Avalanche

В ставку покойного Вэнь Сюя Вэнь Жохань решил выехать неожиданно. Он объяснял свое решение недовольством нынешним положением дел. Ему не нравилось, насколько сдвинулась линия боя, и он хотел перенести ее обратно. Сделать это лучше всего, если сообщения о положении дел поступают без задержек. Все делали вид, что верили в эту причину. Истина же крылась в винных глазах главы Вэнь – в них постоянно плясали алые искры, в них поселился животный гнев и мало кто осмеливался перечить такому главе. Те немногие, кто могли, были им же отосланы в разные уголки Поднебесной уже давно. Вторая причина заключалась в двух письмах, которые Вэнь Жохань получил пару дней назад. В первом Вэнь Чжэнь писал об огромном интересе императора к причинам разлада в заклинательском мире. Хуанди не мог не заметить бои, и Вэнь Чжэнь писал о змеиной улыбке, тысячах вопросов и тайных вечерних встречах императора с генералами. Подслушать ни одну не удалось, но подобные совещания не сулили ничего хорошего клану Вэнь. Во втором письме Вэнь Шуо писала о мелких драках без оружия, которые трижды позволили себе кушанские и имперские воины. Пока лишь пьяные склоки, гласила мелкая вязь ее иероглифов, но лишь вопрос времени, когда кто-то решит обнажит меч. Первая кровь подожжет этот пожар – это понимали все, ждал хуанди, ждал царь кушанцев. И торопился Вэнь Жохань. Если он не успеет… Цишань Вэнь исчезнет с лица земли. У него не было времени на прежние стратегии. Быстро, резко, безжалостно – ударить одновременно, сжечь дотла единовременно. И сообщить императору о мире, который орден Вэнь принес в Поднебесную. Вэнь Жохань позабыл о сне. Ночами он чертил схемы сражений на маленькой походной карте и отправлял их в ставку боев против Цзянов. Днем он просматривал донесения генералов и исправлял собственные планы. Потери, приобретения, раненые, выжившие. Значение имело все, и любую мелочь разум Вэнь Жоханя превращал в ключ к будущим победам. Выжить, выиграть. Выжить, победить. Выжить, сжечь. Уничтожить, чтобы не быть уничтоженным. Убить, чтобы не быть убитым. Долой демократию и политесы. Долой мысли о разговорах и договорах. Долой все – лишь сталь меча имеет значение. И следующий бой. Тот бой, в котором линия сражений снова станет ровной. В этот бой Вэнь Жохань вел своих людей лично. Меч в руке. Вихри духовной энергии вокруг ладони. Он сражался отчаянно, на передовой, великолепно осознавая, что подобное поведение вдохновляет его людей биться еще остервенелей. Смогут, выиграют, победят, выживут. Война не за жизнь – война против смерти, что схватила за горло сталью сабли… – Ты еще кто? – очередной труп смотрел на Вэнь Жоханя слишком пристально. И не имел при себе оружия. – Чжао Чжулю, – ответствовал труп. – Это могло быть имя вашего слуги, глава Вэнь. Но сейчас это имя вашего врага и вашей погибели. Вэнь Жохань с интересом наклонил голову вбок, рассматривая заклинателя. Его лицо казалось знакомым, но Вэнь Жоханю пришлось напрячь память, чтобы вспомнить тот совет кланов в Пристани лотоса, круги от камней на воде и неуместную, прозвучавшую так невовремя просьбу… – Решит вот так отплатить благодетелю? – усмехнулся он. В глазах алым полыхало пламя. – Я заберу твою жизнь, Чжао Чжулю, и это будет возвращением твоего долга мне. Они напали одновременно. Меч Вэнь Жоханя проскользил по плотному металлическому наручу, рука Чжао Чжулю мазнула по его поясу. Удар – и отпрыгнуть. Оба тяжело выдохнули, пробуравили друг друга взглядом. Чжао Чжулю не отводил глаз, спокойно выдерживал взгляд Вэнь Жоханя. В другой момент бы это насторожило… Но Вэнь Жохань лишь ударил снова. Прыгнуть, перекинуть меч, увернуться. Перетечь с одной ноги на другую. Увернуться – что же не так с этим мальчишком, почему именно руки?! Вэнь Жохань чувствовал в них духовную энергию и уходил от так. Подшаг, шаг, прыжок. Лязг лезвия о наруч. Прыжок. Выдох. Вдох. Уклониться, уйти, атаковать. Прыгнуть, развернуться. Бок, плечо, бедро. Красные капли веером – задел бок?! Выдохнуть, ринуться. В грудь впечаталась тяжелая рука, и Вэнь Жохань забыл, как дышать. Он заживо сгорал от десяти тысяч костров в своей груди – упал на колено, оперся на меч и мелко-мелко хватал ртом воздух, пока внутри полыхал пожар. А затем что-то гулко лопнуло, и холодное ничто заполнило его тело. В