Мой истинный север

Алину будит неслышный шорох, на грани сна и яви, на грани способности человеческого уха воспринимать звук. Здесь, в Кеттердаме, тишина – редкость. Алине не нравится этот город: слишком шумный, громкий, насквозь фальшивый, опасный и подлый. Она здесь чужая, хоть Инеж и старается изо всех сил сделать пребывание Алины здесь комфортным. Кеттердам никогда не спит, вечно в движении, вечно начеку, настороже. Тишина здесь наступает ближе к утру, вот, как сейчас, за пару часов до рассвета, полночные гуляки, наконец, успокаиваются, давая и Алине отдых. Она так и не привыкла к шуму. И иногда вспоминает тишину роскошных покоев Малого дворца. Там-то, конечно, было все для ее комфорта. В том числе и тишина под защитой толстых стен. Под защитой…Дарклига. - Ты снова приходишь ночью, - бормочет Алина, когда кровать прогибается под весом мужчины. Это словно детская игра: она убегает, он гонится за ней. Он приходит, когда ему вздумается, и только в ее решение – сказать ему «здравствуй» или надменно промолчать. Сегодня она почти рада его видеть, хотя в первые такие разы считала, что медленно сходит с ума, а этот невыносимый человек не спешил развенчивать это убеждение. - Мне прийти днем и скомпрометировать тебя? – хмыкает над ее ухом Морозов. - О нет, нет, - утыкается носом в подушку Алина, - тогда тебе, несомненно, пришлось бы жениться на мне, как порядочному молодому человеку из хорошей семьи. - Едва ли меня можно назвать порядочным молодым человеком да еще и из хорошей семьи, - ухмыляется мужчина. Старкова против воли улыбается, разворачивается на спину, мужчина нависает над ней, оперевшись на локоть, смотрит пристально и жадно. От его взгляда становится не по себе, мурашки пробегают по коже, пальцы на ногах поджимаются. Желая скрыть смущение, Алина продолжает насмешливо: - Какая нелепая отговорка! - Ну, - бормочет мужчина, - для церемонии бракосочетания, как минимум, необходимо наличие невесты рядом с женихом. Завязки ее ночной рубашки чуть расходятся, когда девушка укладывается удобнее, все еще глядя на мужчину снизу вверх, скользя взглядом по шрамам да подмечая новые морщинки вокруг глаз. Святые, как же она соскучилась! Вопреки всякому здравому смыслу истосковалась по этому мужчине. Взгляд Александра тем временем прикован к нежной коже, которую не скрывает плотная ткань, он ведет пальцами по кромке ворота, касаясь бережно, невесомо, робко. Алина млеет от этих прикосновений, мужчина проводит пальцем по ключице, заставляя девушку вздрогнуть, рука Морозова тут же замирает. Алина кусает губу, чтобы только не закричать от вдруг нахлынувших мучительных воспоминаний, от почти реальной боли, что пронзает ее сердце. - Хочешь извиниться? – хрипло спрашивает Алина, только бы разорвать эту тишину, в которой призраки прошлого напоминают о жестокости Александра, о его лжи, честолюбии и гордыне. - Нет, моя милая Алина, - вздыхает Морозов, отдергивая руку, - извиняться я не буду. Он резко встает с кровати, отходит к окну, повернувшись к девушке спиной. Старкова рывком садится на кровати, плотно затягивает шнуровку, кутается в тонкое одеяло. Ей внезапно так холодно и неуютно, одиноко, хотя Дарклинг и рядом, хотя в соседней комнате спит Мал, но Алина снова одна в этом враждебном мире, потерянная и несчастная. - Ну разумеется, - в ее дрожащем голосе могло бы быть и побольше злости и яда, но Алина не может, просто не может, и в голосе сквозит лишь обида, едкая и жалкая, голос становится тонким, ломким, а грудь сдавливают так и не выплаканные до конца