Слово "Навсегда" мы клеили из пепла Все эти слова под открытым небом Прошлым чувствам я закрыл глаза, навеки Прости, малая, но мне надоело Улети и не вспоминай меня Улети и не вспоминай меня Улети и не вспоминай меня Улети и не вспоминай меня Улети, но не забудь сказать "пока" Улети T-Fest
— Гермиона, я прошу тебя, ты должна остаться у нас хотя бы на какое-то время, да и твой лечащий врач настаивает на этом, — не унимался Гарри. — Да, Миона, нам всем так будет намного спокойнее, ты сможешь отдохнуть и прийти в себя, и мы постоянно будем рядом, — говорила в поддержку своего мужа Джинни. С того злополучного вечера прошла неделя. Гермиона все это время находилась в больнице Святого Мунго под наблюдением врачей. Каждый день к ней в палату наведывались ее друзья, иногда по очереди, а иногда и вместе. Ее состояние было удовлетворительным для выписки, на которую пришли ее близкие друзья и пытались помочь ей так, как им казалось, будет правильнее всего. Рона судили. Заседание было закрытым, и никакие детали не были переданы огласке, по настоянию Министра магии. Он считал, что волшебный мир пока не готов к тому, что великие волшебники, которые были приставлены к ордену Мерлина после войны, сами могли являться преступниками. Рональда Уизли приговорили к принудительному лечению и домашнему аресту сроком на 7 лет. Также его ограничили в использовании магии, оставив возможность колдовать только на бытовом уровне. Лишь однажды, на следующий день после вынесения приговора, к нему в дом приходил Гарри, но разговора так и не получилось, Рон сидел и молчал. Гарри еле сдерживался, чтобы не наброситься и не убить когда-то своего лучшего друга. Мальчик-который-выжил винил себя за то, что не смог догадаться, что Рон опасен. В их разговорах с бывшим другом за последние несколько месяцев часто фигурировало имя их общей подруги, и Уизли настаивал на том, что она виновна в их разрыве, а сам Рон до сих пор продолжает испытывать к ней чувства. Гермиона отказалась ехать к своим друзьям после выписки из больницы. Возможно, ключевым фактором было то, что она не хотела никого беспокоить своим присутствием, а, возможно, и то, что она просто хотела побыть одна и лишний раз не вспоминать о произошедшем. Она какое-то время обдумывала настояния лечащего врача о том, что ей обязательно нужно походить в терапевтическую группу людей, пострадавших от насилия. — Даже если вам кажется, что тревог и опасений вы не имеете, профилактика в этом вопросе не повредит, — вспоминала слова доктора Симонса Грейнджер. "Наверное, он прав," — думала волшебница, — "В любом случае, я всегда могу уйти, если мне не понравится." Начальник Гермионы Грейнджер не знал о том, что с ней произошло. Он лишь получил письмо из Министерства магии, в котором говорилось о том, что Гермионе должны продлить отпуск на неделю, в связи с особыми поручениями. На самом деле, Кингсли хотел освободить Гермиону от работы на месяц, но она настояла на том, что в этом нет необходимости, и гораздо лучше, если она как можно быстрее вернется на работу и погрузится в дела с головой. — Миона, пожалуйста, дай знать, если тебе что-то понадобится, мы с Джин с радостью придем и поможем, — ласково сказал Гарри, обнимая подругу перед уходом. — Да, Герм, если просто захочется поболтать, ну или помолчать, — добавила Джинни. — Спасибо вам, ребята, со мной правда все хорошо, я записалась в группу на терапию, завтра первая встреча, — ответила Гермиона своим друзьям, пытаясь как можно естественней улыбаться, чтобы не вызвать у них беспокойство. Волшебница проводила своих гостей и направилась в спальню. Она старалась не думать ни о чем. Ей казалось лучшее, что она сможет сделать сейчас – это вести себя так, словно ничего не было, не пытаться задаваться вопросами, на которые она бы не смогла найти ответы. На часах было 23:00, Гермиона лежала в кровати, она не могла закрыть глаза, как только она это делала, голос в голове начинал говорить с ней. "Он же сказал тебе, что это ты виновата, помнишь? Это ты его таким сделала своим безразличием," — не унималось сознание несчастной девушки. Гермиона открывала глаза, и становилось тихо. Прошло, наверное, еще около 40 минут, и, наконец, изнеможенное тревогой тело поддалось усталости, и волшебница уснула.***
