Avalanche

Над горами Цишаня вставало солнце. Оно раскрашивало небо в приветственно-алый и тепло-оранжевый, согревало теплом землю и россыпью искр отражалось в мириадах капель росы. Хороший день наступает – так сказал бы любой, кто увидел этот рассвет и это солнце. Вэнь Сюй не смотрел на рассвет. Его внимание было приковано к добротно, но наскоро сколоченным одноэтажным деревянным казармам. Тренировочный, гуй подери, лагерь. Ещё одно неизвестное и рисковое решение отца. Дюжину дней назад Вэнь Жохань приказал выбрать достаточно безопасный лес в границах владений клана и возвести там строения. Десять дней назад он сообщил Вэнь Сюю, что тот будет руководить тренировочным лагерем клана Вэнь. Пять дней назад Вэнь Сюй узнал, что отец приказал другим орденам из Пятёрки и средне-крупным орденам направить в тренировочный лагерь по четыре представителя: троих адептов и одного наследника. Этот лагерь создавался для других – и цели преследовал более масштабные, чем заявляемое «научить приёмам стрельбы из лука, которые используют в клане Вэнь». Не для отца намерение. Не отца щедрость. Что-то происходило, и Вэнь Сюй не мог понять, для чего отцу нужно создавать лагерь, для чего нужно приказывать другим главам. Зачем нужно вести себя так, словно вся Поднебесная – его земли. Вэнь Сюй не размышлял об этом сильно – его больше занимала собственная семья. Вэнь Жунинь должна была вот-вот родить. Касаясь её живота, Наследник Вэнь ощущал счастье и ответственность за эту маленькую жизнь. Его сын. Его кровь и его наследие. – Сразу сообщите, когда придёт срок, – приказывал Вэнь Сюй слугам. – Иди уже, – фыркнула Вэнь Цин. Беременность Вэнь Жунинь она вела лично. Троюродной сестре Вэнь Сюй верил, и отбыл с лёгким сердцем. Вместе с ним уехал победитель состязания лучников Вэнь Ин. «Наставник Лань, этот глава ордена Вэнь из Цишаня имеет удовольствие пригласить одного из наследников клана и трех талантливых юношей на тренировочные сборы. Во время сборов они освоят техники клана Вэнь и глубже познакомятся с его философией. Этот глава ордена Вэнь из Цишаня выражает надежду, что подобная мера углубит согласие, царящее сейчас между орденами. Сборы начнутся через три луны. Адептам надлежит прибыть в Цишань на исходе сезона лися». Острые углы скорописи и полная ци гербовая печать не оставляли сомнений – письмо писал Вэнь Жохань лично. Вручивший его адепт словно бы случайно забыл поклониться. Вместо этого он улыбался. Нагло. Дерзко. В этом оскале не было ни намёка на уважение или почтение – адепт смотрел на старшего по возрасту и титулы так, как смотрят на заранее проигравшего. – Глава Вэнь ждёт ответа, – сказал он, прежде чем вскочить на меч и взмыть в воздух. Лань Цижэнь провожал его хмурым взглядом до тех пор, пока адепт не скрылся среди облаков. Он не собирался отвечать на чужую непочтительность – слишком явной и нарочитой она была, чтобы демонстрироваться исключительно по собственному желанию. Вэнь Жохань не возражал против подобного: возможно, лично приказал вести себя так. Это и тревожило наставника: состояние и намерения друга пугали. Он снова перечитал письмо: сухой, нарочито отстраненный тон. Вэнь Жохань словно подводил черту под многолетней дружбой и прощупывал границы дозволенного, проверял других – на что? Терпение, исполнительность, неготовность ответить? Он откровенно стремился подмять под себя другие ордена… Во имя чего? Власти в Поднебесной? Вспомнились давние разговоры. О недоверии к Императору, о других странах, о спасении мира заклинателей и об угрозе, нависшей над ними. Вэнь Жохань, может, и считал, что обладает знанием, которое позволяет ему видеть