***
Белль пытается открыть глаза и прогнать сонную пелену, но тело кажется таким тяжёлым. Она пропустила момент как они добрались до дома, оказалось, Белль проспала всю дорогу и помнит ее лишь обрывками с того момента как они сели в автобус. Судя по всему, Баки нес её на руках от самой остановки, а она устала настолько сильно, что даже не почувствовала этого. За окном темно, и Белль абсолютно потеряна в пространстве и времени. У нее уходит несколько минут, чтобы осознать в какой комнате она лежит (оказалось в своей), а на то, чтобы понять который час и речи не шло. При всем этом, Белль чувствовала себя вполне отдохнувшей. Она с удовольствием потягивается, сбрасывая с себя ворох жарких одеял. Как мило. Похоже, Баки переживал чтобы ей не было холодно и решил накрыть ее всем что только попалось ему под руку. Белль улыбнулась своим мыслям. Однако, самого Солдата рядом не обнаружилось, что было удивительно. Нехорошие мысли закрались в голову, но Белль поспешила их отогнать. Если бы у него случился приступ, она бы точно услышала. Ведь так? Белль поднимается на ноги и ее практически прошибает ледяным ознобом от осознания того, что на ней не было её ветровки. Видимо Баки снял ее, когда укладывал в кровать, и Белль страшно лишь от мысли, что он мог найти спрятанный в кармане телефон. Неужели она так бездарно попалась, даже не успев перепрятать свой единственный шанс на помощь? Она тревожно ходит по комнате в поисках ветровки, находит ее перекинутой через спинку стула и рыщет по карманам, чтобы с облегчением выдохнуть. Телефон на месте. Баки не заметил. Это чистой воды удача и стоит ей перестать испытывать судьбу. Белль выуживает телефон и прячет под толстый матрас кровати. Вряд ли Солдату придет в голову лазить туда. Нет. В порыве приступа, он не раз швырялся вещами, под раздачу попадали и выпотрошенные кровати. Она поспешно вытаскивает телефон обратно, судорожно размышляя над местом понадежнее. Раскрыв шкаф, Белль прячет телефон на самую дальнюю полку, под стопку своих вещей. Она чувствует себя странно неприятно, будто предает Баки. Белль никогда не любила врать и в последнее время ей слишком часто приходится этим заниматься. Чем скорее она поговорит с Баки, тем лучше, потому как, если он случайно найдет телефон до этого… Белль даже не хочет раздумывать над таким вариантом событий. Приведя себя в порядок, она спускается вниз. Солдат обнаруживается на крыльце и Белль застает его за очень неожиданным занятием. Баки выдергивает гвозди из уже давно «гуляющей» дощатой ступеньки и Белль не раз норовила споткнуться об нее. Интересно, что Баки помнил, как делать что-то подобное, ведь она очень сомневается, что Солдату нужны были навыки столь бытового характера. Значит, это были навыки Джеймса Барнса. Он замечает ее сразу, прекращает свое занятие и поднимается на ноги, осматривая вышедшую девушку с ног до головы. И это не то, как мужчина смотрит на девушку, так Солдат оценивает ее физическое состояние, и Белль к этому взгляду почти привыкла. Она подходит Ближе, прижимаясь к деревянной опоре и робко улыбается. — Привет, — голос от долгого сна совсем сел. — Сколько я спала? — Почти семнадцать часов, включая дорогу. — Ого… Прости, что вот так уснула, даже не заметила, думаю хватит с меня путешествий. Спасибо тебе. Баки нахмурился, поднимаясь по ступенькам, чтобы поравняться с Белль. — Ты в порядке? — Это я должна спрашивать, конечно в порядке, я проспала семнадцать часов. Солдат мотнул головой, приподнимая ее лицо за подбородок. — Я не об этом. Он будто хочет сказать что-то еще, но не знает как, однако, Белль понимает. Баки переживал за ситуацию с учебой. Точнее, он переживал за переживания Белль и это так трогало ее, и казалось чем-то странным, но приятным. — Я расстроена, но думаю, через пару дней, мне станет лучше. Не переживай об этом. — Не хочу, чтобы ты была расстроена. Голос Солдата совсем не сочувствующий, скорее какой-то механический и не знай она как Баки нелегко дается выражать свои эмоции и чувства, ни за что бы не поверила, что он искренен. Но она знает, Солдат переживает хоть и не может в полной мере отразить весь эмоциональный диапазон. Белль понимает его по другим признакам: по крепко сжатым челюстям, глубоким морщинам на лбу, сурово сдвинутым к переносице бровям и много еще каким мелким деталям, которые Белль пришлось научиться замечать. — Просто, дай мне немного времени, все наладится. Барнс кивнул, его плечи слегка расслабились и он вернулся к своему занятию. — Который час? — Около одиннадцати. — Надо же, а я так выспалась, даже не знаю, что теперь делать всю ночь, — она присаживается недалеко от Баки, наблюдая за ремонтом, а именно, как ржавые гвозди один за другим падают на землю. Солдату даже не приходилось использовать гвоздодер, вполне достаточно кибернетической руки. — Не знала, что ты умеешь что-то подобное. Баки одаривает ее нечитаемым взглядом и, ухватившись за край старой доски, просто выдергивает ее с корнем. — Я тоже. Лишь коротко бросает он, отбрасывая старый кусок дерева, некогда служивший ступенькой. Белль бросает мимолетный взгляд на тусклый фонарь, и она уже было хочет удивиться, как вообще Баки видит что-то в этом мраке, но вспоминает про плюшки, которыми щедро одарила его сыворотка. Ей становится совсем неуютно продолжать молчать. — Надеюсь, ты не спишь не потому, что боишься за меня. Баки шумно выдыхает через нос, будто сдерживая себя от колкости в ответ. — Нет, я спал. Белль щуриться, пытаясь разглядеть на лице Баки признаки того, что он просто врет, но тот уходит в гараж. Его нет около десяти минут, за которые оттуда доносятся лишь звуки циркулярки, а после, возвращается со свежеспиленным куском доски. — Когда закончишь, можем посмотреть телевизор. В такое время идет все самое интересное, — неуверенно предлагает Белль. На самом деле, она могла бы оставить его в покое и пойти найти себе занятие, и подобным образом мог проходить каждый их день, но это никуда не годится. Белль хочет, чтобы они проводили время вместе, может не каждую минуту, но хотя бы большую часть дня. Ей бы перестать сближаться с Баки, не привязывать его к себе больше, чем оно есть на данный момент, но она хочет сделать все наоборот. — Там всегда показывают что-то странное, — хмуро фыркает Баки, прибивая новую доску. Белль не могла не согласиться с его замечанием, даже для нее, с детства знакомой с телевизионными шоу, они не перестают казаться все более абсурдными, а уж для Баки, наблюдающего подобное впервые, она и представить боится. — Да, многое что там показывают —полный бред, но ночью часто крутят разные фильмы. — Фильмы? Как… в кинотеатре? — Солдат выглядел удивленным. — Ну да, сегодня любой может посмотреть фильм или мультик сидя дома, это удобно. Баки изумленно вскинул брови. — Я пропустил гораздо больше, чем думал, — задумчиво изрек он, монотонно прибивая ступеньку. — Как… он с этим справляется? Белль поначалу не поняла о ком речь, однако, не так много людей, чья жизнь интересна Зимнему Солдату, тут гадать не приходится. — Не уверенна, я познакомилась со Стивом недавно… думаю, ему очень трудно, но он справляется так хорошо, что порой, я забываю к какому времени он принадлежит на самом деле. Этот мелкий дурак мастерски скрывает свои проблемы от других, всегда стремится доказать всему миру, что он сильнее, чем есть на самом деле, и Баки так хорошо это помнит. А еще, он знает, что своим побегом доставил некогда лучшему другу массу проблем, уж точно похлеще тех, куда втягивал его Стив во времена их юности. — Может… тебе бы стоило самому у него спросить? — осторожно спросила Белль. Да, она решила очень ненавязчиво совершить этот опасный поворот, на тему скорого прихода Капитана Роджерса. Но Солдат посмотрел на нее так, что Белль вся похолодела. Его взгляд был суровый, слегка прищуренный в немом подозрении. Он так быстро различает нотки фальши и волнения в ее голосе, что Белль не на шутку страшно. — Ты быстро учишься и все наверстаешь, не переживай, — наперебой своим тревожным мыслям залепетала Белль, отчаянно желая закрыть эту тему. Солдат закончил забивать гвозди и одарил Белль скептическим прищуром, бросив слегка ядовитое: — «Конечно». Он собрал