Мой истинный север

      - Алина, у меня для тебя предложение, от которого ты не сможешь отказаться! - голос Ланцова полон энтузиазма, которого Старковой стоило бы устрашиться.       Знает она, чем заканчиваются иные идеи друга. Порой он такое творит, что волосы на голове шевелятся! А еще уважаемый человек - заместитель генерального директора кораблестроительной компании.       Старкова зевает прямо в трубку, демонстративно стучит ложечкой по стенкам чашки, размешивая сахар. Нахальный Николай звонит прямо посреди воскресного утра, мирного и тихого. До сей поры.       На кухне показывается заспанный Мальен, встрепанный, он глядит и недовольно, и лукаво, скользит взглядом по обнаженным ногам Алины, по линии декольте короткой ночной рубашки, ухмыляется так, что девушке становится жарко. Хочется просто сбросить звонок Ланцова и отключить телефон.       Алина отворачивается к чашке с кофе, но на периферии зрения все равно видит взгляд Мала. - Старкова! - возмущается в трубке друг, - ты тут? Мальен оставляет на обнаженном плече игривый поцелуй, а потом вздыхает, когда Старкова взмахивает рукой, показывая, чтобы парень ее не отвлекал.       Девушка подхватывает чашку с кофе и отходит к окну. - Я слушаю, - произносит, глядя на улицу, где расцветает поздняя весна, возле окна маленькой квартирки на втором этаже цветут сирень и яблоня, лепестки цветков осыпаются под порывами ветра, кружат, падая на нежно-зеленую траву. Это так красиво. - Помнишь, я говорил, что получил в наследство дом от дальних родственников? - начинает Ланцов. Старкова что-то смутно припоминает. Николай обмолвился об этом пару месяцев назад мимоходом, на том и закончился разговор. - Так вот, - продолжает друг, - там полным-полно старинных вещей, да и сам особняк вроде бы позапрошлого века постройки - надо уточнять по документам. В общем, я хочу, чтобы ты поехала и оценила вещи и дом. Стоит ли это все хоть что-то.       Алина задумывается. Ничего необычного друг не предлагает. В конце концов, это ее работа - оценивать старинные вещи. Аукционный дом, в котором она работает, тем и занимается. Но они с Малом собирались поехать на пару дней за город, отдохнуть, побыть только вдвоем. - Поехать? - уточняет Старкова. - Дом находится в ста километра от Ос Альты, - отвечает друг, - какая-то святыми забытая деревушка у волькры на рогах с тремя домами, крохотным магазином и разрушенным старым клубом. И дом. Как там вообще кто-то жил, представить не могу, - говорит Николай, - но тетушка, как поговаривали, всегда была со странностями.       Алина колеблется. С одной стороны, ей не хочется отказывать другу. Но длительная командировка означает, что их с Мальеном планы отправятся псу под хвост. - Пятнадцать процентов от продажи - лично тебе, - хорошо знающий ее Ланцов знает, чем ее мотивировать. - С чего это такая щедрость? - скептически выгибает брось девушка, отпивает кофе. - Ты мой друг, Алина, - возмущается Николай и добавляет, - сыграете, наконец, свадьбу, отложите деньги на свое жилье.       Предложение в равной степени и коварное, и щедрое. Коварное потому, что Николай знает, как Алина хочет свое жилье, и согласится на все что угодно ради этого. Щедрое потому, что - ну, кто платит оценщику пятнадцать процентов от продаж? Да никто и никогда!       Старкова ставит чашку на подоконник, кусает ноготь на большом пальце. Ей нравится эта квартирка, но она съемная, и здесь все нельзя - нельзя поклеить обои, какие хочется, нельзя повесить картину, где хочется. Да Алина ненавидит этот проклятый линолеум, который прилипает к босым ступням, что ты с ним ни делай!       Подходит Мальен, обнимает со спины, устраивает подбородок на плече, прижимается ухом к внешней стороне телефона. Девушка откидывается на грудь жениху. Да, деньги им бы точно не помешали.       - Я все равно уже оставил заявку в твоем аукционном доме, - продолжает Ланцов, - и как клиент могу потребовать определенного оценщика. Хочу, чтобы это была ты. Только твоей компетентности доверяю.       Алина фыркает. Николай не совсем прав. Она точно не самый опытный работник, но неплохой, даже ее непосредственная и очень строгая начальница - Ана Куя это признает. - Хорошо, - сдается Старкова, не представляя, как сейчас будет объясняться с Мальеном, - требуй меня. - Алина, я тебя обожаю! - в голосе друга отчетливо слышится улыбка. Это Алине Старковой стоит обожать Николая. ***       Мальен на удивление легко воспринимает ее внезапную командировку. Целует в лоб, помогает собрать вещи, провожает до машины, просит позвонить, когда доберется, обещает звонить сам. Он уточняет, на сколько она уезжает, а, получив ответ, что все будет зависеть от того, что Алина найдет на месте, кивает согласно и не спорит. Лишь шепчет: - Люблю тебя. - И я тебя, - улыбается девушка.       