больше – но он ни с кем им не делится. Он требует прислушаться, довериться – но не доверяет сам, не хочет предоставить доказательства. Ведь на слово даже Лань Цижэнь не верил, что император способен обратить оружие против своих подданных. Чем больше Лань Цижэнь размышлял, тем меньше понимал. Гадал, что может быть на уме у Вэнь Жоханя, и не находил ответа. Предполагал, что может определять его действия, и сомневался в каждом выводе. Что-то определённо происходило. И Гусу Лань стоило узнать, что. Не Минцзюэ не успел ничего швырнуть адепту вслед и лишь смял в руке письмо. Четверых! Приказал, даже не попросил! Кем Вэнь Жохань начал считать себя, что посмел отправить такую полную наглейшего превосходства записку главе одного из пяти Великих орденов! Солнцем, сияющим над всеми? Он продолжает гнуть линию, которую начал на Совете кланов. Он определённо забыл о том, что уже сотворил с кланом Не – и какого врага приобрёл. Не Минцзюэ стиснул кулак с письмом. Что-то происходило. Глава Не точно знал лишь одно – Вэнь Жохань начал опасную партию, деталями которой он ни с кем не делится. Это не было новостью, глава Вэнь и раньше не мог похвастаться абсолютной искренностью, но до этого главы кланов могли рассчитывать хотя бы на крупицы информации. Теперь же не было и их, и Не Минцзюэ злился. Он не привык не понимать. И не привык ощущать, что у него нет контроля даже в пределах собственного ордена. Его заставили прогнуться под Вэнь Жоханя на Совете кланов, попросили спустить ему с рук все наглые выходки. Но эта… Этот гуев тренировочный лагерь!.. Необходимо было выяснить, что задумал Вэнь Жохань. Не Минузюэ отказывался верить в душевную доброту, внезапный приступ которой накрыл Вэнь Жоханя, и тот вдруг захотел учить, а не присваивать и забирать. Это… Не похоже на Вэнь Жоханя. Идет вразрез со всем, что тот творил до этого. Не Минцзюэ силился увидеть больше, до стука в висках старался осмыслить больше, чем мог – и ничего не понимал. Единственным выходом было – дать Вэнь Жоханю то, что он хочет. Только так Не Минцзюэ мог узнать, что происходит в Цишань Вэнь и взять под контроль свой орден. И свои действия. Вэнь Жохань управлял ими, словно марионетками. Улыбался и отталкивал, скалился и звал ближе. Не понять было, что стоит за его желаниями. Просит, сохраняет на лице улыбку, когда говорит о Надзорных пунктах. Усмехается, изменяет рассадку, когда говорит о Поднебесной. Цзян Фэнмянь смотрел вслед гонцу и не понимал, что изменилось с того сезона, когда Юньмэн Цзян принимал Совет кланов, а глава Вэнь уходил пускать блинчики на дальний пруд. Тогда еще все было хорошо.. И был ли шанс у них сохранить это «хорошо», не наблюдать превращение главы Вэнь в ослепленное жаждой чудовище?.. Цзян Фэнмянь не знал. Он был уверен, что суть Вэнь Жоханя составляет хорошее, светлое, добродетельное. Иной человек бы не приютил сироту в своем клане, иной человек не воспитывал бы его наравне с сыном и не дал бы ему свою фамилию. Вэнь Жохань был добродетельным – Цзян Фэнмянь хотел верить в это. Он не сомневался, что глава Вэнь действует на благо Поднебесной… И лишь отчего-то не желает рассказывать ни о причинах своих действий, ни о своих планах. Именно это – недоверие – Цзян Фэнмянь был склонен ставить Вэнь Жоханю в укор. Расскажи он все, обсуди он все, реши он поговорить… И Совет поддержал бы его. Цзян Фэнмянь лишь не думал, что ни сам Вэнь Жохань, ни другие главы кланов не поддерживают желание сесть за стол и все обсудить за пиалой лотосового вина и маринованными корнями лотоса. Говорят, глава Вэнь любит лотосы… Переносить любовь к символу клана на сам клан Цзян Фэнмянь не