Одинокий титан: Путешествие по мирам. Книга I.

Дым потушенного костра уже давно унесло вдаль ветром, не оставив после себя и запаха горелых поленьев. На месте некогда жаркого пламени теперь остались лишь заиндевелый пепел и угли.  — Не жмёт? — тихий голосок Сэйдена нарушил тягостное молчание, и юноша, сидевший по правую руку от него, чуть оживился. Маг взял над собой контроль довольно быстро и, смущённо улыбнувшись, покачал головой. — Таро?  — Прошу прощения!.. Нет! Всё в полном порядке! — парень мысленно влепил себе пощёчину. Само собой, будучи слепым, сумрак не мог увидеть его жеста, но Сэди, уже привыкший к таким конфузам, лишь усмехнулся. Когда Армадон и Шиива удалились, исчезнув из их поля зрения, юноша предложил Тареолану перебинтовать его раненую руку. Тот был только рад.  — Ты получил такую травму. Не уберёг себя от прямого удара… — задумчиво протянул Светлый. Его глаза под повязкой были прикрыты, пока руки с завидным для слепца мастерством справлялись с бинтами.  — Будь милосерден, я просто отвык от человеческой плоти! — попытался оправдаться парень, чем вызвал у нового знакомого очередную улыбку.  — Всё в порядке. Прости, если задел, — наконец, когда работа была завершена, Сэйден проверил бинты в последний раз, после чего отпустил мага. -… Я… видел, как тренируются Старшие адепты, — после небольшой паузы проговорил бывший солдат, его худые плечи слегка поникли, а в голове всплыли воспоминания о былом, — особенно часто я наблюдал за Илаем. Наставник, мне кажется, получал удовольствие, видя успехи своего детища… Так что можешь считать, у тебя не было шансов.  — Эй! Между прочим, я мог бы и победить! К своему великому сожалению, Сэйден не мог увидеть выражения лица мага и того недовольства, что промелькнуло в его тёмных глазах. Однако одного обиженного тона было вполне достаточно. Гнетущую тишину Эрид разорвал искренний смех юноши. … Смех, отскакивающий эхом от холодных стен разваленного замка, дошёл и до слуха двух мужчин. Хранитель встрепенулся, а взгляд алых глаз, подёрнутый дымкой, устремился куда-то в сторону. Мужчина сглотнул, его свободная рука сжалась в кулак, ногтями впиваясь в кожу.  — Шиива, — окликнул его Темнейший, и Страж, словно вспомнив, что был здесь не один, пришёл в ещё большую растерянность.  — Давно не слышал такого смеха… — голос Хранителя Эрид стал похож на шелест листвы, и Армадону пришлось напрячь слух, чтобы хоть что-то услышать. — Знаете, я даже счастлив, что именно это станет моим последним хорошим воспоминанием.  — Прекрати, — сурово осадил его мужчина, — я уже сказал, что не могу принять твоего предложения.  — А у вас есть выбор? — внезапно взгляд Шиивы устремился на Наставника. — Другого не дано. Или так, или мы все будем обречены на медленную смерть. Губы хозяина Эрид сложились в одну тонкую линию, а рука потянулась к Стражу, сжимая чужое запястье в стальной хватке.  — Уверен, есть другой выход, — на слова мужчины Хранитель тяжело вздохнул, качая головой. — Я дождусь, пока резерв восполнится хотя бы наполовину, это даст мне возможность открыть портал, чтобы мы могли покинуть Эрид.  — Тогда будет слишком поздно. Кто знает, сколько магия будет восполняться, за этот промежуток Илай может создать ещё больше проблем. И если… если он найдёт нас раньше времени… Вы, боюсь, не сможете дать ему отпор. Страж грустно улыбнулся, вглядываясь в синеву глаз напротив и попеременно наблюдая в них столь резкую смену эмоций. За сотни тысячелетий, пока Армадон был хозяином замка и единственным господином Шиивы, Хранитель Эрид научился распознавать малейшие изменения в настроении титана. И сейчас способность разглядеть в глазах мужчины сомнения, злость и отчаяние вызывала, пожалуй, только досаду. Но другого пути не было. Рука Шиивы накрыла ладонь Наставника в плавной, но по-отечески уверенной манере. Спустя мучительно долгие минуты молчания Хранитель, наконец, сказал:  — Вы должны забрать мою магию. Всю, до последней капли. Только так вы сможете покинуть это проклятое Богами измерение. Лицо тёмного сделалось ещё мрачнее, в иссиня-чёрных глазах полыхнуло пугающее пламя, какого Страж уже давно не видел в глазах своего хозяина. Шиива похолодел, но взгляда не отвёл, смотря упрямо и смело. В конце концов, первым заговорил Темнейший, от его тона повеяло замогильными нотками:  — Ты умрёшь, а вместе с тобой исчезнет и Эрид.  — Я знаю, — сразу ответил мужчина, не позволяя голосу дрогнуть. — Но мне уже всё равно. К чему цепляться за прошлое, Наставник? Если есть возможность спасти вас с Таро и… Сэйдена, — Хранитель отвёл взгляд, посматривая в ту сторону, откуда доносились голоса двух юношей. Весь его вид источал твёрдую решимость, которую омрачняло, разве что, ожидание неминуемой разлуки… — я сделаю всё. * * * Не прошло и суток с их знакомства, как Тареолан и Сэйден, легко найдя общий язык, сумели подружиться. Двое юношей разговаривали обо всём и ни о чём одновременно, будто это не над ними нависла угроза гибели. Будто кто-то намеренно поставил время на паузу, остановил неумолимый ход часов, заставляя обоих забыть о невзгодах, потерях и пережитых страданиях. Пусть даже на краткий период Таро и Сэйден вновь вспомнили, что такое простое тепло чужой души. Сумрак был этому необычайно рад, казалось, он даже оживился и воспрял духом, больше не напоминая своим видом безликую тень. Ему повезло чуть больше, чем магу: четыре столетия хоть и пролетели в Эрид, но он провёл их вместе с Шиивой. Пусть этого и было недостаточно, чтобы избавить юношу от тоски полностью… Страж человеком не был и не мог разделять всех чаяний своего подопечного. Его душа чем-то напоминала тлеющий костёр, что никогда не согреет в ночи. Тареолан же обрёл свободу духа столь поздно… Сэди про себя грустно вздыхал, представляя, сколько времени юноша был заточён в Атоа за свои деяния. Несмотря на то, что его освободил Темнейший, компанию хозяина Эрид вряд ли можно было назвать… удачной. Именно так сумрак и думал. В душе мужчины, как и у всех живых существ, горело пламя, но Сэйден отчего-то думал, что от этого пламени исходил только холод.  — Какой необычный артефакт, — произнёс Светлый, осторожно ощупывая браслет на запястье у юноши-тени. Таро улыбнулся в ответ.  — Его изготовил для меня Армадон. Он помогает мне накапливать крупицы магии для личного пользования. А ещё артефакт не позволяет моей душе распасться.  — Распасться? — удивлённо переспросил Сэйден. — Как это? Улыбка на устах юноши померкла, и тот, высвободив руку с позволения собеседника, поднял её над головой. Браслет слабо мерцал, а внутри загадочного металла струились остатки магии Наставника, смешанные с его собственной энергией. Столь занятную вещицу можно было рассматривать до бесконечности.  — Таково наказание Атоа, — ответил, наконец, маг. — Души тех, кто совершил преступление, раскалывают на множество частей, тем самым обрекая нас на жизнь без плоти в состоянии полупризрака. Мы не можем отойти в мир иной, поскольку души должны быть целыми, и потому остаёмся… где-то посередине. Сэди почувствовал, как у него перехватило дыхание, а сердце забилось чуть громче обычного, причиняя едва ощутимый дискомфорт. Однако, переборов странное волнение, он всё-таки решился спросить:  — А за что тебя наказали? На лицо юноши-тени вновь вернулась улыбка, но в этот раз она разительно отличалась: в ней больше не было того тепла и дружелюбия, что до этого. Теперь его улыбка сквозила неприкрытой горечью. И пока Сэйден не успел пожалеть о том, что решился сунуться в этот шкаф со скелетами, Тареолан ответил:  — Я практиковал магию крови.  — Вот оно как, — прозвучало за спиной у юноши — оба мага резко обернулись на голос. — Я думал о чём-то подобном с самого начала. Что ж, — уголок губ тёмного едва заметно дёрнулся, — недурно. Но ты мог рассказать мне об этом самолично. Бывший адепт слегка побледнел и, прикусив изнутри щеку, опустил голову. Осознание того, что его так легко подловили, выведя на обсуждение столь неприятную для мага тему, послужило своеобразным ударом под дых. И хотя внешне Армадон оставался спокоен, юношу всё равно охватило волнение.  — Я боялся твоего осуждения. И что, узнав о моей тайне, ты решишь изгнать меня назад в Атоа. Темнейший шумно вздохнул, качая головой. Тареолан был сообразительным даже по меркам титанов, но в такие моменты мужчине начинало казаться, что тот как был неразумным ребёнком, так и остался им. Юноша вздрогнул всем телом и вскинул голову, когда его плеча коснулась чужая рука, несильно сжимая.  — Само собой, Таро, — начал Армадон, — кому как не мне, некроманту, осуждать мага крови. Так ты подумал? Слова Наставника звучали с неприкрытым сарказмом — это ещё больше озадачило Тареолана. В глазах человека читался немой вопрос, а на лице отразилась настолько умилительная гримаса удивления, что Темнейший цокнул, закатывая глаза. Он в последний раз сжал плечо юноши, после чего отпустил и развернулся, обронив напоследок:  — Вот дурачьё. Сидевший всё это время молча Сэйден слушал их разговор с лёгкой полуулыбкой на устах, совершенно не понимая, из-за чего юноша так беспокоился. И всё же он был несказанно рад за него, эту радость он ощущал всеми фибрами своей уставшей души… Внезапно Сэди нервно дёрнулся и вскочил на ноги, ринувшись в сторону Темнейшего. Юный маг, изумлённый подобной переменой в Светлом, в недоумении поднял голову. К потухшему костру, держась за руку Армадона, подошёл Страж замка. Тареолан едва заметно нахмурился: лицо Шиивы и ранее не могло похвастаться здоровым румянцем, но сейчас своим цветом оно напоминало белоснежное полотно.  — Хранитель, что произошло?! — подрагивающая от напряжения ладонь юноши вцепилась в мужское предплечье до побелевших костяшек. — Я не чувствую от вас привычного колебания магии! Что с вами стало? И как… — бывший сумрак нащупал пульс Стража — его губы сжались в одну линию.  — Ну что за шум ты тут устроил? — мужчина насупился и, собрав последние крупицы силы, легонько шлёпнул мальчишку по руке. — Со мной всё как всегда, нечего!.. Шиива осёкся, его холодная ладонь сильнее сжала запястье титана — Наставник помог ему присесть, Светлый же начал растерянно крутиться вокруг мужчины, пытаясь узнать, что же всё-таки произошло на самом деле. Тареолан, стараясь никому не помешать, подошёл к тёмному со спины и на мгновение замер. Он силился понять, что же так смутило Сэйдена в первые секунды. Тут юношу осенило — его глаза округлились, и он шокированно уставился на хозяина Эрид. Бывший сумрак неспроста не смог ощутить привычную энергию, исходящую от Шиивы: её попросту не было. … Зато магический резерв Армадона был в весьма сносном состоянии, больше не напоминая высушенный источник…  — Неужели… — выдохнул маг. И Темнейший лишь кивнул в ответ.  — Что? Что ты имеешь в виду? О чём вы говорите? — в один миг Сэди внезапно превратился из взрослого юноши в беззащитного и донельзя беспомощного ребёнка, быть может, если б ему позволяло здоровье, он бы переводил ошеломлённый взгляд с Наставника на Шииву и обратно, пытаясь разгадать их замысел. Однако солдат был вынужден оставаться в неведении, не видя, что за эмоции мелькают на лицах присутствующих здесь созданий. Из тревожной задумчивости его вывел Страж: мужчина крепко сжал чужую ладонь в своей, вынуждая того вскинуть голову.  — Мой мальчик, — выдохнул Хранитель Эрид, стараясь растянуть губы в ободряющей улыбке, — ты больше не можешь оставаться рядом со мной. Отправляйся с Наставником и его спутником. Тебе больше… нечего здесь делать.  — Что это значит?.. — голос всё-таки подвёл Светлого, дрогнув — к горлу юноши подступил ком. — К-куда это я должен отправиться? И как же… как же вы? Где в это время будете вы?!  — Здесь.  — Здесь? — переспросил бывший сумрак. — Вы не сможете быть тут в одиночку! Хранитель, не прогоняйте меня, в-вы… вы не справитесь! П-пожалуйста, позвольте мне остаться! Позвольте!.. Тареолан нахмурился ещё сильнее, не в силах слушать слова Сэйдена, и отвернул голову. Препирательства Стража и его подопечного были лишены всякого смысла: Шиива уже всё решил за них обоих, а юноша… глубоко внутри давно знал, по какой причине мужчина отсылает его. Он лишь не хотел этого признавать.  — Не спорь со мной и уходи скорее вместе с ними, — Шиива вытер выступивший на лбу пот и прерывисто выдохнул. — Наставник, я… не смогу слишком долго поддерживать Эрид после… передачи силы… По… поторопитесь.  — В таком случае нам надо немедленно уходить, — Армадон кивнул, мысленно готовясь проститься со старым товарищем навсегда.  — Передача силы… — пробормотал Сэйден, его тонкие пальцы сжали руку Хранителя почти до синяков. — Вы передали Наставнику свою силу! Вы же… вы же… Страж, превозмогая слабость во всём теле, оттолкнул от себя бывшего сумрака, заходясь в приступе кашля.  — Ну же, не тратьте время! Уходите, или мы сгинем тут все вместе.  — Нет! — Светлый вновь бросился к Шииве, юноша не реагировал ни на ругань старшего, ни на его слабые попытки отстраниться. Слепец машинально вытер выступившие в уголках чужих губ капельки крови, пока по его щекам стекали слёзы отчаяния.  — Замолчи уже, глупый смертный! Убирайся, спасай свою жизнь, пока не поздно! Но младший отчаянно затряс головой. Его хватка оказалась слишком крепка.  — Я не могу гарантировать его полную безопасность, Шиива, — внезапно подал голос Темнейший. Хранитель вздрогнул, но попыток оттолкнуть от себя плачущего юношу не оставил.  — Армадон, — впервые за всю свою жизнь мужчина назвал Наставника по имени. И это было как никогда правильно, — лучше так, чем позволить ему столь бездарно умереть.  — Смотрите! — вдруг вскрикнул Таро и указал вверх. На небе, что заволокло тёмными тучами, проступила первая трещина. Эрид постепенно разбивался вдребезги, готовясь кануть во Тьму.  — Времени нет. Надо открыть портал!  — Прощайте, Наставник. И ты прощай, Таро. Я верю в вас! — Сэйден грустно улыбался и словно не обращал внимания на то, с какой яростной решимостью Страж пытался отпихнуть его в сторону.  — Умоляю тебя! — наконец, мужчина не выдержал: по бледным щекам Хранителя потекли слёзы, смешиваясь с собственной кровью. — Уйди, спаси свою жизнь, сделай это ради меня!  — Я ни за что тебя не оставлю… — юноша поднял голову, и мужчине на мгновение показалось, будто его подопечный снова видит. Будто он смотрит ему прямо в душу, горестно и умоляюще, пока мир вокруг них разрывается на части. — Если мне суждено умереть, то я хочу уйти вместе с тобой. Пожалуйста… пожалуйста… Не прогоняй меня!  — Шиива… он не уйдёт, — проговорил титан, его ладонь сжалась в кулак. А тем временем измерение вокруг продолжало засасывать в пустоту, с каждой секундой оставляя всё меньше и меньше времени на побег. Эрид вот-вот должен был исчезнуть.  — Глупый, глупый… какой же ты глупый ребёнок, — надломленный голос мужчины холодил кровь, текущую в жилах, и юноша-маг попытался протянуть руку вперёд, только бы не дать этой двоице исчезнуть в небытие.  — Я буду с тобой. До конца. Наставник больше не мог терять время на раздумья: в следующее мгновение в его руке блеснул призрачный огонёк, открывая портал.  — Оставим их здесь?! Но мы не можем! Ведь так?..  — У нас нет выбора, — Армадон схватил мага крови за руку и кинулся в портал, пока пространство вокруг них имело хотя бы приблизительные очертания. Напоследок тёмный взглянул на некогда гордого Хранителя Эрид. Тот тепло улыбнулся ему, пока слабеющая рука сжимала ладонь Сэди в своей. Спустя много сотен лет на лице мужчины вновь отразилось умиротворение и спокойствие перед последними минутами своей жизни. Минутами, что он проведёт не в одиночестве. С мальчиком, которого он так отчаянно пытался спасти, но который, как оказалось, сам превратился в спасение для его истерзанной души…  — Прощай, старый друг. Я никогда тебя не забуду. Треск за спинами двух магов исчез неожиданно. Эрид остался позади. И теперь бывший Наставник лишь жаждал… очутиться как можно дальше от этого места. И магия портала внемлила желаниям своего хозяина… * * * Глубокая ночь. Вокруг, в царящей всюду тьме, не было видно ничего на расстоянии вытянутой руки. На дороге протяжённостью в несколько десятков километров, казалось, ни одного живого существа. Тишину ночной мглы разбавляли лишь стрёкот кузнечиков где-то в траве и шуршание листвы, создаваемое завываниями ветра. Вскоре в темноте послышалось тихое чертыхание, а затем пространство осветил яркий свет от загоревшегося… фонарика.  — Съездили в больничку, блин! Ну просто зашибись! Женщина с фонариком пробубнила себе под нос что-то нецензурное, а после обернулась к возмутившемуся за её спиной человеку. Голубоватое свечение позволило ей увидеть перед собой молодого мужчину в чёрной дублёнке. Из-под натянутой на голову шапки торчали рыжие пряди, а зелёные глаза от столь резкого контакта со светом прослезились. Вокруг его шеи был замотан шарф, в котором мужчина старался спрятать покрасневшие от холода нос и щёки, а левая рука находилась в гипсе.  — Фатум, не свети мне в лицо этой штуковиной! Глаза режет! Женщина, плотнее укутавшись в утеплённые пальто, перевела взгляд на вышедшую из стоящей рядом машины фигуру. Не то чтобы Фатум мёрзла — просто идущая ей навстречу девушка уже не раз отчитывала подругу за неподобающий для осени вид, и та решила лишний раз не злить главную мамочку их «дружной» компашки.  — Юзима, зачем ты вышел из машины? На улице минусовая температура, а ты ещё недавно руку сломал!  — И что, Зефира? Это-то как связано с моим переломом? — молодой мужчина ласково улыбнулся невысокой рыжей бестии, что в данный момент прожигала его недовольным взглядом изумрудных очей.  — А напомнить тебе, как ты навернулся на замёрзшей луже и грохнулся?  — Не надо, сестрёнка, это я и сам буду вспоминать ещё очень и очень долго, — хохотнул он. — Да и вообще, где ты здесь видишь замёрзшие лужи? Их здесь нет! Зефира устало потёрла виски и махнула рукой. Пререкаться с братом было бесполезно, это девушка знала точно. Она лишь сказала напоследок:  — Не спорь со мной, я старше.  — Всего-то на несколько минут, — Хитрый Лис улыбнулся ещё шире, видя, как любимая сестра всё-таки капитулировала. Как и всегда уступала младшенькому оболтусу.  — Эй, инвалид, — окликнула Юзиму женщина, которая до сего момента старалась развернуть в руках большую бумажную карту. Но делать это и одновременно держать фонарик стало затруднительно, — не стой без дела. Помоги мне разложить карту на капоте. Мужчина без лишних — что странно — комментариев пришёл на помощь Фатум, будучи необычайно спокойным для той каверзной ситуации, в которую они попали по воле случая.  — Итак, что мы имеем? — начал он, почесав подбородок. — Машина заглохла, телефоны у вас, девочки, разряжены, а мой благополучно забыт дома. Потому дозвониться до кого-нибудь не выйдет. Так ещё и мы заехали в какую-то неизвестную часть автострады. А попуток на горизонте не видно.  — Негусто, — хмыкнула женщина, запуская ладонь в белые, коротко остриженные волосы. — Что скажешь? — она кивнула в сторону карты. Хитрый Лис задумчиво промычал, внимательно разглядывая лежащую перед ним бумажку. Какое-то время вся троица стояла молча, и Фатум действительно на миг показалось, что на лице Юзимы в кои-то веки отразился тяжёлый мыслительный процесс. Однако вскоре он поднял взгляд на женщину и брякнул:  — Могу сказать… что у меня топографический кретинизм, — мужчина опёрся о капот машины и скрестил руки на груди. — Нахрена ты передо мной это поставила? Я вообще ничего не понимаю в картах! Ни-че-го! Женщина, что до этой секунды подсвечивала карту фонариком, была готова сломать сей единственный источник света об одну рыжую безмозглую бошку.  — О Господи, не дай мне взять грех на душу! — Фатум погнала Хитрого Лиса прочь, решившись разобраться с картой самостоятельно. Когда в дело вмешивался молодой мужчина, ей по итогу всегда всё приходилось брать в свои руки. — Никакой от тебя пользы, бестолочь.  — Это ещё почему?! — возмутился он. — Зато теперь мы знаем, что в картах я бесполезен!  — Только в картах? — едко усмехнулась Фатум. — Юзима, от тебя толку, как от козла молока!  — Прекратите, сейчас не время для ссор, — Зефире пришлось вмешаться, чтобы не дать их переругиваниям перерасти в самую настоящую потасовку. Эти двое всегда не ладили, до драки дело никогда не доходило только, кажется, благодаря стараниям девушки. Хитрый Лис поднял руки, состроив невинное выражение лица, и отвернулся в противоположную сторону. Спереди и сзади не было ничего, кроме тянущейся ленты-дороги и прилегающей к ней лесополосе. Ночь выдалась на удивление более тёплой, по сравнению с прошедшими днями, и без дождей. Почти непрерывная тишина завораживала случайного слушателя, а влажные леса за дорогой дышали хвоей и свежестью. Возможно, у каждого порой появляется желание поселиться на опушке этого самого леса, где-нибудь на отшибе, подальше от людей и мирской суеты. Наедине с собой и своими мыслями. Мечты о прекрасном… прельщают. И навевают воспоминания о былом, когда счастье, казалось, было почти на ладони, недалеко от тебя.  — В такие моменты, — вдруг нарушил магию тишины Юзима, — ты напоминаешь мне Армадона. Обе женщины замерли. Зефира прижала ладошки к груди и отвела взгляд, даже не смея смотреть на Фатум и её реакцию.  — Он, ещё когда мы были адептами, часто бранился, называя меня бестолочью. И пытался хоть чему-то обучить. Хитрый Лис украдкой усмехнулся своим воспоминаниям. Перед его взором никогда не сотрётся облик недовольного товарища: тёмные брови всегда сходились к переносице, яростный взгляд исподлобья, чудилось Юзиме, мог прожечь в нём дыру; губы юноша старательно поджимал, словно не позволяя грязной ругани сорваться с уст. Но сдержаться Старшему адепту удавалось не всегда…  — Ты… — наконец, Фатум отмерла, — продолжаешь упоминать его имя вслух?.. Мёртвые живут в прошлом, Юзима, а ты всё никак не уймёшься.  — Кто бы говорил, — мужчина резко развернулся. — Думаешь, я не знаю, что ты каждый год ездишь на его могилу? Ты собиралась поехать и этой осенью.  — Юзима… — попыталась вмешаться его сестра.  — И поставить ему могильный камень на кладбище… Это ведь была твоя идея! — Хитрый Лис вовсе не собирался успокаиваться, с каждым словом распаляясь всё сильнее и сильнее. — Ты делаешь вид, словно уже похоронила Армадона и все воспоминания о нём, но призраки прошлого продолжают преследовать тебя! Так же, как и меня, — Юзима сделал шаг вперёд. — Поэтому изволь больше не затыкать меня в такие моменты. И… давайте уже думать, как выбираться отсюда. Повисла напряжённая пауза. Мужчина прикусил губу и опустил голову вниз, разглядывая влажный асфальт у себя под ногами. В груди Юзимы неприятно заныло, как будто кто-то исковырял внутренности ржавым гвоздём. И нечто такое, сакральное и незримо связывающее всех их, давало рыжеволосому понять, что не только у него на сердце сделалось неспокойно.  — Я тоже очень скучаю по нему, Фатум. Я вспоминаю его каждый день, — наконец, молодой мужчина взялся нарушить это гнетущее молчание. Тёплая рука сестры, что опустилась на его плечо, придала толику уверенности. — Ради Армадона мы рискнули собственными жизнями и отправились на миссию в Терру. Ты знаешь, — на лице Юзимы появилась грустная улыбка, — возможно, даже хорошо, что мы застряли в этом измерении без шанса на возвращение. Жить во Вселенной, где абсолютно всё напоминало бы о той клятве, которую мы, Старшие адепты, друг другу принесли и не сдержали, было б невыносимо. Жёлтые очи Фатум сверкнули во тьме, устремляясь на Хитрого Лиса. Их было только трое, поэтому прятать истинный цвет глаз иллюзией оказалось ни к чему.  — Не знаю, сколько времени прошло во внешней Вселенной, — ответила женщина. Послышался сдавленный вздох с её стороны, — но для нас минуло не столь много. Эти раны ещё свежи. Вероятно, я пожалею об этих словах позднее, однако… Ты прав. Мужчина распахнул рот в изумлении, а его глаза округлились от шока. Таких признаний от своей мрачной спутницы он никогда не слышал. Вытянувшееся лицо Зефиры же подтверждало, что Хитрому Лису не чудится.  — Я уже не в силах что-либо изменить, — Фатум опёрлась о машину и склонила голову набок. — Остаётся только смириться. В конце концов, мёртвые не восстанут из могил. Юзима продолжал улыбаться ей в ответ, чувствуя, как внутри обрывается струна, а от самого сердца начинает разливаться желчь. Отпустить… На словах это казалось намного проще. И сейчас, спустя столько лет, когда они были готовы распрощаться с тянущим на дно прошлым, вместе с ним Старшие адепты теряли и частичку себя. Прощание с давно ранившим приносило не лёгкость. Оно дарило раскаяние, чудовищную боль, подобную мукам медленно тающей свечи. И лишь в конце этого пути их ждало безразличие и стёртые в кровь запястья от оков вины. Такова была расплата за нарушенную клятву. Но мёртвых не поднять из могил. Надо было просто… жить дальше. Из прострации близнецов вывел глухой удар: Фатум упала на колени, прижав руки к груди и ловя ртом воздух.  — Э-э!.. — мужчина кинулся к ней вслед за напуганной сестрой и попытался поднять женщину на ноги. — Ты так переволновалась, что сейчас расплачешься?! Давай оставим сцену истерики на потом, я прошу тебя! — с его губ сорвался нервный смешок, сам Юзима вглядывался в лицо напротив, что внезапно посерело непонятно от чего. Фатум скребла ногтями грудь, словно что-то сдавило её в стальных тисках.  — Что происходит?! — Зефира похлопала ту по щекам, пытаясь привести в чувство, но это нисколько не помогло. — У неё какой-то приступ! Что же делать, братик, что делать?!  — Не знаю, — Хитрый Лис принялся судорожно расстёгивать одной рукой пуговицы пальто и серой рубашки, которая была на женщине. — Фира, принеси из машины бутылку воды! Скорее! Девушка вскочила на ноги и быстрее молнии метнулась к задним сидениям.  — Ну что за день-то такой, а… — бормотал мужчина, на время даже позабыв о своём переломе. — Всё ведь было нормально секунду назад!.. Юзима оттянул ворот рубашки, давая ей возможность вдохнуть полной грудью. Однако странный приступ не прекращался — пространство вокруг них огласил пронзительный крик. Хитрый Лис в страхе отпрянул от сидевшей на коленях женщины: на груди Фатум вспыхнуло яркое синеватое пламя, выжигая на её коже какой-то символ. Набравшись смелости, мужчина приблизился к подруге… вмиг его лицо приобрело столь же болезненный оттенок, как у Фатум. На белоснежной коже красовалось клеймо рода Аторару. Вдруг со стороны лесного массива раздался оглушительный треск ломающихся сучьев, а в его глубине, среди деревьев, что-то громыхнуло. На мгновение округу ослепила яркая вспышка, а после неё всё исчезло. Будто ничего не было и в помине. После этой вспышки прекратился и приступ Фатум. Женщина обмякла в руках Хитрого Лиса, с её нахмуренного лба скатилась капелька пота. Про себя Юзима облегчённо вздохнул, не сводя ошеломлённого взгляда с лесополосы. Двое близнецов точно не обратили бы на неё внимания сейчас… Однако женщина пришла в себя. И единственное слово, которое она прошептала, заставило мужчину вздрогнуть всем телом:  — Брат?..