голове было черно и пусто. Вэнь Жохань отупело смотрел, как над ним заносят меч – и ни искры не промелькнуло во взгляде, когда меч отбили, и он увидел спину воспитанника перед ним. Вэнь Ин застал немного. Прыжок главы Вэнь, удар. Как глава Вэнь упал на колено, а над ним занесли меч. Он ринулся, чудом успел принять карающий удар на свой клинок, бросился вперед сам. Собственное тело вмиг стало лишь инструментом, что повиновался одной вещи – уберечь главу Вэнь. Защитить главу Вэнь, сохранить его жизнь, что бесценней жизни десяти тысяч армий. Вэнь Ин не смотрел в лицо того, с кем дрался. Лишь атаковал, атаковал, атаковал. Бил, бил, бил. Плечо, плечо, грудь, пах. Бедро, бедро, пах, грудь. Голова, шея. Снова, снова, снова. Капли пота прохладой слетали со лба, конца и края не было танцу меча и рук. Ударить, увернуться, ударить. Грудь? Шея? Когда ж он сдохнет! Когда ж глава Вэнь… Кровь залила Вэнь Ину лицо – и он наконец увидел, как кончик меча вспорол врагу горло. Тот попятился, зажал рану руками, но никакие пальцы не могли залатать пробитую сталью кожу. И Вэнь Ин уже не смотрел на него. Вбитым в мышцы движением он отряхнул меч от крови и бросился к главе Вэнь. – Глава! – Вэнь Жохань опирался на меч ровно в той же позе, что и бой назад. Это тревожило Вэнь Ина. Не спрашивая разрешения и внутренне попрощавшись с рукой, он схватил главу за запястье, потянулся своей ци к его. Пустота. Черная пустота встретила ци Вэнь Ина. Он осознал лишь в этот момент. Вэнь Жоханю уничтожили золотое ядро. Мир почернел весь. Осталось от него лишь тепло запястья главы под пальцами. Лишь его мелкое частое дыхание в ушах. Лишь стук его сердца, отдающийся в подушечки. У. Главы. Нет. Ядра. Это молотком било по вискам, и, чем дольше, тем сильнее звучало иное. Никто. Не. Должен. Узнать. Вэнь Ин стер кровь со своего лица и неуклюже испачкал Вэнь Жоханю одежды на правом боку. – Глава, молю, обопритесь на меня, – зашептал он. – Доставим вас к лекарю. Никто не узнает. Никто не узнает. Лишь последнее привело Вэнь Жоханя в чувство, и он грузно поднялся. Враз словно всю текучую грацию растерял. Вэнь Ин сам помог ему вогнать меч в ножны, помог встать на меч. Он не хотел оставлять его на поле боя – знал, что главу нужно доставить в Знойный дворец. Там лекари, они помогут. Там Вэнь Цин, она что-нибудь придумает. Как же… Тяжело. Вэнь Жохань был тяжел, он с трудом стоял на мече, опирался на Вэнь Ина. Вэнь Ин же гнал, гнал, гнал. Словно надеялся догнать рассыпавшееся прахом золотое ядро. * * * – Я не пущу к нему никого, кроме целительницы Вэнь, – Вэнь Ин не скрывал презрения, с которым смотрел на Мэн Яо.– Глава Вэнь был ранен во время боя, и с ним должны находиться лишь доверенные члены клана. Господин Мэн, вы не часть клана Вэнь. – Как и вы, господин… Вэй? – Мэн Яо оставался спокоен. Вежливо прятал ладони в рукавах и умудрялся смотреть на Вэнь Ина как на равного, несмотря на их разницу в росте. Вэнь Ин лишь нахмурился. – Я Вэнь, господин Мэн, – отрезал он. – Честь носить эту фамилию подарил мне глава Вэнь, и я берегу его дар. Повторяю еще раз, он ранен, и с ним будут лишь доверенные члены клана Вэнь. Прошу вас удалиться. Не вынуждайте меня повторять в третий раз, ведь тогда я буду вынужден повысить голос и потревожу покой главы. Мэн Яо ничего отвечать не стал. С улыбкой обозначил поклон, глубже поклонился подошедшей Вэнь Цин. – Чего тебе, Вэнь Усянь? – вопросила целительница, но Вэнь Ин лишь затащил ее в покои к Вэнь Жоханю. – Я не чувствую духовной энергии в теле главы, – едва размыкая губы, рассказал он, и целительница нахмурилась. – Кровь? – Не его. Глава… Не получил видимых ранений. Борозда между бровей Вэнь Цин стала еще глубже. Она оставила Вэнь Ина стоять у дверей, а сама подошла к сидящему на кровати Вэнь Жоханю и опустилась перед ним на колени. – Глава, позвольте вашу руку, – и взяла Вэнь Жоханя за левое запястье. Вэнь Цин хмурилась, кусала губы, пока считала пульс. Одновременно она силилась нащупать хоть толику духовной энергии в теле главы; обычно ци в нем била через край, Вэнь Цин ощущала ее, едва касаясь главы, но сейчас все было иначе. На месте ядра в даньтяне – черное пепелище. Меридианы выжжены и скукожились. Верхний и нижний даньтянь разрушены до основания. На груди Вэнь Цин ощущал темневший, словно