стал. Равно он не стал и думать о том, что глава Вэнь способен причинить зло младшему поколению. Так не считала уже мадам Юй, но на мнение жены Цзян Фэнмяню уже было все равно. О том, что Вэнь Жохань способен, и на что он никогда не пойдет, размышлял и Цзинь Гуаншань. Он единственный не стал вскрывать письмо сразу и не стал злиться на гонца – у Вэнь Жоханя всегда проскакивали имперские замашки, и не главе Цзинь злиться на того, кто спокойно говорит с Императором Поднебесной империи. Может, этот лагерь получится использовать для того, чтобы выведать у Вэнь Жоханя хоть толику знаний о земном мире, которое он теперь так тщательно скрывает. Ведь хуанди действительно поднял налоги. Расскажи Вэнь Жохань обо всем… И Цзинь Гуаншань бы нашел способ тоже приехать в Запретный город. Быть может, этот тренировочный лагерь – тот путь, который он так долго и упорно искал. Вэнь Жохань не знал о размышлениях глав, но итог его вполне устраивал. Ланьлин прислал двоих представителей главной семьи. Юньмэн и Цинхэ – одного. Не Хуайсан робел, прятал лицо за веером и явно чувствовал себя неуютно с широкой тяжелой саблей на поясе. Вэнь Сюй разделял его чувства. – Тише, Сюй-сюн! – озорно прошептал ему Вэнь Ин. – Тебя не убивать их просят, а лишь научить! Я помогать буду. Жаль, Вэнь Нина с нами нет! – Не называй меня так, – зло огрызнулся наследник Вэнь. Неужели приемышу не приказали всего?.. В другое время Вэнь Сюй обрадовался бы такому развитию событий. Не сейчас, когда он один обладал всем знанием, один должен был быть готов к письму, один должен был управлять и один должен был сообщить Вэнь Ину, что стоящие на поле юноши... От мыслей, что отец каждодневно справляется с ношей в сто крат тяжелее, легче не становилось. Вэнь Сюй тряхнул волосами, поправил гуань и наручи с гербовым тиснением. – Приветствую вас на сборах, – он выступил под палящее солнце, почти спускаясь к адептам других кланов. – На ближайшие четыре сезона я стану вашим наставником, а Вэнь Усянь, – рука Вэнь Сюя расслабленно показала на прислонившегося к столбу шатра Вэнь Ина, – моим помощником. Он обучит вас стрельбе из лука. Я же расскажу о философии клана Вэнь. Раздать пятый том Наставлений Вэнь Мао! Вэнь Сюй дождался, пока адепты раздадут копии книги адептам. Первые четыре тома Вэнь Мао писал для правящей семьи, а вот последний, пятый, предназначался для всех адептов. Повиновение приказам. Оценка происходящего на поле боя. Поведение на Ночных охотах. Общение с равными и с простыми людьми. Главы о боевых построениях Вэнь Жохань приказал не переписывать. – Днем мы будем встречаться на занятиях, посвященных философии клана Вэнь, – сообщил Вэнь Сюй. – Утром и вечером с вами будет заниматься Вэнь Усянь. Сейчас вас отведут в ваши комнаты. Посвятите это время изучению мудрости Вэнь Мао. Цзян Чэн держал пухлую книжицу чуть ли не двумя пальцами, словно ядовитую змею. Наследник Цзян смотрел хмуро, выглядел раздраженно. В воздухе чуть ли не искрило. Вэнь Ин, казалось, этого не замечал. Он лично вручил книгу сопернику и залихватски вздернул нос. – По мишеням сегодня на закате постреляем, – громко объявил он. – Идемте, отведу вас в комнаты. Тут горные леса, без проводника все ноги переломаете! – Что же ты снова себе ничего не сломал, – прошипел Цзинь Цзысюнь. Выпад остался без внимания – Вэнь Ин был слишком воодушевлен, чтобы его услышать, а Вэнь Сюй уже ушел в выделенный представителям клана Вэнь домик. Он перечитывал записку отца, вспоминал, о чем говорил Вэнь Жохань прошлые месяцы, и пытался, пытался понять ход его мыслей. Coalitio, отец любил это дациньское слово. Даже когда с тонкой острой улыбкой