***
Слышались перезвоны колоколов. По брусчатке к ним бежала юная девушка миниатюрного телосложения с пепельно-русыми волосами, собранными в два хвостика, громко стуча белыми каблучками. Она несла с собой книгу заклинаний в голубой обложке, украшенную большим серебряным крестом. — Барбара Гуннхильдр? – Дилюк нахмурился. Духовного Пастора Ордо Фавониус он знал, и уважал, как прекрасного специалиста. — Здравствуйте, мастер Дилюк, Паймон, — поклонилась и улыбнулась харизматичная священница. — Привет, Ноэлль. — монахиня в спешке приобняла подругу, поправила свое белоснежное пышное платье, закутала черные кружевные вороты рукавов и опустилась на колени перед несчастной в обмороке девушкой. — Та-да! Вот и я, Люмин. Посмотрим, что тут у тебя… — она расправила её руки стороны и внимательно рассмотрела. — О, Великий Архонт Барбатос, бедняжка, — она стала читать какую-то молитву и перешла к делу. — Так, ага... угу. Она не нуждалась в рассказе событий. Всё поняв, Барбара катализатором стала исцелять свою подругу. Гидро Глаз Бога творил невероятное, избавляя её от некоторых ссадин и ран. Целительница повернулась к рыцарю. — Понадобится лёд. — Лёд?! — вспомнив как ее ударил Крио слайм, Паймон испугалась и отлетела назад. — Только так мы сможем перенести её в другое место, не повредив еще больше, — объяснила для малышки медсестра. — Понял, — крио-магия моментально заклубилась вокруг Кэйи. Появились серебристый вихрь и морозное дуновение. — Как очаровательно танцуют снежинки! — улыбнулась целительница, стараясь разогнать тревогу друзей, но рыцарь видимо этого не понял. — Предупреждаю, это… Немного опасно. Грудная клетка и талия Люмин покрылись коркой инея. Девушка сквозь сон немного заскулила. От неё веяло холодом, а её пальцы задергались. Дилюк взволнованно поддался вперед, Кейа встал рядом с братом, а феечка зажмурилась. — Не мешайте мне, пожалуйста, господин Дилюк, — Барбара выставила перед ним руку, и винодел молча отошёл в сторону. Девушка запела милую мелодию, и на душе стало чуточку легче. В последний раз когда она выступала в «Доле Ангелов», мистер Дилюк весь вечер не поднимал взгляда, тогда девушка подумала, что ему не понравилось её пение. Но огненный маг считал, что её водная энергия – лучшее лекарство от ран, а её успокаивающее пение – лучшее утешение. Гидровидением она создала водяные пузырьки в форме музыкальных нот, которые сложившись в кольцо вокруг неё. Книга раскрылась и стала летать рядом с ней, озаряя всё ярким голубым свечением. В несколько действий диаконисса церкви вытащила стрелы из тела, она прилагала все усилия, чтобы сдерживать кровотечение. По приказу Капитана, Ноэлль побежала в штаб за Магистром Джинн. — Теперь можно нести её внутрь, — она улыбнулась и двинулась в сторону высоких ворот. Дилюк медленно и осторожно взял Люмин на руки, смотря на её губы, уголки которых были опущены вниз. Паймон летела следом за ним, что-то грустно шепча себе под нос. Она не вертелась под ногами как обычно, а была разбитой и уставшей. Рыцарь открыл перед ними тяжелую дверь, парень ступил на мраморный пол, разрисованный узорами. Серый собор с высоченными сводами. Несмотря на день, горели пилястры, нежный свет лился сквозь витражные окна, оставляя на колоннах и дорожке к алтарю фиолетовые и жёлтые цвета. В соборе всё было как обычно. На деревянных скамьях сидело несколько людей. Храм поднимал жителей города от земли к небу, обращая их души к Архонту. Люди, завидев эту картину, говорили что-то вроде: — Какой ужас… Она же ещё совсем молоденькая… — из-за этих поспешных убеждений Дилюк злился. Внутри готического собора было немного сумрачно и прохладно. Удручающее настроение создавали бесконечно