Одинокий титан: Путешествие по мирам. Книга I.

Ридда. Некогда праздное королевство мира и идиллии будто застыло в мрачной, угнетённой атмосфере. На главной площади пробил траурный колокол, что означало лишь одно: Светлейший владыка измерения покинул этот мир. Всё вокруг погрузилось в гнетущую тишину, а главный дворец облачился в траурные цвета, готовый сопроводить своего правителя в последний путь. Война не щадит никого и, слепо повинуясь зову крови, забирает жизни одну за другой. Выжившие в битве отряды с позором вернулись без своего главнокомандующего, Сигурда Лиэра, героически павшего на поле боя… — Покойся с миром в лучшем из Кругов, Сигурд. Покойся в лучшем из миров… Тёмные одежды молодого Наставника были уместны сегодня, как никогда. Прощальная церемония уже состоялась, поэтому Армадон больше не видел смысла задерживаться здесь. Недавно опавшие и ещё свежие листья приятно хрустели под ногами и отвлекали от мрачных мыслей. Хотя этот звук казался таким инородным и даже в какой-то степени раздрадающим, он помогал не впасть в уныние окончательно. Напоминание о произошедшем во многих милях от Ридды сражении доходило до титана в виде непонятного отголоска, призрака минувших событий. Казалось, мужчина даже мог вдыхать едва уловимый запах палёной древесины и крови. Он тяжело вздохнул, глядя на главный павильон дворца: после ухода короля, казалось, изменилось даже родовое гнездо Лиэров. Без него, без Сигурда, всё это потеряло свой глубинный смысл. Кажется, даже цветы на клумбах побледнели и зачахли от скорби к своему хозяину. Сигурд обожал цветы, как собственных детей, и сейчас они остались обездоленными и никому не нужными. Титан вновь поймал себя на мысли, что предаётся грусти и скорбит о правителе Ридды. Светлейший был его единственным лучшим другом, первым проблеском света за сотни тысячелетий одиночества и темноты. И он покинул его, канул во Всепоглощающей Тьме. Навечно… — Порой я забываю, что все существа смертны. И все вы покидаете этот мир, — с грустной усмешкой заметил Наставник. Небо, словно в насмешку над горем титанов, прояснялось с каждой минутой, а солнце нещадно припекало отнюдь не блаженным теплом. Армадон поморщился от пронзившей его висок головной боли, но под холодной поверхностью маски никто не увидел его истинных эмоций. Внезапно кто-то легонько дёрнул его за плащ, привлекая внимание к своей персоне. Тёмный резко повернул голову: перед ним стоял маленький мальчик Светлейший, не сводя с тёмного светло-голубых, почти неразличимых от цвета белка, глазок. — Привет, — начал было тоненький голосок, похожий на лёгкий перезвон колокольчиков, — ты не знаешь, что это происходит вокруг? Почему все так носятся и плачут? Ты случайно не видел, где мой папа? — мальчик насупился, и тонкие светлые бровки сошлись к переносице. В этот момент к Темнейшему подбежала одна из молодых служанок и, переводя дыхание, сказала: — Ваше Темнейшество, приношу извинение за юного кронпринца. Он так внезапно покинул меня… за этим малышом не угнаться! — оправдалась она и попыталась натянуть дежурную улыбку. — Ваше Высочество, пойдёмте, не докучайте элуару! — Я не малыш! И я никуда не пойду! — крикнул в ответ ребёнок, притопнув ножкой. Юный принц спрятался за Наставником и сжал в маленьких кулачках плащ незнакомца. Ткань в его руках была холодной, но малыш надёжно в неё вцепился, даже не думая отпускать. Армадон опустил взгляд на маленького проказника: тот смотрел на его маску без страха и стеснения, но с надеждой и мольбой, какой он никогда ещё не видел в глазах детей. Строго говоря, ещё ни один ребёнок не осмеливался подойти к нему так близко, не то что заговорить. «Странное, маленькое создание…» — подумал про себя мужчина. Титан махнул рукой, отпуская служанку прочь. — Н-но… элуар… Наставнику было достаточно медленно повернуть голову в сторону Светлейшей — и та умолкла, напрягаясь всем телом. Связываться с тёмными титанами было чревато проблемами, а тот, кто стоял прямо сейчас перед ней, так и излучал недоброжелательную ауру, не терпя возражений. Поэтому женщина скрепя сердце подчинилась воле Темнейшего и всё-таки отступила, оставляя их с принцем наедине. Стоило ей уйти, как маленький Светлейший покинул своё «убежище». — Вроде бы уходит… мерзкая мегера, — юное дитя усмехнулось и показало язык вслед уходящей служанке. — Как твоё имя? — неожиданно спросил Темнейший, от его голоса мальчик отвлёкся от столь важного занятия, как кривляние рожиц, и ответил так же открыто и с улыбкой: — Элиарт, — он