SVRCINA - Meet Me On The Battlefield
Алина устала так сильно, что на мгновение вновь чувствует себя слабой и никчемной сироткой из Керамзина, той, что уставала от малейшей физической нагрузки, той, что была незаметной и немощной, той, что требовалась защита. Но та сиротка осталась далеко позади. Ныне она генерал Второй Армии, она носит на своих плечах бежевый кафтан с темно-золотой вышивкой в виде солнц с небрежной грацией, она способна обратить ночь в день и спалить дотла Малый дворец вместе с Большим впридачу, за ней идут люди, она больше не ведомая, но ведущая. Она не отчитывается и не просит, она приказывает и требует. И жестоко карает, когда требования не исполняются. Она принимает донесения разведчиков и планирует дальнейшие действия. Пять лет войны, кровавой и безжалостной. Иногда Алине кажется, что не пять лет, а пять столетий они ведут эту кровопролитную войну с Дарклингом, не сдвинувшись с мертвой точки ни на дюйм. Они придумывают все новые и новые способы сокрушить врага, они борются за Равку, гришей и отказников. И безжалостно выставляют их на поле боя, как фигурки на шахматной доске. Алина говорит красиво о милосердии, благородстве и правильных мотивах, вот только совсем не жалеет людей, бросая их в бой. Быть может, Дарклинг и заставляет их идти за собой, а за Алиной следуют из любви, но результат один – смерть. Смерть совсем юных гришей и беззащитных отказников, что верят в Санкта Алину. Верят святой. У нее бежевый кафтан, но иногда Алине кажется, что он красный, бурый и грязный от пропитавшей его крови. Она вся в этой крови, захлебывается ею, тонет в ней. Ей ночью снятся эти реки крови. Но отступить сейчас? Невозможно. Алине бывает страшно, она малодушно, осторожно и робко, так, как ей совсем не свойственно в последние годы, говорит о возможности договориться с Дарклингом. И натыкается на возмущение Николая и откровенную ненависть Зои, на громкие крики Мала, на печальный взгляд и поджатые губы Жени, чье лицо и тело безжалостно изуродованы, даже Давид глядит недоуменно. Да-да-да, ее слова кажутся крамолой, ересью. Как можно даже подумать о таком?! Договориться с Дарклингом! Что это она выдумала такое! Больше Алина не говорит. Она прячет свою усталость за резкостью фраз, свое отчаяние в надменности, а нерешительность обращает во вдохновляющие речи. Но правда в том, что Алина Старкова, Заклинательница Солнца и святая, генерал Второй Армии и могущественный гриш устала. Устала так сильно морально, что у нее подгибаются колени, и девушка вынуждена опереться ладонями о злополучный стол в зале военного совета. Алина упирает ладони в теплое дерево, опустив голову, приподняв плечи. Она скользит бездумным взглядом по карте и фигуркам на ней. Пять лет войны. Пять десятилетий или столетий. Какая разница для двух ненасытных осколков вечности? Браслет из чешуи морского дракона переливается в свете свечей, а оленьи рога давят на ключицы невыносимой тяжестью. Или это бремя ответственности пригибает ее к земле, заставляя все ниже опускать голову, горбиться, словно в попытке сжаться, стать меньше, стать совсем не заметной, незначительной? В такие моменты Алина жалеет, что она больше не тощая сиротка из Керамзина. В такие моменты Алина отчаянно желает увидеть Дарклинга. И он приходит. Просто что-то неуловимо меняется в пространстве, тени по углам становятся гуще, поглощая огоньки свечей. Алина не призывает свет, хотя могла бы одним взмахом руки разогнать тьму, но сейчас Алина наслаждается ею, приветствует, как старую и верную подругу. Ту, что не осудит, ту, что поймет, ту, что поддержит. - Должно быть, все совсем плохо, раз ты пожелала меня видеть, - насмешливый голос Дарклинга полосует по напряженным нервам, заставляя их звенеть, посылая мурашки по коже. От близости