***
Ночью оживали тени – не те, что прячутся по углам, а те, которые заперты в самых потаённых уголках. Они кричат, скребутся, ищут лазейки, пытаются вырваться наружу. Они завладевают людьми: зависть, вина, ненависть, страх, саморазрушение, желание причинять боль другим – это всё они. Тарталья ускользнул во двор. Пиджак надевать не стал – ему в буквальном смысле нужно было остыть. Он ступил на крыльцо, дыхание вырывалось изо рта облачками пара. Парень прикрыл веки. Ледяной ветер пробежался по его алому шарфу и напряжённому лицу. «Уже скоро». Отданные ему приказы всегда были конкретными, но он выполнял их невообразимыми способами: чаще всего гибли люди, тратилось много моры. Внешне красив и миловиден, а внутри жесток и коварен, преданный Царице до последней капли крови. Тарталья поднялся с насиженного места, как будто через силу подавляя в себе досаду и тревожность, он потянулся, разминая затёкшие мышцы и суставы. — Ты сумасшедший…. Сумасшедший... Сумасшедший. Ахахах, — шептал он себе под нос, закрывая голову руками и тихо смеясь. Тарталья впал в страшную долгую тоску. Сколько же он мучал эту девушку, в которую он действительно влюблён? Сколько же невинных полегло от его рук? Он видел свои тени словно со стороны, грехи, пожирающие его изнутри. Ему хотелось рвать всё, что он видел, но парень держал себя в руках. Привычка не показывать свои чувства въелась настолько, что стала инстинктом. Он всегда убеждал себя, что жизнь логична и разумна. Он был в этом уверен и потратил кучу времени на этот вопрос. «Я мыслю - следовательно, существую. Логично». Его жизнь была почти идеальна, если бы не вечное повиновение Синьоре, постоянная смена места жительства, его Глаз Порчи, и, конечно же, одиночество. У людей всегда есть какие-то привычные и милые мелочи, которые нравятся им и приковывают их к жизни, защищая от одиночества. Но у Аякса были далеко не положительные мелочи... Убить, избить, запугать, отобрать… Постоянные приказы. Одиночество, без всяких иллюзий – доводит до безумия. А вот у безумия логики уже нет... Он украдкой заглянул в окно. Девушка спала. «Отлично». Какая-то странная смесь насмешки, презрения, нетерпеливости, беспокойства и любопытства засветились в этом беглом взгляде. Рыжеволосый закрыл глаза, однако в кромешной тьме появилась мечница. Такая радостная и милая, с улыбкой и румянцем на лице протягивает руку, пока Паймон летает подле девушки. От смятения Предвестник вновь открыл их. С самого начала дня его мучали навязчивые образы, непроизвольно переходящие в воспоминания, пугающие и реалистичные кошмары.***
В последние дни Люмин снился один и тот же сон, ничто в нём не менялось, только страх от раза к разу возрастал и даже в часы бодрствования мучал ожиданием ночи, когда кошмар повторится снова. Ей снилась неизвестная местность – безнадёжный, унылый, жуткий лес. Кое-где виднелась трава, сухие ветви. По кругу в воздухе пылали таинственные знаки. Всё это походило на какой-то странный ритуал. Туман начал выходить из него густыми, жирными пластами. Девушке приходилось видеть туман на острове Цуруми, но такого она никогда не встречала. Её знакомые шли из леса, не реагируя ни на что, они исчезали в серой туманной пелене, но Люмин слышала их жуткий шёпот, от которого по коже бежали мурашки. Среди сосен вокруг эхом разнеслись крики. Они сбили её с толку. Она не могла ни о чём думать, но Люмин должна была собраться с мыслями. Оборванные друзья, непонятно, во что одеты, волосы всклокочены, глаза больные, встревоженные. Они все держали своё оружие и манили её, звали за собой. Сумерки сгущались, полная луна светила всё ярче и ярче. Девушка чувствовала себя некомфортно, и даже физически плохо: нападал озноб и ощущался упадок сил. Захлёбываясь в неживом воздухе, Люмин бежала к ним по коричнево-чёрной земле, которая внезапно уходила из под ног, превращаясь в текучую субстанцию. Каждый раз, делая шаг, Люмин будто ступала в трясину. Нужно было продолжать двигаться, но жижа грозила поглотить девушку. Она уже начинала тонуть, как вдруг сквозь сон услышала непонятные звуки.***