завёл ручки за спину, — а твоё? — Армадон. — Армадон… — задумчиво протянул Светлейший, а затем поморщился, — какое некрасивое имя! — Как и у тебя. Проказник рассмеялся и схватил Наставника за штанину, буквально повиснув на его ноге. Мужчина шумно выдохнул и стиснул зубы, явно недовольный столь тесным контактом с малышом. — Может, хотя бы ты скажешь, где мой папочка? А то все вокруг молча-а-а-ат и молча-а-а-ат, как рыбы. Вечно от меня всё скрывают, я ведь будущий король! — в конце своей гневной тирады Элиарт поднял на титана взгляд и спросил: — Что, тоже молчишь? — Почему бы тебе не спросить всё у своей матери? — раздражённо отозвался мужчина и схватил принца за шкирку, отрывая от своей ноги и поднимая над землёй, словно тот весил не больше пёрышка. — Эй, поаккуратнее! — мальчик замахал ручками. — У меня нет матери, — затем пожал плечами — в его глазах промелькнула лёгкая грусть. — Пожалуйста, я хочу знать. Я ведь сказал «пожалуйста», эй! Это так не работает! Ты обязан мне ответить! Наставник хмыкнул, качая головой. — Почему ты молчишь? Где папа? Когда он вернётся? С ним… что-то случилось, да?.. К глазам Элиарта подступили слёзы, мальчик неловко смахнул их ладошкой и шмыгнул носом. В следующий миг на его белокурую голову легла тяжёлая, холодная рука в перчатке и огладила небрежно уложенные пряди, взлохмачивая их ещё сильнее. — Твой отец, — раздался отдалённый голос Наставника, — не вернётся. Никогда. Он умер, Элиарт. — Ч… что?.. Фраза прозвучала как самый жестокий приговор. В груди Элиарта неприятно защемило, острыми осколками вонзаясь в невинное детское сердечко. За стенами дворца прозвучал звон колокола, разгоняя стаи фениксов. Этот звук вернул кронпринца в суровую реальность. Реальность, в которой его отец был мёртв. Мальчик схватил себя за плечи, сгребая трясущимися пальчиками рукава сорочки. Теперь он понял, зачем звучал этот колокол… — Ты врёшь мне! Все вы врёте! — Светлейший отпрянул от Армадона, откинув его ладонь в сторону. Темнейший раздражённо хмыкнул и одёрнул полы плаща, заведя руку за спину. — Где мой папа на самом деле?! Он не мог умереть! Не мог!.. — Отчего же не мог? — Не мог!!! По розовым щекам катились крупные слёзы, плечи юного принца задрожали, а голосок сорвался на хриплый крик. — Ты… наглый лгун, как и все! Уходи… прочь, не желаю тебя… видеть! — сквозь слёзы и хныканья вопил он. Элиарт с силой зажмурил глаза и упал на колени, закрывая лицо ладошками. Его маленькое тельце тряслось от беззвучных всхлипов: юный титан плакал тихо и бесшумно, пряча это горе глубоко внутри себя, чтобы больше никто не мог разделить его с ним. Но неожиданно над ним кто-то навис и положил ладони ему на плечи. Мальчик вздрогнул и поднял заплаканные глаза, натыкаясь взглядом на непроницаемую белую маску с непонятными ужасающими узорами на ней. Мужчина присел на корточки и сильнее сжал руки на его хрупких плечиках. — Можешь поплакать, пока есть возможность, — раздался голос тёмного, буквально сквозящий холодом. И кто бы знал, что сейчас его скорбь была столь же глубокой, как и у юного наследника… — Я не буду плакать! Ты мне лжёшь!!! Светлейший энергично зашевелил плечами, пытаясь стряхнуть руки мужчины, а вместе с ними — чувства отчаяния, тревоги и тоски, что поглощали его с каждой секундой. Однако то было неизбежным явлением. — Нет… нет… неправда… неправда… Кронпринц шмыгнул носиком и прижался к груди титана, неосознанно обнимая его за шею маленькими ручками. Хоть и на краткий миг, он мог найти в них защиту и успокоение, словно они были лекарством от тупой и ноющей боли в груди. Слёзы не переставая текли из его глаз, делая одежду тёмного мокрой, но тот не отталкивал и, казалось, даже не обращал внимания на такую мелочь. Армадон больше не прикасался к ребёнку, не пытался успокоить, а лишь позволял Элиарту неконтролируемо плакать, растирая слёзы по чёрному камзолу. От мужчины исходило странное тепло. Оно обволакивало со всех сторон, ограждая от внешнего мира. Громкие всхлипы вскоре прекратились, и Элиарт поднял покрасневшие и слегка опухшие глаза на Армадона. — Почему папочка меня оставил? — тихий вопрос застал Наставника врасплох. Мужчина с несвойственной ему мягкостью коснулся его лица, стирая оставшиеся слёзы с побледневших щёк. Твёрдая ткань перчаток слегка оцарапала нежную кожу ребёнка, отчего тот поморщился, но не сопротивлялся. — Он не оставлял тебя. — Но его ведь здесь нет… — мальчик опять шмыгнул носом, сдерживая новый поток слёз. Мужчина промолчал, ослабив хватку на плечах