разбросанный мусор и снова ушел в гараж. Пока его не было Белль подобралась к отремонтированной ступеньке, встав на нее и зачем-то попрыгав на пробу. Не елозила. — Теперь не споткнешься. Белль вздрогнула, оборачиваясь. Баки уже стоял позади (снова ходит, как кот), они были почти одного роста, за счет того, что Белль все еще стоит на ступеньке. Но вот, Солдат поднимается к ней, снова пугающе возвышаясь. Она жмется ближе к перилам, пытаясь увеличить дистанцию, а Солдат тянется живой рукой к ней и как-то совсем несмело переплетает пальцы своей ладони с ее. Это, казалось бы, совсем невинное прикосновение заставляет Белль краснеть до корней волос и захлёбываться в затопившем теплом чувстве, накатывающим каждый раз, стоит только коснуться его кожи. Он, будто читая ее состояние, задался целью все только усугубить: проводит шершавыми подушечками пальцев по внутренней стороне ее ладони, водит круговыми движениями, словно что-то вырисовывает, а потом снова пропускает длинные пальцы меж ее, тесно потираясь о перепонки. Как она может посметь одернуть руку? — Не залезай никуда, если меня нет рядом. Здесь много прогнивших досок, перила тоже не надежные — это опасно. Белль закатила глаза, мысленно усмехаясь. Он рядом практически всегда. — Может я часто неуклюжая, но все же, не ребенок… — почти обиженно пробурчала она. — Я ценю твою заботу, но ты перебарщиваешь. Солдат заглянул ей в глаза, сердито сдвинув густые брови к переносице. — Могу сказать тебе тоже самое. Он явно намекал на ее непослушание и нежелание оставлять Баки одного во время приступов, но Белль не считала это равноценным аргументом, однако, она плыла, как растаявшее желе от прикосновений одной его руки, совсем не способная мыслить. Солдат умудрялся так нежно оглаживать ее ладонь, стоя с видом темнее тучи. И как человек может быть настолько контрастным? Они простояли так еще пару долгих минут, прежде чем вернулись в дом. Белль искала подходящий канал на телевизоре пока Солдат устраивался на диване. К сожалению, она не нашла ничего знакомого и в итоге остановилось на какой-то мелодраме, явно не только что начавшейся. В принципе, на самом деле, ей было не так важно что смотреть. Прежде чем сесть рядом с Баки, она выключила свет, оставив гореть только небольшой торшер у самой прихожей. — Ну как, больше похоже на кинотеатр? Баки выдал что-то похожее на усмешку. — Почти не отличить. Белль довольно улыбнулась и, поджав под себя ноги, принялась собирать все подушки, подтягивая их к себе. На «гнездование» у нее ушло больше двух минут, Солдат наблюдал за этим с не меньшим интересом, нежели за самим фильмом. — Что ты делаешь? — наконец не выдержал он. Девушка виновато улыбнулась, последний раз взбив подушку с левого бока от себя. — Люблю «устойчиво» сидеть, прости, я уже закончила. Солдат коротко хмыкнул и под непонимающий взгляд Белль, решительно сбросил мешающие подушки на пол, чтобы легко подхватить девушку и утянуть на колени, усаживая между ног, крепко сжимая ее бедра своими и облокачивая спиной себе на грудь. Он услышал лишь задушенный удивленный вздох Белль, стоило его рукам крепко обвиться у нее под грудью. — Достаточно устойчиво? Сипло шепнул прямо ей на ухо, и Белль чувствует табун мурашек по всему телу. Лицо нещадно печет, она нервно облизывает пересохшие губы. Баки делает все слишком быстро, она просто не успевает ориентироваться и выдавать своевременную реакцию на его действия. Она чувствует спиной как вздымается его грудь, давление горячей и ледяной рук бережно, но крепко удерживающих в своих тисках. — Да, но… знаешь… — Я отпущу, если тебе не нравится, — пообещал Баки, только вот его слова расходились с действиями, потому как хватка его рук стала только сильнее. Белль ловит себя на мысли, что это безумно смущает и на фильме она вряд ли сможет сосредоточиться, но ей это нравится. Пугающе сильно. Поэтому она молчит и Солдат воспринимает правильно —продолжает держать. Это был самый долгий фильм из всех, что она смотрела, точнее так оно показалось. Это странно, потому как засыпать в объятиях Баки она уже привыкла и чувствует себя более чем комфортно, и вроде как их положение сейчас, мало чем отличается, но ее мозг воспринимает все это совершенно по-другому. Почему все это кажется намного интимнее, чем есть на самом деле? Баки нарочно пытается ее смутить или она только накручивает себя? С каждым разом все удачнее. И все было бы намного спокойнее, не чувствуй Белль своей спиной не только его грудь. Да, через его мягкие спортивные штаны, она ощущает — Баки прижался к ней так плотно, как мог, каждой частью тела. — Что они делают? Белль дернулась, будучи безжалостно выдернутой из хаоса своих мыслей низким голосом Солдата. Все это время она хоть и смотрела на экран телевизора, но не воспринимала ровным счетом ничего и только сейчас, когда ей пришлось сосредоточиться, она могла наблюдать как главные герои страстно целуются под тусклым светом одинокого фонаря: романтика, да и только. Черт. Она попалась так запросто. Что ответить? Солдат не отстанет, он спросил неспроста. — Ну… они… целуются, — глухо отозвалась Белль. — Целуются, — бесстрастно повторяет Солдат, словно перекатывая слово на языке. — Мы тоже целовались. Белль вдруг давится слюной и неистово кашляет. — Да, но… — немного подумав, Белль все же сдается, какой смысл оттягивать неизбежное, пора бы уже разложить ему все по полочкам. — Люди делают это не просто так. Целуя кого-то, ты выражаешь свои чувства, по отношению к этому человеку. — Какие чувства? Белль не смотрела на Баки, она не знала какое у него сейчас выражение лица и насколько хорошо он понимает, о чем она тут разглагольствует. — Какие? Ну… нежность, симпатия, привязанность… любовь, да и много чего еще, — осторожно заканчивает Белль, имея острое желание скрыться в своей комнате желательно до завтрашнего дня. — Целовать можно по-разному, от этого зависит само значение. Солдат молчит, чем напрягает ее еще больше. Она предположила, что он занимается глубоким размышлением над всей полученной информацией и не стала его отвлекать. В телевизоре уже крутили титры и Белль подождала до самого конца, прежде чем совершила попытку подняться. — Уходишь? — Нет, просто… мы же не будем так сидеть до самого рассвета, — неловко улыбнулась Белль, оборачиваясь и наблюдая абсолютно серьезное лицо Солдата. Кажется, именно это он и собирался сделать. Однако, он выпускает девушку из своей хватки, позволяя встать и поднимается следом. Баки идет за ней словно привязанный, но так происходит не всегда. Белль медленно, но верно учится различать, те или иные, настроения Солдата. Иногда, он отстранен, замкнут и немногословен, или ведет себя и говорит, как вполне нормальный человек, может даже пошутить; а порой, Баки становится слишком тактильным, словно обнажается. Все такой же немногословный, но жадный до внимания и прикосновений. Ходит за Белль хвостом, прямо как сейчас. И Белль, честно сказать, по-своему импонирует любая его сторона, кроме той, где он разгневанно раздувает ноздри и смотрит вмораживающим в землю взглядом. Взглядом Зимнего Солдата. Она садиться за фортепиано и приглашающе хлопает рядом с собой. — Садись, я тебе сыграю. Он опускается рядом и занимает почти все место на небольшом табурете, так что, Белль приходится сдвинуться на самый край. Баки с любопытством наблюдает за тем, как девушка поднимает крышку, несколько раз проводит ладонью по клавишам, смахивая пыль. Белль решает сыграть польку, название которой она забыла уже очень давно, но произведение все еще сидит в голове и пальцах. Ей нравилась эта полька: непринужденная, мягкая и технически совсем не сложная. Белль научилась играть ее еще в двенадцать лет. Классическая музыка имеет свойство чудесным образом успокаивать, дарить ощущения того, что все насущные проблемы — это какая-то глупость. Не важно минорный или мажорный лад, они всегда обладают некой отрешенностью, оторванностью от того, что люди видят вокруг себя каждый день. Словно окунаешься в другой мир, с другими правилами и укладом жизни. Белль нравилось это ощущение, и она очень надеялась, что и Баки почувствует нечто схожее. Все то время пока она играла, он тихо сидел рядом. Она