Любовь умеет ждать

9.       Утро выдалось тяжёлым. Под утро был звонок в ФЭС, что найден труп мальчика, по приметам похожий на Алёшеньку. Пришлось ехать за телом и собирать улики вокруг трупа.       Мира даже кофе выпить не успела и всю дорогу сидела тихо-тихо.       — На! Фоткай! — протягивая фотоаппарат, сказал Майский.       — Я буду собирать улики. Вон, окурок лежит, смятый фантик, — с недовольством, Мира надела перчатки, взяла пакетики для улик и начала собирать все улики вокруг.       У Сергея зубы заскрипели от злости. У стажёрки просто сучье поведение. Её хочется взять и задушить голыми руками за такие выкидоны и такое выражение лица, будто её настолько сильно обидели. Бедную…       — Где эта труповозка? Опять в пробке застряла? — Майский уже нервничал. Целый час не приезжала труповозка.       — А как мы поймём, что это Алёшенька? — спросила Мира, стоя у дерева.       — Сделаем тест ДНК.       — А вдруг Алёшенька не сын лже-Марины? Вдруг она его украла?       — Тогда позовём ту соседку. Она же хорошо с ними общалась? Пусть опознает, — Майский ещё раз позвонил санитарам. Они подъезжали уже.       Антонова тяжело вздохнула. Ей было тяжело даже смотреть на труп ребёнка, а ведь его нужно ещё и вскрывать! Какой кошмар… И Амелина, став последнее время чересчур сентиментальной, прослезилась и убежала в уборную. Даже Мире было неприятно от всей сложившейся ситуации, но она старалась не показывать своих эмоций, выглядела бесчувственной и отрешённой. Однако труп оказался не Алёшенькой. Это показал и тест ДНК, и соседка не опознала в нём мальчика. Не хватало сейчас ещё третьего дела до кучи! Просто замечательно.       Увидев Круглова на месте Рогозиной, Одинцова не поняла прикола. Где Галина Николаевна? Кому ей жаловаться?       — Мира Одинцова? — Николай Петрович увидел новенькую, заглядывающую в кабинет.       — Да… А где Галина Николаевна? — растерявший, спросила Мира.       — Она уехала в управление сдавать отчёты о раскрытых преступлениях за полгода. Ты что-то хотела?       — А… Нет. Я просто поздороваться зашла. Здравствуйте. Но мне нужно идти, — стажёрка поспешила уйти. Кому ей теперь жаловаться?       А в лаборатории Холодов, тяжёло вздыхая, исследовал одежду мальчика. Амелина категорически отказалась это делать. Майский полчаса пытался успокоить плачущую Оксану, а она всё повторяла: «Как можно убить беззащитного ребёнка? Как можно убить беззащитного ребёнка?».       В морге плакала Антонова, заканчивая распечатывать документы с отчётом о вскрытие. Зашила ребёнка аккуратно, чувствовала неприятный осадок в сердце. После вскрытия у неё появились нехорошие мысли.       — Куда все разбежались? — Мира явилась в лабораторию. — Все рыдают. Скоро потоп будет, а Ной не успел построить ковчег!       — Амелина обычно так не плачет, но всегда переживает, когда убивают детей. На одежде ребёнка я нашёл снотворное. И в его крови лошадиная доза! — Холодов уже распечатывал результаты.       — Ты установил личность? — в лабораторию зашла Антонова.       — Нет.       — Я могу тебе помочь. У мальчика было врождённое заболевание. Он должен был получать каждые три месяца лекарства, а значит — стоял на учёте в одной из поликлиник, — объяснила Валентина.       — Сейчас посмотрим! — Андрей начал поиски.       — Вы намекаете, что родители могли сами дать ребёнку снотворное? Чтобы облегчить себе жизнь? — спросила Мира. У Антоновой дрогнули губы и появились слёзы в глазах. Да, непрофессионально, но Валя ничего не могла с собой поделать. Вопрос Миры ударил в самое сердце.       — Нашёл двух похожих детей. Мира, перепиши адреса, бери Майского и смотайся к обеим семьям, проверь, на месте ли их дети, — сказал Холодов, поправляя очки.       — Можно на телефон сфоткаю?       — Фоткай.       