слезы, до конца не высказанная обида, - великие Дарклинги никогда не извиняются! Тем более перед жалкими… - Дело не в этом, - спокойно прерывает ее мужчина, - и сколько раз мне нужно повторить тебе, что ты уникальна, и ценнее тебя нет никого в этом мире. - В этом все и дело! – выкрикивает девушка, заставляя мужчину обернуться, вопросительно приподнять бровь, - я не ценнее кого-то в этом мире, понимаешь? Не выше! Не лучше! Я не святая! Я всего лишь… - Обладаешь уникальным даром, силой, которой не встречалось в этом мире уже сотни лет, - пожимает плечами Александр, - ты не можешь быть ровней всем этим людям. Равенство – это утопия, Алина. Старкова сердито передергивает плечами, кутается плотнее в одеяло, подтягивает колени к груди. Хрупкая и несчастная, ведет пальцами, пуская солнечные зайчики по комнате, успокаивая себя этим нехитрым действием. - Мир – тоже утопия? – спрашивает хрипло. - Отчего же, - пожимает плечами Морозов, тяжело вздыхает, упирается лбом в стекло, - если бы ты знала, как я устал от войны, сколь многое потерял, сколько друзей похоронил. Я воюю большую часть жизни. - Так закончи это! – с жаром восклицает девушка, - Александр! – девушка стремительно поднимается, пересекает комнату, солнечные зайчики вереницей следуют за ней, обнимает мужчину сзади, прижимаясь лбом к его спине, - закончи это войну! Ты можешь это сделать. - Я могу, - медленно произносит Дарклинг, - но только вместе с тобой, - тени ползут по стенам комнаты, кружат вокруг ее света, словно играют, ластятся, словно котята, - а ты ушла, - в его голосе так много горечи, так много невысказанной обиды, так много злости и отчаяния, что девушке становится страшно. Как может человек вынести все это и не сойти с ума? Сколько же злобы в сердце этого человека? Как глубоко в самую его суть проникла скверна, которой он так опрометчиво доверил свою жизнь? - Я ушла, - не отрицает Алина, - это верно. Но сделать из Каньона оружие не выход. Террор не выход! Насилие порождает насилие! Александр, - она обнимает его крепче, - прошу тебя, отступись. Подумай! Ведь должен же быть другой выход! Не стоит множить людские страдания! Это так…неправильно, - заканчивает она тихо. Морозов разворачивается, вынуждая Старкову разомкнуть объятия. В темных его глазах нельзя прочесть ничего, лицо непроницаемо. Вокруг них кружат свет и тень, танцуя причудливый танец. Алина смотрит на мужчину, опустив руки, не решаясь вновь обнять его. Она чувствует его горечь и боль, словно свои собственные, и от этого слезы выступают на глазах. - Александр, - шепчет она, - прошу. - Ты думаешь: я не пытался? – зло фыркает Дарклинг, отходя от девушки, - ты еще такое дитя, Алина, раз думаешь, что в этом мире, сотканном из лжи и насилия, можно решить что-то миром. - Война не выход, - упрямо твердит Алина, - нет, не выход. Я докажу тебе это! – она решительно сжимает кулаки, - я найду способ! И тогда, обещаю, я вернусь к тебе, и вместе мы изменим этот мир. *** В следующий раз он появляется, когда она слаба и испугана. Дрожит, замерзая, в какой-то полуразвалившейся хижине на окраине осеннего леса. Ей удалось развести скудный огонь, но влажные ветки и листья дают больше дыма, чем тепла. Алина кашляет, боль пронзает ушибленные ребра, быть может, есть даже парочка сломанных. На глазах девушки невольно выступают слезы, она дышит открытым ртом неглубоко, чтобы не травмировать себя еще больше. Но боль поселилась, кажется, в каждой клеточке ее тела. Дарклинг появляется как всегда из тени, холодный, непроницаемый и надменный, скользит