Ланцов кидает ей координаты, которые Старкова и забивает в навигатор. С учетом пробок путь до дома составляет всего два часа. И было бы возможно ездить туда-сюда хоть каждый день, но работать на месте куда удобнее, ведь не придется тратить время на дорогу. А еще можно будет самой планировать свой рабочий день - вставать рано, ложится поздно, работать хоть ночью! У Алины в планах - быстро завершить дело и вернуться к Мальену.       Большую часть пути Старкова двигается по государственной трассе, хорошо укатанной и ровной, слушает нелепую болтовню ведущих по радио, даже не вникая в смысл слов, наслаждается ранним утром. Все меняется, когда она съезжает на проселочную дорогу. Радио пропадает одним махом, словно кто-то отменил радио-волны, громкое шипение, вырывающееся из динамика, заставляет девушку поморщиться. Она быстро отключает радио и сосредотачивается на дороге. А внимательной стоит быть. Даже жалко машинку, которую трясет на ухабах, рытвинах и ямах. Алина стискивает зубы. Не будь девушка так сосредоточена на дороге и попытках не улететь в кювет, то непременно оценила бы, как цветут полевые цветы - клевер, зверобой и горечавка, а еще васильки, ромашки и пижма. Но Старкова прилагает все усилия, чтобы быстрее миновать поле и плохую дорогу и на все корки ругает навигатор, выбирающий самый короткий, но не всегда самый удобный путь.       Наконец, машина выскакивает на асфальтированную дорогу, проходит еще несколько минут, и Алина оказывается в деревне. Да, здесь действительно только три целых дома, они стоят среди развалин и руин, покосившиеся заборы лишь формально обозначают частную территорию. Вокруг ни души. Среди всего этого старинный двухэтажный особняк с крышей коньком выглядит домом из другой реальности.       Алина паркует машину во дворе и окидывает взглядом деревянный дом, оценивает резные наличники на окнах, высокое крыльцо, резьбу на перилах, а еще неухоженную территорию, которая, впрочем, все равно очаровательная в своем хаосе. Вокруг плывет аромат цветущих яблонь и груш. Тишина.       - Бу! - раздается над ухом шкодливое. Старкова подпрыгивает и ругается на довольного собой Николая. - Ну ты нормальный человек? - тыкает его пальцем в грудь. - Авторитетно заявляю, что нет, - с крыльца спускается Зоя, улыбается, обнимает Алину, - привет, подруга!       Они проходят в дом. Старкова оглядывает скромную и захламленную обстановку. Качает головой, уже видя, что некоторые старинные вещи либо придется реставрировать, либо выкинуть - никто за ними не ухаживал должным образом. - Что скажешь? - спрашивает ее Ланцов. - Предстоит много работы, - разводит руками Алина.       И начинает ее прямо после обеда, когда друзья, оставив ей ключи, уезжают в город. Старкова долго читает документы, которые ей отдал Ланцов, звонит Ане Куе, чтобы отчитаться о работе, и снова читает старые, пожелтевшие от времени бумаги. На каждый предмет есть свой документ, подтверждающий покупку, накладная с суммой, договор купли-продажи. Может, тетушка Николая и была со странностями, но еще она была очень скрупулезна и дотошна. И это значительно облегчает Алине Старковой работу.       Она исследует дом от подвала до чердака, составляет опись того, что имело бы ценность и того, что, к сожалению, едва ли удастся не только продать, но и вообще сохранить. Ей здесь нравится, пусть в доме не слишком чисто, пахнет пылью и нафталином, а еще какой-то сладковатой пудрой, но старинные вещи - страсть девушки. А этот дом воплощение старины.       Вечером Старкова пьет чай на крыльце и звонит Мальену. - Как дела? - спрашивает парень не слишком внятно. - Ты там ешь, что ли? - возмущается и посмеивается Алина. - Полуфабрикаты, - уныло отвечает Мал. - Какой чудный повод научиться готовить, - ехидно заявляет Алина. Слышит в трубке тихий смех. - Я уже соскучился, - говорит ей Мальен, - возвращайся скорее. - Обязательно. Люблю тебя, - отзывается девушка. - И я тебя. Они болтают еще какое-то время, Старкова любуется закатным солнцем, а потом уходит в дом. Спит она на новом месте крепко и без сновидений. ***       Старкова еще пару дней назад заметила в библиотеке на втором этаже картину, закрытую тканью. Картина была около двух метров высотой, висела между двумя шкафами, и у Алины все не доходили до нее руки.       Подтащив старую стремянку, которая грохочет и громыхает, нарушая уединенную тишину дома, Старкова забирается на самую последнюю ступеньку. - Так-так, - бормочет, стягивая ткань, - что тут у нас?       И ахает, поняв, что перед ней портрет. С такого близкого расстояния не разглядеть картину толком, потому Алина спускается и отходит подальше.       