Формула полной вероятности

And if you ever forget how much you really mean to me Every day I will remind you

— Объясни мне, почему ты все еще жив? — Кроули снял очки и, обворожительно улыбнувшись, сверкнул глазами. Азирафель заметил странный лихорадочный блеск в его взгляде, а потом понял, что слишком пристально смотрит на улыбку, которую только что про себя охарактеризовал как обворожительную, – и опустил голову, уставившись на свои носки. Сегодня Кроули казался ему не таким, как обычно — сегодня он казался Азирафелю как никогда странным, загадочным и пугающе притягательным. Сегодня Кроули был как-то по-особенному красив и, по всей видимости, счастлив. А еще ему совершенно определенно было весело. Азирафелю же весело совершенно не было. Азирафель посмотрел на груду книг, хаотично сваленных на кровати и, тяжело вздохнув, вспомнил о том, как буквально пару часов назад, когда злополучная книжная полка еще висела на своем законном месте над кроватью, он планировал проваляться в постели весь день, скучая по Кроули, но все еще слишком сильно жалея себя для того, чтобы предпринимать какие-то шаги для примирения. Еще раз вздохнув, он как-то неопределенно пожал плечами, то ли отвечая на вопрос, то ли просто констатируя факт того, что чудеса случаются. Азирафель опять уставился куда-то в пол, пошевелил большими пальцами ног и с грустью заметил дырку на правом носке, неумолимо расползающуюся в стороны. Он украдкой посмотрел на идеально черные носки Кроули, не имеющие ни малейшего признака дырок, и решил про себя, что они, скорее всего, вообще новые. Скользнув взглядом по стройным ногам, обтянутым такими же идеально новыми джинсами, а потом по узкой талии и крепким широким плечам, скрытым под темной и свежей, как какая-нибудь летняя ночь, рубашки, Азирафель совсем впал в уныние. Он попытался незаметно оттянуть край своей старой застиранной футболки, дабы хоть немного скрыть тот факт, что домашние брюки, которые были сейчас на нем, уже давно стали ему малы и неприлично обтягивали зад, заодно создавая лишние складки на животе. Стоя сейчас рядом с Кроули, Азирафель чувствовал себя таким жалким, что ему захотелось наплевать на полки, выгнать Кроули из дома, забиться в угол и не выходить оттуда уже никогда. Первые несколько дней после их глупой ссоры Азирафель был очень зол на Кроули. Привыкнув к тому, что тот всегда идет у него на поводу, он ожидал звонка, твердо решив, что все равно не станет брать трубку. Когда Кроули не позвонил, Азирафель начал злиться на него уже за это. Потом он стал злиться на самого себя за то, что не может спокойно обходиться без этого невыносимого идиота, а затем и на то, что так нестерпимо хочет набрать знакомый номер, наплевав на обиды. Азирафель упорно одергивал себя каждый раз, когда руки тянулись к телефону, но потом полка над его кроватью упала с оглушительным грохотом, и он дрожащими пальцами нажал на единственную кнопку с быстрым набором в его старом мобильном. Просто по инерции. — Что-то случилось, ангел? — Кроули ответил почти моментально, не дав Азирафелю опомниться и понять, что он только что закопал свою гордость в могилу. Речь Кроули была странным образом заторможена, но Азирафель так обрадовался, услышав родной знакомый голос, что не придал этому факту значения и даже на мгновение забыл о полке. — Нет. — Его губы растянулись в непроизвольной улыбке, но взгляд ненароком зацепился за кровать, и мозг снова включился в работу. — Ой, то есть да! Моя полка упала. Кроули сказал, что сейчас приедет и отключился. Азирафель удивленно посмотрел на экран телефона, пытаясь понять, что вообще происходит в его жизни, и принялся