чувствовала его ровное дыхание над ухом и прохладу металлической руки, тесно прижавшейся к плечу. Звук завершающего арпеджио был немного «грязноват», по вине некоторых неработающих клавиш, но в целом, Белль осталась довольной инструментом. Она посмотрела на Баки из-под опущенных ресниц. После живого звука пианино, воцарившаяся тишина немного давила на уши. — Можно еще? — наконец подает голос Солдат. Белль удивленно вскидывает брови. — Еще? Может, ты хочешь что-то определённое? Баки отрицательно мотает головой. — Не думаю, что смогу вспомнить хоть какую-нибудь мелодию, — мрачно говорит он. — Тогда, выбор остается за мной, — как можно более беззаботным тоном заявляет Белль. Она сыграла ему еще. А потом еще. И снова. Баки просил больше, а она не могла отказать и не хотела, если честно. Белль любила играть, а Баки нравилось ее слушать. Закончив очередное произведение, Белль берет руку Солдата, положив ее на клавиатуру и только после этого осознавая, что она бионическая. Постоянно забывает. Но это все еще рука, она часть Баки хочет он того или нет. — Хочешь попробовать? — улыбается Белль. — Я не умею. — А я научу. Белль осторожно управляется с его пальцами, ставя их в несложный аккорд и слегка нажимает на металлическую кисть, провоцируя нажатие. Солдат удивлен произведенному звуку из-под своей руки. — Это называется аккорд. Проще говоря, единое сочетание нескольких звуков. Запомни эти ноты, — объясняет Белль и ловко меняет положение бионических пальцев на клавишах. Металл характерно стучит по лакированной поверхности и манипулировать чужой рукой, когда не чувствуешь живого отклика под ладонью, довольно сложно. Белль заставляет его взять второй аккорд, после повторить первый и снова второй. — Запомнил? — мягко спрашивает она. — Да. — Отлично, а теперь ты будешь повторять это, пока я буду играть другой рукой. Белль продемонстрировала с каким темпом нужно сменять два аккорда и где необходимы повторения. Солдат, как всегда, запоминал быстро и схватывал на лету. — Молодец, а теперь начинай, а я подключусь. Баки напряженно кивнул и нажал на свой первый аккорд. Повторял все так, как и объясняла Белль. Она видела, как непросто ему было управлять своей металлической рукой в данный момент. Будучи агентом, ему уж точно не приходилось использовать бионику подобным образом. Он плохо чувствовал силу давления на клавиши, поэтому звук получался слегка топорный и механический. Но стоило Белль вступить в свою партию и общее звучание стало более гармоничным. Ее партия была беглая, мелодичная и вплетала некую жизнь в его монотонные аккорды. Это было лишь короткое вступление одного из произведений, которое Белль играла на последнем своем концерте. Солдат выглядел заинтересованным и слегка удивленным. — Ну вот, ты сыграл свою первую мелодию, — довольно заключила Белль. — Мне понравилось, — уведомил Баки, едва заметно приподнимая уголки губ. — Сыграй еще. Белль вздохнула, бросая быстрый взгляд на часы. Она здесь музицировала почти два часа, а Солдату все мало, она конечно готова играть ему хоть до утра, но что-то ей подсказывало, что Баки с дороги не отдыхал вообще и очень нагло ей соврал. — Давай пойдем спать, а завтра я буду играть тебе сколько захочешь, договорились? Солдат нахмурился, но тем не менее согласно кивнул. — А мы сделаем… тот «секретный прием»? — Конечно, поднимайся первый, а я подойду. Солдат послушно ушел наверх, оставляя Белль одну. Итак, у нее есть пара минут, чтобы обдумать свой план действий. Говорить с Баки о приезде Стива сегодня, не самая лучшая идея, но и затягивать с этим нельзя. Кровь из носу, но завтра она должна поговорить с ним и не важно в каком он будет расположении духа, ее задача расположить Солдата к разговору, а еще придумать план отступления на случай если все закончится плохо. А плохо это как? Ее смертью? Действительно, исхода их разговора может быть только два: либо Баки согласится на встречу со Стивом, либо… ей не поздоровиться скорее всего. Ведь по сути, она его обманула, выдала их местоположение и притащила с собой телефон. Думая обо всем этом, Белль уже жалеет о своем обещании Рамлоу. Как она собирается все это провернуть? Лучше бы поторопиться, ей некомфортно оставлять Баки одного в комнате, где спрятан телефон, надолго.***
Стив весь день сидит, как на иголках и меряет гостевую комнату механическими шагами. С тех пор, как Брок вернулся с новостями о том, что нашел Белль и Баки, Роджерс не может найти себе места. Он за весь этот день уже раз пять порывался сорваться и уехать в Мичиган, пару раз, он даже заводил мотоцикл, но потом вовремя себя останавливал. Рамлоу просто вбросил ему эту информацию и ушел, наказав ждать звонка от Белль, но он и понятия не имел, как тяжело Стиву было держать самого себя за поводья. В его голове роилось столько мыслей и опасений: что пока он тут рассиживается, Баки каким-то неведомым образом все узнал и они уже давно уехали в другое место, и это только лучший из вариантов. Был и тот, где Зимний Солдат в порыве злости мог навредить Белль и Стив очень старался не задерживать подобные догадки у себя в голове. Где его хваленая выдержка и терпение? Как будто их никогда и не существовало. Стив подходит к окну спрятав руки в карманах, на дне одного из которых завалялась какая-то мелочь. Он перебирает между пальцами цент за центом, вдобавок, пытаясь по рельефам определить сумму каждой. Отличное занятие, чтобы себя отвлечь. Только вот ни черта оно не помогает. Еще и этот Старк. Ходит за ним весь день словно привязанный — просек, что Роджерс что-то скрывает, и донимает своими вопросами с подковыркой. Только вот Стив едва не проговорился. Тони, несмотря на все свои очевидные для Роджерса минусы, обладал чуть менее очевидными, но весьма весомыми плюсами. Он хороший друг. И Стиву не хватало его поддержки. От мыслей его отвлекает шипящий механический звук открывающейся двери. Рамлоу вальяжно шагнул внутрь, одаривая Роджерса насмешливым взглядом и Стиву приходится сжать кулаки от закипевшего раздражения, и это не ускальзывает от командира ударного отряда, что дает ему повод продолжать веселиться. — Не кипятись, Кэп, — усмехается Брок заходя за барную стойку и очень сосредоточенно изучая содержимое полок. — Я лишь пришел проверить, не сбежал ли ты еще. — Не понимаю… — Чего не понимаешь? — Как ты мог, вот так ее отпустить? — свистя выдыхает Роджерс, грузно опускаясь на диван. — Объяснить на пальцах? Стив бросает осуждающий взгляд на Брока, наливающего себе полный стакан чего-то определённо крепкоалкогольного. Честно сказать, Роджерс и сам не отказался бы от чего покрепче, если бы не знал, что никакого эффекта спирт на него не окажет. — Слушай, Кэп. Ты считаешь, мне стоило забросить ее себе на плечо и привезти сюда, а потом ожидать разъяренного Зимнего у нас в кампусе? Или еще лучше, попросить отвести прямиком к отмороженному и поговорить с ним по душам, сказать о том, как ты по нему скучаешь и сразу после этого отправиться на больничный по второму кругу, а то и на тот свет одним точным ударом сраной бионики по черепу. — Рамлоу приземляется в кресло напротив, делая большой глоток со своего стакана. — А еще, все это хуйня, на фоне того, что Белль не в безопасности с этим твоим Баки. И последнее, что мы с тобой должны делать — это злить его. — Ты мог бы просто связаться со мной, сразу, как узнал, что она там, — стальным тоном цедит Стив, прожигая во лбу Брока дыру своим тяжелым взглядом. — Я уже говорил. Времени было мало. Стив хочет возразить снова, но досадливо поджимает губы откидываясь на спинку дивана. Какой смысл перетирать это снова? К тому же, Роджерс понимает, что доля логики, причем немалая, в словах Рамлоу присутствует. — И сколько нам ждать? — устало выдыхает Стив. — Белль свяжется с нами. — А если Баки… найдет телефон? — Наверняка он его уничтожит, а значит сигнал маяка пропадет. Так и узнаем. Роджерс тяжело вздыхает, потирая переносицу. — Дело не в этом. Это все опасно для Белль. — Неужели? Признаешь, наконец, что твой святой Баки не лучшая для нее компания? — Замолчи, Рамлоу, — огрызается Стив, и Брок не сдерживает кривой усмешки. — У нас не было выбора. А переклинить твоего мороженного друга может в любой момент, он как грёбаное минное поле. Возможно, для этого ему даже не нужно злиться. Они могут там ромашки вместе собирать, и он просто станет Зимним Солдатом снова, потому что хрен поймешь, где ты можешь ошибиться. Стив качает головой не желая верить в то о чем говорит ему Брок. Всем сердцем не хочет думать о том, что Баки может причинить Белль вред, но головой понимает — такой исход не может быть исключён. Но все что им остается — ждать.***