На картине изображен мужчина в военном мундире позапрошлого века, у мужчины темно-карие глаза, высокие скулы и зачесанные назад волосы, в уголке губ затаилась усмешка. Он позирует в черных одеждах - Алина не может припомнить, к какому роду войск такие относятся, но она и не специалист по военному костюму, - позади мужчины угадываются очертания Малого дворца, который Старкова посещала сотни раз, ведь там находился этнографический музей. Но таких костюмов Алина и там не припомнит.       - Привет, - тихо произносит Старкова, - и кто ты такой? - подходит ближе, чтобы разглядеть табличку на раме, читает, - генерал А. Кириган. Оу! - восклицает.       В голове шевелятся разрозненные факты, полученные сначала в школе, потом в университете о генерале Киригане - талантливом полководце, победителе войны с Фьердой и реформаторе. Довольно неожиданно обнаружить его портрет здесь. Очень хорошо сохранившийся портрет.       А дальше начинаются странности, впрочем, легко объяснимые. Картина, на которую почему-то нет документов, однако, без труда находится в каталоге, она ровесница этого дома, датируется позапрошлым веком и нарисована малоизвестным художником Юрием Ведениным, специализировавшимся на портретах известных личностей. Вот только маленький нюанс - генерал Кириган жил за три века до художника. С чего бы человеку, которому позировали известные аристократы, рисовать военачальника прошедшей эпохи? Старкова не совсем понимает, но подлинность картины не вызывает сомнений. Генерал выглядит на ней, словно живой. На Алину смотрит насмешливо, слегка лукаво. От этого взгляда по коже бегут приятные мурашки. Что ж, художник был, несомненно, талантлив.       - Рада знакомству, Ваше Превосходительство, - улыбается Старкова, шутливо кланяясь, - меня зовут Алина. А потом отвлекается на другие вещи. ***       Алина оказывается в незнакомой комнате. Здесь горят свечи, танцует огонь в камине, плотные и тяжелые шторы закрывают окна. В кресле сидит человек. Алина смотрит на него сбоку. У него безупречная осанка, такой не станет горбиться и съеживаться, стараясь казаться ниже и незначительнее, он будет свысока смотреть на всех, ведь они ниже него.       Алина любуется красивым профилем, подсвеченным огнем камина. У Старковой неровно стучит сердце, так громко, что кажется, человек в кресле его слышит.       И слышит, ведь поворачивает голову вбок, глядит прямо на девушку своими пронзительными темными глазами. - Здравствуй, Алина, - произносит. ***       Старкова подскакивает на кровати, задыхается прижимая руку к груди, пытаясь унять стук сердца. За окном едва-едва светлеет небо, в приоткрытое окно задувает еще холодный ветер, доносятся крики неуемных птиц, празднующих весну, шуршат листья на ветру. Тихо. Идиллически. Спать бы и спать, ведь Алина легла вчера очень поздно, все возилась с книгами в библиотеке, сортируя их под пристальным взглядом темных глаз генерала. Тех же самых, что в ее сне.       Алина плотнее заворачивается в одеяло, ежится зябко, тянется рукой к телефону, желая позвонить Мальену, чтобы он развеял ее нелепые тревоги, возникшие на пустом месте, но останавливается на половине пути. В конце концов, еще слишком рано, и будить жениха попросту немилосердно. Вздыхает, понимая, что более не уснет, и, откинув одеяло, поднимается с кровати.       Но первым делом идет не на кухню, а заходит в библиотеку. Все так же стоит в углу стремянка, книги разложены на две равные стопки, на столе громоздятся документы и накладные, а генерал Кириган смотрит с портрета. Что связывало семью Ланцова и видного военачальника, раз его портрет красуется здесь? Этот вопрос она задает позже Ланцову.       - Понятия не имею, - отвечает Николай, - он ценный? - Генерал или портрет? - хмыкает Алина. - Ну, от мертвого генерала уже толку мало, хотя, если верить учебникам истории, то он был очень талантлив, - резонно отзывается друг, - портрет. Сколько стоит портрет? - Не думаю, что много, - отзывается нехотя Алина, почему-то ей бы вовсе не хотелось портрет продавать, - он кисти Веденина, а ценность его работ невелика. - Жаль, - коротко отвечает Ланцов. Алине не жаль.       Старкова читает о Юрии Веденине. Родился в семье крестьян. Князь, на чьих землях работали родители будущего художника, заметил неглупого парня, который хорошо рисовал, приблизил его к себе, дал образование, позволил учиться живописи. Благодарный Юра с охотой рисовал всех влиятельных друзей своего покровителя. Портреты художника были неплохи и, похоже, удовлетворяли тщеславную публику и князя, у которого был карманный художник.       Старкова разглядывает картины в каталоге. Ничего особенного: академично и строго, но не более того. Тем удивительнее портрет генерала Киригана, он выделяется из общей плеяды других картин. Он живой, настоящий, в нем есть нечто, некая изюминка. Погружаясь в эпоху, в которой жил генерал, Алина не может не отметить, как точно изображен военный мундир, со всеми узорами и деталями, как тщательно прорисовано окружение, ведь к тому веку, когда жил и творил Юрий Веденин, Малый дворец уже не раз был перестроен и выглядел иначе, чем во времена генерала Киригана. Но Юрий рисует Малый дворец удивительно точно.       