терпеливо ждать волшебного спасения в лице Кроули, забыв даже переодеться или хотя бы расчесать свои уже третий день не мытые волосы. — Надеюсь, у тебя нет дрели, ангел? — Кроули вальяжной походкой прошествовал в прихожую, оставив после себя шлейф какого-то очередного дорогого парфюма, смешанного с легким ароматом сигаретного дыма. — Даже если есть, моя все равно лучше. Кроули вернулся с небольшим чемоданчиком в руках и, усевшись на пол, принялся сосредоточенно возиться с его содержимым. — У меня нет дрели, — как-то очень потерянно ответил Азирафель: его внезапно посетила догадка о том, почему Кроули может быть так красив и счастлив сегодня. Они не общались друг с другом больше месяца, и Азирафель вспомнил, что у Кроули, в отличие от него самого, есть и другие друзья, с которыми тот наверняка с удовольствием встретился, избавившись наконец от необходимости все свое свободное время посвящать Азирафелю. Возможно, он даже успел завести себе новых друзей и теперь проводил время с ними. Азирафель посмотрел на его блестящие, идеально уложенные волосы и вдруг понял, что за время их ссоры Кроули вполне мог обзавестись не просто другом, и, может быть, прямо сейчас Азирафель отвлекает его от романтического свидания. Почему-то эти мысли очень расстроили Азирафеля: в данной ситуации ему следовало бы порадоваться за своего лучшего и единственного друга; однако представив, что он вдруг перестанет быть одной из самых важных частей жизни Кроули, Азирафель почувствовал внутри себя яростную, затопившую здравый рассудок ревность. От осознания собственного законченного эгоизма ему стало совсем плохо, и уныние, преследовавшее с самого утра, полностью поглотило его. — Кроули, — тихо позвал Азирафель, уже заранее проклиная себя за то, что может сделать этот день еще паршивее, найдя подтверждение своим догадкам, — я же не отрываю тебя от чего-то важного? — От чего, например? — все еще сидящий на полу Кроули повернул голову и кинул на него вопросительный взгляд. — Не знаю, — Азирафель пожал плечами, стараясь выглядеть как можно более непринужденно, — вдруг ты собирался на свидание. — Собирался, конечно, даже дрель с собой захватил, — расхохотался Кроули и вскинул руку, демонстрируя Азирафелю инструмент, после чего достал нужное сверло из небольшой коробки и вставил его в патрон. — Что может быть важнее тебя, ангел? — Кроули ласково улыбнулся и встал наконец с пола, закончив свои приготовления. Азирафель смущенно опустил глаза и прикусил нижнюю губу, стараясь своей слишком широкой улыбкой не выдать того ликования, которое сейчас заполнило его целиком. — Куда вешать будем, босс? — хмыкнул Кроули и пару раз нажал на кнопку, заставляя сверло провернуться с характерным звуком. — Что значит куда? — от удивления Азирафель даже позабыл о переполнявшем его только что счастье. — Туда же, конечно. — Чтобы тебя все-таки убило? Ну уж нет. — Но эту полку больше некуда вешать, да и над кроватью самое удобное место. — Можно сюда, — Кроули кивнул головой в сторону наружной стены. — Нет, Кроули! Только не над столом! — Азирафель нахмурился, представив как неудобно будет читать книги в постели, если полка сменит свою дислокацию. — Да, Кроули! Именно над столом. И вообще, у меня дрель, значит я решаю. — Кроули поднял руку с зажатым в ней инструментом и снова нажал на кнопку. Это лето выдалось удивительно жарким и над Лондоном весь июль висел неприятный, липкий, удушающий морок, мешая комфортно существовать и даже нормально дышать. — Почему у тебя нет кондиционера? — спросил Кроули, тщательно отмечая место для отверстия карандашом. Азирафель повернулся к нему и заметил, как пара