переплетающиеся аркады и своды. В теньке молились милосердные сестры (даже не подозревая, что бог, которому они поклоняются, постоянно пьет в одной из таверн города). Громко играла органная музыка, и она никак не сочеталась с тихой мелодией Барбары. Эти, невписывающиеся в общую атмосферу, звуки привлекли внимание служительниц и главной монахине собора – Виктории. — Нужна комната в лазарете, — чётко проговорил Дилюк. Пройдя в маленькое помещение, он осторожно положил девушку на койку. И не успев даже взглянуть на неё, Барбара насильно вытолкала мужчину из помещения. Он смотрел, как дверь закрывается, отрезая его от всего, что было за ними. Облокотившись, Дилюк стал от волнения поправлять манжеты – наплыв эмоций сбил его с ног. Он всё же ударил стену. Костяшки пальцев пронзила боль, но он был рад всему, что могло отвлечь его от иной боли, разрывавшей грудь; от слёз, которые жгли глаза. Он привалился лбом к стене, задыхаясь. «Нет. Люмин не умрёт. Ей не нравился Тарталья, конечно нет». Малышка Паймон лежала на скамье и рассматривала соборные фрески, мысленно привыкая к своему новому, на ближайшее время, место жительства. К ним быстро приближалась высокая, атлетически сложенная женщина в белом комбинезоне со светлыми волосами, у которой развевались длинный голубой фрак и плащ. Джинн тревожно смотрела на мрачного мужчину своими серо-голубыми глазами, не решаясь начать разговор. — Здравствуй, Дилюк. Я пришла узнать, как она. Парень приветственно кивнул и пожал плечами, разговаривать сейчас с кем-то ему точно не хотелось, а уж тем более с Магистром. — Что насче=ёт Предвестника? — хрипя спросил Дилюк. — Это уже не наша забота. Чайлд и его союзники под присмотром группировки Цисин. — Джинн была формальна и лояльна. — Не волнуйся, его и других агентов не пропустят в окрестности Мондштадта. Из Фатуи в городе только дипломаты. Барбара вышла из комнаты, закончив с процедурами. — Джинн… — она нежно обняла старшую сестру. Они так давно не виделись из-за большого количества работы. — Как хорошо, что ты пришла! Джинн улыбнулась и поправила её синий бант. Все трое уставились на юную девушку в ожидании результатов. — С ней всё хорошо, она в порядке, спит. Когда очнется, у неё будет немного болеть голова и места ранения. А, и ещё никаких заданий! — она грозно посмотрела на Магистра, сложив руки на груди. — И в ближайшее время никаких путешествий. — Особенно в Ли Юэ. — пессимистично дополнил винодел. После долгого разговора и пересказа произошедшего, мужчина нехотя отправился помогать Чарльзу, всё-таки бизнес требовал постоянной отдачи. Он вышел на улицу и сел на каменную ступеньку, уперся локтями в колени, свесив кисти рук, опустив голову. Дилюк понимал, что оказался в ловушке между прошлой жизнью и новой любовью.***
Спустя пару дней, Дилюк, сбежавший от натиска проблем в таверне, навестил Люмин. Она сидела на белоснежной кровати. Рядом на тумбочке стояли подарки, различные склянки и обезболивающие. Под грудью была тугая повязка, а вся талия, голень и плечо были забинтованы. — Здравствуй. Как твоё самочувствие? — спросил Дилюк, прикрывая дверь и поправляя ворот белой рубашки. Не получив ответа, он взглянул на неё и понял, что она спит. И не только одна девушка спала. Далеко в углу склонилась голова с сине-голубыми волосами и тихонько похрапывала. Развалившийся парень почти падал со своего пригретого места. Дилюк сердито вздохнул. Кого-кого, а уж навязчивого рыцаря он точно не ожидал увидеть. Винодел сел около тела юной леди, перебирая пальцы на её, уже здоровой, руке. Он волновался, потому что она уже давно находилась без сознания, Дилюк до сих пор не понимал происходящего и почему всё так вышло. — Очнись, — бубнил