равнодушным взглядом по скрючившейся у огня фигуре. Удивительно, что не пытается убить своими руками за то, что покалечила его гришей. - Уходи, - глухо бросает Алина, даже не глядя в его сторону, глаза режет от дыма, воздуха не хватает, в хижине по-прежнему холодно, в довершение всего начинается дождь, а крыша здесь вся в дырах. Дарклинг ее не слушает, подходит ближе, внимательно смотрит, остановившись по ту сторону костра. И Алина не выдерживает, вскакивает, морщась от боли в ногах. - Как ты мог?! Как ты посмел?! - Что именно? – вскидывает бровь мужчина. Его невозмутимость бесит, его холодность пугает, темные глаза смотрят равнодушно, словно Алина – экспонат в музее Ос-Альты, словно она пустое место. Внутри все переворачивается, в груди жжет, и Старкова уже не различает обида ли это или физическая боль, ведь, кажется, все ее тело превратилось в сплошную рану. - Ты гонялся за мной по всему континенту, ты послал своих людей искать меня, но послать за мной дрюскеллей?! – она задыхается в ярости и снова надсадно кашляет от дыма, раздражающего горло, - ты совсем с ума сошел?! Пойти на сделку с этими…этими…- она взмахивает руками и тут же болезненно морщится. - Людьми? – хмыкает Александр, - они люди, которых ты так яростно защищаешь. - А! – прищуривается Алина, - так ты решил таким образом проучить меня? Повисает тишина, дождь барабанит по крыше, шуршит остатками соломы на полу, свистит ветер, гуляет по хижине, раздувая огонь, давая еще больше дыма. - Нет, - возражает мужчина, - они просто лучшие в своем деле. - Лучшие в пытках и убийстве гришей! – выплевывает девушка и произносит со всем возможным презрением, - не ожидала от тебя. В ответ Морозов лишь пожимает плечами. Спорить с ним нет сил. Двигаться дальше – тоже. Хочется свернуться в клубочек на грязном полу и задохнуться в этом дыму. Вот это был бы конец для Заклинательницы солнца! Чудо, что после всего ей удалось сбежать. Ее яростное сопротивление стоило ей, похоже, все-таки сломанных ребер, синяков по всему телу и целой пряди волос. Старкова касается раны на голове, покрытой запекшейся кровью и морщится. На руке красуется рваная рана от зубов волка, и руку эту Алина чувствует все хуже. - Пришел посмотреть на дело рук своих? – кривится девушка, - посмотрел? А теперь уходи. Старкова делает шаг вперед, в глазах темнеет, а пол вдруг уходит из-под ног, прогнившие доски словно встают на дыбы, стены вокруг изгибаются под причудливым углом, девушка падает, едва успев уберечь от удара лицо, выставив вперед руки. Падение отдается болью в ладонях и плечах, рука подламывается, и Алина все же падает на пол, колени ссажены до крови, голова кружится, на грязные доски капает кровь. - Алина! – с лица Дарклинга мгновенно слетает все безразличие, он опускается рядом, бережно берет за руки, пытаясь помочь подняться. - Не трогай меня! – рявкает Старкова, вырываясь, неловко заваливаясь на бок. Кровь из носа мешается со слезами, дым дерет горло, во всем теле предательская слабость, раненая рука немеет. Девушка не пытается подняться, так и сидит на сыром полу. - Где Мал? – спрашивает. Последний раз она видела его дерущимся с фьерданцем, но им он не был нужен, он же не гриш. А заказ был на определенную гришу. Дарклинг медленно поднимается, губы его сжаты в тонкую линию. - Не знаю, - фыркает мужчина, - мне дела нет до твоего следопыта. Врет? Не врет? С ним никогда не знаешь наверняка. - Если только с ним что-то случится, - начинает девушка. - О! Давай обойдемся без угроз, - перебивает ее Морозов, - ты себя-то