В доме было сумрачно, несмотря на льющийся из окна свет, означающий, что начинался новый день. В холодном поту девушка проснулась от глухих тяжёлых шагов у входной двери. Очень сильно болела голова. От потухшего фитиля шла небольшая дымка, видимо свечку затушил ветер из окна. Еле оторвавшись от поверхности, она краем глаза увидела грозный силуэт в прихожей. Сильный звон в ушах мешал сосредоточиться на настоящем. Парень величаво зашёл на кухню, крутя в пальцах какой-то непонятный предмет. Люмин пыталась очнуться, пространство вокруг плыло, было тяжело разглядеть что-либо. Внезапно в комнате стало душно, а стены показались мерзко-тесными. Он подходил к ней медленно, плавно, спокойно, словно хищник, загнавший свою добычу в ловушку. Чайлд выставил перед ней стальной клинок. Резко пришедшая нехорошая догадка заставила девушку ужаснуться и кое-как встать из-за стола. — Путешествие подошло к концу. — Если это шутка, то… – заикаясь проговорила Люмин, ощущая невозможность моргнуть. Онемев, она не могла сдвинуться с места. — Посмеёмся вместе, – закончил парень, скалясь. Рыжеволосому нравилось надевать маски. Он любил быть двуличным. То он весь из себя добренький, грустненький, то злой и беспощадный. Для него это всего лишь игра. Натренированный в бесчисленных нещадных поединках мужчина метнул кинжал. Он со свистом пролетел у лица девушки и впечатался с глухим звуком в стену. Белокурый локон, кружась, упал на пол. От страха девушке показалось, что её противник вырос и стал мощнее в два раза. Он уверенно надвигался на неё. — Прости, юная леди, но ты знала, чем всё закончится, – взяв удобнее второе лезвие, он в одно быстрое движение поцарапал её плечо. — Ужасно, когда тебе вонзает в спину нож тот, кто уже предавал тебя в прошлом, я знаю... Странница вскрикнула и отпрянула, закрывая рану рукой. По белоснежной коже струёй потекла густая алая кровь. Ноги становились ватными. Тарталья выглядел вопиюще развратно и при этом, как человек, искренне наслаждающийся процессом. — Зачем… ты это делаешь? — широко распахнув глаза, едва слышно выдохнула девушка, озираясь по сторонам — «О нет, меч не появляется!». Ещё она поняла, что в комнате рядом с ней нет вещей, которые она смогла бы быстро взять и швырнуть в него, похоже, он подготовился к нападению, пока она спала. — Воля Синьоры должна быть исполнена. Стоило ей потерять бдительность, как девушка почувствовала неожиданный острый и жестокий удар ногой в левый бок. Какая-то высоко стоявшая ваза упала и разбилась на маленькие осколки. Люмин со сдавленным стоном ударилась об угол тумбочки. Страшная боль пронзила её. Повалившись на пол, она испуганными глазами смотрела снизу вверх на парня, который заливался смехом. Прошло полминуты бездействия. Она не знала, что ей делать. «Почему он ничего не предпринимает, а просто стоит и молчит? Почему не сделал то, что собирается, пока я была без сознания?», – мысли лихорадочно носились у неё в голове. Ей было тяжело пошевелиться. Девушка знала, что лучше держать язык за зубами. У неё вспотели ладони. Один неверный ход – один неудачный шаг, одна ошибка, – и она мертва. Но всё же решилась. Держась за ушибленное место, она чуть ли не с мольбой впервые произнесла его настоящее имя: — Аякс… Что-то в его лице дрогнуло, но лишь на секунду. Он возвышался над ней, не переставая фальшиво, дразняще улыбаться. И уже не досада, а настоящая ненависть к его шагам, наигранности и смеху овладела Люмин. — Нет, нет, нет, – она стала поспешно отползать от него. — Да я коварен, не правда ли? — девушка не ответила, и он хмыкнул. — Я, конечно же, сочувствую тебе... «Нужно уходить отсюда как можно скорее!», – с дрожью в коленях она встала и приготовилась к анемо атаке, но... ничего. Это была типичная реакция «бей или беги». — Не получится, — сказал Тарталья, тряхнув копной каштановых волос. Парень азартно ухмылялся, будто всё происходящее театр, в котором он, в роли кукловода, успешно тянет за нужные ему нити. Девушка водила руками, но ни малейшего ветерка не появлялось. «Он отравил меня!» — запоздало поняла светловолосая. — Ой, тебя это задевает? — раскинув руки, произнес мужчина. Он выглядел ненатурально удивлённым. Бешенство захватило его; как полоумный он грыз и кусал себе руки, рвал волосы, иногда взгляд его уходил словно в забытье. — Непобедимая мечница без своего оружия и стихии. Кто ты без них? Правильно – никто. Его слова ножом полоснули ей по сердцу, которое не просто разбилось - оно раскололось, разорвалось надвое. Получилась рана с неровными краями. Они были правдивы. Всего на миг она увидела под завесой гнева горечь и обиду, но всё это тут же исчезло, погребённое под толщей ненависти. Девушке захотелось исчезнуть, раствориться, лишь бы не быть сейчас в этой ситуации. Она кинулась прочь, но в последний миг он поймал её за шарф и дёрнул. Он взял её за подбородок и тихо сказал: — Мне бы хотелось, золотце, чтоб, перед тем, как я убью тебя, ты хотя бы попыталась оказать сопротивление. В одно движение он оказался рядом. Схватив её за плечи, он яростно бросил девушку на диван. Она издала непонятный звук. Видимо, бок дал о себе знать, доставая ноющей болью. Сначала она изумилась, испугалась, страшно побледнела. Она бросила на него беглый взгляд – и её резанула чернота его глаз. Так смотрела ночь. Холодная, безлюдная и таящая в себе неведомую опасность. — Ты боишься, что я прикончу тебя прямо здесь? — не удержался от подколки парень, прыгнув к ней. — Я просто собираюсь тебя поцеловать... Потому что я тебя люблю, понимаешь? Не нервничай, — сильно зажав её бедра ногами и нависая над ней, заверил Предвестник. — «Нет никого, кто мог бы мне что-то запрещать». — Тар... – сорвавшееся с её губ вышло жалким и жалобным. Его лицо быстро приближалось к ключицам. — Ни крика, ни звука, — угрожающе произнёс парень. — Или ты хочешь, чтобы я прирезал всех, кто придёт к тебе на помощь? Проведя ледяными губами по изгибам её тела, он томно вздохнул, закатывая глаза от блаженства. Он снова кусал её кожу, ощущая, как к низу живота приливает кровь. — Твой парень делал так? Испуг в ней сменился негодованием. Она вся загорелись неудержимым ужасом. Девушка умудрилась запустить руку во вьющиеся волосы и с силой потянуть назад. Нехотя повернувшись, чтобы взглянуть ей в глаза, Тарталья развратно облизал губы. — Остановись, пожалуйста... — c мольбой и дрожью в голосе произнесла Люмин, проследив за его языком. Она начала громко кричать и вырываться, пока он водил мозолистыми ладонями по внутренней стороне бедра. Равнодушие и сладость на его лице мало-помалу уступили место выражению горькой обиды. — Не вынуждай меня… — прорычал парень. Облачённая в перчатку рука скользнула по девичьей шее, длинные пальцы обводили контуры каждой оставленной парнем отметины, после чего плотно обвились вокруг её горла. Чайльд чувствовал отчаянное биение пульса в своей хватке; вязкое чувство охватило Предвестника. Это был момент ошеломляющей паники. В её уже наполовину оторванной голове пронеслась мысль: «Вот он, тот самый обаятельный и прекрасный бывший возлюбленный. Чайлд Одиннадцатый Предвестник Фатуи». Его трясущиеся руки сплелись на её тощем горле в какую-то петлю. Всё её тело на несколько секунд будто парализовало. Она царапала его, но хватка не ослабевала, пальцы парня лихорадочно искали сонную артерию. Несмотря на головокружение, нехватку кислорода и предсмертные огоньки в глазах, она действовала, изо всех сил сопротивляясь. Она пыталась схватить и выломать мизинцы – самые уязвимые детали кистей душителя. — Мне тебя очень жаль, милая. Собравшись, она резко рванула вперёд, лучник, не ожидав этого, дёрнулся и схватил её за ногу. Упав, девушка обернулась и в этот удачный миг, судорожно глотая воздух и кашляя, смогла ударить его локтём. Из носа ручьём хлынула горячая багровая кровь. Парень оторвался от беспомощной жертвы, стоня и тихо поскуливая. Не веря своему счастью, Люмин, прижимаясь к шеи, кинулась к выходу. В итоге дверь была была закрыта, пока парень приходил в себя, она несколько раз дёрнула ручку и навалилась плечом. Безрезультатно. Она носилась по дому, сбивая всё на своём пути. Но Предвестник бежал за ней и дальше, и шаг у него был почти втрое шире... Он схватил её за запятье. Они вцепились в друг друга, безуспешно пытаясь сохранить равновесие. Она снова чудом вырвалась из его хватки. В спальне оказалось широкое окно. Не долго думая, девушка бросилась в него. Послышался звук бьющегося стекла, после которого последовала ругань Тартальи. Осколки полоснули её кожу, оставляя за собой следы крови. Коленки были разбиты, девушка задыхалась, и казалось, что конец уже близок, но засветил лучик солнца, поблескивая на осколках и слезах. Лучик надежды, шанс на свободу и жизнь.