Она вновь не обнаруживает Баки в кровати, стоит ей проснуться. И это весьма странно, потому как часы показывали восемь тридцать, а Солдат любил с утра поспать подольше. Белль была слишком сонной для переживаний, она собиралась лишь выпить воды и снова вернуться в кровать. Пока она преодолевала расстояние до кухни, знатно задубела. Все же, по утрам здесь было очень холодно. Сейчас ей определенно не хватает жарких объятий суперсолдата. И куда только он ушел, когда так нужен? Как можно скорее отыскав в буфете чистую кружку, Белль наполняет ее водой и жадно осушает почти до дна. Уже хочет вернуться назад, как входная дверь открывается. Белль любопытно выглядывает в прихожую и наблюдает за только что вошедшим Солдатом, принесшим с собой утренний морозный сквозняк. Белль ежится. Он замечает ее и почему-то продолжает топтаться у входа. Баки выглядит слегка растерянно, и Белль приходится подойти ближе. — Все хорошо? Где ты был? — немного хриплым ото сна голосом спрашивает Белль, потирая заспанные глаза. Баки продолжает стоять в куртке, и Белль только сейчас замечает, что из его ворота что-то торчит, и… шевелится? Солдат крепко прижимает это что-то к своей груди не позволяя выбраться из-под воротника. — Я… принес тебе кое-что… — Мне? Белль настораживается, когда Баки подходит ближе. Но тут он расстегивает змейку куртки и из нее на Белль уставились два больших зеленых глаза. — Это… Да. Солдат притащил домой котенка, и Белль очень усердно пыталась уложить эту информацию в голове. Напуганное животное цеплялось когтями о свитер Баки и дрожало, жалостливо мяукая. Совсем маленький, полностью белый, хоть и знатно запачканный не пойми в чем. — Я нашел его на дороге. Он был один. Ты скучаешь по своему коту, и я подумал… то есть… я знаю, что он не заменит твоего, но… — Баки хмурится, ему сложно подбирать слова. Он не просто излагал факты, как делал это обычно. Не просто объяснял цель своих действий, но еще боялся не обидеть Белль этим жестом. Господи, Баки уловил то, насколько Белль привязана к своему питомцу, и хотел порадовать, сделать жизнь здесь более комфортной для нее. Белль, было намного проще и естественней дарить свою доброту Баки, но принимать ее от него — это совсем другое. И все возводилось в квадрат, на фоне того, что она все еще не рассказала ему о том, что Стив и Брок будут здесь со дня на день, как и сам Васаби. Иисусе. Она чувствует себя ужасным человеком. — Тебе не нравится? Похоже Белль слишком долго молчала, размышляя обо всем этом, но вопрос Баки вернул ее на землю. — Охх… нет-нет. То есть… боже, я не ожидала, — Белль осторожно забирает дрожащее животное к себе, прижимая к груди. — Он замечательный, — улыбается она, нежно поглаживая плачущего котёнка по совсем еще маленькой голове. — Спасибо, это… очень мило с твоей стороны… Мышцы лица Баки заметно расслабляются, и он подходит вплотную, обхватывая Белль за плечи и прижимая к себе. — Ты замёрзла. — Да… совсем немного, — выдыхает Белль. Зажатый между их телами котенок перестаёт мяукать, удобно пригревшись. — А это мальчик или девочка? — неожиданно находится с вопросом Белль. — Я… не знаю, — озадаченно тянет Солдат. Белль немного отстраняется, чтобы перехватить котенка поудобнее в поисках половых признаков. — Ну надо же, это девочка! — Как ты узнала? — удивляется Солдат. Белль неловко отвела взгляд. — Ну… может как-нибудь научу тебя. А сейчас, думаю ее надо искупать, поможешь? Баки кивает. Хоть это и был всего лишь маленький котенок, и Белль помогал целый суперсолдат, процесс мытья, орущего и явно недовольного таким раскладом животного, был далеко нелёгок. Белль заработала себе пару болезненных царапин, после чего держать кошку вызвался Солдат, только вот Белль совсем не внушала доверия его бионическая рука, сжимающая маленькую тушку кота. — А ты точно ее не раздавишь? — в сотый раз спрашивает Белль, ладонями наливая на шипящую кошку воду. Баки одарил девушку недовольным и уязвленным ее недоверием взглядом. — Не отвлекайся. — Ладно, будь осторожен, — пыхтит в ответ Белль, осторожно намыливая грязную шерсть. Но тут, кошка, набравшись сил снова дергает лапами, и мыльная вода брызгает Белль прямо в глаза. — Ой, ой…! Белль валится на пятую точку, пытаясь вытереть глаза не замыленными кистями рук, но получается с переменным успехом. Баки молниеносно оказывается рядом, отпустив кошку и сосредоточив все внимание на Белль. Животное не заставило себя ждать и выпрыгнуло, истошно мяуча, из таза с водой, опрокинув его с диким грохотом. — Ах-хгр-хх... Баки, что там с кошкой? — запаниковала Белль, принявшись с большим усердием тереть глаза. Солдат окидывает взглядом ванную комнату, наблюдая полнейший хаос: опрокинутый таз, мыльная вода по всему полу вместе с разбросанными бутылочками всяческих шампуней. Сама же виновница погрома спряталась куда-то под алюминиевую ванну. — Все в порядке с ней, — тем не менее резюмирует Баки придвигаясь ближе к Белль и заключая ее лицо в плен своих ладоней. — Убери руки, — просит он. — Черт… как же щиплет… — хнычет Белль все же убирая руки. — Не дергайся, — сурово предупреждает он и выбивает из нее дух следующим своим действием. Белль чувствует на своих веках влажное прикосновение его языка и из нее словно воздух выбивают. Она пытается дернуться, или лишь думает, что пытается. — Что ты де… — пищит было она, но быстро замолкает. Баки лижет ее крепко зажмуренные веки: широко, мокро, поочерёдно уделяя внимание каждому глазу. Господи, он снова ведет себя как самое настоящее животное, но Белль не спешит его останавливать. Она крепко вцепляется в его предплечья словно утопающая. Утопающая в своих разрывающих изнутри чувствах к столетнему Солдату. Она уже не ощущает неприятного жжения, все, вокруг чего сосредоточилось ее внимание и мироощущение — это его язык. Баки прекращает эту пытку спустя черт знает сколько времени, и Белль шумно выдыхает, ощущая на глазах прохладную влажность от его слюны. Она разлепляет веки, Баки находится все так же близко, внимательно изучает ее лицо. — Все еще болит? — Н-нет… — все что может выдавить из себя Белль, часто моргая, все еще ощущая прикосновения его языка. Не обращай внимания. Не обращай внимания. Твердит себе она, в жалкой попытке поскорее забыть то что произошло пару секунд назад и взять себя в руки, но как это возможно, когда виновник ее психологического дисбаланса сидит прямо напротив. Все еще слишком близко, настолько, что можно разглядеть каждую морщинку и неровность его кожи. Эта ванная комната точно проклята, иначе Белль отказывается принимать тот факт, что здесь, между ней и Баки случается слишком много непозволительного. Сперва поцелуй, а теперь это… она даже не знает какое определение дать тому, что только что сделал Солдат. Он наконец поднимается и идет к ванной, чтобы ловко выудить из-под самого дна снова запаниковавшее животное. Белль досадливо оглядывается вокруг себя, оценивая весь этот хаос, такого она точно не ожидала, когда планировала мыть совсем маленького котенка. Столько проблем от такого малыша. — Кошмар… я думала я умею обращаться с животными, тем более с котами, — сокрушается Белль, поднимая таз и снова наполняя его водой, — Давай попробуем еще раз.***