Утро было прекрасным, яркое солнце разбудило девушку, и она, взглянув на часы, поняла, что ей нужно поторопиться, чтобы успеть на первую встречу. Девушка сразу встала и стала собираться. Гермиона уже готова была телепортироваться через порт ключ, выданный ей ее лечащим врачом, но тут в окно постучала сова. Грейнджер подбежала к окну, аккуратно взяла письмо и отблагодарила сову специальным печеньем. Она открыла конверт и стала читать. Мисс Гермиона Грейнджер, по вашей просьбе сообщаю вам лично о продвижении по делу о переводе старинного фолианта в миниатюре. Книга была осмотрена всеми членами из экспертной комиссии, но никто так и не смог найти зацепки по языку, на котором она написана, но есть и хорошая новость, есть один волшебник, который, возможно, мог бы помочь нам в этом деле, много лет назад он уже оказывал нам услугу в похожей ситуации. Мы направили ему запрос с просьбой. Ответа пока не было. Как будет что-то известно, мы вам сообщим.Подпись: Дьюк Миколаш, старший эксперт комиссии по переводу магической литературы государственной библиотеки имени Святого Франциско.
— Ну, в чем заключается твоя хорошая новость, Дьюк? — произнесла вслух свои мысли Гермиона, — Эх. Видимо, это затянется надолго, надеюсь, это книга стоит того, чтобы вкладывать столько сил и задействовать такое количество людей. Девушка задумалась. Через пару минут она резко посмотрела на часы и поняла, что уже опаздывает, она взяла в руки порт ключ и тут же переместилась на место. Волшебница зашла в кабинет, где уже сидели другие участники, и, заняв свободное место, стала осматриваться. Не прошло и минуты, как в зал вошла женщина, она села на последний свободный стул и, окинув взглядом всех присутствующих, начала свой монолог. — Доброе утро всем присутствующим, я очень рада, что вы нашли в себе силы и пришли на наше первое собрание. Меня зовут Хелена Диклик, я психотерапевт, специализируюсь на помощи людям, попавшим в сложную жизненную ситуацию, а именно – подвергшимся насилию, — уверенно и громко произнесла волшебница, зашедшая последней в аудиторию, — Для начала, я хочу, чтобы мы все познакомились, потом я введу вас в курс дела, расскажу, как будет построено наше занятие, и отвечу на все ваши вопросы. Также мне хотелось бы, чтобы каждый из участников рассказал, как он себя чувствует сегодня. Примерно через час очередь рассказать о своих чувствах дошла до Гермионы. — Со мной все хорошо, — быстро проговорила она. — Это замечательно, мисс Грейнджер, — спокойным голосом говорила Хелена, — Скажите мне пожалуйста, вы вспоминаете тот день? — Я не вспоминаю о нем, миссис Диклик, — так же быстро ответила Грейнджер. Не успела Хелена задать следующий вопрос, как девушка вскочила со стула и со словами: — Извините, мне нужно срочно уйти, спасибо за занятие, но мне правда пора, — выбежала из аудитории, как ошпаренная, совсем не смотря ни по сторонам, ни даже перед собой, она врезалась в препятствие и упала на пол. Ее сумка слетела с плеча, и так как была не закрыта, все ее содержимое оказалось на полу. — Аккуратнее! — сказал знакомый голос, и молодой человек повернулся к волшебнице, — Грейнджер?! Ты так и не научилась смотреть перед собой, чтобы ни в кого не врезаться? — спокойно проговорил Малфой. — Извини, я просто очень торопилась и не заметила тебя, — протараторила Гермиона, так и продолжая сидеть на полу. — Может, ты все-таки встанешь? — подавая девушке руку, с нескрываемой ухмылкой сказал бывший ученик Слизерина. — Да, спасибо. Эм, не ожидала тебя увидеть спустя столько времени, — пыталась поддержать разговор Гермиона, — Соболезную твоей утрате, потерять сразу обоих родителей – это, — она остановилась, понимая, что по сути, она так же потеряла родителей, но в душе она верила, что когда-нибудь