прижимал к земле малые кланы. Даже когда изменял рассадку Совета. Даже сейчас, отдав тот приказ… Даже гуй уже не разберет, какую партию видит перед собой отец, какие камни перекатывает между пальцами. Вэнь Сюй верил в отца, но не мог не бояться за неопределенное будущее, за смутный мир, в котором он скоро возьмет на руки своего ребенка. Наследник Вэнь заперся в подобии кабинета, объявив, что сегодня вечером он не желает никого видеть. Особенно – Вэнь Усяня. Тот может катиться к гуям на болота и пусть даже не помышляет о том, чтобы влезть в окно. Вэнь Сюй хотел побыть один и наедине с собой поразмышлять о будущем, которое видит отец, от которого пытается мир уберечь. Вэнь Ин вечером сидел с Не Хуайсаном. Они пили вино из горла и переговаривались заговорщицким полушепотом. – Клан Не? Ой, брат так зол из-за вашего главы, – Не Хуайсан покачивал кувшин в руке. – Кричит, вы совсем страх потеряли. Да и Вэнь Сюй сам не свой… Ой-ей, быть беде, Вэнь-сюн, помяни мои слова! – Или счастью, – разулыбался Вэнь Ин. Отпил из своего и шумно выдохнул: вино в клане Вэнь делали крепкое. – Его жена вот-вот родить должна! Вот и ходит сам не свой, из сестренки Цин всю душу вынул просьбами смотреть за сестренкой Жунинь. Огромный живот у нее, Не-сюн! Мы с Вэнь Нином об заклад побились, я уверен, девчонка родится! – Мальчик должен, первым всегда мальчики идут, – авторитетно заявил Не Хуайсан, и Вэнь Ин рассмеялся. – Цзян Ваньиню не говори! – он шумно допил остатки своего вина и вытер рот рукавом. – Больше ничего не скажу, Не-сюн! Потом все увидишь, потом, – и Вэнь Ин неожиданно трезво и остро взглянул на друга. – Я вижу, как ты пытаешься у меня все выведать. – Как знать, Вэнь-сюн, – безмятежно улыбнулся Не Хуайсан. – Я ничего не знаю. А вино у вас вкусное. Принесешь еще? Больше к этим разговорам ни Вэнь Ин, ни Не Хуайсан не возвращались. Каждый ощущал тонкую границу, выросшую между ними, но ни один не хотел о ней говорить – ведь тогда пришлось бы признать, что дружба наследника одного ордена и воспитанника другого подчиняется не желаниям или стремлениям, а воле глав орденов. Воле Вэнь Жоханя. Ему принадлежала абсолютная власть над судьбами своих подданных и учеников тренировочного лагеря, и он стремился взять от власти все. Не говорил с другими главами кланов, даже на письма Вэнь Сюя отвечая односложно и медленно. Вэнь Жохань несколько раз отправлял разведку на границу и несколько раз хмурился, читая донесения. Ему не нравилось то, что он наблюдал. Ему не нравилось количество игроков в этой партии. И – ему не нравилось собственное бессилие. Он делал все, и одновременно ничего, ведь не в его силах заставить кушанцев отступить, а императора унять свои захватнические порывы. Это не нравилось Вэнь Жоханю, он не привык ощущать собственное бессилие, но именно таким, слабым, себя сейчас чувствовал. Оставалось лишь не позволять этим чувствам влиять на его решения и поступки, и с этим глава Вэнь пока что справлялся успешно. Пока что. Он собрал на своей части доски нужные фигуры. Вэнь Жохань не считал себя спасителем мира или ответственным за его благо – но понимал, что в его силах не дать миру потонуть в багровых реках и принять власть управлять им. И желал это сделать – потому что мог. Этим осознаванием и этим знанием он ни с кем не делился. Заперся, отгородившись от мира стенами своего кабинета, и долгими часами изучал карты, выстраивая одному ему понятные схемы. Карты ночных охот изменялись им чаще, чем раньше, а посыльные и разведчики с короткими приказами выезжали за пределы ордена все чаще. Вэнь Жоханя интересовало все. Западные границы, северные. Длинная