защитить не можешь, не то, что кого-то. - Я могу! – яростно бросает девушка, все же поднимается. Ее шатает из стороны в сторону. - Я вижу, - поджимает губы Александр, глубоко вздыхает, - где ты? - Не твое дело! – огрызается Алина. Мужчина вздыхает еще раз, ругается сквозь зубы. - Где ты? Тебе нужен целитель. - Справлюсь без тебя! – она отходит от него подальше, словно Морозов может схватить ее и утащить к себе, словно их не разделяет огромное, - как она надеется! – расстояние. - Я не буду уговаривать тебя вечно, глупая ты девчонка! – повышает голос Дарклинг, - ты ранена, ослаблена, замерзаешь в какой-то хижине на краю света, и говоришь мне, что справишься?! Ей все же удалось вывести его из себя. Осознание этого внезапно греет лучше, чем пламя жалкого костра. - Справлюсь, - надменно бросает она, - а теперь: уходи. Алина демонстративно отворачивается и до секунды чувствует тот миг, когда Дарклинг исчезает. Обняв себя за плечи, Старкова плачет и, кажется, что не только от боли физической. *** В этот раз она приходит к нему. И, не используя связь, а в реальности. Приходит, несмотря на то, что ее отговаривают Ланцов и Зоя, даже Женя качает головой, сомневаясь в ее затее. - Ты не сумеешь договориться с ним, - качает головой Николай. - Разве он не нужен тебе? – приподнимает бровь Алина, разглядывая себя в зеркале. Черный кафтан сидит идеально, вышивка в виде солнца, чьи лучи словно бы теряются в тени, невероятно красива, тонкая, кропотливая работа. Женя постаралась на славу, - он лучший из твоих генералов. - В том и дело, что я не уверен, что он мой генерал, - поджимает губы будущий царь, - я не могу ему доверять. - Сможешь, - уверенно отвечает Старкова, ее волосы уложены в затейливую прическу, заколка в виде солнца, на которое находит тень, - эмблема Дарклинга. Образ продуман до мелочей. - Алина, - вздыхает Зоя, - нельзя приручить монстра. - Я не собираюсь его приручать, - качает головой Старкова, - я собираюсь с ним договориться. Она направляется прочь из покоев и уже у двери останавливается, оглядывается, обводя взглядом обеспокоенных друзей: Ланцов сидит в кресле, обнимая за талию Зою, устроившуюся на подлокотнике, Николай непривычно хмур, а шквальная кусает губы. Женя бледна и нервно сжимает руки. Они смотрят на нее так, словно она никогда больше к ним не вернется. Алина поджимает губы. Она не отступится, не теперь. - Он не монстр, - произносит твердо и выходит за дверь. Столица разделена на два враждующих лагеря, страна разделена. Алина уверена: она сможет объединить западную и восточные части, когда уничтожит Тенистый Каньон. Алина уверена: она сможет объединить Николая и Александра, когда поговорит с Дарклингом. Она знает: Александр ждет ее, чувствует, что она близко, и девушка не намерена больше скрываться. Пришло время встретиться лицом к лицу. Она быстро преодолевает расстояние от Большого дворца до Малого. Здесь везде расставлена стража, а сам Малый дворец превращен в неприступную крепость, полную вооруженных до зубов гришей. Но Алина не боится. Больше нет. Сердце ее стучит в груди, на щеках играет румянец. Она волнуется, словно бы это не переговоры, а свидание. Время близится к полуночи, и это очередное их ночное свидание. Девушка невольно улыбается. Высоко подняв подбородок, она подходит к страже. - Я хочу видеть генерала Киригана! – возвещает громко. - А я хочу править Равкой, - фыркает парень в одежде эфириала, - генерал никого не принимает. - Меня он примет, - холодно произносит девушка. - Да что ты? – фыркает второй в синем