Луна и воскрешающий камень

Македонский       Я проснулся от ночного кошмара. Мне снилось, что я убил человека. Несколько секунд я лежал, прислушиваясь к окружающей меня тишине. Кто-то шелестел в сухой траве, вдали пролетела птица. Так откуда взяться траве в спальне Хафлпафа? Одним рывком я разлепил веки. И замер от ужаса. Перед глазами было тёмное небо. Я огляделся. Моё тело лежало под каким-то шипастым кустом. Как я здесь оказался?        Я приподнялся на локтях. Всё тело пронзила неизведанная ранее острая боль. Хотя… нет. Я знаю эту боль. В голову полезли самые мрачные воспоминания. Холодный подвал, дедовские крики, розги, несгибающиеся ноги, слёзы вперемешку с кровью. К горлу подступил рвотный позыв. Может, я всё ещё сплю?       Я облизал пересохшие губы. Нужно срочно уходить. От этого места веет опасностью. Хотя, мне никак не удаётся понять почему.       Я встаю, ноги еле держат, иду по Лесным зарослям. Только вот куда? В какой стороне Хогвартс?       Я опираюсь рукой о ствол дерева. Пальцы касаются чего-то мерзкого и липкого. Кровь. Я почти уверен в этом. В голове проносятся смутные воспоминания. Как я раненый бежал сюда с поляны, как вытер окровавленные лапы о сухую кору.       Дыхание участилось. Пытаюсь взять себя в руки. Иду в сторону поляны. Ноги утопают во жухлой траве, словно Лес не хочет меня отпускать.        Я выхожу на поляну. Это место до боли знакомо. И тут на меня обрушивается волна воспоминаний.       Раздраженный Волк. Луна. Боль. Запах страха. Гриффндорская мантия. Жажда. Кровь. Чужой рык. Боль в плече. Страх. Вкус травы во рту. Злость. Драка. Клочья шерсти. Резкая боль в ноге. Звон в ушах. Страх смерти. Побег. Ветки в лицо. Дерево. Усталость. Темнота.       От переизбытка чувств ноги подгибаются. Я падаю на колени.       Я убил человека?!       Дыхание спирает. Мысли роем кружатся в голове. Не хочу в это верить.       Я опять убил человека?       Воспоминания переплетаются.       Дед перед смертью кричал даже громче Сфинска.        — Господи, я согрешил.       Обхватываю голову руками. Не думай об этом!       Я мерзкий убийца! Я согрешил! Мне нет прощения!       Руки сами складываются в молитве. Я начинаю заикаться. Появляется ком в горле. Слёзы режут глаза. Это невыносимо. Будто с лица сорвали только начавшую прирастать кожу.       У моих грехов нет и не может быть искупления. Я обречён. Только смерть освободит меня от боли.       Я закрыл воспалённые от слёз глаза и открыл их уже на крыше. Мои ноги дрожали. Ветер теребил волосы и шатал меня из стороны в сторону. Я не знаю, как много провел времени, сидя у самого края крыши Астрономической башни, глядя в небо. Черепица отпечаталась на моих оголенных коленях.       Я боялся. Очень глупо и по-детски. Я просил Бога избавить меня от боли. Я не мог пошевелиться. Я молил ветер помочь, подтолкнуть меня. Но вместо помощи я лишь наблюдал, как горизонт медленно розовеет. И я точно знал, что вместе с солнцем придёт и моя смерть…

***

      У Стервятника была жуткая привычка разговаривать с Тенью вслух. Он знал, что это нервирует окружающих, но не мог ничего с собой поделать. Его птички уже успели привыкнуть, чего, впрочем, нельзя сказать о людях на улицах Хогсмида.       — Дорогой братец, почему же ты всё никак не отпустишь меня? Почему не даёшь мне жить дальше?       Прохожие бросали на него долгие подозрительные взгляды и ускоряли шаг. Какая-то девушка, привлеченная его необычной красотой и одиночеством, присела рядом на скамейку с явным желанием познакомиться. Набравшись смелости, она заговорила:       — Хорошая погода сегодня, не правда ли?       