Заклинателя Теней волоски на коже становятся дыбом, и Алина дрожит. Тени ластятся в ней, вьются вокруг рук и ног, скользят по шее, оплетая оленьи рога, сжимают свободное запястье, подобно второму браслету, и путаются в волосах. - Я устала, - глухо говорит Алина. Бывают дни и ночи, когда она яростно протестует, когда прогоняет его, когда посылает в него разрез, когда сердится и злится, и лжет, яростно сверкая глазами. Бывают дни, когда она язвит или вовсе демонстративно молчит, игнорируя присутствие Заклинателя Теней. Но сегодня у нее нет сил притворяться и играть роль. Не сегодня. Не с ним. Да и как тут сыграешь, когда Дарклинг чувствует ее даже на расстоянии, не давая и шанса солгать. «Я устала от войны. Я устала от борьбы, ответственности и потоков крови. Я устала от одиночества». - Ты знаешь, что есть выход, мой свет, - Дарклинг подходит ближе. Она чувствует его дыхание на своей шее. И тепло его тела. Заклинатель проводит ладонями рядом с плечами, вниз к кистям, словно лаская, но не касаясь тела, и, помедлив, все же накрывает ее кисти своими. У него теплые руки и нежные губы, что касаются шеи над оленьим ожерельем в сухом поцелуе. - Сдавайся мне, мой свет, - шепчет Дарклинг искушающе и ласково, нежно и соблазнительно. - Не могу, - отзывается Алина, - ты же знаешь, что не могу. Ответом ей длинный выдох и снова поцелуй в шею. Как велика глубина ее падения! Она сражается с ним, ведет борьбу, вновь и вновь встречаясь на поле боя. Она безжалостна и сурова, она бросает против него целую армию, а сама зовет его, когда становится невыносимо тяжело. И наслаждается его присутствием, его словами, его поцелуями. Они вскоре встретятся на поле боя, через день, а может, два, если верить донесениям разведки. И вновь отправят людей на верную смерть. И вновь Алина не даст ему погибнуть, как было в прошлый раз, прикрыв его спину. И вновь он пошлет ничегой защитить мятежную Заклинательницу Солнца. Снова. Снова. Снова. Быть может, вновь кто-то будет ранен, а второй явится в ночи, крадясь, словно вор, чтобы быть рядом. И от этого присутствия станет тепло на душе, и даже раны как будто бы станут меньше болеть. Алина не знает, как это назвать. Безумие. Лицемерие. Подлость. Но она не может позволить умереть единственному человеку, кто по-настоящему ее понимает. И не может позволить ему победить. Ее разрывает на части эта двойственность. Ей тошно от себя самой. Но Алина знает, что Дарклинг необходим ей, как воздух, как ее собственный свет. Он словно сплелся с самой ее сутью, въелся под кожу и с током крови проник в каждую клеточку ее тела. И это так больно. И так восхитительно. И подло, подло, подло по отношению ко всем тем, кто верит в нее, кто идет за ней, кто готов отдать жизнь во имя Санкта Алины, чей свет так тянется к тьме. - Мы скоро увидимся, - обещает Дарклинг. - Я знаю, - шепчет Алина, - никакой пощады, верно? Его пальцы сжимают ее запястье, ласкающим движением Дарклинг проводит по браслету, ведет руками вверх, сминая тонкий шелк рубашки, сжимает плечи и тянет Алину на себя. Девушка с готовностью откидывается ему на грудь. - Никакой пощады, - шепчет ей Дарклинг и вновь целует в шею, - но я всегда буду твоим щитом. - А я твоим, - отзывается Алина и поворачивается в его объятиях. Она долго смотрит на него, впитывая каждую черточку совершенного лица, тянет руку и пальцами легко касается шрамов на лице, а потом запечатывает каждый поцелуем. Закрывает глаза, прижимаясь своим лбом ко лбу Дарклинга. - Увидимся на поле боя, Александр.Meet me on the battlefield Even on the darkest night I will be your sword and shield, Your camouflage and you will be mine Echoes and the shots ring out We may be the first to fall Everything could stay the same, Or we could change it all Meet me on the battlefield