капель пота скатилась по его влажному виску. — Это старый дом, — Азирафель передвинулся чуть ближе к Кроули, пытаясь держать полку как можно ровнее, — нельзя портить фасад. — Да неужели? — Кроули замер с карандашом в руках и уставился на Азирафеля, явно пытаясь не заржать. — Да! — Азирафель хотел было возмутиться, но ему вдруг стало как-то неловко и он потупил взгляд. — Не знаю, мне так кажется. — Кажется, — Кроули все-таки хихикнул и, покачав головой, вернулся к своему занятию. Закончив отмечать правильное положение полки на своей стороне, он потянулся в сторону Азирафеля, держащего другой край доски, и переместил свое колено вправо, крепко прижимаясь к чужой ноге. Они расположились на столе, который был слишком мал для того, чтобы вместить двух взрослых мужчин, поэтому сейчас Кроули оказался так близко, что Азирафель ощутил в воздухе волны жара, исходящие от его тела. — Держи ровно, — выдохнул Кроули ему в лицо. Азирафель сразу почувствовал запах алкоголя и до него наконец дошло, что Кроули приехал к нему не совсем трезвым — это объясняло и его заторможенный голос по телефону, и странный блеск в глаза. То, что Кроули пил, не было чем-то странным, но, задумавшись, Азирафель опять начал размышлять над тем, с кем и где его друг мог выпивать накануне. Кроули вполне мог делать это и один, но Азирафель уже успел выстроить у себя в голове какие-то не очень приятные картинки, и совершенно неуместная, глупая и иррациональная ревность снова начала съедать его. Чтобы хоть как-то отвлечься, Азирафель уставился на рыжую макушку, которая маячила у него перед глазами. Кроули тяжело дышал, двигая полку и царапая что-то карандашом на стене; он вертел головой, а его уже порядком намокшие волосы иногда задевали и щекотали шею Азирафеля. Самому Азирафелю это не казалось чем-то неприятным, скорее напротив: он находил такое положение вполне комфортным, даже эти мимолетные прикосновения чужих влажных волос казались достаточно расслабляющими. Повинуясь какому-то странному порыву, Азирафель поднял свободную руку и положил ее на затылок Кроули, запуская пальцы в мокрые пряди. Кроули ощутимо напрягся, но ничего не сказал, продолжая колдовать над полкой. — Ты совсем вспотел, — проговорил Азирафель очень тихо. — Я могу открыть окно пошире. — Давай. — Кроули, наконец-то закончивший мучить стену, аккуратно отодвинулся от него. Азирафель спрыгнул со стола и, подойдя к окну, потянул его вверх до конца. Он высунулся на улицу и, попытавшись вдохнуть спертый раскаленный воздух, поморщился. — Наверное, так будет еще хуже. — Он отшатнулся от окна и повернулся к Кроули. — Ужасная жара. — Хуже просто некуда, — засмеялся Кроули, взъерошив мокрые волосы, а потом полностью расстегнул рубашку и распахнул ее пошире. Конечно же, Азирафель и раньше видел Кроули обнаженным — тот по крайней мере несколько раз переодевался при нем, — но почему-то именно сейчас вид его широкой, покрытой темными волосами груди и плоского, блестящего от пота живота заставил Азирафеля смутиться и даже покраснеть. Когда Кроули взял дрель, Азирафель сглотнул. Он представил, что именно так тот обычно держит оружие, и это зрелище внезапно взволновало его. — Тебе помочь? — спросил Азирафель и сам не узнал свой голос, который вдруг стал больше похож на писк. — Принеси пылесос. — Кроули снова полез на стол, отчего его рубашка задралась, обнажая влажную блестящую спину. Азирафель кинул на него еще один смущенный взгляд и побыстрее вышел из комнаты. Пытаясь достать пылесос, спрятанный в глубине шкафа, он силился привести свои внезапно смешавшиеся мысли в порядок: Азирафель никак не мог понять, почему сегодня Кроули