Искупанный и высушенный котенок уже уютно пригрелся у камина, на коленях Белль. Его шерсть стала пушистой и абсолютно белоснежной, как первый снег. Она поглаживала его кончиком мизинца прямо за ушком, привычно напевая под нос. — Что это? — спрашивает появившийся на пороге Баки. Белль думала, он ушел на тренировку или пробежку, как делал это обычно, ну или просто уединился с самим собой (это ему тоже было необходимо время от времени). Однако, он здесь, держит в руках что-то прямоугольное и смутно знакомое. — Могу я посмотреть? — протягивает руку Белль, не в силах разобрать с такого расстояния. Баки подходит ближе и протягивает ей тот самый предмет. Белль удивленно вертит его в руках, до конца не веря в то, что видит. Это же ее старый фотоальбом. Они думали, что выбросили его по ошибке, бабушка тогда очень расстроилась и долго ворчала на папу и саму Белль за крайнюю безалаберность. — Где ты его нашел? — радостно оживляется Белль, любовно проводя ладонью по корешку. — В гараже, — просто отвечает Солдат. — Это мой альбом с детскими фотографиями, я думала, что потеряла его. Белль раскрывает альбом где-то на середине, и Солдат любопытно вытягивает шею, силясь рассмотреть содержимое. — Можно посмотреть? — все же спрашивает он. — Конечно, садись. Баки опускается на диван рядом с ней, подвигается вплотную, но тут Белль резко захлопывает альбом. — Только пообещай мне кое-что. — Что? — Ты не будешь смеяться. В детстве я была очень пухлая и нелепая… и там много глупых фоток, — строго предупреждает его Белль. — Понял, — даже слишком серьезно соглашается Баки, и Белль снова раскрывает альбом, подтягивая его на середину, чтобы было видно обоим. Ладно, она пожалела о том, что сделала, уже через секунду. На первой же фотографии полугодовалая Белль сидела в ванночке, абсолютно голая и с покрасневшим от рыдания и недовольства лицом. Она тут же закрывает фото рукой стыдливо краснея. — Совсем забыла про нее… — сокрушается Белль, искренне недоумевая почему именно это фото стоит в самом начале. Баки отодвигает ее руку, недоуменно вглядываясь в фотографию. — Это ты? — Да… — Такая маленькая, — удивленно резюмирует он. — Все дети маленькие. — Точно. — Ты тоже был маленьким, — зачем-то ляпает она и прикусывает губу. — С трудом в это верится, — мрачно говорит он. «Мне тоже». Хочется ответить Белль, но она решает промолчать. Барнс перелистывает страницу, и Белль с облегчением выдыхает, дальше все не так плачевно. Уже трехлетняя Белль сидит на траве в обнимку с огромным псом — вроде его звали Гумберт — и широко улыбается почти беззубым ртом. На фотографии ниже она увлеченно что-то жует и явно не заинтересована камерой напротив. Тогда у нее были очень светлые и крупные кудри, забавно топорщащиеся в разные стороны. На фото рядом, уже пятилетняя или шестилетняя Белль, сидит на плечах отца широко разведя руки в стороны. Как же давно это было, но Белль удивительно четко помнит этот момент. — Это тоже ты? — А что, не похожа? — улыбается она. — Ты была пухлая, — едва заметно улыбается Баки, увлеченно листая дальше. — Эй, я же просила! — деланно возмущается Белль, легонько толкая Баки локтем. — Но это мило, — Баки смотрит на нее слегка насмешливо, в манере Джеймса Барнса. И все что может сделать Белль под таким игривым взглядом, это смущенно отвести свой. — О, а вот здесь я провалилась в колодец, — смеется она, доставая фото из-под пленочного кармашка. На нем она все мокрая, но счастливая держит на руках огромного селезня. — В общем, как-то раз, у нас пропал селезень, целых два дня папа с бабушкой его искали. Уже думали волки утащили, а потом я нашла его плавающим в колодце и была так рада, что решила сама его оттуда достать и устроить родным сюрприз. Колодец у нас не глубокий был, к моему счастью, но выбраться оттуда самостоятельно я все же не смогла. Плакала и кричала так громко, что сбежались все соседи. Зато потом, я чувствовала себя героиней. Баки фыркнул, рассматривая забавное фото вместе с Белль. — Ты, похоже, всегда притягивала неприятности. — Нет, на самом деле моя жизнь была на удивление спокойная до… — Белль поспешила закрыть рот. Дура. — До появления меня? — закончил за нее Баки, заметно снизив тембр голоса. — Я… я не это хотела сказать, — растерянно бормочет Белль. — Это правда. Такой как я не может подарить кому-то спокойствия. Баки заломил брови, сдвигая их к переносице и опуская взгляд. У Белль сердце защемило от его вида, словно побитого ребенка. — Баки, это не так… — Я тоже так хочу, — вдруг говорит Баки опуская взгляд на фотоальбом, — У тебя есть то, что делает тебя тобой. Твоя история, воспоминания, — Солдат хмурит взгляд крепко сжимая челюсти. Он начинал злиться. — А я не уверен, человек ли я вообще. Баки смотрит на свою бионическую руку, красноречиво ненавистным взглядом. Пластины калибруются, стоит ему сжать ладонь в кулак. Белль откладывает альбом и осторожно перекладывает спящую кошку на диван, чтобы развернуться к Баки всем корпусом. — Ну-ка, дай руку, — просит она и не дожидаясь реакции Солдата, сама берет его правую ладонь и внимательно рассматривает. — Один, два, три, четыре… и пять. У тебя пять пальцев на руках, — она демонстрирует ему свою ладонь. — И у меня тоже. Солдат непонимающе хмурится. Белль наклоняет голову, опуская внимательный взгляд на его голые ступни. — И на ногах у тебя пять пальцев, — деловито резюмирует она и стягивает со своей ноги толстый носок, после чего вытягивает ступню равняя ее с ногой Солдата. — У меня тоже. У нас обоих нет шерсти, клыков и когтей. Прежде чем Баки выдает реакцию, Белль прижимается ухом к его груди, заставляя растерянно дёрнуться. — Я слышу, как бьется сердце, — тихо говорит она и выпрямляется, а потом осторожно обхватывает его голову и мягко наклоняет ниже, чтобы прижать к своей груди. — Слышишь мое? — Да, — глухо отзывается он. — Мы с тобой одинаковые. Ты — человек и я тоже. То, что у тебя есть это, — Белль осторожно проводит ладонью вдоль металлического предплечья. — Не делает тебя кем-то другим. У тебя есть история, и ты обязательно вспомнишь ее, просто подожди немного. Баки выпрямляется чтобы посмотреть на Белль и она видит в его глазах удивительный калейдоскоп эмоций. Они плещутся в льдисто-сером океане его радужки. Белль читает в этом взгляде щемящую благодарность, привязанность, нежность и… что-то еще. Это что-то всегда присутствует в его взгляде, когда он обращён на Белль. Оно прячется там, в темноте этих расширенных зрачков. Она хочет отвести взгляд, но не может, словно примагниченная. А Баки, зачем-то наклоняется ниже. Медленно, словно давая время им обоим. Ее сердце заходится с бешеной скоростью, стоит почувствовать на своем лице его теплое дыхание, и это заставляет тело Белль совершать очень странные и совсем неконтролируемые действия. Например, ее губы просяще распахиваются. — Почему ты такая? — вдруг говорит он, на миг замирая. — Какая? — Иногда, мне кажется, что мой больной мозг, просто выдумал тебя, — говорит, почти шепчет Баки. — Если честно, у меня есть похожее чувство, но по отношению к тебе. Так много всего происходит, возможно, во время аварии я ударилась головой, и все это мне лишь чудится. Солдат вдруг напрягается слегка отстраняясь. — Аварии? Белль не может подобрать подходящих оскорбительных эпитетов для себя. Да что с ней сегодня такое? Говорит и совсем не думает уже в который раз. Похоже, Солдат безошибочно считывает ее панику в глазах, и его лицо приобретает совершенно неописуемое выражение. — Ну… эм-м… это давно было. Очень давно, ничего такого, я легко отделалась, не будем об этом. Он как-то механически кивает, опуская взгляд вниз. Белль же, неловко хлопает ресницами, ерзая на месте и молится, чтобы этот разговор не триггернул в нем воспоминания той ночи. Однако, этого не происходит. Повисла напряженная тишина. Слишком напряженная. Солдат в таких случаях просто ретировался первым, а сейчас продолжает сидеть, вперив взгляд куда-то в пустоту. — Эм-мм… мы не придумали имя для кошки. — Что? — Имя. Домашнему питомцу необходимо имя, мы же должны ее как-то звать, — мягко улыбается Белль, снова поднимая спящего котенка и перекладывая его сонную тушку на колени Солдата. — Она твоя. Можешь придумать что хочешь, — говорит Баки. — Нет, — качает головой Белль, — Ты ее нашел, значит, она общая. Так что, доверяю это дело тебе. Баки озадаченно рассматривает спящего котенка, немного неуклюже поглаживая его вдоль туловища. — Альпина.***
