Мой истинный север

You're under my skin the poison within Diabolical rapture that's dripping with sin Break down my will, a kiss for the kill Bury me deep between death and the thrill Poisonblack - Exciter

      Новая помощница главреда Морозова красива опасной красотой, уверенной в себе, успешной во всем женщины, красотой, подобной острым граням сапфира, цвета которого поразительные глаза Зои Назяленской.       Ее точеной фигурой восхищаются, ее безупречный вкус в одежде обсуждают так увлеченно, так долго, что удивительно, как в издательстве у местных сплетниц еще не стерлись до крови языки. Она умна, расторопна и услужлива, знает несколько языков, не путается в деловом этикете и совершенно очаровала всех партнеров главного редактора. Морозов ею доволен.       Мужчины от нее в восторге. Женщины ее ненавидят.       Алина делает вид, что ей и дела нет до Зои Назяленской, которая, кажется, поставила своей целью унижать рядового художника-иллюстратора.       И если бы Зою, уверенную в себе красавицу Зою, спросили, почему она обижает Алину Старкову, Назяленская не дала бы внятного ответа. Поправив свои роскошные темные волосы, которые изящными волнами (нет, нет, что вы! Никакой укладки! От нее портятся волосы! Это все природное.) спускаются ей на плечи, помощница мистера Морозова сказала бы, что некомпетентная сотрудница просто получает адекватные замечания. А если бы Зоя была откровенна сама с собой, то призналась бы, что невзрачная, на ее взгляд, и немного наивная Алина Старкова почему-то ее пугает, а Зоя Назяленская никогда и ничего не боялась в жизни.       Их теперь всегда видят вместе - главного редактора и его ослепительную помощницу.       У нее высокомерный тон и презрительный взгляд, и каждый в редакции - лишь пыль под ее точеными ножками, обутыми в лучшие дизайнерские туфли, которые стоят, как месячный оклад Алины.       Алина молчит и опускает взор, чтобы посмотреть на головокружительные шпильки Зои и мысленно пожелать им подломиться, да так, чтобы Назяленская свернула свою красивую шею. Алина не может отрицать, что в помощнице Александра прекрасно все.       Алина делает вид, что ей все равно, но разъедающая, больная, бешеная ревность выматывает ее. В груди ледяным комом расцветает ядовитая ненависть, которая иссушает девушку. И день ото дня эта ненависть только крепнет, круто замешанная на собственническом чувстве, она только разгорается сильнее с каждым днем, грозя превратить Алину в горстку пепла, который рассеется утренним ветром.       Морозов не устает подливать масла в этот огонь, с садистским наслаждением в глазах наблюдая, как бледнеет Алина от очередного уничижительного комментария Зои, как стискивает зубы так сильно, что играют желваки на щеках, когда Назяленская отправляет Старкову за кофе, словно секретаршу, а потом морщится и тянет что-то вроде: «И как же вас взяли сюда иллюстратором, милочка, вы ведь даже кофе сварить не в состоянии». Алина терпит, Алина молчит и только изредка бросает яростные взгляды в сторону Морозова, который в ответ лишь воспросительно вскидывает брови. И говорит, наедине целомудренно целуя Алину в макушку: «Но ведь она права, солнышко».       Солнышко, однако, с каждым днем все сильнее желает испепелить великолепную Зою. Дотла. Чтобы даже следа не осталось.       Алине хочется знать, чего добивается Морозов, ведь видит же - не может не видеть! - как ревнует Алина, как раздирает в кровь собственные руки, скрывая царапины под длинными рукавами свитеров. И это в самый жаркий месяц лета! Она худеет день ото дня, чувствуя, как слабеет, как ненависть и ревность, злоба высасывают из нее все силы.       В тот день, когда коллеги сочувственно спрашивают девушку, не заболела ли она, Алина решается.       