так не похож на себя обычного и почему он сам так странно реагирует на него. Вытащив наконец несчастный пылесос на свет, он начал неторопливо распутывать шнур и, тяжело вздохнув, решил не мучить свой бедный разум и свалить все на жару. Вернувшись с пылесосом в комнату, Азирафель обнаружил Кроули сидящим на столе и непринужденно курящим. — Как ты еще можешь курить в такую погоду? — хмыкнул Азирафель и включил пылесос в розетку. Кроули только пожал плечами и, не вынимая сигарету изо рта, снова залез с ногами на стол и развернулся к стене. — Врубай! — скомандовал он, приставив дрель к карандашной отметке на обоях. Азирафель держал шланг от пылесоса и даже не обращал внимание на ужасный шум, создаваемый дрелью, полностью сосредоточившись на созерцании своего друга, так ловко орудующего ручным инструментом. Кроули с дрелью в руках, по мнению Азирафеля, был поистине прекрасен и достоин кисти по крайней мере Гейнсборо. Засмотревшись на его сосредоточенное выражение лица и напряженные мышцы рук, все еще скрытые под темной рубашкой, Азирафель размышлял о том, с каким удовольствием любовался бы портретом этого великолепно сложенного, сильного, но в то же время очень утонченного человека. Он представлял, как хорошо такое полотно смотрелось бы над его кроватью, как он стал бы разглядывать его каждый раз перед сном, замечая все больше деталей, изучая и запоминая каждый изгиб, каждую черточку на его удивительно привлекательном лице. В какой-то момент Азирафель даже пожалел, что у него нет цифровой камеры, чтобы сделать хотя бы фотографию. Он тяжело вздохнул, расстроившись от осознания этого факта, и только потом вдруг понял, что шум прекратился. — Молоток-то у тебя есть? — Кроули закончил сверлить стену и теперь старательно рылся в коробке с дюбелями. — Да, конечно есть. — В очередной раз опомнившись от странного наваждения, которое преследовало его весь сегодняшний день, Азирафель выключил пылесос и пошел за молотком. Они опять расположились на столе вдвоем, и Кроули тщательно забивал дюбель в стену, снова находясь очень близко к Азирафелю. Слишком близко, думал Азирафель, пытаясь не пялиться так пристально на его обнаженную грудь. Это давалось ему с большим трудом — взгляд постоянно возвращался к напряженным мышцам, то и дело цепляясь за слипшиеся от пота волоски вокруг темных твердых сосков, периодически мелькающих из-под рубашки. Кроули как будто нарочно придвинулся к нему еще ближе, и Азирафель непроизвольно вдохнул усилившийся на разгоряченной коже тяжелый аромат чужого парфюма, смешанный с легким запахом пота и сигарет. Азирафель всегда был брезглив, но почему-то смесь этих запахов вызвала в нем странное волнующее чувство трепета. Он вдохнул поглубже, стараясь как можно сильнее пропустить через себя этот странный, ни на что не похожий запах, пытаясь запомнить его как следует, запомнить, как пахнет его Кроули. «Мой Кроули» вдруг эхом пронеслось в сознании Азирафеля и он закрыл глаза, полностью отдаваясь этому странному новому чувству, которое он пока так и не смог идентифицировать. Голова закружилась, и Азирафель безвольно опустил руки, оседая на стол. — Ты в порядке? — Кроули наклонил голову и взволнованно заглянул в его лицо, а потом положил горячую ладонь на колено Азирафеля, и тому стало совсем плохо. — Да, просто жарко. — Он поспешно слез со стола и отошел подальше от Кроули, пытаясь успокоиться. — Отдохни, я справлюсь. И воды попей, — Кроули ласково улыбнулся ему и вернулся к работе. Пройдя на кухню, Азирафель достал из холодильника бутылку с водой и приложил ее к пылающему лбу в надежде хоть немного усмирить поток внезапно нахлынувших