Белль крепко сжимает в руках телефон взвешивая все за и против. Навязчивая мысль позвонить Кэлли, когда появилась такая возможность все не покидала ее голову. В самом деле, что такого будет? Солдат ушел куда-то тренироваться, она совсем одна и у нее точно есть больше двух часов в запасе. Столько ей даже не понадобится, она поговорит с ней всего пару минут, чтобы объясниться и попросить прощения. Белль воровато оглядывается по сторонам в последний раз, закрывая дверь на замок, и спешно набирает выученный наизусть номер подруги. Трубку поднимают почти сразу. — Слушаю, — раздается в трубке мелодичный, словно перезвон колокольчиков, голос подруги. Кэлли всегда разговаривала, будто пела. Белль от волнения чуть было не сбрасывает звонок, но вовремя берет себя в руки. — Кэлли…кх-м… привет, — глупо выдает Белль, в негодовании прикладывая ладонь ко лбу. — Белль?! — она произносит ее имя так громко, что Белль приходится на секунду отодвинуть телефон от уха. — Ушам своим не верю! Ты соизволила наконец объявится? — Ну… да, просто выслушай меня, ладно? — Выслушать? О, тебе придётся очень хорошо постараться, чтобы оправдаться в моих глазах! — Кэлли говорила на повышенных тонах, а еще на фоне стоял дикий гул, видимо от проезжающих машин. Похоже, она шла по улице. — Серьезно, что происходит? Я понимаю, стажировка — это нелегко, но… черт, Белль… ты просто исчезла и все. Я уже думала всякого, пыталась вспомнить, чем могла тебя обидеть. Даже с Айзеком ты умудрилась увидеться, а со мной нет. Я знаю, что ты была в универе, почему не нашла меня? И… Господи! Какого черта тебя исключили?! Белль плюхнулась на кровать, виновато опуская взгляд, словно Кэлли могла это видеть. — Прости… ты имеешь полное право злиться, тем более, что даже сейчас, я не смогу тебе объяснить всего, — Белль слышит возмущенный вздох подруги, но спешит продолжить, — Если честно… я попала в такую передрягу… Кэли вдруг затихла, они обе молчали несколько долгих секунд. — Передрягу? О боже… ты пугаешь меня, что произошло? Столько слухов ходит о тебе по всему факультету, не скажи, что это правда? — Даже не стану спрашивать, что именно обо мне говорят, но предположу, что они недалеки от правды. У меня действительно проблемы, но сейчас я ничего не могу тебе объяснить. Только прошу, папа ни о чем не знает, и об исключении тоже. Сейчас я не могу связываться с ним слишком часто, если он начнет звонить тебе, прошу, прикрой меня. — То есть, ты просто говоришь, что у тебя проблемы и снова собираешься исчезнуть? Белль! — Прости меня, я правда не могу сейчас по-другому. Все что тебе необходимо знать, это то, что я в полном порядке и в безопасности. Свяжусь с тобой, как только смогу. — Да ты издеваешься? Мы, блин, как будто в каком-то блокбастере, прекрати себя так вести. Белль улыбнулась, узнавая свою темпераментную подругу. Может и не стоило ей рассказывать так много, но Белль устала выдумывать причины для оправданий. Она просто хочет сказать правду, хоть кому-нибудь. — Да… я тоже чувствую себя героиней какого-то неудавшегося боевичка. Поверь, для меня это все также странно, как и для тебя сейчас. —Ну ты даешь… надеюсь, ты не какая-то суперсекретная агентесса? — Как бы я хотела ей быть. Думаю, мне уже пора… — Белль, прошу тебя, не пропадай… мне теперь стало ничуть не спокойней. И когда ты только успела стать такой загадочной? — она тяжело вздохнула. — Ладно… я прикрою тебя перед отцом, если что. — Спасибо тебе, даже не знаю, что бы я делала без тебя… — Успеешь еще рассыпаться в благодарностях. Наверное, я сейчас такая добрая, потому что до сих пор в шоке от всего услышанного. — Понимаю тебя, извини. — Не знаю, что там происходит у тебя, но… Белль, будь осторожна. И… может я все-таки смогу чем-то помочь? — Нет, нет. Того, о чем я попросила, будет вполне достаточно. Подожди еще немного, и я все тебе объясню. — Ладно. Я поняла... — Спасибо, — вздохнула Белль и отключила звонок. На сердце хоть немного стало спокойнее. Сколько у нее ушло времени на этот разговор? Едва ли больше двадцати минут. Белль поднимается сосредоточенно прислушиваясь. Вроде бы, шагов Баки не слышно, и она спешит спрятать телефон ровно на то же место.***
Солдат возвращается под вечер и сразу же уходит в душ. Белль же, уже около часа бесцельно валяется на пледе, расстеленном на траве у дома, вместе с Альпиной под боком. И у нее есть время подумать, как начать разговор. Ей стоит сказать сразу или как-то подготовить его? Как будет лучше? Главное не струсить на первой же минуте. Нет, она не может себе позволить такого. Белль поговорит с ним сегодня и будь что будет. Она протягивает руку в сторону с намерением потискать Альпину, но натыкается лишь на смятый плед. Белль снова, вслепую пошарила рукой, но так ничего и никого не нашла. Странно, совсем недавно кошка была прямо здесь. Белль поднимается на локтях и понимает, что Альпины нигде нет. Среди черной в темноте травы, белая кошка бы точно выделялась. Девушка поднимается на ноги и подзывает животное, но ничего не меняется; кошка, словно, растворилась в воздухе. Тревога не заставила себя ждать, и Белль за полминуты обегает дом по кругу, но никого не находит. — И куда только успела сбежать? — пораженно чертыхается под нос, пытаясь высмотреть кошку вдалеке. Белль уже хочет вернуться в дом и проверить не туда ли забежала Альпина, но вовремя замечает белое, почти дымчатое пятно стремительно исчезающее за темными деревьями на границе густого леса. Она сомневается лишь секунду, потому как помнит, что Баки запрещал ей уходить далеко от дома одной, но страх потерять Альпину из виду окончательно, был сильнее. Белль надеется поймать ее быстро и срывается с места вслед за котенком. Ночной лес встретил ее не самым радушным образом. Белль спотыкается сразу же, стоит зайти поглубже в заросли. Она валится на бок болезненно простонав и потирая ушибленную лодыжку. Вот чего этой кошке вздумалось убежать именно сейчас? Белль поднимается, отряхивая тонкие домашние брюки и идет дальше, бежать уже не рискует. Очень не хотелось бы свернуть себе здесь шею. Белль подзывает кошку, но никакого толка это не дает. Все это больно напоминает ей «Алису в стране чудес». Она бежит за белой кошкой и прямо сейчас провалиться к огромную яму, глубиной до самого ядра земли. А еще, она делает ровным счетом тоже самое, что в детстве, когда сбежал их селезень. Спустя столько лет на одни и те же грабли, Белль. Стоило сказать Баки и пойти вместе. Почему сперва делает, а потом думает? Белль находит взглядом своеобразный маяк, в виде того самого старого фонаря над мостом (они с Баки закрутили туда новую лампочку, которыми Белль затарилась на год вперед). Лучше ей держаться ближе света, не хватало тут еще и заплутать посреди ночи. Она решительно направляется к мосту, чтобы обдумать свои дальнейшие действия.***
Солдат выходит из ванной комнаты и замирает практически сразу же. Он прислушивается около минуты, не шевелит и мускулом. Белль нет в доме. Он чувствует это всеми фибрами тела, всеми кричащими инстинктами. И прежде, чем его накрывает почти неконтролируемая волна злости, он слышит странный звук. Такого звука в этом доме он не слышал ни разу. Это не телевизор, не скрип досок, ни ветер, ни дребезжание оконных рам, и даже, не насекомые шебаршащие за старыми стенами. Баки за все время здесь, изучил каждый шорох этого дома. Каждый укромный уголок. Этот дом старый, у него есть свой характерный звук и язык на котором он говорил. Как бы странно это не звучало, а у Солдата была профессиональная необходимость изучать "язык" здания за самый короткий промежуток времени. Потому что, когда ты находишься на снайперской позиции, должен отчётливо различать что это шуршит за твоей спиной: качающаяся от сквозняка дверь или враг. Так вот, звук, который слышит Баки — абсолютно чужой. Выбивается из общей «симфонии» этого дома. Баки сбрасывает полотенце, которым вытирал мокрую голову, на пол и настороженно крадется, ориентируясь на источник звука. Он монотонный, повторяющийся и даже надоедливый. Исходит из комнаты Белль. Определяет Солдат и становясь к двери вполоборота, с левой стороны — обеспечивая себе защиту — открывает ее. Комната пуста, а это нечто продолжает надрываться и смутно напоминает Баки о чем-то. Это так похоже на… Солдат в последний раз оглядывает комнату взглядом, выцепляя из интерьера малейшие детали и подходит к шкафу, откуда и доносится этот звон. Точно. Звонок. Он бесцеремонно сбрасывает на пол ворох вещей Белль и наконец добирается до источника звука. Телефон. Бионическая рука сжимается, превращая умолкший сотовый в помятый хлам.***