Миру терзали смутные чувства: да, ей тоже было жалко мальчика, но с другой стороны она радовалась, что хотя бы Холодов относится к ней хорошо. Осталось найти майора. А он обнимался с Амелиной у окна, успокаивая плачущую девушку.       Одинцова решила поехать сама к семьям, но вспомнила, что пока только просто стажёрка. Вряд ли с ней будут разговаривать. Ещё и сами полицию на неё вызовут. И тут… она увидела Лёню и Юлю, которые вели подозреваемого.       — Лёня, ты не поможешь мне? — спросила Мира. Соколова с недовольством посмотрела на неё.       — Он занят. Одинцова, имей совесть! Нельзя срывать Субботина с дела. У Майского помощи проси! — недольно сказала Юля.       — Он занят. Успокаивает Амелину! — Мира скривилась, понимая, как двусмысленно звучала эта фраза. Соколова и Субботин переглянулись. Лёня был бы не против помочь Мире, но ему нужно было допросить подозреваемого.       — Нет, Мир, я не могу помочь. Прости! — сказал Лёня, уходя в сторону допросной.       Одинцова закивала головой, смотря вслед уходящим. Она заметила, что Соколова явно неравнодушна к Субботину. Понятно, с чего такая ревность и предвзятое отношение к стажёрке. Юля ещё раз оглянулась посмотреть на Миру, прежде чем скрыться в допросной.       Но Одинцова была не из робких и не из стеснительных, поэтому направилась к Круглову с ябедой.       — Николай Петрович, нам с Майским нужно ехать к семьям, где предположительно жил убитый мальчик, но майору некогда. Он там в коридоре зажимается у окна. Если не верите, то пойдёмте посмотрим! — заявила Мира.       — Пошли, — Круглов поднялся с места, чувствуя, что Галя была права. Новенькая вообще не имеет ни стыда, ни совести. Наглая до ужаса, ещё и жаловаться обожает.       Только потом Николай Петрович увидел плачущую Амелину и обнимающего её Майского. Мира, оказывается, говорила правду.       — Серёг, тебе нужно ехать. Кажется, нашли семьи, где предположительно жил убитый мальчик! — спокойно сказал Круглов.       Мира сразу перестала улыбаться. Она ожидала совсем другой реакции зама на это безобразие. Амелина слегка прищурилась, увидев Одинцову. Неужели нельзя было подойти без Круглова и сказать, что появились зацепки в деле? Оксана теперь была уверена, что Мира уже сфоткала двух обнимающихся коллег и отправила фото Платону. Отношение к Мире кардинально изменилось.       — Да. Конечно. Адреса Холодов дал? — Сергей был спокоен. Во всяком случае, ему не хотелось связываться с Мирой перед Кругловым.       — Я сфоткала их на телефон, — тоже старалась спокойно говорить Мира, но заметила, что Амелина смотрит на неё враждебно. Стажёрка решила, что Оксана злиться из-за того, что она помешала обнимашкам.       Но Оксана злилась совсем не из-за этого. Услышав фразу сфоткала их на телефон, Амелина уже думала, как объяснить Платону эти фотографии. Амелина теперь сама готова была придушить Миру за сучье поведение.       Одинцова несколько минут пыталась пристегнуться, но сильно нервничала и никак не могла. Руки тряслись, губы — тоже, а на глазах появлялись слёзы.       — Дай сюда! — надоев наблюдать очередной цирк, Майский пристегнул Миру.       — Теперь Оксана на меня злится из-за вас! Я не думала, что между вами что-то есть! — начиная плакать, говорила Одинцова.       Сергей резко нажал на тормоз. Они не успели выехать с парковки, как остановились.       — Дура что ли? Мы с Оксанкой друзья, а не то, чего ты там себе нафантазировала, — Майский не знал плакать ему, смеяться или выпить валерьянки.       — Она явно злится на меня, потому что я помешала вам обниматься! — пытаясь достать салфетку, чтобы протереть глаза, бормотала Одинцова.       Майор задумался. Амелина действительно повела себя странно, увидев Миру. Возможно… Да нет, невозможно.       — Оксанке вообще другие мужчины нравятся! — отгоняя дурные мысли и фантазии, говорил Майский. — У неё вон Платон или как там его? Платон, да?       — Да. Чего это вы так разнервничались? Влажные фантазии в голову полезли? — Мира мгновенно успокоилась, вытащила салфетку и… развернула к себе зеркало, чтобы поправить макияж.       — Ничего мне в голову не полезло. Не трогай зеркало! — Майский пытался развернуть зеркало обратно. Руки тряслись, а разум рисовал Амелину, ждущую его на кровати в кружевном белье. Нет, к Оксане Сергей ничего такого не чувствовал, просто она всегда была красивой и возбуждающей. Открытые юбки, глубокие декольте, всегда причёски, макияж… С такой как Амелина не стыдно выйти в люди, посидеть в ресторане или направиться в театр.       — Может, я поведу? У вас ручонки трясутся. Наверное, бегают по воображаемой Амелиной? Шаловливые ручонки, — рассмеялась Мира, видя, как майор весь напрягся и даже вышел из машины, чтобы подышать свежим воздухом.       Одинцова переходила все границы. Теперь руки Майского действительно хотели обнимать Оксану, гладить её, опускаться всё ниже и ниже.       Мира пересела на водительское, видя, что напарник вообще сейчас не в себе. Вот так Амелина! Свела мужика с ума, ничего не делая при этом.       — Прячьте свои грязные мыслишки! У нас идёт расследование! Ау! Я долго ждать вас буду? Пора ехать! — приоткрыв окно, кричала Мира, смеясь.       — Поехали в магазин. Воды купим. У меня в горле пересохло от твоего бреда! — майор был зол. Мысли об Амелиной не хотели отступать. Вон, Оксана уже прикусывала губу, обнимала его, прижималась… Нет! Не нужно об этом думать! Не нужно! Ещё и в разгар рабочего дня. И Тихонов, если узнает об этом, то не простит, а Майскому не хочется ругаться с Ваней.       Но вода тоже не помогла. Это было наваждением. Сама Оксана стала наваждением, проникая в фантазии в своём кружевном белье, лёжа на своей кровати. Майский бывал в гостях у Амелиной и отлично знал, как выглядит её квартира. В том числе и спальня. Она как-то просила его прикрутить дверцу к шкафу. Лучше бы он ей тогда отказал, возможно, сейчас было бы легче.       А если задуматься, то Амелина неплохая спутница жизни. Они знакомы давно, отлично ладят, прекрасно знают друг друга и привыкли он к ней, она к нему. Оксана из такого типа женщин, которым хочется постоянно что-то дарить, о которых хочется заботиться, к которым хочется возвращаться после трудного рабочего дня, а она будет обнимать.       — Сколько сегодня градусов? — пытался хоть как-то сменить тему Майский, чтобы Амелина покинула его мысли.       — Ага! Пытаетесь начать разговор, чтобы не думать об Амелиной? Она же явилась в ваши мысли? — Мира отлично чувствовала людей. Из неё бы получился отличный психолог.       — Да! Да! Да! Но если ты ей об этом расскажешь, то клянусь, что задушу тебя и избавлюсь от тела, что ни одна собака тебя не найдёт! — повысил голос майор, отворачиваясь к окну.       — От меня так просто не избавишься, — слегка охрипшим голосом сказала Мира. — Буду в кошмарах являться. Стану привидением!       — Не дай боже! — Майский перекрестился.       Мира замолкла, наблюдая за дорогой. У неё резко испортилось настроение. Она пыталась понять, почему Оксана на неё обиделась. Одинцова не хотела терять свою единственную подругу, ещё и на ровном месте. Близкого человека всегда больно терять, а Амелина для Миры стала близким человеком.       Одинцова свернула совсем на другую улицу. Она почувствовала, что у неё затряслись руки. И есть захотелось, девушка так и не успела позавтракать.       — Ты заблудилась? Навигатором пользоваться не умеешь? — злобно спросил Майский.       — Здесь есть столовая. Я хочу есть. И нам обоим нужно успокоиться, прежде, чем ехать к семьям.       — Сама же всех подняла на уши.       — Ага, — припарковавшись, Мира вышла из машины, чувствуя себя чуть-чуть лучше от прохладного ветерка.       