Алина впечатлена. Но вынуждена признать, что такое часто бывает у творческих личностей - писателей, музыкантов, художников - какое-то одно произведение становится гениальным, выбивающимся из общего ряда, но только одно. Видимо, у Юрия Веденина это был портрет генерала Киригана.       Тем интереснее, что это портрет человека, которого художник никогда не встречал, не мог бы встретить, ведь жили они в разные времена.       - Жаль, - бормочет Алина, глядя на портрет, - что и мы с вами в разных веках, - трясет телефоном, где открыта биография генерала, - подозреваю, что вы были весьма интересным человеком, Ваше Превосходительство. Произносит и фыркает смешливо, закатывает глаза. Хоть она каждое утро отчитывается Ане Куе, звонит с уточнениями Николаю, а вечером всегда разговаривает с Мальеном, но, видимо, ей не хватает общения, раз уже с портретом беседы ведет. ***       Она снова в этой комнате, здесь снова горит камин, в полумраке танцуют огоньки свечей. Но на этот раз генерал стоит у окна, приоткрыв портьеру. Интересно, что увидит Алина, подойдя к окну?       - Не стоит, - мягко говорит ей мужчина, разворачиваясь, - это не для женских глаз. Старкова приподнимает бровь. Занятный комментарий. - Ты веришь в святых, Алина? - вдруг задает вопрос генерал, он проходит к креслу, садится в него, указывает рукой на кресло напротив.       Девушка медлит и мнется, а потом проходит и опускается напротив генерала. И смотрит на него, завороженная красотой. Алина Старкова встречала не так много красивых людей. В ее голове обиженно фыркает Ланцов: «А я?» Алина отмахивается от него мысленно. В ответ генерал разглядывает ее не менее жадно. И Старкова смущается, опускает глаза на свои руки, чинно сложенные на коленях.       - Похожа, - бормочет генерал, - и все же... - обрывает сам себя. У Алины так и вертится на языке вопрос: «на кого похожа?» Но девушка не решается его задать. - Нас учат, - начинает Алина. Генерал цокает языком, прерывая девушку. - Нет, Алина, я спросил не о том, - в его тоне прорезаются нотки сурового наставника, недовольного рассеянной ученицей, - я спросил: веришь ли ты в святых, Алина? В наказание за грехи? В возмездие? В проклятие? - Нет, - твердо отвечает Старкова, вскидывая голову, глядя на мужчину. Он посмеивается. У него красивая улыбка, которой невозможно не очароваться. И Алина очарована. - Рациональная девочка, - одобрительно кивает генерал. У Алины по спине проходит дрожь, пальцы на ногах поджимаются, девушка нервно облизывает губы. - Я тоже не верил, - продолжает мужчина, - но жизнь все расставила по своим местам, - и вдруг говорит, - выгляни в окно. Я же знаю: тебе хочется.       Вообще ей хочется продолжить этот странный разговор. Но Алина мгновенно оказывается у окна - законы сна такие странные.       Старкова выглядывает в окно. Там полыхают костры, на которых заживо сгорают люди. ***       Ее все еще трясет, когда она пытается сбросить оковы сна. Алина заснула прямо за столом, уложив голову на скрещенные руки. В глубине дома часы бьют полночь. Генерал Кириган смотрит с портрета со странной жалостью.       Старкову передергивает. Чушь и ерунда! Это всего лишь портрет!       На телефоне мигают пропущенные от Мальена. Алина немедленно перезванивает. - Прости, - бормочет в трубку, - уснула и не услышала звонков. - Совсем там не отдыхаешь! - ласково журит ее парень, - хочешь я приеду послезавтра? Алина вновь машинально бросает взгляд на портрет. Ей кажется, что генерал хмурится недовольно. - Да! - слишком громко выдает Старкова, нарушая пыльную тишину дома. В трубке повисает пауза. - Алина, все в порядке? - Да, - поспешно отвечает девушка, слышит недовольный вздох Мала. Он слишком хорошо ее знает, а Старкова не слишком хорошая лгунья, - да, - говорит уже тише, - просто... устала. Мне тебя не хватает. Приезжай.       Мальен заверяет Алину, что непременно приедет в первой половине дня в субботу. А девушке чудится недовольный вздох над ухом. Алина яростно трясет головой. Это просто старый дом.       Она направляется в спальню, понимая, что будет считать часы до приезда жениха. ***       - Я читала! - громко говорит Алина, расхаживая по полутемной комнате. Генерал следит за ней внимательно, откровенно любуясь.       Впервые Алина задается вопросом, а что же на ней надето? Опускает взгляд. Она в черном простом платье длиной до щиколоток - широкий подол, скромный полукруглый вырез и рукава фонариком. Почему-то она босиком. Алина даже чувствует жесткий ворс ковра своими ступнями. Занятно. Так реально.       - И что же ты читала? - мягко спрашивает ее генерал. Старкова фыркает, глядя на мужчину. Она перелопатила огромное количество ресурсов в Интернете. - Вы талантливый полководец, - говорит, - вы победили Фьерду. Были не слишком ловким придворным, но вполне обласканным властями. В Ос Альте даже есть вам памятник.       Кириган смотрит на нее, а потом, откинув голову назад, начинает смеяться. У него глухой смех, от которого веет жутью. Алина смотрит, на его шею, скользит ниже взглядом по черному мундиру, точно такому, как на картине Веденина. - Памятник, - бормочет, отсмеявшись, генерал. Глаза его весело блестят. Он склоняет голову набок, - и все? - спрашивает с любопытством, - военные заслуги и памятник?       Старкова отводит взгляд. Ну не рассказывать же ему о недостоверных Интернет-ресурсах, где мусолятся разные нелепые темы: от колдовства до рептилоидов с другой планеты, которые якобы тайно правят Равкой?       Но там... там рассказывается о том, что генерал Кириган продал душу тьме, что повелевал тенями и хотел свергнуть Ланцовых, о том, что переворот не удался. И генерала, прозванного Черным Еретиком, замуровали в его же покоях, заложили кирпичами окна и двери, оставив лишь небольшое отверстие для еды. А перед этим заставили смотреть, как сжигают заживо его сторонников - точно таких же колдунов. Ну, не бред ли? Алина в такое не верит. Не верит в колдовство и мировые заговоры. Чушь и ерунда! Большая часть зла в этом мире не от зла, а от человеческой глупости.       - Что еще, Алина? - настаивает мужчина. - Ничего! - поспешно отвечает девушка, но в глаза генералу так и не смотрит. - Лгунья, - ласково произносит Кириган.       От его тона печет в груди. Мужчина произносит это слово так нежно, так... интимно, словно между ними нечто большее, чем... что? ***       Больше всего Алину поражает не регулярность этих странных снов и не отсутствие страха, а то, что она воспринимает эти грезы абсолютно нормально. Девушка не боится, но совершенно точно отвлекается, потому что пару дней ищет информацию о генерале Александре Киригане, перелопачивая кучу литературы, найденной в библиотеке этого дома, и различных сайтов: от сайта Равкианского исторического общества и сайтов маститых историков до... нелепых статей о рептилоидах с другой планеты. Ластоногих рептилоидах.       Старкова не может не хихикать, читая нелепые заголовки. А потом выключает компьютер. Она отвлекается, это так непрофессионально. Она же тут не в отпуске. Ланцов ее, конечно, не торопит, но Ана Куя хочет отчет к концу месяца, когда будет очередной аукцион. Вещи из дома Николая пришлись бы очень кстати.       Здесь есть совершенно изумительные экземпляры антиквариата: шуханская ваза прошлого века, сохранившая яркость узора, руки неизвестного мастера, старинные книги, датируемые началом позапрошлого века - ровесники дома, к которым даже страшно прикасаться, элегантная лампа, расписанная узором из васильков, картины, ковры, столовые приборы из серебра и мельхиора, из тонкого фарфора, которым славятся северные области Шухана, мелочи вроде портсигара из кости, украшенной эмалью, табакерки из горного хрусталя, секрет производства которого давно утрачен, и письменные приборы, отделанные кусочками малахита, добываемого во Фьерде. Невероятная красота, которая принесет Ланцову, а значит и Алине, немало денег.       И портрет.       Портрет генерала Александра Киригана кисти Юрия Веденина, который не стоит, на самом деле, почти ничего и на который нет никаких документов. И это не дает Алине покоя. ***       - Чем ты занимаешься? - любопытствует Кириган. Алина пожимает плечами, обтянутыми все той же тканью черного платья.       Так странно. В жизни девушка почти не носит платья, предпочитая брюки и шорты в летнее время. А тут... Да еще и черный цвет. Алина терпеть не может черный цвет.       - Я искусствовед, - отвечает Алина, она удивлена такому интересу, - оценщик в аукционном доме, - ее подсознание явно играет с ней злую шутку.       Вчера перед сном Старкова почитала об осознанных сновидениях. Страшно удивилась, какое количество людей увлекается этой темой: тематические сайты, форумы, где новичкам дают советы и делятся своим опытом, статьи, обучающие видео. Но Алина-то вообще никогда не практиковала подобное! Но ее сновидения такие реальные, куда там осознанности.       И человек, разглядывающий ее с любопытством, словно ему действительно интересно, чем она занимается, тоже так реален. Хочется протянуть руку и коснуться его руки, ощутить мягкость кожи, почувствовать под своими пальцами его - такие красивые, аристократичные.       