она сможет вернуть им воспоминания, а у Малфоя такой возможности уже нет. Примерно три месяца назад она прочитала в "Ежедневном пророке" новость о том, что Люциус Малфой скончался в Азкабане, а на следующий день заголовки газет пестрили новостью о том, что Нарцисса также оставила этот мир. Версий у журналистов было много, одной из них являлась та, что у Нарциссы случился сердечный приступ, так как она не смогла вынести такой утраты. В тот день Гермионе было очень горько, она никогда не была в хороших отношениях с Драко Малфоем, но и по-настоящему зла она ему тоже не желала. — Эм, спасибо за сочувствие, — уже без ухмылки произнес Драко, — Погоди, — словно опомнившись продолжил он, — А что ты тут делаешь? Тут же вроде группа терапии, м, — запнулся он на секундочку, — Для тех, кто подвергся насилию. Гермиона, услышав вопрос, побледнела, и во рту все пересохло, она совсем не ожидала такого вопроса, будто забыла, откуда она выбегала перед тем, как столкнулась Малфоем. — Мне пора бежать, — почти шепотом ответила она, и, потянувшись за сумкой, лежавшей в руках молодого человека, который помог ей собрать с пола ее содержимое, она уже хотела побежать к выходу, но Малфой схватил ее за руку. Посмотрев на нее, он, увидев страх в глазах волшебницы, сразу же отпустил ее. Гермиона, высвободив свою руку из его, словно от открытого огня, побежала к выходу. Малфой стоял, как вкопанный, и пытался понять, что произошло. Он сделал шаг в сторону, и услышал звук металла, который отскочил от ботинка. Посмотрев на пол, он увидел, что на нем лежало кольцо. Драко поднял его и стал рассматривать – это было довольно скромное серебряное колечко, ничем не примечательное, если бы не гравировка внутри, которая гласила: "Никогда не переставай верить в свои мечты." — мама и папа. "Да уж," — подумал Малфой, — "Магглы такие сентиментальные, что даже смешно," — он положил кольцо в карман и хотел было подойти к двери, но остановился и снова достал его, чтобы еще раз прочитать такие простые, но теплые слова. Он снова убрал кольцо и направился к двери. Из нее уже как раз начали выходить волшебники, участвовавшие в терапии. За день до этого. — Я уже подумал, что ты не придешь, болван, — начал язвительно говорить Малфой, сидя за столиком и попивая, по всей видимости, не первую кружку кофе. — Прости, приятель, но моя новая горячая подружка никак не хотела меня отпускать, — ответил Теодор. Стройный, высокий брюнет стоял перед приятелем и источал сияние. У Теодора и в школьные времена не было проблем с девушками, а сейчас его внешность преобразилась, и он стал еще прекраснее. Черные кудрявые волосы непослушно спадали на глаза темно-синего оттенка, словно штормовое море. — Избавь меня, пожалуйста, от этих подробностей, я даже не хочу вникать и запоминать имена, которые меняются со скоростью света, — недовольно произнес Драко. — Неужели ты мне завидуешь, сам бывший слизеринский принц? — рассмеявшись, продолжал Тео, — С твоей внешностью ты мог бы составить мне очень хорошую конкуренцию, или мы могли бы работать в тандеме, — посмотрел на удивленного этими словами друга и начал играть бровями. — Замолчи, меня сейчас стошнит от тебя, зачем я вообще пришел?.. Я думал, ты хотел поговорить о чем-то важном, а не о твоих постельных победах, я, наверное, пойду, — начиная уже собираться, произнёс недовольный Драко. — Постой, — хватая приятеля за руки и меняя тон разговора, сказал Теодор, — Я и правда позвал тебя не просто так. У меня есть интересные новости из министерства, но они находятся под строжайшим секретом, так что если эта информация всплывет, то у меня могут быть неприятности. — Ладно, я слушаю тебя, — сказал Драко недовольным голосом, поудобнее уселся на стол и внимательно посмотрел на своего собеседника. — "Какой же ты глупый, Теодор," — думал Малфой о своем друге, — "Неужели тебе не хочется чего-то настоящего…" К столику подошла официантка, и, пока Теодор делал заказ, флиртуя с юной девушкой, Драко погрузился в воспоминания. — Сынок, надеюсь, тебе