Ее план прост и изящен. Она никому не отдаст своего Александра. Он принадлежит только ей! Ей одной! Вокруг него не смеет крутиться с такой нелепой навязчивостью ни одна женщина! И даже если сам Морозов думает иначе, его мнение в расчет не принимается.       Зоя подставляется сама. Все оказывается так просто, так невероятно легко, что Алине хочется смеяться. Она едва прячет свою жестокую и довольную усмешку, наблюдая, как синеглазая красавица делает первый глоток кофе, приготовленного Старковой, да еще и хвалит: - Вы делаете успехи, мисс Старкова, - губы ее при этом кривятся.       Алина смиренно склоняет голову, а уходя из кабинета, нос к носу сталкивается с Морозовым.       Перехватывает дыхание, дурманящий запах его парфюма вышибает из головы все мысли, а кожа покрывается привычными мурашками, в груди скручивается тугая спираль, а вожделение становится практически невыносимым. Но у Алины за спиной долгие месяцы их болезненной страсти. Алина умеет держать себя в руках. Поэтому под насмешливым и откровенно издевательским взглядом Морозова, который точно видит, что с девушкой происходит, Алина коротко кивает в знак приветствия и исчезает в направлении своего отдела.       А дальше остается только ждать.       Алина спокойна, она уверена в том, что сделала. Более того, она до того расслаблена, что шутит и флиртует с Федором Каминским, ловя на себе недовольный взгляд проходящего мимо главного редактора. Алина с мстительным удовольствием принимает от Каминского приглашение на кофе вечером. Только кофе, что бы там ни вообразил себе дальше Федор. На ночь у Алины другие планы.       Красавицу Зою увозят на скорой через пару часов. А к вечеру гудит все издательство: Назяленская в токсикологической реанимации, речь идет о запрещенных препаратах. - Вы представляете себе! - округляет глаза Наденька, - а такая уверенная в себе! Говорят... - Надежда! - обрывает девушку Женя, - не стоит повторять глупые сплетни! - Но это не сплетни, - протестует Надя. Алина скорбно вздыхает. - Главное, чтобы Зоя в дальнейшем вернулась к работе, она такой ценный сотрудник, - а сама мысленно желает Назяленской не оправиться никогда.       Под пристальным и недовольным взглядом Морозова, который, очевидно, поставил своей целью прожечь в Алине дыру на расстоянии, упиваясь своей властью, Алина уходит из офиса под руку с Каминским. Но уже около полуночи стоит на парковке рядом с домом Морозова.       На девушке приталенное платье винно-красного оттенка с низким вырезом, подчеркивающим грудь, ноги обуты в туфли на головокружительной шпильке, такой тонкой, что странно, что они выдерживают вес даже хрупкой Алины. И губы ее накрашены ярко-алой помадой. Волосы в беспорядке разметались по плечами, аромат сандала и жасмина окружает плотным облаком, от него у самой Алины кружится голова.       Пройдя в парадную, Алина кивает знакомому консьержу, он от изумления приоткрывает рот. Здесь все знают спутницу мистера Морозова, но никогда еще не видели ее в таком откровенном наряде.       Алина заходит в лифт, смотрит на себя в зеркало и остается довольна увиденным. Каблуки ее тонко цокают по мраморному полу,       Алина хищно улыбается, открывая дверь квартиры Морозова своим ключом, проходит в гостиную и останавливается, увидев спящего на диване Александра.       Грудь мужчины мерно вздымается, глаза закрыты, ноутбук отставлен на небольшой столик рядом. Невольно, несмотря на свою злость, от которой темнеет в глазах, Алина любуется мужчиной. В груди расцветает желание: забрать себе, заклеймить, подчинить, сломать, чтобы никогда-никогда не забывал о том, что принадлежит только лишь ей! Иногда девушке кажется, что она способна убить Александра, так сильно она ненавидит его.       - Что же ты, Алина, - раздается голос мужчины, совершенно спокойный и совсем не сонный, и это на мгновение выбивает из равновесия, - подойди ближе.       Александр не открывает глаз. В тоне его нет удивления или страха. И Алина теряется. Этого она не ожидала. И кто же кого переиграл в этот раз?       