А ведь генерал Александр Кириган не был аристократом, чем очень гордился, по свидетельствам современников. Гордился тем, что сам дослужился до столь высокого чина, без покровителей, только благодаря упорству, тяжелой работе и таланту. Нельзя отрицать, что он был талантлив. Такие полководцы рождаются раз в столетие. Закончить многовековую войну с Фьердой оглушительной и безоговорочной победой Равки - дорогого стоило. История их страны могла бы быть совсем иной, далеко не такой радужной, если бы не генерал Кириган.       - Рисуешь? - вдруг спрашивает мужчина, заставляя Алину удивленно вскинуть глаза. - Откуда вы...? - изумляется девушка. Впрочем, это же ее сон, ее подсознание. Конечно, человек с портрета знает о ней то, что знает она сама. И не более. - Да, немного, - кивает Алина, - обычно времени нет. Но не портреты, - добавляет, - обычно пейзажи. - Что еще? - спрашивает генерал, - в свободное от работы время - что еще, кроме рисования? - Ну, - неловко пожимает плечами девушка, - гуляю, читаю, смотрю сериалы. Люблю плавать. Зимой катаюсь на коньках - люблю открытые катки. И... - она осекается, - проклятье! Почему я вообще вам это рассказываю? - удивляется сама себе. - Может, потому, - мужчина подается вперед, заглядывает в глаза, - что тебе хочется это мне рассказать? ***       - Кхм, - Мальен разглядывает портрет генерала Киригана с полным равнодушием, - напомни, кто он был? - спрашивает вежливо. Но видно, что не особенно ему интересна эта тема.       Старкова почему-то злится. - Мы учили в школе, - говорит с нажимом.       Она не знает, чего ждала от Мала. Ее жених никогда искусством не интересовался. Он был человеком, крепко стоящим на ногах, никогда не витавшим в высоких материях, занимался компьютерной безопасностью, легко щелкая точные науки, которые Алине никогда не давались.       - Я же троечником был, - посмеивается Оретцев, целуя девушку в уголок губ, - историю никогда не знал. Алина выдыхает. И, правда, что это она разозлилась так? В конце концов, среди множества царей и государственных деятелей где упомнить одного, пусть и талантливого, генерала? - Генерал, - отвечает Алина, - очень талантливый. Портрет не слишком ценен, но историческая фигура была масштабная. Мальен в ответ пожимает плечами, по-прежнему не обнаруживая ни малейшей заинтересованности. Парень обнимает Старкову, скользит руками по спине, сжимает ягодицу, целует.       Алина застывает. Она сама себя понять не может. Ведь она так ждала жениха! Так хотела, чтобы он приехал! Но теперь... теперь вновь хочется остаться одна в этом большом и тихом доме. Остаться наедине с портретом генерала Киригана. - Мал, - отстраняется от жениха и виновато пожимает плечами, - не могу. Эти дни, - лжет напропалую. Оретцев печально вздыхает, а потом оставляет на лбу девушки легкий поцелуй. - Я привез поп-корн и твои любимые конфеты. Посмотрим какой-нибудь фильм? Девушка с радостью соглашается. Они выходят из библиотеки. И Алине требуется вся сила воли, чтобы не оглянуться. Между лопаток девушка чувствует чужой злой и тяжелый взгляд. ***       - Он твой...? - Жених, - гордо вскидывает подбородок Алина, скрещивая руки на груди.       Генерала она застала у окна. Он вновь смотрел на улицу. Учитывая, что он там видел, выглядело странно и жутко. Впервые у Алины по коже пробегают мурашки страха, девушку передергивает. Это не укрывается о взгляда мужчины. Он неприятно усмехается, словно страх Алины ему приятен.       - Жених, - бормочет генерал, отходя от окна, садится в кресло. Алина уже привычно усаживается напротив. - Почему вы до сих пор не поженитесь? - любопытствует мужчина. Вопрос довольно бесцеремонный. Алина задумывается, какие странные штуки все же выкидывает ее подсознание. Но вопрос закономерный. Почему они не поженятся, хоть помолвлены вот уже почти полтора года? - Мы копим на свадьбу, - отвечает генералу - или самой себе? - Алина. - То есть, - медленно произносит генерал, вскидывая брови, - твой мужчина не может тебя обеспечить? - Он и не должен меня обеспечивать! - мгновенно ощетинивается Старкова, - у нас равный вклад в семейный бюджет! Не шестнадцатый век! - Вы не семья, - насмешливо возражает Кириган.       Старкова вскакивает с кресла. Ее бесит происходящее! Бесит то, что она каждую ночь в этой комнате, словно под влиянием злого колдовства! Бесит, что генерал задает неудобные вопросы! И бесит собственная реакция!       Старкова кидается к дверям. Что будет, если она попробует выйти? В ее сне они всегда ограничены одной комнатой, все той же обстановкой - словно на повторе. Но что может быть вне этого места?       - Постой, - генерал ловит ее за руку, - не уходи, - просит, - здесь так одиноко.       Он говорит что-то еще. Но Алина его не слышит.       Расширившимися глазами она смотрит на свою руку, которую схватил мужчина. Его горячие пальцы сомкнулись чуть выше запястья, генерал сжимает ее легко. И от его руки вверх распространяется приятное тепло.       