ожог, синяк в виде отпечатка ладони. – Глава, эта недостойная нижайше просить вас оголиться по пояс. Ей нужно осмотреть вас. Вэнь Жохань раздевался заторможенно, устало – это Вэнь Цин тоже замечала. Ему потребовалось усилие, чтобы расшнуровать туго затянутые наручи, он слишком долго снимал с себя детали пояса, развязывал шнурки на ханьфу и спускал его с плеч. Ее предположения оправдались – напротив среднего даньтяня, места, где всегда у заклинателя билось золотое ядро, темнел синяк. Вэнь Жохань поморщился, когда она прикоснулась к нему. – Больно? – Ты давишь на даньтянь. Вэнь Цин убрала руку и задумчиво мыкнула. Поднесла руку к лицу и потерла между бровей. Она размышляла – физически глава не пострадал. Делиться с ним духовной энергией было бесполезно. Его тело ее просто не примет, и любая ци рассыпется в воздухе, не достигнув цели. Даже у обычного человека было бы не так, но это ранение выжгло в нем всю систему циркуляции ци, не оставив ни шанса на формирование золотого ядра. – Этой недостойной жаль, – тихо сказала Вэнь Цин, наблюдая, как Вэнь Жохань медленно одевается. – Она сделает вам укрепляющие и восстанавливающие отвары. К сожалению, это все, чем эта недостойная может помочь. Она поймала взгляд Вэнь Ина, и поняла – он ей не поверил. Но значения этому взгляду Вэнь Цин придавать не стала. Она и сама помнила свой труд, свою работу и свои свитки – но что толку в теории? Говорить о ней Вэнь Цин не хотела. Не хотела марать руки и уничтожать того заклинателя, которому будет лишь приказано. Поэтому и смолчала. Не стала обнадеживать и селить в сердце Вэнь Жоханя жестокие мысли. Его сердце и так достаточно жестоко и темно… * * * Вэнь Ин позволил Вэнь Цин выйти из личных покоев главы. Только после он подошел и опустился на колени перед Вэнь Жоханем. – Глава, этот недостойный прикажет подать вам обед. Он нижайше просит вас поесть. Необходимые документы он принесет в ваши покои. Глава… – Хорошо. Можешь идти. Вэнь Жохань смотрел сквозь Вэнь Ина, и Вэнь Ин больше не стал его тревожить. Поклонился и вышел из покоев. Поставил тут стражу и отдельно поручил им ни под каким предлогом не пускать в покои Мэн Яо. Вэнь Ин не доверял его липкому и слишком спокойному взгляду. А Вэнь Жохань явно хотел бы, чтобы как можно меньше людей знало о случившемся с ним. Не исправить, значит… Вэнь Ин уселся на террасе и, откинувшись назад, смотрел в небо. Ничего не исправить? Он читал тот трактат и читал те расчеты. Способ был. Один. Единственный. Вэнь Ин задрал руку и смотрел, как красная духовная энергия окутывает ладонь. Ничего не исправить? Вэнь Цин почему-то сказала именно так, не захотела говорить, и Вэнь Ину все равно было на ее мотивы. Красная духовная энергия вихрилась вокруг ладони. Способ был, вспоминал Вэнь Ин, наблюдая за ней. Вэнь Цин могла. Он… Мог. Он не станет жалеть. Даже мыслей о подобном не было – а Вэнь Ин тщательно искал их внутри себя, готовый осудить за один лишь намек на них. Но нет сожалений не было. Была готовность это сделать. Желание так поступить. Эта жизнь уже давно принадлежала клану Вэнь. Эта жизнь принадлежала Вэнь Жоханю. То, что Вэнь Ин может лежать на досках террасы, что вокруг его ладони танцует духовная энергия – это все дар Вэнь Жоханя, следствие его благородства и доброты. Без него Вэнь Ин умирал бы в заснеженном переулке от холода, голода и собачьих зубов. Без него он бы не узнал грамоту, не прожил бы жизнь заклинателя. Он был слугой клана Вэнь и стоял за спиной Вэнь Жоханя, готовый подставить главе плечо. Готовый отдать ему золотое ядро. Сожалений не было. В сердце Вэнь Ина горела решимость, и он сжал кулак, обрывая танцы энергии. Он не жалеет, нет. Совершенно не жалеет. Страха… Разве что чуть-чуть. Вэнь Ин читал о том, как проходит операция, но Вэнь Цин писала слишком заумно, чтобы простой заклинатель вроде него что-то понял. Но это и неважно – она сама понимает, что написала. И этого достаточно. Вэнь Ин лежал на досках террасы, щурясь, смотрел на солнце и подбирал слова, которые должны будут убедить сестренку Цин провести эту операцию. И одновременно он подбирал другие слова – чтобы единственный раз в жизни соврать Вэнь Жоханю. Чтобы он не догадался и позволил провести операцию. Позволил вернуть ему ядро, он ведь такой гордый. Вэнь Ин улыбнулся этим мыслям.