лучше. Помочь справиться Леви с утратой.       — Лизи-Лизи, потише, — Ханджи приложила палец к устам. — Не нужно, чтоб кто-то услышал.       — К...к...как скажете, — занервничала я.       — Скажу тебе одно, дорогая — иногда думай о себе и своей жизни. Одно дело — оправдать разведчика. Сейчас люди для нас на вес золота. Другое — графиню с сомнительной репутацией в народе.       — Я вас поняла, простите за неудобства.       — А чего ты в госпитале лежишь? — Ханджи развернулась к медсестре. — У нее тяжелые раны?       — Нет, — ответила она. — Мне передали отпустить, когда оклемается.       — Тебе лучше, Лизи? Если да, можешь идти.       — Да, лучше гораздо, — я поднялась. — Спасибо вам за помощь. Хотела только спросить…       — Спрашивай, — усмехнулась Ханджи.       — А где капитан Леви? — неуверенно произнесла я.       — Ожидаемо. Леви на кладбище поехал. Ночью похоронили Эрвина. А утром — мы всем поведали о том, что Леви и Микаса уходили вдвоем за стену и привезли тело командующего.       — Так вы рассказали? — я удивленно захлопала глазами.       — Конечно, Лизи. Двух Аккерманов за стену я могла отправить.       — Тогда я поеду тоже туда.       — Ты знаешь, где находиться военное кладбище? — спросила Ханджи.       — Да, я там бывала, — ответила я, собираясь выходить на улицу. — Еще раз извините и до свидания!       — До встречи! — помахала рукой Ханджи. — Передай Леви, пусть не засиживается там. И выполнит мое поручение.        *** Решила заехать по дороге в цветочный магазин. Эту цветочную лавку держит хороший знакомый моей покойной матушки. Мистер Тенор сидел за прилавком, читал газету. В той же позе, в которой я и привыкла видеть его в детстве. Ничего не изменилось. Только морщин на его лбу стало больше, а волос на голове меньше.       — Доброго дня, — заговорила я, войдя внутрь. Но колокольчики у двери звучали громче моего голоса.       — Добрый, — поднял глаза от чтива мужчина. — Кого я вижу? Неужто Элиза Нейл? Или я обознался?       — Нет, все верно, — я мило заулыбалась. — Это я.       — Ты изменилась, маленькая Элиза, — мужчина подошел ко мне с распростертыми объятьями. — Иди сюда.       — Ой, не нужно, — засмущалась я. — Я ведь уже выросла.       — Это я смотрю, ты похорошела. Стала похожа на Вивиан в молодости, пусть покоится с миром, — тоскливо выронил мистер Тенор. — Зачем пожаловала?       — Мне нужны цветы, — начала я. — Только не знаю какие.       — По какому поводу?       — Не по веселому, — я опустила глаза. — Я еду на кладбище. Хотела к могиле цветы положить. Подскажите?       — Ох. Женщине или мужчине?       — Мужчине. Очень почтенному.       — Спустимся в погреб, я тебе помогу выбрать, милая, — мистер Тенор указал на ступеньки, ведущие вниз.       — Хорошо, — я пошла вперед.       Внизу царил чудный аромат. Множество цветочных запахов перемешались между собой, сливаясь в один неповторимый парфюм.       — Тут холодно, — заговорил мужчина. — Это для того, чтоб цветы подольше хранились. Так, посмотрим. Как тебе гвоздики?       — Красивые, — я посмотрела на красные цветы.       — Я изучал язык цветов. На нем, гвоздики обозначают глубокую любовь.       — Ох, вы меня не так поняли. Этот мужчина не был моим любимым. Он был, скорее, знакомым, которого я уважала и которому я благодарна за многие вещи.       — Сразу бы так, тогда, — мистер Тенор задумался. — Что насчет эдельвейса? Маленькие, но дивные цветочки растут высоко в горах. У меня одного на все королевство их можно найти. Преподносятся человеку, с которым связанны важные воспоминания, человеку, который обладает отвагой и благородной храбростью. Я знаешь, как считаю? Не существует определенных цветов для похорон. Любые — станут подходящими, чтобы сказать человеку того, чего не успел при жизни.       — Вы правы, — я согласилась, разглядывая мохнатые белые лепестки.       — Или, как тебе традесканция? На языке цветов она так и говорит: «Очень уважаю, но не люблю». Маленькие пурпурные соцветия столь притягательные…       — Думаю, это подойдет, — перебила я мужчину.       — Хорошо, давай соберем тебе небольшой букет.       — Спасибо большое. Только я денег не брала с собой… — я вывернула пустые карманы. — Могу позже вам отнести.       — Конечно, о чем речь. Беги, вижу, ты спешишь.              ***       Серые тучи, что собирались на небе добавляли атмосферы мрачности и печали, что и без этого поселились на кладбище. Серые каменные могилы расположены так, будто их устанавливали черчением под линейку. За кладбищем явно ухаживают. Систематически стригут траву, сажают цветы. Взглядом я попыталась найти, где расположена могила командующего Смита. И, наконец, заметила надгробие. Рядом с которым сидел Леви. В чистой, выглаженной форме и зеленом плаще. К могиле Эрвина уже успели принести целую кучу различных цветов. Преимущественно, гвоздики да розы. Но также, возле длинных стеблей и колючих шипов лежал небольшой букет эдельвейсов.       — Наверное, дождь будет, — заговорила я, подойдя к Леви со спины.       — Ты меня преследуешь? — холодно спросил тот, не оборачиваясь.       — У вас больно завышенная самооценка, капитан, — я положила свои фиолетовые цветы поверх остальных. — Ханджи просила передать тебе, что ждет, пока выполнишь какое-то ее поручение.       — Подождет еще, — отрезал капитан.       — Эрвин Смит, — тихо произнесла я, усаживаясь напротив могилы. — Надеюсь, вы сейчас в лучшем мире. Хотя бы в том, что получше нашего. Я считаю, что вы были отличным командиром и заслужили покой. Спасибо вам. За…       — Что ты делаешь? — спросил Леви, подозрительно глядя на меня.       — А на что похоже? — я сложила руки в замок и наклонила голову. — Благодарю командующего. Говорить с умершими — нормально. Ты тоже можешь попробовать.       — Он же тебя не слышит, — пробормотал капитан.       — А я хочу верить, что слышит, — попыталась объясниться я.       — Таким образом ты только себя успокаиваешь…       — Пусть так. Кому же от этого хуже? — пожала плечами. — Это, что гремит?       — Да, видишь небо — будет гроза. Уже моросит.       — Плохо. Домой не успею доехать. Надо выдвигаться прямо сейчас.       — Что не успеешь — правда. Небо затянуло. Советую, вернуться в штаб. Гораздо ближе, — Леви говорил монотонно и беспристрастно.       — Мне там не особо рады.       — И это у меня еще завышенная самооценка? Кому ты сдалась там?       — Оу, как грубо, капитан, — дуновение ветра заставило меня натянуть капюшон. — Хотя, я привыкла. Тогда поехали вместе. Ханджи не простит мне, если вернусь без тебя.              ***       В штабе стало довольно пусто после битвы за Шинганшину. Выходить в холодный коридор из душевой, где и без этого вода не особо теплая — то еще удовольствие. Мимолетом вспоминала былые времена. Дежурства с ребятами, тренировки. Как я давно их всех не видела. Они ведь младше меня. А, кажется, гораздо смелее и сильнее. Грустно осознавать, что кто-то рискует своею жизнью каждый день. А кто-то отсиживается в замке за крепкими стенами.       Дверь Леви была не заперта, а после безответного стука, я автоматом открыла ее. Он сидел за столом, упершись локтями о стол, массировал виски.       — Собираешься с мыслями? — спросила я, подходя к столу.       — Можно и так сказать, — бросил капитан, не желая поддерживать разговор. — Тебе чего?       — Мне? Делать нечего. Может помочь тебе?       — Не стоит.       — Ну почему ты так, Леви? — я взяла табуретку и присела на нее. — Чем ты занимаешься?       — Так интересно? — Леви подвинул мне листок. — Смотри.       — Это…? — я вгляделась в написанное.       — Траурные письма родным погибших солдат, — вздохнул капитан. — Ханджи дала задание.       — Оу, — я прикусила губу. — Хочешь, помогу написать?       — Если изъявляешь огромное желание, — он достал из ящика еще одно перо. — Валяй.       Ровным почерком я постаралась написать шаблон для всех писем, который Леви оборвал на первом предложении:       «Уважаемый\ая (фамилия, имя получателя). Сожалеем, что приходиться Вам сообщать сею прискорбную весть. (Фамилия, имя погибшего) трагически погиб/ла на поле боя битвы за Шинганшину. Герой посвятил свое сердце за наше с Вами мирное небо. Будем благодарны ему до конца наших с Вами дней. Главнокомандующий Разведкорпуса Ханджи Зое».       — Подойдет? — неуверенно спросила я.       — Да, — Леви достал большую стопку белых листов и конвертов. — Теперь, надо заполнить все.       — Хорошо…       Я старательно выводила буквы, подписывала конверты, отталкиваясь от списка. Но надолго меня не хватило. С каждой выведенной фамилией в груди тяжелело. Я, молча глотала слюну, стараясь не думать о том, чем именно занимаюсь. Когда я подписывала конверт для жены очередного новобранца, которого дома ждут маленькие близняшки, мое сердце дрогнуло. А слезы потекли ручьем.       — Дерьмо! — крикнула я, стукнув кулаком по столу. — Какое же дерьмо вокруг творится!       — Эй, так дело не пойдет, — строго сказал капитан.       — Как ты можешь оставаться таким спокойным, Леви? — захлебывалась я в слезах. — Научи меня, пожалуйста. Я не понимаю… Они все погибли. Они были моложе меня! Слышишь? Моложе на несколько лет! — Леви не отвечал, а я продолжала плакать навзрыд. — Я не понимаю за что это им! Не понимаю!       — Они умерли с гордо поднятыми головами и с верой в будущее, — подал голос капитан. — А твои рыдания ничем не помогут. Не обесценивай их жертву. Мы живем в таком мире, в котором люди умирают каждый день. И не всегда от лап титанов.       — Да знаю я это! — я стала биться головой о стол. — Я бы так хотела изменить все! Так бы хотела…       — Каким образом? — Леви прервал следующий удар о стол, подложив свою ладонь на то место, куда должен был приложиться мой лоб. — Твоя разбитая лобешня или сотрясение изменят что-то?       — Я не знаю, — я посмотрела в серые глаза и увидела в них...хм... Сожаление?Понимание? Это смогло приостановить истерику. — Прости… Я наговорила лишнего… Я не хотела. Прости.       — Не извиняйся, — Леви тяжко вздохнул. — Если ты не справляешься, я сам доделаю. Иди — отдыхай.       — Нет, я же пообещала помочь, — я вытерла слезы рукавом.       — Элиза, — серьезным тоном проговорил капитан, затем, после минутного молчания, четко дал понять, что моя помощь — не требуется. — Не нужно этих самоотверженных поступков. Я закончу сам.       — Ладно, — согласилась я. — Только…       — Что еще?       — Могу лечь у тебя? За окном — гроза. А там за дверью так пусто...       — Можешь, — еще один тяжелый вздох. — Кровать в твоем распоряжении.