После небольшого перекуса Мира опять села за руль, чувствуя себя лучше. И Майский успокоился. Во всяком случае, Амелина перестала соблазнять его в мыслях, но теперь он решил держаться подальше от Оксаны. Чёртова Мира! Всё из-за неё.       В одной семье сын был на месте, а вот во второй родители не могли внятно объяснить где их сын. Майский забрал обоих в ФЭС для допроса. Когда допрашивал отца, в допросную пришла Амелина с результами теста ДНК. Убитый мальчик был сыном подозреваемого. Тут майор и сорвался:       — Чё, мразь, убил своего сына, а теперь тут мямлишь сидишь? Раз мужик, то будь добр отвечать за свои поступки! — Сергей схватил подозреваемого за грудки и прижал к стене.       Амелина наблюдала за всем этим за стеклом, качая головой. Мира забежала в переговорную, но лезть к майору побоялась.       — Сел, — Майский толкнул подозреваемого в сторону столу, а Одинцова прижалась к стене, скрестив руки на груди.       — Мы хотели с женой, чтобы нашему сыну было лучше. Он не мог жить полной жизнью, — расплакался подозреваемый.       — Ага, гуманность… Накачать собственного сына снотворным, — тут уже не выдержала Мира.       Антонова тоже сидела за стеклом, наблюдая за допросом. Она была поражена выбором отца мальчика. Да, ребёнок был болен, но вполне мог жить дальше, пойти в школу, стать кем-то в этой жизни, но, увы, теперь он мёртв.       — Пиши признание, — майор кинул в подозреваемого лист и ручку.       Отец начал писать, рыдая и весь трясясь от страха и осознания, что он натворил.       — Жена сказала, что у нас ещё будут здоровые дети… Мы решили…       — Всё, заткнись, совсем неинтересны твои жалкие оправдания. Ты собственного ребёнка убил. Какие здесь оправдания могут быть? — спросил Майский.       — Он ещё пытается оправдать себя. Какой кошмар! — Антонова покачала головой. — Поразительная человеческая жестокость.       — Порой самые близкие поступают с нами жестоко, — с грустью сказала Оксана, поглядывая на Миру.       Круглов от матери убитого ребёнка так и не получил признания. Женщина даже не пыталась себя оправдать и просто молчала, но признания мужа было достаточно.       Обоих горе-родителей увели. Осталось закончить кое с какими бумагами и можно передать дело в суд.       Оксана прошла мимо Миры, даже не обратив внимания на вопрос стажёрки. Амелина всем своим видом показала, что не хочет больше ни видеть, ни знать Одинцову. Мира расстроилась, в который раз убеждаясь, что нельзя эмоционально привязываться к людям.       Майский теперь избегал Амелину. Старался выйти из буфета, если туда приходила Оксана, чтобы выпить чаю и немного передохнуть от работы.       Амелина не понимала, что произошло, но сейчас её больше заботил Платон. Она боялась потерять любимого, но сегодня ей нужно задержаться на работе. Слишком много документов нужно распечатать, ещё и несколько экспертиз провести. Алёшеньку до сих пор не нашли, и понятия не имеют, где он.       Прошли сутки. Амелина приехала на работу в приподнятом настроении. С Платоном у них всё было отлично, оба приходили уставшими домой, но находили в себе силы попить хотя бы чаю вместе перед сном. А вот на Миру Оксана продолжала обижаться, но из вежливости просто здоровалась.       Одинцова же весь день вела себя мирно, не скандаля ни с кем. Антонова даже ей температура измерила ради интереса. Неужели заболела? Но нет, Мира была здорова, просто ей вечером пришла «коммуналка», которую нужно было оплатить. А это всегда грустно — видеть, сколько воды и электричества натратила. Хотя, за этот месяц Мира дома была не так часто, поэтому и платежи были меньше, что очень радовало. Ещё отец прислал денег с комментарием: «Купи себе обновочек!», но Одинцову это разозлило. Адам пытался наладить контакт со старшей дочерью, но делал это так, будто самой Мире это необходимо, а не он хочет показать, что никогда не забывал о дочери.       