кафтане, - он не любитель шлюх в дешевых нарядах. Он окидывает Алину сальным взглядом с ног до головы. Девушка сужает глаза. О как бы злилась сейчас Женя, услышав, что лучшее ее творение назвали дешевым нарядом. Алина делает шаг назад, а потом в ее руках расцветает солнечный шар, он растет, освещая парк вокруг, лучи взмывают вверх, пронзая ночное небо. Парни шарахаются назад. - Красиво, - раздаются редкие хлопки, к парням подходит Иван. И девушка гасит свет, глядя на адъютанта генерала. Его правый глаз, который она выжгла год назад, закрывает кожаная повязка, второй глаз смотрит на девушку с ненавистью. - Назови мне, - он сжимает руку в кулак, и Алина с ужасом чувствует, как замедляется биение ее сердца, холодеют руки и ноги, - хоть одну причину, по которой я не должен убить тебя прямо сейчас? Он подходит ближе, наступает, нависает над Алиной, у которой начинает жечь грудную клетку, а в глазах предательски темнеет. - Генерал, - выдавливает она, - будет недоволен. - Ему уже год нет дела до тебя, - фыркает Иван, но руку все же разжимает. Алина отскакивает назад, прижимая ладонь к груди, смотрит на сердцебита исподлобья. - Проводи меня к нему, - произносит тихо, - он ждет меня. - Он не давал никаких распоряжений на твой счет, - шипит Иван. - Тогда спроси его, - фыркает девушка, - или брось меня в темницу, и проверь, что он скажет. Иван колеблется, Алина ждет, затаив дыхание. Она вдруг уже ни в чем не уверена. Что, если она ошиблась, и Дарклинг ее не ждет, что если она приняла желаемое за действительное? Она блефует, давит на исполнительность Ивана, на его умение четко подчиняться приказам. И мужчина сдается. - Идем, - бросает отрывисто. Алина проскальзывает мимо испуганной стражи, быстрым шагом следует за сердцебитом, но все равно поспевает с трудом. Они идут темными коридорами дворца, часы вдалеке бьют полночь. И останавливаются перед кабинетом Дарклинга. Дверь слегка приоткрыта, в щель пробивается слабый свет. Алина делает шаг вперед, когда Иван хватает ее за руку. - Я буду неподалеку, - шипит мужчина ей на ухо, - только попробуй причинить ему вред. - Я здесь не за этим, - качает головой девушка, вырывает руку и толкает дверь. На столе разложена новенькая карта, Алине кажется, что она еще пахнет краской, Александр стоит спиной к двери, оперевшись руками на стол. И на мгновение у Старковой перехватывает дыхание. Святые! Как же она соскучилась. Видеть его наяву после трех лет попыток сбежать было чем-то невероятным, словно бы сон. Ей хочется ущипнуть себя, чтобы только убедиться, что это наяву. - Ты задержалась, - вполголоса произносит мужчина. Сердце Алины заходится в быстром ритме, молоточками отдается в ушах, колотится в ребра, готовясь выскочить из груди, руки дрожат, и девушка сцепляет пальцы в замок, чтобы хоть как-то успокоиться. Он здесь! Рядом! Стоит только руку протянуть. Но Алина знает: делать этого пока не следует, как бы он эту самую руку не сломал за попытку коснуться. - Ты ждал меня? – она старается звучать весело и чуть игриво, но голос дрожит, выдавая хозяйку. Дарклинг не отвечает, Старкова делает пару шагов вперед, разворачивается спиной к карте, опираясь бедрами о стол, любуется профилем Александра. Но этого мало. Преступно мало! - Даже не посмотришь на меня? – в голосе нет уверенности. Проходит секунда, другая, и мужчина поворачивает голову, и Алина наконец-то смотрит ему в глаза. И задыхается от того холода, что видит там. - Зачем ты пришла? – спокойно спрашивает Морозов. - Увидеть тебя? – приподнимает бровь Алина, - ради тебя? С