Фыркнув, откинув за спину волосы, цокая каблуками по дорогущему паркету и наверняка оставляя на том царапины, девушка подходит к дивану. Мгновение смотрит на мужчину сверху вниз, отчетливо представляя себе, как могла бы ударить ножом в эту незащищенную шею, а потом плавно опускается на бедра мужчины.       Его глаза распахиваются, в них тлеет удовлетворение. Взгляд скользит по груди, по шее, к губам и, наконец, к глазам. Александр смотрит насмешливо. - Как некрасиво, Алина, травить нашего лучшего работника, - ласково журит Александр, словно она провинившаяся ученица, разочаровавшая учителя тем, что не получила высший балл после долгих и изнурительных занятий. Но блеск в его глазах говорит об обратном, о том, что Алина - вполне способная ученица. - Не понимаю, о чем ты, - пожимает плечами девушка, и не думая отводить взгляда.       Вот так, глаза в глаза, дерзко, нагло, провокационно. Она смотрит долго, а сама представляет, что если бы ей достало сил, сомкнула бы свои пальцы на шее Александра, чтобы задыхался, чтобы дышал только, если она разрешит.       - И лгать, солнышко, тоже некрасиво, - руки Александра неспеша оглаживают талию Алины, большие пальцы обоводят тазовые косточки. Алина чувствует его зарождающее желание. Собственное туманит голову, девушка едва давит нетерпеливый стон, невольно дергая бедрами. Морозов ухмыляется, медлит немного у кромки платья. - Не люблю красный, - тянет он, - тебе не идет. - А мне плевать, - шепчет Алина, склоняясь ниже, почти к самым губам, смешивая дыхание, сходя с ума от запаха кардамона и муската. - Плохая девочка, - хрипло произносит Морозов, пока его руки, наконец, скользят под юбку по бедрам, а глаза распахиваются в удивлении, губы растягиваются в злой усмешке, - очень плохая девочка, - тянет он низким голосом и облизывает пересохшие губы.       Алина улыбается насмешливо и довольно. Она чувствует, как пальцы его скользят по кожаным ремешкам, охватывающим бедра так плотно, что на коже наверняка останутся следы, но Алине плевать. Чужой взгляд, подернутый дымкой похоти, стоит того.       - Я приятно удивлен, Алина, - продолжает Александр, подцепляя подол платья, заставляя оголиться кожу, по которой он скользит жадным взглядом. - Так, значит, тебе нравится? - выпрямляется Алина, глядя надменно, - так подавала себя Зоя? - Я не спал с ней, - отмахивается Морозов. - Да неужели? - цедит Алина, мысль об убийстве, как никогда, соблазнительна. - И не собирался, - фыркает Александр, задирая юбку девушки до талии, хищно облизывается и приказывает, - снимай его. - А позволял ей издеваться надо мной, ради своего собственного веселья? - цедит Алина, не спеша выполнять приказ. - Хотел увидеть, как надолго тебя хватит, - невозмутимо отвечает Морозов и улыбается. - Ублюдок, - скалит зубы в ответной ухмылке Алина. - Тебе же это нравится, - парирует мужчина.       Алина продолжает улыбаться и медленно стягивает платье через голову, отбрасывая его куда-то за спину, оставаясь в черном белье, тонкие кожаные ремешки перетягивают бедра, талию и грудь. Во взгляде Александра тлеет знакомая страсть, грозящая стать пожаром. - Итак, плохая девочка, - усмехается Морозов, подцепляя один из ремешков, - как же мы тебя накажем? - А, может быть, стоит наказать тебя? - вскидывает бровь Алина, вызывая чужой мягкий смех, снова двигает бедрами, и смех оборачивается стоном.       Алина удовлетворенно улыбается, склоняется низко, проводит языком по шее мужчины, пробуя на вкус чужую кожу, пьянея от этого нехитрого действия. Александр одной рукой сжимает ее ягодицы, а второй поглаживает ее сквозь белье, срывая злой стон, потому что этого мало-мало-мало, недостаточно.       