стена, Запретный город. Горные гряды восточного направления и равнины центрального. Русла рек, расположения озер и болот. Активность темных тварей. Любая мелочь могла перекрыть дыхание его партии, и Вэнь Жохань старался не упустить ничего из виду – потеряв то, что находилось прямо перед его носом. Тренировочный лагерь. Он доверил его сыну и позволил себе не проверять его ежечасно. Не учел Вэнь Жохань лишь того, что его невестка вот-вот должна родить, и мысли его сына крутятся не только вокруг лагеря, но и вокруг скорых родов. Роды начались внезапно. Однажды Вэнь Жунинь ощутила боль внизу живота. Через половину палочки благовоний отошли воды, и гонец полетел в тренировочный лагерь с донесением. Вэнь Сюй как раз заканчивал дневное занятие. Он с изяществом, выученным у своего отца, игнорировал недоверчивые взгляды, рассказывая ученикам других кланов то, что никогда им нужно не было, и сам хотел, чтобы занятие быстрее закончилось. Говорить, зная, что в любой момент гонец может доставить записку с всего лишь двумя словами… Возможно, поэтому Вэнь Сюй так побледнел, когда к нему подбежал гонец и передал записку. У твоей жены начались роды. Вэнь Цин. Вэнь Сюй даже размышлять не стал. Прервал занятие и вылетел из комнаты. За главного он оставил Вэнь Ина. На ближайшие три дня – пусть, что хочет с ними, то и делает. Вэнь Ин хотел малого. Пострелять фазанов в горном лесу при свете дня. Поэтому он выдал всем по луку и колчану стрел и повел их в лес. Искать фазанов, стрелять их и праздно проводить досуг. Первые несколько палочек благовоний у него получалось сохранять подобие старшего среди сверстников. А затем Цзинь Цзысюнь увидел вдали пещеру. Вэнь Ин знал ее – Вэнь Жохань пару раз брал его и Вэнь Сюя с собой. Также он знал и то, что туда не то чт о с луком и стрелами – с мечом и талисманами соваться нельзя. – Да не прикидывайся трусом, Вэнь Усянь! – взвился на него Цзинь Цзысюнь. – Это просто пещера! Кто хочет провести разведку? За мной! И он нырнул в пещеру, вырвав рукав из рук Вэнь Ина. Остальные, весело смеясь, направились за ним. Цзян Чэн не преминул толкнуть Вэнь Ина плечом, когда спускался в темноту пещеры. – Да стойте же вы! – Вэнь Ин впервые в жизни говорил серьезно. – Цзинь Цзысюнь живет без мозга, а вы что? Нет там твари вам по зубам! Стойте! Впрочем, кто его слушал? Сохранять подобие авторитета у Вэнь Ина получалось на тренировочном поле, рядом со взрослыми адептами клана Вэнь и Наследником Вэнь. Сейчас, в лесу, его воспринимали скорее как раздражающую помеху. Раздражающего выскочку-Вэня. Ни Цзян Чэн, ни Цзинь Цзысюань, ни Су Ше – никто из них и головы на оклик не повернул. – Мы уже с луну тут мишени дырявим! – адепт клана Ли (с относительно спокойного юга, вспомнил Вэнь Ин) зло покосился на ровесника. – Нам нужно размяться. Вэнь Усянь, ты был первым заводилой – им и оставайся. – Сейчас я за ваши действия отчитываюсь! – возразил Вэнь Ин. Покосился на спокойно стоявшего у камня Ванцзи. – Лань Чжань, стой тут. Я за ними. Вэнь Ин нырнул в темноту пещеры. Небожители, только бы эти дураки защитный круг не повредили! Лань Ванцзи вместе с двумя оставшимися адептами клана Лань и еще несколькими — совсем немногочисленными — учениками остались возле входа в пещеру. Не то чтобы Ванцзи признавал здравомыслие Вэнь Ина, но здесь, в тренировочном лагере на территории Цишань Вэнь старшим был он, и не ученикам было с этим спорить. Уж точно не ученикам клана Гусу Лань, путь которого требовал сдержанности и порядка. Лань Чжань сделал для себя мысленную пометку, что по возвращении необходимо будет усадить Су Шэ перечитать клановые правила. Возможно, не один