Белль добирается до освещенного моста и резко замирает, не веря своим глазам. Альпина сидит прямо у перил, совершенно спокойно взирая на Белль. Будто не она учинила весь этот переполох. — Вот ты где негодница, — охнула Белль, осторожно подходя ближе, чтобы не спугнуть. — Заставила ты меня побегать и куда только так мчалась? Белль беспрепятственно подобралась к Альпине, и опустилась на корточки пытаясь, одновременно, успокоить сбившееся от быстрой ходьбы дыхание. — И что на тебя нашло? — продолжала вести бессмысленный односторонний диалог с кошкой Белль, поглаживая ее под мордочкой. — Нам нужно возвращаться, иначе, обеим достанется. Белль уже хочет взять Альпину на руки, как она резко беленится, шипит и отпрыгивает на добрый метр назад. Белоснежная шерсть встала дыбом, ушки крепко прижаты к голове. Она напугана и смотрит куда-то мимо Белль, точнее… ей за спину. Прежде чем девушка пытается поймать ее снова, кошка срывается с места испуганно уносясь прочь. И тут, Белль становится не по себе. Альпина явно испугалась не ее. А того, что у Белль за спиной. Неужели волк? Они вообще здесь остались? Медведи тут точно не водятся, но какое еще дикое животное могло вылезти и подобраться к людям так близко? Белль поднимается на дрожащих ногах и резко оборачивается готовая бежать со всех ног, но… — Баки? — шумно выдыхает Белль, но ее нутро не чувствует облегчения. Инстинкты вопят: «Что-то не так!» Солдат стоит в паре метров от нее. И она отсюда может заметить его тяжело вздымающуюся грудь, напряженные мышцы лица. И этот взгляд. Он не просто зол. Зимний Солдат в ярости. Но стоит этой догадке посетить ее голову, как Белль срывается с места. Она бежит так быстро, как только может. Ей бы только добраться до дома, может у нее получилось бы спрятаться? Глупость. У нее больше шансов спрятаться в тёмном лесу, хотя… на самом то деле, шансов у нее нет абсолютно никаких. Белль и в обычном состоянии не отличается особой грацией, а сейчас, это был лишь вопрос времени, когда ее нога зацепиться за вылезший из-под земли корень дерева, роняя ее в ворох мокрых, гниющих листьев. Белль больно проезжается коленями по земле, но тут же поднимается, боится терять драгоценные секунды. Но Солдат настигает ее за долю секунды, сгребая в охапку, чтобы припечатать к первому попавшемуся стволу дерева и хватает за шею. — Баки, что ты…! — все что успевает выкрикнуть Белль, цепляясь за руку Солдата (благо не бионическую), впивается в нее ногтями, пытаясь ослабить давление на шею. Однако, это абсолютно смешная попытка. Но Солдат не пытается ее задушить. Он скалится и низко рычит, придвигаясь вплотную к ее лицу. — Кому ты сказала? — сквозь зубы цедит он, дыша еще более шумно, чем напуганная Белль. — Что? Б-баки… пожалуйста, отпусти! — хрипит Белль, все еще не оставляя попыток бороться с ним. — Отвечай! — рычит он, сильно встряхивая ее, чтобы снова болезненно приложить спиной о грубую кору. — О чем ты вообще? — до затуманенного страхом мозга Белль, запоздало доходит. Неужели… Баки нашел телефон? Но как? И почему именно тогда, когда она решила нарушить его приказ не уходить от дома далеко? Что за невероятное и убийственное стечение обстоятельств! Она боится представить, что он там успел себе напридумывать в голове. Может ли… может ли он ее убить сейчас? — Ты продолжаешь злить меня. — А ты продолжаешь делать мне больно! — неожиданно распаляется Белль. На его скулах ходят желваки, настолько сильно он напряг челюсти. Взгляд такой яростный, что выдерживать его, физически невыносимо. — Ты обманула, — огрызается Солдат. Белль слышит устрашающий скрежет металлических пластин бионики. — Раз не хочешь слушать меня, тогда можешь убивать, — чеканит она, заглядывая ему в глаза слишком уверенно. Что, черт побери, она вообще несет? Она не хочет умирать! Ее рефлекс самосохранения работает очень неправильно. Однако, Баки тушуется. Он как-то растерянно отводит взгляд, всего на миг, а потом снова возвращает его на Белль. Такой же суровый, но это уже не слепая ярость. — Говори, — басит он, слегка ослабляя хватку на тонкой шее. — Пока ты меня не отпустишь, я и слова тебе не скажу, — строго заключает Белль и мысленно пребывает в абсолютном шоке от своего поведения. Вот это неожиданность! И откуда только такие актёрские способности? Она явно прогадала с профессией. У нее поджилки трясутся, еще немного и услышит стук своих трясущихся костей, а умудряется ставить условия разъяренному Зимнему Солдату. Но это не Зимний Солдат. Это все еще Баки. Только на это Белль и может надеяться. Баки снова распаляется в ответ на ее заявление, утробно рычит, мало чем походя на человека в такие моменты. Но Белль не сдается, продолжает упрямо молчать, как и обещала. Наверное, прошла целая минута, прежде чем они перестали буравить друг друга взглядами и Баки, наконец, отпускает ее. Медленно, словно обещая передумать на ходу. Белль делает вздох полной грудью, прижимая ладонь к пострадавшей шее. — Я хотела рассказать тебе сегодня, но… не знала, как начать, — она опасливо косится на него снизу-вверх. Он слушает. Не перебивает. — Когда я пришла в универ, на самом деле… меня нашел Рамлоу,— стоило Белль произнести имя командира, как Солдат в один миг мрачнеет еще на пару тонов. — И… в общем, я боялась, что вы столкнетесь и мне пришлось договорится с ним. Я сказала, где мы находимся, но он обещал не сообщать ЩИТу. Только Стиву. Баки, Стив переживает, он хочет найти тебя… — Нет, — огрызается Баки, перебивая Белль. — Не веди себя так, он твой друг. Он хочет помочь и… — Нет. Как заведенный повторил свое категоричное Солдат, и Белль чувствует иррациональное, в данной ситуации, раздражение. — Ты просто упрямишься! Я ведь хочу как лучше! — Ты не понимаешь, — злостно шипит он. — Что я не понимаю? Что ты трусливо бежишь от Стива, как от прокаженного? Он твой друг! — Замолчи. — Сколько мы так будем прятаться? Солдат молчит, буравя ее тяжелым взглядом и трудно сейчас даже предположить, что у него в голове. Белль обессиленно вздыхает и едва держится на ногах от переполняющих ее эмоций. — Я не пыталась от тебя сбежать, я только хотела сделать, как лучше. — И почему я должен тебе верить? — вдруг заводится Солдат, снова вжимая Белль, в неприятно колющую спину, кору. — Мне нечего сказать, можешь не верить, если не хочешь, — ее голос все же предательски дрогнул. Это не ускользнуло от Зимнего Солдата. Белль боится, вся эта ее напускная уверенность может развеяться в один миг. И он, будто зная это, тянется к ее лицу бионикой, чтобы сжать скулы металлическими пальцами; высматривает что-то в ее глазах. Белль понимает, что не может больше выдерживать на себе этот пытливый, подернутый холодной яростью, взгляд. — П-пожалуйста… — сбиваясь шепчет она, сама не зная, о чем именно просит. Солдат, однако, медленно разжимает хватку, черты его лица, наконец, разглаживаются. И Белль, от облегчения, больше не чувствует силы в ногах. Она сползает по стволу вниз пока не садиться на землю. Ей нужно немного времени, всего пара секунд, чтобы осознать — она все еще жива и даже не покалечена. Баки опускается на корточки перед ней и тянет ее ногу немного на себя, чтобы задрать штанину. Белль запоздало паникует, пытается отдёрнуть ногу, но Солдат тихо рычит, удерживая на месте и она, наконец, понимает, что именно он там разглядывает. Ее коленка содрана в кровь, а еще Белль почувствовала неприятное жжение только сейчас, ушибленное бедро дало о себе знать. Баки настойчиво вытягивает и ее вторую ногу, чтобы так же задрать штанину и наблюдать похожую картину. — Где еще? — ледяным тоном спрашивает он. Белль отрицательно машет головой. — Нигде… — Отвечай на вопрос. Белль обиженно поджимает губы и указывает на правое бедро. — Здесь. Баки кивает и подхватывает Белль себе на руки, неся обратно к дому. Белль не сопротивляется, после таких потрясений и проверок на стрессоустойчивость, она чувствует себя абсолютно опустошенной. — Зачем пошла в лес? — Альпина убежала, я хотела поймать ее, — себе под нос бурчит Белль. Страх отступил и на его место пришла вселенская обида. — Я