себе под нос Рагнвиндр, не теряя надежду на её пробуждение. На девушке были надеты широкие чёрные штаны и такого же цвета топ с широкими лямками, её волосы были собраны в небрежный маленький хвост. Парня позабавило, что они поменялись стилями в одежде, он также отметил, что чёрный цвет красиво на ней смотрелся, хоть и непривычно. Ему очень хотелось, чтобы она поговорила с ним, сказала что-нибудь, но видимо её состояние не сильно улучшилось. Дилюку показалось, что воздух в комнате мерцает, и он почувствовал, как по щеке покатилась слеза. Видеть любимого человека в такой обстановке было невыносимо. Он пошёл было к выходу, но маленькие цепкие пальцы схватили его за запястье. Девушка с трудом немного повернула голову в сторону, и это отозвалось усилением боли в левом виске, и она еле слышно застонала. Открыв глаза, она тут же их прикрыла из-за лучей яркого солнца, светивших из окна. Дилюк обрадовался и крепче сжал её руку, наклоняясь корпусом к девушке. С каждой секундой она ощущала, как снова начинает чувствовать конечности. Как возвращается осмысление всего вокруг. Сломанные ранее, забинтованные пальцы едва ли не выли от боли. Она быстро заморгала, сглатывая подступившею к горлу желчь. Мир обрёл болезненную чёткость – в ушибленные лёгкие, наконец, хлынул воздух. Она вдохнула так резко, что закашлялась. Ей казалось, от этого мучительного кашля она сейчас развалится на куски. Она обхватила себя обеими руками, чтобы было легче. — Ты сиди, не двигайся, — заметил мужчина, быстро вытерев лицо свободной ладонью, так, чтобы она не заметила. — Разбудил? — Дилюк подумал о том, что выйти из забытья она могла уже давно. Ей понадобилось какое-то время, чтобы прийти в себя и сконцентрировать зрение, увидев перед собой пиро мага, у неё задрожала нижняя губа, а в груди распространилось тепло. Звук собственного пульса раздавался у неё в ушах. Она пожирала парня глазами. Новая рубашка сидела на нём идеально. Высокий, широкоплечий, он словно сошёл с обложки модного журнала. Он нервничал. Никто другой этого не заметил бы, но она видела. Услышав неожиданный звон колоколов, она поняла, что находится в лазарете в соборе, а главное - в Мондштадте. — Дилюк?.. Всё нормально. Слова, сказанные тихим и мягким голосом, заставили парня успокоиться. Взгляд упал на девушку. Его плечи расслабились, и он выдохнул. На миг его гранатовые глаза, под которыми были мешки, закрылись, а потом распахнулись, и он улыбнулся искренней, широкой улыбкой. В этой уставшей улыбке была любовь. Она поразила её до глубины души. Девушка впервые увидела, как он улыбается. Дрожащими руками она потянулась к нему. Чувствуя лёгкую колкость в теле, она коснулась ладонями его плеч. — Просто оставь меня в покое, — прошептала девушка, грустно опуская взгляд. Путешественница отвернулась, отрываясь от парня. Сейчас он уже слышал пронизанный болью голос, догадался, что она строит стену вокруг себя, боится довериться, у него внутри что-то щелкнуло. Он явно не ожидал такого. Кровь так быстро потекла по венам, что закружилась голова. Парень не раздумывал, просто действовал инстинктивно: шагнул вперед, нависнув над ней, так что их тела почти соприкоснулись. Люмин чувствовала себя настолько разбитой и беззащитной, что хотелось разрыдаться, утыкаясь в родное плечо. Хотелось обнять Дилюка, но она не могла, потому что не до конца понимала, что между ними происходит. Она вдохнула аромат лилии Каллы с примесью гари и захныкала. — Перестань, Люмин. Я же вижу, что тебе плохо, — сказал парень хрипло с сильным акцентом. Он нежно поцеловал её в макушку. Мужчина достал из карман брюк кружевной платок и отдал ей. Люмин, вытирая слезы, взглянула в окно. Неожиданно