Алина поднимает взгляд. Они впервые так близко, что Старкова чувствует чужой запах - что-то свежее, будто вышла в раннее тихое утро, будто оказалась посреди вольного поля. Запах свободы. Запах греха.       Грудь девушки высоко вздымается, с приоткрытых губ срывается неровное дыхание. Зрачки мужчины расширяются.       У него нежные, чуть обветренные губы. У них яблочный привкус. Упоительный. Невероятный. Невозможный.       Генерал все еще держит ее за руку. И не делает ни шага к ней, вызывая раздражение. Алина знает, что хочет его объятий. Поцелуй становится жадным, напористым, грубоватым. Словно бы тот, кто целует ее, голодал так долго, а Старкова - его любимое блюдо. Самое вкусное.       Когда они отрываются друг от друга, Алина едва стоит на ногах. Она с ужасом осознает, что ей не стыдно.       - Вклад равный, а целуешь ты чужого мужчину, - вдруг насмешливо говорит Кириган, ударяя ее наотмашь этими словами.       Ахнув от его злобы, которая пропитывает все вокруг, Старкова отшатывается вырывая руку, и, размахнувшись, влепляет мужчине пощечину. ***       Утром Мальен поглядывает на Алину с беспокойством и хмурится. - Ты металась во сне, - говорит за завтраком.       Алина бледнеет, кусает губы, стучит ногтем по чашке с кофе. Чашка щербатая, а кофе растворимый. Отвратительный, на самом деле. За окном поют птицы, ветер колышет ветки яблонь и груш, пахнет упоительной, поздней весной. Пахнет скорым жарким летом. Пахнет свободой.       - Кошмар приснился, - сухо отвечает девушка и встает, выплескивает кофе в раковину. Он оставляет уродливые потеки на старинном фаянсе. Рыкнув зло, Старкова резко открывает кран, брызжет вода. Алине не становится легче. - Как скоро ты закончишь работу? - заботливо спрашивает Мал, - тебе бы отдохнуть, - он гладит девушку по щеке.       И Старкова прикрывает глаза. От заботы жениха становится легче дышать, в груди расцветает нежность. Девушка делает шаг вперед и обнимает парня, прижимается щекой к груди, слушает спокойное и ровное биение чужого сердца, ощущает чужое дыхание. Ей хорошо, так спокойно и правильно.       Право слово, что она так разволновалась? Зоя всегда говорила, что Алина слишком впечатлительна и внушаема. Наверное, так и было. Иначе как объяснить происходящее? Ну, должно же быть рациональное объяснение. Его не может не быть.       Когда вечером Мальен уезжает, Старкова садится за компьютер и более детально изучает форумы, на которых собрались единомышленники по практике осознанных сновидений. Они расходятся во многом, ругаются и спорят, оскорбляют друг друга чаще, чем ведут конструктивную беседу, и образуют коалиции, дружа друг против друга. Но все они пишут об одном: для того, чтобы осознанное сновидение случилось, необходима длительная работа над собой. А еще желание.       Алина кусает губы. Ей бы поговорить с кем-нибудь. Но что она скажет? Мне кажду ночь снится мужчина с портрета, и разговоры с ним так потрясающе реальны. Звучит бредово, если честно.       Алина работает до глубокой ночи, не желая признаваться самой себе, что и страшится уснуть, и желает этого больше всего. ***       - Я не хочу тут быть, - глядя исподлобья на генерала, говорит Алина. - Это зависит не от тебя, - пожимает плечами мужчина.       Сегодня в комнате больше света, больше свечей, ревет огонь в камине. Но шторы по-прежнему задернуты очень плотно.       - А от кого зависит? От тебя? - вызывающе вскидывает подбородок девушка. Она намеренно тыкает, проверяет границы дозволенного, готовая требовать от мужчины прекратить все это. - Увы, - пожимает плечами Кириган, - и не от меня. Это какая-то странная аномалия, - он смотрит на девушку, в глазах его смятение, недоумение, - я думаю, что все дело в тебе, Алина. Ты уникальна, - произносит это так, что у Старковой начинают алеть щеки. Девушка теряет весь свой запал, опускает взгляд, разглядывает свои босые ноги. - Впрочем, я очень рад, что ты приходишь. Здесь довольно тоскливо одному, - пожимает плечами вроде бы равнодушно, а все же Старкова слышит затаенную боль. - Ты обидел меня! - говорит упрямо Алина, едва ногой не топая. - Я хотел тебя обидеть, - отзывается мужчина. Алина ахает, всплескивает руками. Чужая спокойная уверенность в таком вопросе поражает девушку. - Люди обычно извиняются в ответ на такие слова, - ядовито бросает Старкова. Кириган вновь пожимает плечами и садится в кресло, взгляд его направлен на стоящую девушку. Едва ли мужчина раскаивается. Это и восхищает, и бесит Алину до невозможности. Поразительный спектр эмоций.       - Кто ты, Алина? - спрашивает генерал, склонив голову набок, - что ты такое?       Старкова хочет зло бросить, что такие вопросы невежливы и некорректны, но слова застывают в горле, дыхание перехватывает. Мужчина смотрит на нее задумчиво и в то же время в его взгляде столько желания, что у Алины пересыхает в горле.       