Морозов зло смеется, на лице его превосходство. И Алине хочется обложить его всеми известными ругательствами, когда он убирает руку, чтобы резко дернуть девушку за прядь волос, заставляя склониться ниже, чтобы поцеловать, сминая губы жестко и зло, грубо, рука его ложится ей на шею, склоняя еще ниже, заставляя выгибаться. Не дает отстраниться, пока перед глазами не начинают плыть разноцветные круги от недостатка кислорода, пока стон не обрывается беспомощным хрипом. И удовлетворенно облизывается, глядя на задыхающуюся Алину.       Все должно было быть не так! Это она должна была вести сегодня. Алина злится. Ее ярость похожа на вспышки на солнце, она пылает от страсти и желания одновременно с разрушающей злостью.       Откидывается назад, нащупывает ремень на брюках, медлит, поглаживая чужой пах, играя на чужих нервах, видит злое нетерпение в темных глазах и почти смеется, пьянея от собственной власти. Александр дышит загнанно. - Проси! - приказывает Алина, высвобождая член, проводя по нему рукой вверх и вниз. Глаза Морозова темнеют, он стискивает зубы. Он никогда не просит. Никогда. - Нет? - насмешливо тянет девушка, замедляя движения, хотя знает, как ему нравится, нарочно делая совсем по-другому.       Ноздри Александра раздуваются от ярости и злости. В глазах сверкает что-то опасное, что-то, от чего другая уже давно сбежала бы с криком, но Алина все еще здесь и упивается этой лютой злобой, что пропитала воздух в комнате. - Я так и уйти могу, - дразнит Алина, зная, как ненавистна мужчине потеря контроля. - Пожалуйста, - цедит он. Алина недовольно цокает, закатывая глаза. - Ужасный тон, мистер Морозов, разве так просят?       Глаза его похожи на два черных провала. Алина знает, что еще поплатится за свою дерзость, но остановиться она не в состоянии, словно она сама хлебнула того наркотика, что подсыпала Зое в кофе.       Приподнявшись, отодвинув трусики в сторону, девушка резко насаживается и замирает на мгновение. Она возбужденная и истосковавшаяся, так долго они не были вместе, что удержать себя на краю стоит огромных усилий.       Алина начинает двигаться, плавно, неспешно, прикрыв глаза, тихонько постанывая, лаская грудь и живот, дыша через рот хрипло.       - Быстрее, - велит Александр, пальцы его сжимаются на бедрах, играют с портупеей. - И снова ты просишь не так, - стонет Алина, и не думая менять темп. - Я никогда не прошу, - рычит мужчина. - Уже попросил, - фыркает Старкова, склоняясь ниже, чувствуя, как пальцы его до боли сжимают кожу, как он напрягается под ней, яростный и злой.       Но ей не страшно, совсем не страшно. Это ведь их обоюдная зависимость, злость и ярость, безумная страсть и всепоглощающая похоть, Алина видит это в темных глазах. Алина знает, что в ее глазах горит то же самое.       - Маленькая дрянь! - рыкает Морозов, резко вскидывая бедра, заставляя Алину вскрикнуть.       Алина смеется, чем злит Александра еще больше. О, она знает, как играть на чужих нервах! Знает и с удовольствием применяет это знание!       - Если бы ты знал, - подстраивается под его ритм, - как я тебя ненавижу! Александр ухмыляется довольно. Иногда кажется, что именно этого он и добивается.       Он хватает Алину за руки, откровенно любуется ее царапинами на предплечьях, а потом с силой проводит по ним ногтями, заставляя вскрикнуть от боли, на глазах девушки невольно выступают слезы.       Кровь пятнает бледную кожу, запах металла плывет по гостиной, Александр приподнимается, нежно сцеловывая слезы с щек девушки. Контраст боли и наслаждения, злобы и нежности быстро подводят Алину к краю, с которого она срывается.       Александр вбивается в нее короткими, грубыми толчками, крепко сжимая в объятиях, когда кончает.       - В следующий раз я ее убью, - тихо говорит Алина, лежа на груди мужчины, водя пальцем по его коже, пятная ее кровью. - В следующий раз Каминский лишится головы, и я преподнесу ее тебе на блюде, - парирует Александр.       Они переглядываются, разъедающая ревность отравляет обоих, туманя рассудок.       И они упиваются ею.