чувств. Он знал Кроули уже достаточно давно — более того, он прекрасно знал о том, как сам Кроули к нему относится, но, кажется, еще никогда Азирафель не испытывал такого странного и сильного волнения от его близости. Он закрыл глаза, и перед его внутренним взором снова предстало красивое сосредоточенное лицо, обрамленное рыжими спутанными волосами. Азирафель расплылся в счастливой улыбке, почувствовав нежный трепет и даже какую-то легкую гордость от осознания того, насколько он сам важен для такого потрясающего человека, как Кроули. Эта мысль привела его в полнейший восторг и, налив два стакана воды, Азирафель поспешил вернуться обратно к Кроули, чтобы не заставлять его скучать и продолжить любоваться его красотой воочию, раз уж повесить над кроватью портрет не получится. — Мне все-таки нужна твоя помощь. — Кроули выпил воду залпом и поставил стакан на подоконник; когда Азирафель согласно кивнул, он взял полку и снова залез на стол. — Нужно просто подержать доску, — он протянул Азирафелю руку. — Ты справишься? — Да, конечно, я в порядке. — Азирафель вложил свои пальцы в протянутую влажную ладонь и тоже забрался на стол, стараясь подавить волнение, которое снова всколыхнулось в нем, когда он оказался рядом с Кроули. Кроули уже успел прикрутить одну сторону полки на место, когда в дверь вдруг позвонили. — Ты ждешь кого-то? — спросил он, удивленно взглянув на Азирафеля. — Нет, кого я могу ждать? — Звонок раздался ещё раз, и Азирафель напрягся. — Наверное, это соседка пришла на шум. — Шум? Это всего лишь дрель. Забей, — Кроули ухмыльнулся и начал искать второй шуруп. — Видимо, я очень тихий сосед. — В дверь продолжали настойчиво трезвонить, и Азирафель не выдержал: — Пойду все-таки открою. На лестничной клетке он действительно обнаружил соседку снизу, облаченную в короткий розовый халат и, как обычно, ярко накрашенную. — Ох, здравствуйте, Трейси, — Азирафель постарался придать своему лицу как можно более виноватое выражение. — Наверное, вам помешал шум? Простите, ради Бога. Он скоро закончится, обещаю! — Ну что ты, милый, — ярко-алые губы Трейси растянулись в широкой улыбке, — шум мне совсем не мешает. Но ты обычно такой тихий, и я подумала, что стоит проверить. Все в порядке? Ты затеял ремонт? — Нет, конечно же нет. — Азирафель впустил ее в прихожую и прикрыл дверь. — Дело в том, что моя книжная полка упала, и теперь мы пытаемся повесить ее обратно. — Упала? Какой ужас! — Трейси театрально схватилась за сердце. — Милый, ты не пострадал? Я давно твержу, что наш дом разваливается на части, вот уже и стена отвергла полку. Ты сказал «мы»? — Думаю, что стена тут ни при чем: я просто слишком ее нагрузил, — Азирафель запнулся. — Ах, да, мой друг помогает мне. — Не знала, что у тебя есть друг, — Трейси хитро прищурилась. — Ангел? Ты мне нужен, — Кроули появился как нельзя вовремя. Разгоряченный, полуголый и с сигаретой в зубах, он очень эффектно встал в проеме, ведущем в комнату, одной рукой оперевшись о дверной косяк, а другой побалтывая воду в стакане, который явно принадлежал Азирафелю. — Добрый день, юноша! — Трейси встрепенулась, расправила плечи и окинула Кроули внимательным жадным взглядом. — Трейси, знакомьтесь — это мой друг Энтони Кроули, — окончательно смутившись, протараторил Азирафель, как-то неловко махнув в сторону Кроули рукой. — Очень приятно, молодой человек! — Трейси мимолетным жестом посильнее расправила свой халатик в стороны, а ее улыбка, кажется, стала еще шире. — Не знала, что у нашего милого Азирафеля есть такие друзья. Азирафель чуть не подавился от того, каким тоном она произнесла слово «такие». — Мне тоже весьма приятно, миссис