Приходи на чай

      Убедить капитана остаться у меня еще на несколько дней оказалось труднее, чем я думала. К счастью, у меня получилось. Мы проводили время вместе. Много гуляли и держались за руки. Я пыталась узнать этого человека лучше. Такой, с виду, холодный и сдержанный капитан разведки. Почему он выбрал открыться мне? Что происходит между нами? У меня не было ответов. Только вопросы. Почему мне так нравится ловить его пристальный взгляд на себе, когда я что-либо рассказываю во всех красках? Я смеюсь — он смотрит, я плачу — он смотрит. Я думала, моя излишняя эмоциональность должна раздражать столь скрытного мужчину. Но он, ни разу не заткнул мне рот, хотя было столько прецедентов. Я привязываюсь. Сильно. А ведь совсем не понимаю, что творится в его голове. Каждую ночь капитан ложился спать со мной в постель. Я знала, что он уходит посреди ночи спать, как и привык. Сидя в стуле. Я не спрашивала, не просила вернуться. Просто принимала, как должное. Сегодняшняя ночь оказалась другой. Тучи затянули небо. Очередной непрекращающейся ливень. От звука грома мне не по себе еще с детства. И когда, Леви поднялся и намеревался уйти, я подсознательно вцепилась в его руку, заставляя лечь обратно. И он остался.               Позже, еще не высвободившись со своего сладкого сна, мне показалось, что кто-то через чур быстро дышит. Я присела, чтоб понять — я слышу это наяву? Учащенное изнурительное дыхание никуда не исчезло. Видно, капитану что-то снилось. Внезапно, за окном ударила молния. Да такая яркая, что смогла осветить всю комнату. В этот самый момент, я заметила, глаза Леви — открыты. И я ужаснулась. Пустой взгляд, устремленный в никуда.       — Леви, ты слышишь меня? — спрашивала я, держа его за руку. Капитан совсем не двигался. — Мне страшно, прошу, ответь.       — Я слышу, — прозвучало в воздухе. Леви согнул ноги в коленях, пытаясь присесть.       — Что это было? Мне не привиделось?       — О чем ты именно?       — Ты вроде спал, беспокойно прерывисто дышал. Ты не отвечал. Но твои глаза… Они были открыты, — я продолжала поглаживать большим пальцем его ладонь. — Я, что — сошла с ума?       — Нет, — глубокий вдох. — Такое бывает. — выдох. — Я плохо сплю ночью.       — Объясни…       — Мне часто снятся кошмары. А иногда, происходит иная дрянь. Тело парализует полностью, говорить — тоже не выходит. И мерещится всякое.       — Это страшно?       — Давно нет. Длится не долго.       — Такого же не было раньше… То есть, пока ты здесь.       — Эта хрень происходит со мной только, когда я сплю в кровати.       — А как же…?       — Каждую ночь я ждал, пока ты вырубишься. И садился в кресло.       — Вот оно что… Но это даже не кресло, а твердый стул. Неудобно же…       — На 3-4 часа сна хватает.       — Только не говори, что ты, правда, так живешь. Откуда ты берешь силы?       — Не знаю. Привык.       — Почему ты не ушел сегодня?       — Вспомнил, что не любишь дождь.       — Прости, — подсела сзади и сомкнула руки у Леви на груди. — Это я виновата. Я не знала…       — Ты не виновата ни в чем. Я сам принял решение попробовать уснуть лежа.       — Прости, — я поцеловала его затылок, затем шею и плечи.       — Не извиняйся.       — Если так — я посплю одна. Иди. Только, возьми, укройся пледом хотя бы… Я просто честно не знаю, чем помочь еще.       — Ничем, я не просил помощи.       — Ну да… А хочешь, могу сесть на втором стуле и буду спать, как ты.       — Нет.       — Все, — я поднялась и зажгла свет. — Решено. Ты попробовал спать в кровати, теперь — моя очередь.       — Как ребенок… Элиза, не выдумывай себе проблем.       — Я приняла решение вздремнуть в кресле. Или это запрещено законом королевства? Если нет — без возражений, капитан.       — Удачи.       — Спокойной ночи, — я постаралась усесться поудобней. — Туши свет.              ***              Открыла глаза, приятно потягиваясь. За окном вовсю светило солнце. Видимо, Леви уже тренируется. Почему я проснулась в своей постели? Я же засыпала, упираясь плечами в деревянные доски, а сейчас подо мной мягкая перина. Открыла дверь в ванную и замерла. Там перед зеркалом стоял Леви и брил щетину. Но растерялась я из-за другого, он стоял полностью голый. Притягательные очертания мышц сыграли злую шутку со мной, поставив в ступор и заставив в наглую наблюдать за происходящим.       — Да? — Леви остановил лезвие у щеки. — Элиза?       — Ой! Ой! — щеки налились румянцем. — Прости… Я думала. Ты там. На улице. А я в душ. С утра.       — Ты мне, конечно, не мешаешь, но…       — Да, точно! Прости, я подожду.        ***       — Элиза, у тебя есть кусачки? — спросил капитан, когда я вышла с душа.       — Для чего?       — Волосы постричь, а то сильно отросли. Мешают. Лезвие я взял у Леона…       — Кусачек нет, есть ножницы, — я открыла ящик. — Вот, они хорошие.       — Подойдут, — Леви взял серебристые ножницы и пошел в ванную.       — Леви…?       — Да?       — Можно я попробую…?       — Что? Я никому не доверяю их стричь.       — Оу… Ладно, извини, — я немного расстроилась.       — Хотя, я мышцу на тренировке потянул. Руку тяжело поднимать. Поможешь?       — Да, да, сейчас, — я взяла ножницы и железную расческу. Трепетными движениями клочки смолистых отлетали и падали на пол. — Ты… извини, за это в ванной. Я не хотела тебя смущать.       — Мне кажется, ты смутилась не меньше.       — Если честно да.       — Не переживай.              ***       — Роб, привет!       Я встретила брата возле его дома, где и ожидалось. Он держал на руках младенца, замотанного в розоватый кокон.       — Здравствуй, Лизи! Рад видеть. Какими судьбами? — приветливо поздоровался брат. — Видела мою малышку?       — Нет. Она уже родилась…. Вот время быстро летит… Это девочка? Поздравляю!       — Да, назвали Кэтрин.       — Хорошее имя, — я искренне заулыбалась.       — Ты по делу? Или проведать?       — Я хотела поговорить с тетушкой Элеонорой. Предполагаю, могу найти ее здесь?       — Да, конечно. Матушка в доме. Давай, позову ее. Подержишь Кэтрин?       — Конечно! — обрадовалась я. — Давай!       — Только тише, она дремает. Проходи в дом, на кухню, — Роб передал мне свою дочку. — И вы, капитан Леви, не стойте на улице.       — Пожалуй, зайду с вами, — отозвался капитан.       Мы присели на кухне. Слуги любезно предложили нам выпить чаю. Я держала на руках малышку, которая неотрывно смотрела своими маленькими голубыми глазами на меня. Она не хныкала, не кричала, как бывает с детьми. Немного сморщенная, еще синеватая девочка, с красными щеками заглядывала мне прямо в душу.       — Леви, смотри, — обратилась я к нему. — Правда милая?       — Ага, — капитан бросил взгляд на ребенка. — Наверное.       — Хочешь подержать?       — Откажусь.       — Леви, ты не любишь детей?       — Не особо.       — Почему?       — Так-так-так! — в столовую вошла тетушка Элеонора. — Роберт, почему моя внучка на руках у отпрыска Вивиан?       — Матушка, не начинайте, — перебил ее Роб. — Она его тетя.       — Это ничего не значит. Зачем ты дал дитя в руки убийце? — тетушка подошла ко мне. — Отдай, от беды подальше.       — Тетушка, зачем вы так… — я передала малышку ей. — Я ведь ничего плохого и не думала…       — Помолчи! — крикнула женщина. — Все, Кэтрин, ты в безопасности. Сейчас я тебя покачаю.       — Тетушка, я приехала спросить у вас, это ваши люди напали на замок?       — На замок моего покойного брата, которого ты зарезала?!       — Я…Я…       — На замок урода, что пытал свою собственную дочь, — сказал Леви.       — А его ты зачем привела? Как всегда, боишься всего на свете? Ну и вкус на парней тебе достался, Элиза.       — Пожалуйста… Я просто приехала поговорить с вами.       — Да это мои люди! Мне нужны документы Ричарда! — во весь голос заорала тетушка, а ребенок на ее руках стал жалобно рыдать.       — Матушка, не кричите. Кэтрин уже расплакалась от ваших криков, — вмешался Роб.       — Говорят, дети чувствуют плохих людей, — надменно произнес капитан.       — Какие документы вам нужны? — уверенность меня покидала.       — Все! Ты хочешь, чтоб я смирилась с незаконным присвоением особняка и земель тебе?       — Но… Отец сам заработал эти земли. Все, что принадлежало дедушке у вас…       — А это потому, что твоему отцу захотелось экзотики! Снюхаться с вонючей беднячкой из подземного города!       — С вашего рта смердит не меньше, — Леви оставался спокойным.       — Пожалуйста, я не ссориться приехала…       — Матушка, какие документы вам нужны? — Роб забрал дочку у тетушки.       — Контакты его подпольных партнеров и аукционистов. Довольны? — не выдержала тетушка Элеонора.       — А золотые слитки и картины, каким боком?       — А немного ли тебе одной наследства? Решили пожить со своим ухажером на широкую ногу? Сами то, чего заработали?       — Я… Я же не… для себя, — голос дрожал, — Я для детей, для сирот…       — Да-да, прикрывайся сколько хочешь, — тетушка оставалась непоколебимой.       — Но это правда… Да, я привыкла к тому, что у меня всегда были деньги… Но сейчас я трачу их не на себя. И я считаю, так правильно. Помогать тем, кому повезло меньше моего…       — Меньше, больше! Кому это интересно?!       — Тетушка, я отдам вам все документы людей с черного рынка, — я набралась смелости. — И все. Давайте, разойдемся на этом.       — Милая Элиза, ты же знаешь, мне этого не достаточно. Я получаю всегда то, чего хочу, — тетушка оскалила зубы.       — Мама, — заговорил Роб. — Я полагаю, Элиза предложила вам разумное решение. Она отдает документы — вы прекращаете строить козни своей племяннице.       — Роберт, как ты смеешь?!       — Я не закончил. Если вы не остановитесь — ни меня, ни свою внучку больше не увидите.       — Роберт!       — Я все сказал.       — Молодежь обнаглела, смотрю, — возмутилась тетушка и покинула нас.       — Роб, — я подошла к брату. — Спасибо.       — Все в порядке, Лизи. Я думал, матушка остепенилась. Но, как вижу, нет. Поверь, она послушает меня. Больше рычагов воздействия на меня у нее нет. А внучку она любит сильно.       — Спасибо, — я обняла брата. — И тебе, Леви…       — Ты держалась молодцом. Я ставил ставки, когда ты заплачешь, наконец.       — Я старалась, — засияла я.