Простите, офицер

День сегодня выдался солнечный. Он посмотрел в окно, чуть улыбнулся и успокоено вздохнул. Листва на ветке дерева, что колышется прямо за окном, переливается сотней разных оттенков. Можно спокойно полежать, полюбоваться. Дать отдых голове. Хоть ненадолго перестать думать. Он устал думать. Слишком часто приходится делать это. Столько всего запоминать. Он безотчётно провел пальцами по пододеяльнику. Он уже столько всего выучил про один этот пододеяльник. Его название, цвет, фактуру, прохладу ткани. Названия других предметов вокруг себя Он тоже выучил, как и их предназначение. Кровать, тумбочка, подоконник, окно. Окно было его любимцем. Во-первых, через приоткрытую форточку дул свежий воздух с таким приятным запахом. Точнее, с разными запахами, но ему нравились все. Особенно хорошо пахло после дождя. Ему очень нравилось это слово — дождь. И на сам дождь смотреть понравилось, хотя форточку на это время прикрыли. Кроме воздуха, от окна шёл свет. Днём от солнца. Ему вроде объясняли, что за штука такая — Солнце, но Он подзабыл. А вечером — от фонарей, от фар проезжающих машин, и от окон соседних домов. Ночью, увы, окно закрывали плотными шторами, как Он ни умолял оставить хоть щёлочку. Ночью полагалось спать. Но спать Он не любил. Сон приносил кошмары, которые Он не мог вспомнить, но от которых кричал. А ещё после сна Он забывал многое из того, что выучил накануне днём. Он замечал это сам, когда не мог вспомнить то или иное слово, название, или видел это по поведению тех, кто приходил навестить Его. Чаще всего это были люди в белых халатах. Он уже знал, что они называются врачи. Девушки в голубой форме — медсёстры. А один очень сильно отличался. Врачи и медсёстры называли этого человека Посетитель. Его появление вызывало странные чувства. С одной стороны радость, потому что Посетитель всегда приносил что-нибудь вкусное или интересное — игрушку, раскраску, книжку с яркими картинками, но с другой… Посетитель, кажется, на него очень сильно сердился, хотя не получалось вспомнить за что. Посетитель задавал разные вопросы, от которых потом очень сильно болела голова, и дни, когда его не было, проходили куда спокойнее, чем когда он был. Он повернул голову к дверям. Он уже научился чувствовать приближение Посетителя, даже до того, как слышал его шаги. И не ошибся. Дверь распахнулась и Посетитель вошёл в комнату. Осмотрелся, будто пришёл сюда впервые, а не заходил регулярно. Интересно, сколько это — регулярно? Он попытался вспомнить, сколько уже находится здесь, в этой комнате, на этой постели, и не смог. Может пару дней, а может и пару месяцев. Вспомнить бы ещё, что такое месяцы… — Здравствуй, — Посетитель привычным движением пододвинул к себе стул на тонких металлических ножках, зацепив его собственной ногой, и сел задом наперёд, сложив руки на спинке. Посмотрел так пронзительно, что захотелось закопаться поглубже в кровать. — Как самочувствие? — Добрый день, — Он старался быть вежливым с Посетителем и не показывать своей тревожности от его прихода. — Всё хорошо. — Ничего нового не вспомнил? Имя своё, например? Он покачал головой. Он уже выяснил, что помимо таких названий как «врач», «Посетитель» у всех людей есть имена. И у него тоже было. Вот только оно забылось, как и многое из того, что составляло прежде суть его жизни. — А какой сегодня день? — Солнечный. — Угу. Число я имею в виду. Куда подевался календарь, что я принёс в прошлый раз?! И часы. Он не знал, ни куда подевался календарь, ни что это вообще такое. Как и часы. И не помнил, чтобы это всё приносили. — Ну я им покажу! — Посетитель вскочил со стула, но тут в палату вошли несколько врачей. — Шерлок, мы же просили вас… — А я просил вас! Настоятельно рекомендовал! — Шерлок, вы не врач, и не должны вмешиваться в процесс лечения! — Я его брат! И лучше вас знаю особенности его мозга! Он должен… — Он очень сильно пострадал. Несколько кровоизлияний в мозг. Чудо, что вообще выжил. Вы отыскали и спасли брата, сделали свою работу, но не мешайте теперь нам делать нашу. Иначе я запрещу ваши посещения! Во время этой перепалки Он зажал уши руками, потому что от громких звуков начинала болеть голова. Посетитель, хоть и стоял почти спиной, увидел этот жест. Мгновенно замолчал. Повернулся. Плюхнулся на стул. И посмотрел так, что Он беспокойно завозился в постели, не зная куда деть глаза и чем занять руки. — Неужели ты больше не вернёшься? — спросил Посетитель с таким отчаянием, что Он был готов сделать что угодно, чтобы только тот так не расстраивался. — Почему не вернусь? Я же здесь… — Он искренне растерялся, но потом понял. — Вы говорите о моей памяти? Тем, кем я был до того, как… до того… — он схватился за виски, так стало больно. — Так, Шерлок, выйдите немедленно! — велел врач. — Или я вызываю охрану! — Шерлок?! — Он открыл глаза, ещё жмурясь от боли, но глядя на Посетителя совсем не так, как минуту назад. — Шерлок… — повторил он уже мягче и чуть покровительственно. — Шерлок… Какое красивое имя. Приятно произносить. А как зовут меня, вы знаете? Шерлок кивнул. — Скажите мне. Прошу. — В этом нет смысла, — Шерлок на миг закрыл глаза и устало потёр лоб двумя пальцами. Такой знакомый жест… — Я сто раз говорил, но ты забываешь… Ты должен вспомнить сам. Ну не можешь же ТЫ на всю оставшуюся жизнь остаться такой вот картошкой?! Что мне ещё сделать?! Как пнуть твой мозг и заставить снова соображать? Он понял, что это не всерьёз, но забрался поглубже под одеяло, укрывшись по самые глаза. А вот врач решил иначе. И нажал кнопку вызова охраны. — Всё, Шерлок. Больше вы на пушечный выстрел сюда не подойдёте. — Но… — А попытаетесь — окажетесь за решёткой. И никто вам не поможет. У вас ведь больше нет за спиной всемогущего братца. И никогда больше не будет. Пора это признать.