Трейси. — Кроули вынул изо рта сигарету и обворожительно улыбнулся: — Простите, если мы помешали вам. — Не берите в голову, милый. И я не миссис, к вашему сведению. — Соседка захлопала накладными ресницами, и Азирафелю захотелось провалиться на месте. — Прошу прощения, я почему-то подумал, что сердце такой дамы непременно должно быть занято, — Кроули явно не смущала вся эта нелепая ситуация, напротив, ему, кажется, было очень весело. — Какой романтик! Может быть, заглянете ко мне на чай в таком случае? — Трейси очень недвусмысленно подмигнула ему, а Азирафель застыл от изумления и ошарашенно уставился на нее. — Спасибо за приглашение, но боюсь, что мое сердце уже занято, — Кроули сделал виноватое лицо. — Да и жарковато для чая, не находите? Предпочитаю воду. Он медленно затянулся, демонстративно отпил из стакана, а потом в упор посмотрел на Азирафеля, хитро улыбаясь. Когда их взгляды встретились, все те странные чувства, которые преследовали Азирафеля сегодня, вдруг нахлынули на него снова, и он поспешил отвернуться, ощутив как сильно покраснел. — Не буду отвлекать вас, мальчики! — Трейси быстро засобиралась, кажется, тоже заметив эти странные переглядывания. — Мне в любом случае уже пора. И не волнуйтесь насчет шума. После ее ухода они достаточно быстро расправились с полкой и теперь сидели на кухне и спокойно потягивали холодный чай, который Азирафель успел сделать, пока Кроули принимал душ. — По-моему, моя соседка запала на тебя, — хихикнул Азирафель в свой стакан, вспомнив вдруг о Трейси. — Она поняла, что я безнадежен, — отмахнулся Кроули. Он даже не вытерся после душа, отчего рубашка, застегнутая сейчас на несколько пуговиц, насквозь промокла и облепила все его тело, очень хорошо подчеркивая рельефы мышц. Азирафель боялся, что опять станет пялиться на него слишком откровенно, поэтому взял в прихожей вчерашнюю газету и теперь вертел ее в руках, бездумно просматривая разные статьи. — Безнадежен? — он удивленно поднял глаза на Кроули. — Ты знаешь, о чем я, — хмыкнул Кроули. — Представляю, что она теперь о тебе подумает. — Пусть думает, что хочет. Кроули? — Ммм? — Спасибо тебе. Не представляю, что бы я без тебя делал. — Не за что. В любое время, ангел, ты же знаешь. Азирафель ласково улыбнулся ему и снова уставился в газету. Кроули выглядел каким-то уставшим и потерянным, и Азирафелю очень хотелось просто обнять его, но он подумал, что это будет выглядеть слишком странно и непривычно, поэтому не решился на такой шаг. Может быть, в другой раз, подумал он про себя, а потом вдруг вспомнил о том, как долго они не общались. — Кроули? — он опять оторвался от газеты. — Чем ты занимался все это время? — Ничем особенным, — Кроули пожал плечами. — Работал, пил, скучал. — Пил? Все время? — Ты же меня знаешь. — Совсем один?  — Ну, тебя же рядом не было. Азирафель глубоко вздохнул, опять ощутив окрыляющее чувство радости, заполняющее его, и аккуратно накрыл руку Кроули своей. — Я тоже скучал по тебе, — тихо произнес он, с улыбкой глядя на напрягшееся и чуть покрасневшее лицо Кроули, а потом скорее убрал руку, чтобы не смущать ни его ни себя слишком сильно, и вернулся к газете. — Знаешь, — Азирафель разгладил руками бумагу, всматриваясь в мелкий текст статьи, — здесь пишут, что в зоопарке родился детеныш тюленя. Было бы неплохо сходить туда завтра. Если ты можешь, конечно. — Конечно могу, ангел. — Кроули вынул очередную сигарету из пачки и прикурил ее, внимательно глядя на него и игриво улыбаясь. — Я весь твой. Весь мой, с восхищением подумал покрасневший Азирафель и, смущенно опустив глаза, вернулся к статье про детеныша гренландского тюленя.