Ещё звонила мать. Рассказывала про Митеньку, и Мира сразу отключила телефон, ненавидя младшего брата. Кажется, он ходил то ли на дзюдо, то ли на карате. Одинцову это мало волновало.       Небо было ясным, но в миг затянулось серыми тучами. Прогремел гром, пошёл ливень, с дикой силой лупя служебную машину. Сверкала молния то тут, то там.       Майский сидел за рулём. Всю ночь Амелина не давала ему уснуть. Пришлось даже принять ледяной душ, но Оксана была горячее, чем самый ледяной душ на этой планете, продолжая сидеть на кровати, заигрывать и медленно сбрасывать лямки лифа со своих плеч.       Сергею было стыдно за эти мысли. Меньше всего ему хотелось сесть рядом с Иваном на скамейку запасных и ждать, когда Оксана подойдёт ближе. И любви он к ней не чувствует, только страсть. Хотя, а кто вообще эту любовь придумал? Кому было нечего делать? Возможно, это и есть настоящая любовь, когда полуголая коллега тебя везде мерещится, даже на баннерах с рекламой нижнего белья. Кружевного нижнего белья!       Вон, алый цвет отлично будет смотреться на изящном теле Амелиной. Хотя… Разве можно думать о таком за рулём?       Сзади засигналила машина, а Майский всё смотрел на баннер, представляя в чёртовом белье Оксану. Вот же ж напасть! Когда это наваждение пройдёт?       — Хватит фантазировать об Амелиной?! — Мира тоже заметила баннер. — Тормозните у банка, мне коммуналку нужно оплатить.       Майор объявил стажёрке бойкот. Во всяком случае, на подобные заявления не отвечал. Тормознул у банка молча, не сказав ни слова, а потом, когда Мира вернулась, пересчитывая платёжки, Сергей направился в Добинск. Кажется, Холодов нашёл сестру лже-Марины, Светлану. Нужно допросить её, привезти на опознание, найти Алёшеньку. Миру уже тошнило от имени Алёшенька. Все вокруг только о нём и говорили, пытаясь найти.       Одинцова решила откатить свою машину к Платону, а заодно посмотреть, что он за человек. Уж слишком идеальным Амелина его рисовала, сплетничая с Антоновой, а идеальных людей не бывает! У всех есть свои недостатки. И это — нормально!       Амелина работала, когда ей позвонил Платон. Это был неожиданный звонок, от которого внутри Оксаны всё похолодело. Всё, это конец их отношениям. Мира отослала фотки.       Даже отвечать не хотелось, но Оксана всё же ответила:       — Привет, Платош, что-то случилось?       — Привет. Заюш, мне неудобно тебе о таком просить, но ты можешь забрать Арсения от бабушки? У неё просто дела срочные, а я отъехать ну никак не могу! — говорил Зарецкий. Оксане стало ещё тревожней. — Не волнуйся, они знают, что ты заедешь за Арсюшей.       — Хорошо. Скинь мне только адрес.       — Рыбонька — ты лучшая!       Амелина, получив смс с адресом, направилась за Сеней. Она нервничала и переживала, как её примет ребёнок, вдруг она ему не понравится? Нет, Оксана морально не была готова к знакомству с ребёнком.       Бабушка уже собрала Арсения и ждала у подъезда. Сенечка был похож на отца, стоял, прижавшись к бабушке и держал в руках рюкзачок. Оксана, улыбнулась, подойдя к ним. Бабушка тоже улыбнулась и передала Амелиной пакет с едой для мальчика и его одеждой. Сеня подошёл к Оксане, рассматривая её.       — Спасибо вам. Мне правда нужно бежать, а садик не работает! — говорила бабушка.       — Ничего страшного! Я присмотрю за ним, — Оксана протянула руку мальчику, он сжал её, запрокидывая голову наверх.       — Ты купишь мне мороженое? Я люблю банановое! — говорил Сеня, усаживаясь в машину.       — Хорошо, сейчас купим тебе мороженое. Подожди, я пристегну тебя ремнём безопасности, — Амелина переживала до сих пор, хоть и видела, что ребёнок к ней расположен положительно.       Они заехала за мороженым, а потом приехали в ФЭС. Амелина включила Арсению мультики на планшете, а сама убежала работать. Антонова обещала присмотреть за ребёнком, как только закончит с отчётом о вскрытии.       