Никто и никогда не смотрел на нее так, даже Мальен. В голове крутятся банальности вроде «раздеть взглядом». Но это именно то определение, которое лучше всего описывает происходящее. И самое страшное, что ответное желание Алины не менее жгучее.       Да у нее же жених есть! Что происходит? Почему?! Где ее нормы морали?! Проклятье! Да где ее любовь к Мальену, в конце концов?!       Алина уже готова поверить и в злое колдовство, и в рептилоидов, правящих Равкой, потому что то, что происходит, напрочь сместило ее моральные ориентиры, заставило ее мир содрогнуться, а ее планету сойти с орбиты.       Старкова клянется себе, что непременно пойдет к врачу, когда закончит работу. А пока... пока она делает шаг вперед, и еще один. Двигается дразняще медленно, ощущая под ногами ворс ковра, ощущая жар от огня камина, огоньки свечей мигают пугающе реально. И все вокруг вообще пугающе реально: цвет, свет, запах, вкус собственных губ, которые девушка нервно облизывает. И прикосновение чужой руки. Ведь генерал с готовностью протягивает девушке руку, которую Старкова без колебаний принимает. Вторая рука мужчины ложится девушке на поясницу, Алина глядит на генерала сверху вниз.       В конце концов, Алина Старкова никогда не мечтала о принце на белом коне, и генерал в черной рубашке оказывается куда желаннее.       Вот, что еще изменилось сегодня, понимает Старкова: Кириган в одной рубашке. Рука Алины ложится на обнаженную шею мужчины не скрытую жестким воротничком мундира, под пальцами неровно бьется сонная артерия. От этого почему-то кружится голова. Старкова смотрит в темные глаза, в которых видит обожание и восхищение. Так не бывает. Они же друг друга совсем не знают. Так не бывает и не должно быть. Это неправильно, как медленный и нежный поцелуй, который Алина оставляет на чужих губах. Пальцы генерала впиваются девушке в поясницу, мужчина так нетерпелив, что Старковой хочется смеяться. Она вновь целует его медленно, дразнит.       Ей никогда не снились эротические сны, но кажется, Алина готова попробовать сейчас. Это ведь только сон, верно? ***       Алина собирает немногочисленные вещи. Вчера она отзвонилась Ане Куе и отослала ей на почту все описанные предметы из дома Ланцова с указанием стартовой цены.       Уезжать не хочется. Ей понравился дом. Конечно, Старкова устала, но в то же время ощутила здесь странное умиротворение. А еще...       Девушка кидает взгляд на портрет. - Знаешь, - говорит задумчиво, - я буду скучать. Почему-то Алина уверена, что как только она покинет пределы дома, то сны ее прекратятся. Старкова облизывает губы.       Ей кажется, что она все еще чувствует яблочный привкус, чувствует, как чужие нетерпеливые пальцы впиваются ей в поясницу, слышит чужой голос, полный тоски и желания, безумной страсти: «Я бы желал взять тебя прямо здесь». И обещание: «Но у нас еще будет время».       Увы. Сегодня Алина уезжает. Никакого времени у них не будет.       Алина и понимает, что так правильно, и в то же время жалеет. Она всегда была хорошей и правильной девочкой. Сейчас ей захотелось поступиться нормами морали, согрешить с восхитительным человеком из другой эпохи хоть бы и во сне.       Проклятье! Старкова тихонько смеется, качает головой, у нее алеют щеки. Кажется, что мужчина на портрете смотрит на нее с ласковой усмешкой.       - Я такая нелепая, - возвещает девушка.       Зоя часто ругала ее за мечтательность. И была права.       Старкова подходит к окну, чтобы закрыть его, и замирает в удивлении. Рядом с ее машиной паркуется дорогая спортивная модель. С удивлением Алина видит, как из нее выходит госпожа Елизавета - одна из владельцев аукционного дома, где работает Алина. Старкова с восхищением смотрит на красивую блондинку со стильной стрижкой в темно-синем брючном костюме. И как она водит машину в туфлях на шпильках? - задается невольным вопросом Алина и вновь улыбается.       Девушка уверена в том, что компетентно выполнила сложную и большую работу. И хоть ее удивляет, что сама владелица явилась сюда лично, но не пугает.       - Алина? - слышит девушка. - Я здесь, госпожа Елизавета! - кричит Алина. Она хочет спуститься, но хозяйка поднимается сама. - Здравствуйте, Алина, - холодно улыбается женщина, а потом смотрит за спину девушки, глаза ее расширяются, улыбка становится более искренней.       Она, не отрываясь, глядит на портрет, который Алине почему-то немедленно хочется закрыть собой. Девушка даже делает полшага в сторону, хоть это и нелепо. Елизавета же даже не обращает внимания на подчиненную.       Она делает шаг к портрету, в глазах ее мелькает торжество, удовлетворение и радость. Но почему-то самой Алине теперь вовсе не радостно, сердце ноет, как бывает, когда грядет беда.       - Наконец-то, - шепчет женщина, - наконец-то я нашла тебя, мой Беззвездный Святой. Теперь все будет хорошо. Обещаю.