раз, потому что это было уже не первое вопиющее нарушение со стороны адепта. Молодой Су так легко влился в ряды недовольных юных бунтарей, что Лань Чжань невольно задавался вопросом, а в правильный ли клан он пришел, чтобы следовать пути самосовершенствования? По всему выходило, что нет, но были ли в прошлом прецеденты, чтобы Гусу Лань предлагал кому-то из своих адептов сменить путь, Ванцзи не помнил. Стоило поискать в библиотеке упоминания... Грохот камней и короткий отзвук крика прервали поток мыслей. Больше ни о чем не думая, Лань Чжань покрепче сжал лук и побежал в пещеру. Там явно что-то случилось, и было уже не до выполнения приказов. Вэнь Сюй об этом не знал. Его больше занимала жена и новорожденный сын. Вэнь Сюй осторожно держал сверток в руках, беспомощно и счастливо смотрел на Вэнь Цин и глупо-глупо улыбался. – Юань, – повторил он молочное имя своего ребенка. – Хорошо. Я остаюсь с госпожой Вэнь. Плевать на обычаи! Вэнь Цин лишь фыркнула и закатила глаза. О произошедшем в пещере первым узнал Вэнь Жохань. Неприятным, внезапным и возмутительным способом. К нему в кабинет ворвались – шарахнув дверью так, что палочка благовоний упала с подставки. – Вэнь Жохань! – рявкнул Лань Цижэнь, подлетев к столу (бывшего) друга. Хлопнул по нему ладонями и зло воззрился на мужчину. – Я доверил тебе жизнь племянника не для того, чтобы ты скармливал его Черепахе-губительнице! Объяснись, что это значит?! – Это ты объяснись, Лань Цижэнь, – отрезал Вэнь Жохань. Нарочито аккуратно отложил стило на подставку. – Что значит «скармливал Черепахе»? Мой лагерь находится достаточно далеко от ее пещеры, а сама пещера отгорожена барьером. – Ты даже не отрицаешь! – Лань Цижэнь разъярился еще сильней. Он буравил главу Вэнь взглядом и испытывал сильнейшее желание схватить его за ворот одежд и хорошенько встряхнуть. Чтобы вся дурь вылетела пробкой. – Дюжина юнцов! Помятые! Пришли в Облачные глубины! – О чем ты? – Вэнь Жохань откровенно не понимал гнева лаоши, но произносимые им слова ему очень не нравились. Если действительно произошло подобное… Почему Вэнь Сюй? Почему никто не пришел к нему?! – Они как-то попали в пещеру к темному двойнику Сюань-У, – только удивление в глазах заклинателя заставило Лань Цижэня смягчиться. Конечно, Вэнь Жохань прекрасный актер и способен изобразить какую угодно эмоцию… Но так притворяться даже он не может. Удивление: расширившиеся глаза, большие зрачки, напряженные пальцы – все это неподдельное. Лань Цижэнь чувствовал это, и склонен был доверять если не бывшему другу, то своему ощущению. Поэтому продолжал он уже тише, спокойней и убрав ладони с бумаг Вэнь Жоханя. – Их засыпало камнями, и они чудом выбрались. Не все. Под завалом остались Лань Ванцзи и Вэнь Усянь. Стул скрипнул под дереву пола. Вэнь Жохань вскочил со своего места и молча направился к дверям. Он лишь дернул ладонью – это был знак следовать за ним и больше не тратить время на разговоры. Алые искры, сверкавшие во взгляде главы Вэнь, не предвещали ничего хорошего. До пещеры добрались на мечах. За все это время Вэнь Жохань не произнес ни слова – лишь вихрилась вокруг ладони духовная энергия. Он не стал тратить время на разбор завала – ничтоже сумнящеся он разнес его в пыль. Лань Цижэню оставалось лишь держаться чуть позади. Оба заклинателя готовились к сражению с Черепахой-губительницей – но пришли лишь к ее обезглавленному трупу. И двум юнцам-заклинателям. Лань Чжань держал руку Вэнь Ина в своей ладони и отдавал ему последние крохи своих духовных сил. Вэнь Жохань опустился рядом с ним на колено. Прощупал пульс – тонкий, медленный, но есть. Они выглядели истощенными