мальчика. — Как умер папа? — тихий вопрос вновь вывел Армадона из раздумий, и тот пристально посмотрел на юного принца, слегка склонив голову набок. — Он погиб в войне, сражаясь за Ридду. В том числе и за тебя. — Но я не просил его об этом!.. — и снова тихий всхлип, ребёнок неловко растирал слёзы по лицу, пока его глаза не покраснели ещё сильнее. — А ты… ты папин друг, значит? Тёмный медленно кивнул. — Почему ты тогда ему не помог?! — Элиарт толкнул Наставника в плечо. — Ты же такой большой и сильный, так почему ты не был с ним?! Темнейший перехватил ручку кронпринца и слабо сжал её, из-за чего Светлейший был вынужден прекратить так трепыхаться. — Потому что не мог, Элиарт, — медленно объяснил мужчина. — Есть вещи, на которые я не в силах повлиять. Ты ведь тоже не всегда способен делать то, что тебе вздумается? Светлейший задумался, а затем кивнул и потупил взгляд. Наступило молчание, маленький титан неотрывно смотрел в одну точку, стараясь осмыслить все слова Армадона. Слишком много ответственности пало на его хрупкие детские плечи, слишком много противоречивых и тяжёлых дум заполнило его разум. Светлейший вздрогнул, когда со стороны главного павильона послышались громкие рыдания, и прерывисто выдохнул. -… Папа однажды предложил мне съездить вместе с ним к озеру-обиталищу фениксов. Но я отказался. А сейчас… если бы я знал, то согласился бы не раздумывая… а теперь его нет… — к детским глазкам вновь подступили слёзы. — Уверен, Сигурд бы не одобрил того, что ты так много о нём грустишь. — Правда?.. Темнейший вновь кивнул. Элиарт сжал губы в одну тонкую линию, а маленькие ручки вновь обвили шею мужчины, заключая того в некое подобие объятий. — Я боялся… — прошептал принц и прикрыл глаза. — Чего? — Я очень боялся остаться один. Но всё равно остался, — неловкий всхлип. — Я… остался один… — Ты не один. — Правда?.. — юный наследник удивлённо распахнул глаза и уставился на Наставника. В детских глазах читался слабый огонёк надежды и грусть.- Послушай, папин друг… не мог бы ты стать и моим другом? Армадон вздохнул. — Это невозможно. — Но… тогда пообещай, что будешь рядом, пока жив… — И этого я обещать тебе не могу. Элиарт вспыхнул и отпустил Темнейшего, топая ножкой. — Ты должен! Должен! Ты последний, кто дружил с папой… — кронпринц вновь потупил взгляд, но не желал отказываться от своих слов. Наставник тяжело вздохнул, запуская руку мальчику в волосы. Пальцы в твёрдой коже легко проходили сквозь шелковистые пряди наследника. Подобное зрелище слегка умилило титана. До чего же Элиарт был похож на своего отца… Наконец, мужчина смягчился. — Что за невыносимое дитя… — пробурчал он. — Так и быть, отродье Сигурда, только прекрати ныть. Не желаю более видеть твоих слёз и соплей. Понял? Мальчик кивнул и несмело улыбнулся титану. … Он последовал за ним, когда тот встал на ноги и направился во дворец. Он не желал выпускать его из виду до конца дня, боясь, что тот пропадёт бесследно. Юный принц боялся, что тот утратит к нему интерес и больше никогда не вернётся в Ридду. Элиарт поклялся, что этого никогда не произойдёт. Он словно стал одержим идеей возвыситься в глазах Армадона, не желая принимать в рассчёт никого, кроме себя и него. Светлейший дал слово, что его друг и наставник не пожалеет о своём решении. Никогда… *  *  * — Ты же давал мне слово, Армадон, — прошептал себе под нос Его Величество и поднял голову к небу, щурясь от яркого солнца. Порой он проклинал его всеми известными ругательствами за такую невозмутимость: солнце светило ярко и несло тепло всегда, что бы ни случилось. Оно дарило свои обжигающие лучи даже тому, кто ненавидил его всей душой. А Элиарт ненавидел. С того самого дня после смерти Сигурда он ненавидел солнце. — Ты обещал, что не бросишь меня и Ридду на произвол судьбы. Когда твои слова утратили свою значимость?.. Мужчина покрепче сжал в кулаке кристалл Равновесия и нахмурился. — Этот проклятый Верховный Каратель — твой сын… и ты предпочёл скрыть это от меня! — он горестно усмехнулся. — Конечно, как я могу сравниться с твоим сыном… как я могу… Губы Элиарта растянулись в улыбке. Энергия Кристалла приятно холодила ладонь, остужая и гнев внутри короля. Внезапно взявшееся спокойствие распространялось по всему телу волной — титан расслабленно выдохнул, прислушиваясь к той возне, что царила внизу, за пределами главного павильона. — Раз тебя так раздражает моя персона… что ж, я докажу, как ты ошибаешься во мне, Темнейший. Ты увидишь, что я более не беспомощное дитя. Увидишь…