Стервятник так мрачно посмотрел на неё, что девушка вскочила и поспешила уйти. Он проводил её взглядом и вернулся к внутреннему диалогу.       — Вот и сейчас. Почему я прогнал эту девушку? Мне скучно, а она вежлива и одета со вкусом.       Найти ответ на этот вопрос Стервятнику не дал дружеский удар по плечу.       — Алоха!       — Ах, Рыжий, — уголки губ невольно поднялись. — Хорошая сегодня погода, не правда ли?       — Любая погода хороша, когда в кармане бутылёк аяуаски, — Рыжий счастливо улыбнулся и плюхнулся на скамью рядом с другом.       Стервятник снисходительно улыбнулся. Рыжий грациозно, как ему самому казалось, закинул ногу на ногу и обратил всё своё внимание на друга.       — Слу-ушай, я тут давно хотел спросить. А нахуя тебе эта чёрная тряпка на голове?       — Давно хотел спросить? Я ношу вуаль только вторые сутки, — с усмешкой заметил Стервятник.       Рыжий отмахнулся от замечания, как от назойливой мухи:       — Не уходи от ответа.       — Ну, если ты так настаиваешь.       Стервятник оглянул улицу, высматривая кого-то, хотя прекрасно понимал, что его здесь нет и быть не может. Убедившись, папа Птица снял вуаль. Рыжий пару секунд внимательно вглядывался в друга.       — Я, конечно, не онколог, но ты что, скрываешь свою странную опухоль на макушке?       Стервятник инстинктивно поднял руку, чтобы ощупать голову.       Рыжий прыснул со смеху.       — Да, нормальный у тя лоб. Я вообще не понимаю, чего ты там прячешь.       Стервятник резко убрал руку от головы.       — Если бы не воспитание, я бы в красках описал тебе куда и для каких целей отправляются после таких шуточек.       — Ой, боюсь-боюсь, — Рыжий поднял ладони.       Стервятник фыркнул.       — Я скрываю эту поседевшую прядь у лица.       — Да, у тебя волосы светлые, как я должен был это заметить?! — возмутился Рыжий.       — А человек, наложивший это заклятие, точно заметил бы. Поэтому приходится прибегать к подобной маскировке.       — Что за человек и что за заклинание? Кажется, я теряю нить.       Стервятник вздохнул:       — Скажем так, на днях по просьбе друга я одолжил у одного человека кое-какую занимательную вещицу. И, как показал мой горький опыт, на той вещице лежали защитные чары, чтобы можно было моментально опознать вора.       — Человек этот, видимо, не промах. Мне бы тоже такие чары замутить. Хотя, моих крыс отучить от воровства, пожалуй, не способно уже ничего.       Стервятник сочувственно вздохнул, вновь надевая свою вуаль.       — А ты не пробовал покраситься? Могу подогнать какую-нибудь краску.       — Нет уж, благодарю. Уверен, гораздо больше подозрений вызовут зелёные или красные волосы на моей голове, чем эта вуаль.       — Тебе же хуже. Упускаешь невъебенную возможность изменить имидж.       Стервятник пожал плечами и спрятал озябшие руки в карман мантии. От внимания Рыжего не укрылся этот жест.       — Слушай, а что это мы тут морозим задницы? Пойдём, выпьем.       Не дожидаясь ответа, Рыжий вскочил со скамейки и уверенно направился в сторону «Трёх мётел». Стервятнику ничего не оставалось, кроме как подхватить свою трость и последовать за другом.       Дверь кабака открылась и парней обволок тёплый влажный воздух. Очки Рыжего слегка запотели. С дальнего угла им приветливо махал Табаки. Стервятник подхватил друга за локоть и повёл в ту сторону.       — Добрый день, с вашего позволения мы присоединимся к вашей беседе.       — Конечно, конечно. Я как раз рассказал о событиях сегодняшнего утра.       