и грязными. Вэнь Ин безвольно лежал в руках Вэнь Жоханя. Лань Цижэнь помог подняться Лань Ванцзи. – Остаетесь в Знойном дворце, – Вэнь Жохань поймал взгляд друга. – Им нужно лечение. До моего дворца ближе, чем до Гусу, Лань Цижэнь. Юный Ванцзи поправится, и поедете. Я предлагаю вам остаться, как гостям. Лань Цижэнь коротко кивнул. Останутся. У него не было причин верить Вэнь Жоханю, но одновременно у него не было причин не верить ему. Он видел, как тот бережно прижимал к себе Вэнь Ина и как медленно летел на мече, постоянно проверяя, как там Цижэнь с Ванцзи. И видел, как тот нетерпеливо распоряжался о двух гостевых покоях и лекарях. Как можно быстрее лекарях. У Лань Ванцзи была сломана нога, у Вэнь Ина повреждены ребра, и оба юноши были до крайности истощены. Им нужен был отдых и еда. И покой – полный покой, который Вэнь Жохань распорядился им дать. А заодно разрешил другим юношам возвращаться к своим семьям. Идея тренировочного лагеря была провалена, но даже не на это злился Вэнь Жохань, когда приказывал Вэнь Сюю немедленно явиться к нему. Тот явился с глупой улыбкой на губах, пахнущий молоком. – Ответь, Вэнь Юншэн, – вкрадчиво начал Вэнь Жохань, замерев у апоклинтры. – Я назначил тебя главой тренировочного лагеря, вверив в твои руки жизни младшего поколения. Ты отвечаешь за них передо мной. Так отчего о том, что младшее поколение разбудило темного двойника Сюань-У, я узнал от Лань Цижэня?! – от благодушия к концу фразы не осталось и следа. В глазах главы Вэнь полыхало алым, а голос гремел гневом. – Второй нефрит чуть не погиб! Вэнь Усянь чуть не погиб! И я узнаю об этом от Лань Цижэня! До которого три дня пешего пути! Вэнь Юншэн, как ты смел оставить юнцов и уехать в Знойный дворец без моего ведома и позволения?! Отвечай! Вэнь Сюй бухнулся на колени перед отцом. Вэнь Жохань отступил на шаг, не позволяя коснуться края своего ханьфу, и молча выслушивал сбивчивые извинения сына. Тот ожидаемо лепетал о жене, своем первенце, просил прощения и каялся в том, как подвел главу и орден. Клялся, что подобного более не допустит и будет вечно ставить орден и его цели на первое место. Не позволит любви к семье затмить почтение к отцу и верность ордену. – Ты разочаровал меня, Вэнь Юншэн, – наконец, уронил к склоненной голове сына Вэнь Жохань. – Твоя удача, что ни один из юношей не погиб из-за собственного безрассудства и остался невредим. А Лань Ванцзи и Вэнь Усянь только остались живы. Принеси извинения Наставнику из клана Лань, и тогда я приму твое раскаяние. И все же рычаг давления на другие ордена был потерян. Вэнь Жохань собирал лагерь заложников, лагерь тех, кто должен был умереть по его приказу. И теперь – ему нечем шантажировать главы кланов, и он лишился камня, способного перекрыть дыхание всем другим камням этой партии. Поздно уже корректировать тон разговора, который он вел с другими орденами… Но, может, получится удержать лицо и додавить их так, без карты чужих жизней. Использовать собственный порыв лично спасти племянника бывшего друга и своего воспитанника, обернуть его в демонстрацию мирных намерений. Тогда и Надзорные пункты… Вэнь Жохань взмахом руки отослал Вэнь Сюя прочь. Сам сел на апоклинтру и задумчиво посмотрел на белые облака, плывущие по синему небу. В мирное начало поверит Юньмэн Цзян. Может, стоит начать с него? И убедить остальные ордена, опираясь на согласие Цзян Фэнмяня?.. Да, это может сработать. Вэнь Жохань мало что контролировал в этом плане и не мог повлиять на чужие мысли и намерения… Это злило, это раздражало. Но другого выхода у него теперь не было. Первый Надзорный пункт появится на землях ордена Юньмэн Цзян.