А Майский уже подъезжал к Добинску. Дорога была мокрая, скользкая, а водители гоняли, обгоняя друг друга. На въезде в Добинск случилась авария, из-за которой образовалась пробка. Одна из машин перевернулась и нужно было ждать эвакуатор, чтобы её убрали, а пока осталось пытаться объехать аварию по встречной полосе.       — Что-то есть хочется уже, — заныла Мира, зевая от скуки. По радио ничего интересного не было, а телефон у неё разрядился.       — Ты постоянно хочешь есть. Мы по делу сюда приехали, а не столовые искать.       — Судя по навигатору, через пару километров есть кафе. Давайте заедем перекусить? — думала о своём стажёрка.       После быстрого перекуса, напарники наконец-то добрались до Светланы. Она рассказала, что сестра уехала из Добинска несколько лет назад, иногда созванивались, но ничего о жизни сестры Светлана не знала.       Мира не отказалась от чашки чая и сладенького, не наевшись в кафе. Все эти стрессы, трупы, скандалы… Хотелось есть!       — Собирайтесь. Поедем на опознание! — сказал Майский.       Светлана заплакала, прижавшись к майору, а Мира сделала себе ещё чашечку чая.       Когда напарники ждали Светлану возле машины, Мира не смогла удержаться и принялась за старое:       — Светочка так к вам прижималась, а вы её так нежно приобняли, что можете смело теперь представлять её в нижнем белье. Или обеих. Жмж никто не отменял.       Светлана была красивой женщиной: волосы медного оттенка, подстриженные под каре, зелёные большие глаза, пухлые губы и длинные стройные ноги. И грудь, кстати, размера третьего.       — Началось… — подкинул ключи Сергей.       — Вот я их тоже представляю теперь. Как думаете, Светочка поменяет ориентацию ради меня? — продолжала шутить Одинцова.       Взяв слюну у Светланы на тест ДНК, Амелина отнесла пробирку Антоновой, а сама пошла посмотреть, как там Арсений. Мальчику надоели мультики, и он начал рисовать.       Сеня был спокойным мальчиком. Его не было слышно и видно, поэтому Оксана была спокойна.       — Я нарисовал тебя, себя, папу и собаку. Я хочу собаку. Рыжую такую, лохматую! — говорил Сеня, показывая Амелиной рисунок.       — Ретривера хочешь? — Оксана, разглядывая рисунок, приобняла мальчика.       — Я не знаю такого. Тебе нравится рисунок?       — Да. Очень красиво получилось. Особенно я!       — Ты же красивая, вот я и постарался. У меня жёлтый карандаш сломался, — Сеня загрустил, крутя в руках карандаш.       — Я его поточу. Ты посидишь ещё порисуешь? — Оксана взяла карандаш в руки и потрепала мальчика по голове.       — Эх… — ребёнок вздохнул. — Нет, мне надоело рисовать. Включи лучше мультики.       — Сейчас. Ага. Вот. Смотри. Там на столе есть печенье.       — Ладно. А у меня сок кончился.       Амелина сделала мальчику какао и убежала работать. Она понимала, что Арсению скучно. Ему хотелось побегать, попрыгать, покататься на качелях, а не сидеть в душной конторе. Но мальчик не жаловался и не капризничал, просто сидел и ждал, когда Оксана закончит работу       — Это Алёшенька, надеюсь? Мы отдадим его Светлане и успокоимся, — сказала Мира, желая выпить чашку кофе.       Арсений растерянно поздоровался, увидев незнакомых людей.       — Вряд ли это Алёша. Нам бы позвонили, — Майский растерялся не меньше, чем Арсений.       — Это сын Платона. Мир, будь потише, прошу! — попросила Антонова, направляясь из лаборатории.       — А! Ага! — Одинцова махнула рукой, слегка растерявшись. Она и не знала, что у Зарецкого есть сын. Либо прослушала.       Арсений напрягся, поглядывая на чужих людей с опаской. Ему сейчас хотелось к Оксане. Рядом с ней он чувствовал себя в безопасности.       — Вон, у этого Платона ребёнок есть. Приударьте за Оксаной. У вас же нет внебрачных детей? — шептала Одинцова.       — Не собираюсь я бегать за Амелиной. Хватит чушь нести! — Сергей устал от подколов. Стажёрка просто доводила до кондиции. Реально хотелось её задушить. — За такие шутки, меж зубов бывают промежутки.       — Вот и не шутите так, а то придётся со вставной челюстью ходить, кремом «корега» что-то подмазывать, — сделав глоток кофе, Мира осталась довольна собой. — Амелиной беззубые явно не нужны. Хотя… Может, беззубые мужчины и лучше зубастых? А беззубые шепелявят? Не знаете?       — Давай выбьем тебе зубы и послушаем: шепелявят или нет?       — Давайте без давайте. На себе проверять не хочу.       Тест ДНК показал родство между лже-Мариной и Светланой. Марину звали Ирина, раньше она работала швеёй в родном городе, а потом вдруг уехала в Москву. Светлана уже отвыкла от сестры. Да и тёплых чувств между ними никогда не было. Но Ирину ей всё равно было жалко и племянник делся неизвестно куда. Про Алёшеньку Светлана тоже ничего никогда не слышала от сестры. В этом всём предстояло разобраться.       Круглов сказал Майскому и Одинцовой ехать обратно в Добинск и расспросить подруг, учителей, друзей, соседей — всех, кто хоть как-то пересекался с Ирой.       Светлана подписала все необходимые бумаги и попросила довезти её до Добинска. Нужно было обзвонить родственников, подготовить всё к похоронам.       — Как трудно терять близких! Как трудно! Ах! — Светлана прижалась к Майскому, когда он открыл дверь машины. — Как же трудно потерять сестру. Мы с ней хоть и не были близки, но я так скучаю по ней!       — Кхем-кхем, скоро солнце зайдёт, а мы никак выехать не может. Хватит обжиматься! Поехали! — сказала Мира, забираясь на водительское.       — Светлана, присядьте. Нам нужно ехать! — пытался как можно тактично отцепить от себя назойливую Светлану Сергей.       — Конечно, — женщина села в машину, томно вздыхая.       До Добинска добрались уже когда стемнело. Светлану еле выгнали из машины и поехали в гостиницу. Мира была чем-то недовольна, но уснула довольно быстро.       А Оксана уже приехала домой. Платон был дома, ожидая любимую и сына. Арсений был рад отцу, начал рассказывать о реактивах, опытах и показывал рисунки. Зарецкий был рад, что Амелиной удалось подружиться с его сыном. У них обязательно будет семья. Настоящая, понимающая и очень счастливая семья!       Только…       Оксану опять напугал кошмар. Она увидела во сне фигуру, поднимающуюся на крышу, потом — смутные очертания лица, но кто это был Амелина не понимала. И вдруг — шаг вниз. И тени, тени, тени… Так много теней… Они давят, давят, давят… Так страшно!       Проснулась Оксана в ледяном поту. Платон сладко спал, а Амелина поплелась на кухню пить воду. Немного успокоившись, девушка вернулась в постель, пытаясь уснуть. Все эти кошмары пугали её, особенно пугало непонимание причины этих кошмаров. Вроде в жизни всё шло хорошо. Или ей только так казалось? Вдруг всё происходящее вокруг — иллюзия?       Амелина решила поговорить об этом с Антоновой.       Едва закрыв глаза, Амелина увидела перед собой целую лужу крови, потом опять ту странную фигуру на крыше. У фигуры был нож. Зловеще блестел, пачкаясь в крови. Входил и выходил из тела, разрезая плоть.       — Нет! Не надо! Прошу! —кричала Оксана, пыталась оттолкнуть от себя убийцу. А он всё вгонял и вгонял в её тело нож, не в состоянии остановиться.       — Рыбонька! Что с тобой? Проснись! Ксюш, проснись! — послышалось сквозь сон. Оксана открыла глаза, увидела перед собой обеспокоенного Платона, трясущего её за плечи.       — Платон! Мне кошмар приснился! — Амелина заплакала, прижимаясь к любимому.       — Тише-тише, ты просто устала! Может, съездить в Сочи на неделю? Возьмёшь отпуск?       — Ты прав. Мне нужно отдохнуть! — Оксана чувствовала себя выжатой, как лимон. Весь день она была сама не своя. Круглов заметил усталость Амелиной, поговорил с Рогозиной и решил дать Оксане отпуск       Ближайшую неделю Оксана, Платон и Арсений проведут на море, как настоящая семья!