возник такой сказочно-чудесный мир, столько пленительной красоты, поэзии открылось в приглянувшихся уличных бульварах, вида гор и чистого лазурного неба, что невозможно было усидеть в комнате. Она грустно вздохнула. Никогда бы не подумала, что относится к тем глупым людям, которые не ценят жизнь. В глубине души, Люмин обрадовалась, что снова в Мондштате, что тот поцелуй с Дилюком значил для них обоих нечно новое и особенное. Но на деле, чувствовала она себя ужасно: тошнота, боль в ногах и руках, депрессивное настроение. У шкафа что-то закопошилось. Кэйа зевая и потягиваясь, встал со стула и, не спеша, шёл к ним из тени. Он ничуть не удивился присутствием брата. — О, ты пришла в себя. Барбара действительно творит чудеса. Увидев друга, девушка подалась вперед и тут же ойкнула. Кэйа печально провел рукой по своей накидке. — Правда, тебе ограничили нагрузки... Ты хоть помнишь, как оказалась здесь? Девушка задумалась, а затем кивнула. Двое мужчин смотрели на неё в упор. Она ждала их гнева, думая, что её сейчас начнут бранить, упрекать, и, может быть ей, бессознательно, только и хотелось в эту минуту завыть и зарыдать, как в истерике, разбросать эти склянки, порошки, разбить что-нибудь, и всем этим утолить своё капризное, наболевшее сердце. «Я не тряпка, я не бесполезная. Я чувствую ярость, ненависть, самые ужасные вещи. Нет. Нельзя терять равновесия, но мне так сложно, так больно и страшно. Будь проклят, Чайлд. Я так невероятно хочу зла тебе, но я должна оставаться доброй и милой девочкой даже после того, как ты сломал меня. Дважды. Второй раз буквально. Почему я такая наивная?». — Ты вся в крови была. Тот Предвестник успел здорово тебя потрепать, прежде чем мы его спугнули. Когда я увидел, что Дилюк бежит на него, думал, всё… — с энтузиазмом говорил Альберих, отвлекая её от навязчивых мыслей. Его голос звучал непривычно. Красноволосый отвлекся от созерцания стены напротив и сердито посмотрел на брата-предателя. Он же обещал, не волновать путешественницу. Проигнорировав рыцаря, она схватилась за, отяжелевшую, голову. Девушка смотрела на них красными от слёз глазами, сжимая простынь. — Вы... — она испугалась, представив, что с ними могло случиться по её вине. — Не переживай, ты просто дала себе слабину, но чуть позже ты обязательно попробуешь снова, твой маленький внутренний воин не даст тебе сидеть на месте, в этом и есть твоё большое достоинство, в отличие от других, — поддержал девушку капитан, тихонько трогая её за локоть, чтобы она перестала царапать себя. — Всё ещё болит? — Может ты ещё и подойдёшь ко мне, сорвёшь с себя рубашку и приложишь мне к ране. У меня всё отлично! — Слушай, если хочешь, чтоб я разделся, просто попроси! — Кэйа сделал серьёзное лицо. Услышав, как брат сзади подавился, он засмеялся, и не стал останавливаться. — Загляни ко мне, когда закончится больничный. Ты знаешь где я живу, солнце. — Ага. На коврике под дверью Ордо Фавониус, — фыркнул винодел. — Или там же на винокурне. — «Некоронованный король» Монда, не соизволите ли Вы дать мне минуту на личную беседу? — Да пошёл ты... — Послал всё-таки. Раз он начал так говорить – значит успокоился, — рыцарь заметил взгляд девушки, устремленный на уходящего парня. — Давай поговорим о делах твоих сердечных. Что у тебя с Дилюком? Девушка изумлённо покосилась на друга. Она легко могла позволить ему её обнять, а она ухватиться за него изо всех сил и заплакать навзрыд, чтобы как-то пережить эту бурю. Вместо этого Люмин заставила себя сделать глубокий вдох, а потом выдох. — Конечно, он не идеален, — капитан ухмыльнулся. — Но я видел, как он боролся за тебя, как не хотел покидать и как переживал за тебя. Я думаю это весомое