повезет в любви так же, как и нам с твоим отцом, и тебя найдет девушка, с который вы станете единым целым, поверь мне, нет ничего прекраснее во всем мире, чем любовь – взаимная, чистая, простая до безобразия и одновременно сложная и необъяснимая, — говорила Нарцисса и нежно гладила сына по волосам. — А как же я пойму, что это именно она, ведь вокруг так много девушек?.. — лепетал, словно птенчик, своим детским голоском блондин. — Поверь мне, сынок, когда придет время, ты все поймешь, а сейчас засыпай, — леди Малфой поцеловала сына в лоб, поправила одеяло и, уходя, сказала, — Я люблю тебя, мой ангел, я всегда буду рядом с тобой. — Драко, ты слышишь меня, ау?! — щелкая пальцами пред лицом юноши, говорил Тео, — О ком ты там мечтаешь? Если тебе так сильно понравилась наша официантка, то так и быть, я дам тебе ее номер, хоть и дала она его мне, но ты же знаешь, какой я добрый, могу и поделиться, — с ехидной усмешкой продолжал Нотт. — Мерлин, ты не исправим, я даю тебе 5 минут на то, чтобы ты объяснил мне, зачем я пришел сюда в такую рань, либо ухожу сейчас же, — словно прорычал, выплюнул эти слова Драко. — Тише, тише, мой мальчик, я понял, ты на воздержании, видимо, Паркинсон все-таки удалось надеть на тебя поводок, — сказал Тео и закатился заливистым смехом. Малфой вскочил с места и направился к выходу, Теодор так же вскочил и побежал за ним, ему удалось нагнать его, лишь когда они уже вышли из кафе. — Ладно, ладно, прости, у меня просто очень хорошее настроение. Но я позвал тебя не посмеяться. Одна из моих подружек рассказала мне, что Кингсли недавно проводил закрытое судебное заседание. — И что, мне должно быть какое-то дело до него? — пытаясь сдержаться и не кричать, говорил Драко. — Дело в том, что на скамье подсудимых на этот раз сидел никто иной, как Уизли, представляешь? Вот он, настоящий герой войны, — пытался, как можно тише говорить Теодор, с нескрываемым удивлением на лице, — Мы для них никогда не станем хорошими, так и будем расплачиваться за грехи наших родителей… Две недели назад разбирательство по делу моей семьи возобновили, якобы нашлись какие-то новые доказательства... Понимаешь, Драко? — смотря на друга, обреченно говорил он, — Почти все члены моей семьи давно в могиле, но им и этого мало, теперь их цель высосать из нас все деньги… Поэтому я так и живу, понимаешь? Словно сегодняшний день – последний! Кто знает, сколько мне еще отмерено? Если меня приговорят к Азкабану, я не вынесу этого, покончу с собой, но сегодня я буду жить по своим правилам, — и снова улыбка заиграла на его лице. — Ты сходишь с ума, Теодор, — тихим голосом ответил на столь пламенную речь Малфой, — Мне пора. Драко понимал, что в словах младшего Нотта было много смысла, и что жизнь волшебников, которые хоть как-то имели отношение к пожирателям смерти, никогда уже не станет прежней. Вечером Драко пришло письмо из Министерства о том, что его запрос на финансирование проектов по оказанию психологической помощи волшебникам, попавшим в беду, одобрен. И завтра, в назначенное время его будет ждать Хелена Диклик для обсуждения деталей. Малфой кинул письмо на пол, схватился руками за голову и сидел так неподвижно около часа. "Нам и правда никогда не отмыться от темного прошлого…" — думал он, — "Сколько бы хорошего ты не сделал, клеймо прислужника Темного Лорда останется с тобой навсегда. Эх, мама, почему же ты была с отцом во время его безумия, почему не сбежала, неужели, это и есть та самая любовь?! Она что, заключается в страдании из-за того, кто не смог быть сильнее?.. Он даже на тот свет забрал тебя с собой… Ты же обещала быть рядом, мама…" — и слезы покатились по его пальцам, которыми он скрывал свое лицо, словно пытался спрятать его. Через несколько минут он успокоился, и на его лице уже не было и намека на то, что он поддался эмоциям, оно было сосредоточено, от его образа веяло холодом и равнодушием. Если бы кто-то увидел его сейчас, то ему бы казалось, что в этой жизни нет ничего, что сможет тронуть его сердце.