Рыжий запрыгнул на скрипящий диванчик из искусственной кожи напротив Табаки и Эрика. Староста Когтеврана, как и положено, любезно улыбнулся своему птенцу, но тот только смущённо отхлебнул сливочного пива.       — А что было сегодня с утра? — поинтересовался Стервятник переводя взгляд на разгоряченного Табаки.       — Конечно, вы ещё не слышали. Это эксклюзивная новость. Логи о ней ни сном ни духом.       Рыжий присвистнул.       — В какие круги нас ненароком занесло.       Табаки аж засиял от такого интереса к его персоне.       — Утро моё началось ни с кофе, и даже не сигары, а с перепуганной девицы с зелёными волосами. Видите ли она со своей Гриффиндорской башни заметила какого-то хафлпафца на крыше Астрономической башни и не придумала ничего лучше, чем ввалиться к нам в гостиную и отвлечь меня от чтения утренней корреспонденции.       — Но согласись, это было лучшим решением с её стороны, — резонно заметил Стервятник.       — Разумеется. Я и не отрицаю, ведь всем известно, что в вопросах подростковых самоубийств я уж явно более компетентен, чем дама, зовущаяся нашим деканом.       — Самоубийство? — с ужасом переспросил Эрик, только сейчас осознав суть ситуации.       — Ну, разумеется. Что, по-твоему, еще может делать человек в полшестого на краю крыши Астрономической башни? Ну и собственно, я, в охапку с этой перепуганной дамой, бегу по вашим нескончаемым лестницам к своему отчаявшемуся подопечному. На кровлю забираться она отказалась, и вот я уже в гордом одиночестве ползу по черепице. Клянусь, моя жена, коей у меня к счастью нет, двадцать раз рисковала остаться вдовой. Но всё же я смог за шкирку оттащить глупца от края и вразумить.       — И что ты ему сказал? — Стервятник наклонился чуть вперёд.       — Разумеется, я отправил заблудшее дитя к праотцам, чтобы его наставили на путь истины.       — К праотцам — это куда? — подал голос Эрик.       — В Лес, — подсказал своему птенцу Стервятник.       — Постой, — Эрик нахмурился, явно что-то сопоставляя в своей голове. — Ты что, отправил парня на грани самоубийства в Запретный Лес?!       — Ага, — Табаки отхлебнул из кружки, чтобы смочить пересохшее горло. — А тебя что-то смущает, дорогуша?       Эрика это смущало. Смущало настолько, что он даже не смог подобрать слов, чтобы высказать своё возмущение.       — А я ещё думал, что у меня жизнь насыщенная, — Рыжий поправил очки на переносице. — Хотя, конечно, это пиздец. Прошу прощения за мой французский.        Эрик перевёл удивлённый взгляд с Табаки на Рыжего. Он прикусил губу, раздумывая над чем-то и, видимо, не найдя ответа, сказал:       — Но… так не говорят на французском. Я точно знаю.       Рыжий округлил глаза, сдерживая смех. Стервятник начал покровительственно объяснять.        — Не буквально, это фигура речи. Мой дорогой друг хотел извиниться за свою не обсценную лексику.       — Ааа, — Эрик кивнул, хотя он и не совсем понял, почему в представлении этих людей «французский = ругательства».        — Кстати, об этом, — в разговор влез Табаки, вновь приковывая к себе всё внимание. — Я пока не успел познакомить тебя с моим другом. Он говорит на французском по крайней мере pardon и mercy. Да, Сфинкс великий человек!       Рыжий поперхнулся сливочным пивом, забрызгав себе всю гавайскую рубашку. Стервятник сочувственно похлопал его по спине.        — Что-то мы тут засиделись. У меня ещё куча дел там всяких, — Рыжий подхватил свою мантию и вскочил на ноги. — Ещё увидимся, адьёс!        Эрик с Табаки переглянулись. Стервятник нахмурил брови.       — С чего это он так?       — Он говорил что-то об аяуаске, — задумчиво произнёс Стервятник, хотя и подозревал, что дело далеко не в наркотиках.