губ мужчины срывается короткий смешок. - Хороший ход. Чувствуется моя школа. Но, прости, я тебе не поверю, - он качает головой, - еще раз. Алина, зачем ты пришла? И ее радость утихает. Сердце успокаивается. Пальцы, которыми она вцепилась в кромку стола, расслабляются. - Я пришла договориться, - ровным тоном произносит девушка. - Ланцову нужен ручной монстр? – кривит губы мужчина. Алина прерывисто вздыхает и решает оставить этот выпад без ответа. - Ему нужен его лучший генерал, стране нужен мир, а мне нужен Дарклинг, чтобы уничтожить Каньон, - отвечает девушка. Повисает пауза, в течение которой мужчина пристально вглядывается в лицо Старковой. - Каньон, - цедит мужчина, - наша защита. Уничтожение его равно уничтожению всех гришей. - О, - улыбается Алина, - на остальное, значит, ты согласен? - Ты совершенно зря веришь Ланцову, - шипит Александр, - он – сын своего отца. - Вот-вот, - кивает девушка, - он сын своего отца. А, значит, есть шанс. Александр смотрит обескуражено, потом недоверчиво хмыкает. - Послушай, - Алина придвигается чуть ближе, - ты не сможешь вести войну внутри и вне страны, Фьерда уже одерживает одну победу за другой. Ты не сможешь сидеть в этом дворце, разделив столицу надвое, расколов страну гражданской войной так же, как ты расколол ее Каньоном. Николай – законный наследник престола, у него преимущество в силе, а еще многие гриши на его стороне. Мы уничтожим Каньон, докажем ему свою преданность, мы потребует защиты и привилегий, полномочий. И никто и никогда больше не посмеет нас уничтожать. Никогда! – в ее глазах горит солнце, яркий свет, грозящий спалить дотла всех, кто пойдет против Заклинательницы. - Что, одной не справиться? - внезапно фыркает Александр, и в уголках его губ появляется намек на улыбку, а в глазах прыгают искорки, - не все усилители собрала? - Ну, - склоняет голову на бок Алина, - морского хлыста ты у меня перехватил, - она все же рискует и касается браслета на запястье мужчины, ведет по нему пальцем, замирает в миллиметре от кожи, вызывая у Морозова прерывистый вздох, - а Жар-птицу я упустила, - Алина невольно ведет плечами, где остались шрамы от кинжально-острых когтей прекрасного и невероятно опасного создания, - да и зачем мне они, когда главный усилитель у меня есть, - ее палец соскальзывает к запястью Дарклинга. Вмиг комнату заливает сияющий свет, яркий настолько, что больно глазам. И мужчина глаза закрывает. Алина чувствует, как меняется его настроение. Он еще не согласен, но в шаге от принятия. Это почти капитуляция. Девушка разрывает тактильный контакт, замирает на мгновение, а потом усаживается на стол. - Ты испортишь новую дорогую карту, - не открывая глаз, произносит Морозов. - Нарисую тебе новую, - отмахивается Алина, - карта, нарисованная Санкта-Алиной, - мечтательно произносит она, запрокинув голову, - как думаешь, она станет реликвией? И охает, когда шею опаляет поцелуй, мужчина сжимает ее талию в своих руках, ведет носом по тонкой коже, снова целует туда, где заполошно бьется пульс. И замирает. Девушка обнимает его за шею, запутывается пальцами в волосах. - Я, несомненно, об этом пожалею, - глухо говорит Дарклинг. - Нет, - качает головой Алина, - не думаю. - Ты стала увереннее, взрослее, - отстраняется от нее Александр, его взгляд жадно шарит по ее лицу, ища что-то, - сильнее. - Я училась, а не только бегала от тебя, - усмехается девушка. - Тебя три года не было рядом, - звучит почти как жалоба. - Ну, - улыбается Алина, прежде чем поцеловать Морозова, - у нас впереди целая вечность.