доказательство. Люмин никак не ожидала что он будет говорить с ней об этом. В ней снова взыграли страх, боль, воспоминания, грозя захлестнуть её снова. — Порой жизненные трудности заставляют нас взглянуть на мир под новым, неожиданным углом, –мужчина вздохнул. — Иди к нему скорее, пока за ним не хватились. Сегодня небольшой праздник в кругу друзей и служащих, вдруг его позовут работать в таверну. — Кэйа, спасибо, — щёки девушки порозовели. — Праздник? Но офицер лишь развёл руками, решив оставить это сюрпризом. Она слабо ему улыбнулась, поблагодарила и свесила ноги с кровати, намереваясь встать. В этот момент он задержал дыхание, рыцарь был наготове, чуть что сразу её подхватить. Она уверенно сделала шаг, второй, но всё же оказалась в объятиях Кэйи. — Ух ты, — пробормотал он с улыбкой. — Осторожнее. Уверена, что в порядке? Секунду Люмин цеплялась за его руку, потом она вся покраснела, и поспешно отстранилась, спасая свою гордость. — Да, точно, — заверила она парня, поправляя брюки. — Я лучше пойду. Надев балетки, девушка быстро вышла из палаты, поймав подмигивающий взгляд Кэйи.***
— Я скучал. Они порывисто обнялись сразу после того, как она вышла. Дилюк легко и быстро поцеловал её. Увидев её испуганный взгляд, он расстроился. — Люмин, ты действительно думаешь, что я смогу навредить тебе? — Я... я... Девушка не могла вымолвить ни слова. Произошедшее с Тартальей... Всё начиналось тоже с поцелуя. Дилюк видел, как её грудь прерывисто поднималась, опускалась. «Что же он с тобой сделал?!». Они двинулись по коридору, ведущему к главному выходу собора. — Доброе утро! Пусть ветра Барбатоса направляют вас. Ну, что, Люмин, готова совершать новые подвиги? — пошутила Барбара, поправляя свою пасторскую шапочку. Люмин стиснула его руку, и парень заметил, опустошённые глаза. Он поцеловал тыльную сторону её ладони и наклонился ближе. Почти всю свою жизнь он старался избегать тактильного контакта – были на то причины, – а теперь сознательно за ними тянется, во всей красе демонстрируя упорство. Рагнвиндр буквально залип на её лицо. Он радовался тому, что смог помочь ей пережить страшное событие. Конечно, нельзя точно говорить о том, что она выкинула это из головы, однако, если девушка будет находиться в любви и заботе, то она снова сможет открыться людям, не бояться. Как только Люмин пережила первые пару дней, за которые она вновь научилась спать, есть и дышать, существовать ей стало ещё труднее. Она остановилась и посмотрела на него. Он терпеливо ждал её речь, но после долгого молчания, наконец, заговорил. — И вот я стою перед тобой, и ты так смотришь на меня, будто спрашиваешь... Не разлюбил ли... Не бросил ли то, что придаёт мне сил. Прежде я не смел открываться другим людям – Альберих, Гуннхильдр... Но, Люмин, с самого первого момента я принадлежу тебе. Если я по-прежнему нужен... Понятия не имея, чем заслужила такое, чем заслужила кого-то вроде него. «Он должен быть зол на меня. Обижен. Разочарован. Должен накричать». Может быть, всё так и есть, но в данный момент он откладывает это в сторону и признаётся в главном. — Нужен. Как всегда неожиданно из-за угла к ним подлетела Паймон. Вскрикнув, она набросилась на подругу, крепко обнимая её, игнорируя поскуливания девушки. Малышка, чуть ли не плача, вцепилась в шею беловолосой. В эту секунду к ним подошел офицер Ордо Фавониус. Слегка удивившись, Кэйа и Барбара помогли Дилюку поставить Люмин на ноги и отцепить от неё ноющую фею. Малышка не могла не наговориться, кажется, она рассказывала лучшей подруге о каждой мелочи и постоянно интересовалась её состоянием. Сколько эмоций было, сколько радости и хихиканья. Эта встреча явно надолго останется в её памяти.