говорил тебе не уходить одной. — А я говорила, что не ребенок. — Белль, — низко рычит он. Баки всегда предупреждающе произносит ее имя, когда его терпение доходит до определенной кондиции. — Уйми свой характер, — огрызается она в ту же секунду, дивясь своей глупости. Ты что, перевозбудилась? Почему бы тебе не помолчать, Белль? Если Зимний Солдат не убил ее сейчас, это еще ничего не значит. Ничего хорошего для нее. Баки смеряет Белль таким красноречивым взглядом, что вся ее дерзость сходит на нет. Она закусывает щёку с внутренней стороны и опускает голову, словно провинившийся щенок. До самого дома они добираются молча, и Белль не имеет не малейшего понятия, что теперь делать. Ее, однако, волнует кое-что еще. Стоит Солдату подняться на крыльцо и бережно опустить Белль на плетеную кушетку, как она, словно, отпружинившая, делает попытку вновь подняться на ноги. Но Баки не позволяет, усаживая ровно на то же место. — Из-за тебя, Альпина снова убежала, — взволнованно говорит Белль. — Из-за меня? — Да… ты пришёл такой страшный и злой, — эмоционально описывает Белль, взмахивая руками. — Я… я уже всякого надумала… Баки как-то неловко отводит взгляд, а потом неожиданно уходит в дом, чтобы вернуться через минуту с аптечкой в руках. — Прости, — тихо бросает он, опускаясь на пол перед сидящей Белль. — Я думал… ты хочешь сбежать. Баки ставит ее ногу себе на колено. — А если бы я правда пыталась сбежать, то… то, что бы ты сделал? — Вернул назад, — почти не задумываясь отвечает он. — Прямо как сейчас. Прежде чем взять уже заранее приготовленный кусочек ваты с обеззараживающим средством, он как-то странно и совсем нежно поглаживает ногу Белль, в районе голени. При этом, внимательно следя за каждым изменением в ее лице. — Ты бы держал меня здесь насильно? — Не знаю. Может быть. Белль кривится, стоит вате с антисептиком мазнуть по ссадине. И хоть она видит, как старается Баки не давить сильно, ей все же больно. — Больно, — озвучивает свои ощущения Белль. — Терпи, — басит в ответ Солдат. Белль бесконтрольно дергает ногой, громко шикнув. Если бы не реакция Солдата, она бы угодила носком обуви прямо по его подбородку. Он делает все так ловко, сперва она удивлялась, что Баки умеет и это, но потом поняла — подобные навыки, вроде оказания первой помощи, необходимы любому солдату. Однако, Зимнему, они скорее всего были внедрены лишь с одной целью — латать самого себя при острой необходимости, но никак не сотоварищей по заданию. — Что значит «может быть»? — не унимается Белль. На самом деле она просто пытается отвлечь себя от неприятных ощущений. — Зачем тебе это знать? — огрызается Баки, осознанно, или нет, надавливая ватой сильнее на рану. — Ай! — шипит Белль, снова дергаясь всем телом, в попытке уползти от Баки. — Просто… хочу узнать тебя получше. — Не стоит. — Мне тебя бояться? Баки шумно выдыхает. — Я этого не хочу, — мрачно отвечает он. — Тогда… как ты хочешь, чтобы я к тебе относилась? Что, черт побери, ты несешь? Она не припоминает, чтобы ударялась головой во время падения. Баки удивленно вскидывает брови, поднимая голову на Белль. Она же, напротив, отворачивается делая вид, что разглядывание напольных досок весьма интересное занятие. Он не отвечает слишком долго. За это время, успевает закончить с ее ссадинами и поочередно опустить обе штанины обратно. И будто специально, делает все невыносимо медленно или Белль только так кажется. Мог он не расслышать ее глупый вопрос? Баки — суперсолдат и сидит на расстоянии нескольких сантиметров от нее, глупо даже надеяться на такое предположение. Конечно, он услышал. К черту. Белль вскакивает с места, поспешным шагом направляясь к спасительной входной двери. Она собирается трусливо сбежать и ее совсем не гложет за это совесть. Возможно, как-нибудь потом. Металлическая ладонь с устрашающим грохотом хлопает по двери, стоит Белль ухватиться за ручку. — Задаешь вопрос и уходишь? — рокочет Баки, прямо над ее ухом. Белль неловко разворачивается к нему лицом, все еще держа руки за спиной, бесполезно держась за дверную ручку. Она не знает, что ответить, но Баки и не ждет ответа. Он придвигается ближе, вплотную, заставляя Белль упереться спиной в дверь позади. Его живая рука обхватывает ее подбородок, приподнимая. Солдат всегда вынуждает Белль смотреть прямо на него. — То, как ты относишься ко мне сейчас, уже слишком много для меня,— говорит он отводя взгляд куда-то в бок, но потом вновь возвращая. — Но, как сильно тебя напугает то, что с каждым днем, мне хочется все больше. Баки говорит так тихо, но Белль слышит. Слышит и едва может сосредоточиться, потому что его лицо слишком близко. Она бесстыдно разглядывает все, до чего может дотянуться ее взгляд: его хмурую складку меж бровей, вновь отросшую щетину, притягательную ямочку на волевом подбородке и обветренные, немного поалевшие губы. Белль отчетливо вспоминает какого это было — чувствовать их на себе. Она даже не пытается отмахнуться от подобных мыслей, будто выпила чего-то крепкоалкогольного и сейчас ей абсолютно все равно. — Больше чего? — дрожащим от волнения голосом спрашивает Белль. — Всего, — горячечно шепчет он. Белль мягко накрывает ладонями грудь Баки, медленно и с легким нажимом ведет вверх, к шее на которой от резкого напряжения вздулись вены. Она не отдает себе отчета в действиях, впервые делает просто то, чего ей отчаянно хочется. Взгляд Солдата помутнел, он замер словно мраморное изваяние, именно потому, что ощущал ее прикосновения слишком остро, каждая частичка его тела пугающе резонировала от ощущений, которые дарила ему Белль. Он хочет предупредить ее, сказать, что балансирует на грани и лучше ей прекратить дразнить его, но не может. Стоит ее теплым, маленьким ладоням накрыть его лицо, и он мало что вообще может, кроме как ощущать стремительно растущее желание. Белль поднимается на носки, чтобы клюнуть его губами прямо в подбородок. Наклоняясь ниже, пока Белль не отстранилась, Солдат хватается зубами за ее нижнюю губу. Он чувствует, как она вздрагивает, но не пытается увернуться. И он продолжает. Разжимает зубы, и в этот же миг, плотно прижимается к ее губам своими: тесно, не оставляя и малой крохи пространства. Белль зарывается пальцами в его волосы и Баки ведет от этих ощущений, он хочет, чтобы она сжала их сильнее, ощутимее. Желает чувствовать ее прикосновения везде и как можно острее. Она подается навстречу, льнет ближе к нему и Солдат запальчиво обхватывает ее талию, полностью разделяя это желание. Белль трезвеет лишь на миг, когда чувствует, как настойчиво его язык проталкивается ей в рот. Она отстраняется лишь на секунду, потому что дольше, Баки не позволяет. Он сразу же предпринимает новую попытку и у него получается. В ее голове взрываются тысячи микрофейерверков, стоит их языкам соприкоснуться. Поначалу, это ощущается так странно, необычно, а Баки, не дает времени на то, чтобы привыкнуть, с каждым мгновением становясь все более настойчивым. Он целует ее так жарко и мокро, с нажимом проводя языком по небу, у самой кромки зубов, отстраняется лишь на жалкие миллиметры, чтобы снова поочередно обхватить каждую ее губу. Жесткая щетина больно колется, раздражает нежную кожу, но Белль это странным образом нравится. Она, вдруг, понимает, что за все это время не сделала и вдоха, и Баки —словно следя за ее дыханием внимательнее ее самой — угадывает ее состояние и отстраняется, давая возможность вздохнуть. Но пока Белль жадно хватает воздух губами, Солдат влажно целует ее щеку, плавно переходя к подбородку и под него, ближе к шее; обхватывает затылок Белль ладонью, заставляя задрать голову выше. — Белль… — запальчиво шепчет он, совсем охрипшим голосом, между чувственными поцелуями. — Да… — смазано выдыхает Белль, переставая ерошить пряди его волос, чтобы оглаживающими прикосновениями спуститься к шее, чувствуя под пальцами натянутые от напряжения жилы. — Да, я с тобой… — зачем-то добавляет она. — Еще, — глухо, но требовательно рычит Солдат, снова накрывая ее губы своими, более жадно, почти яростно. Баки распаляется все больше, с каждой следующей секундой, и неожиданно, болезненная хватка бионической ладони на груди Белль, приводит её в чувство — словно хлесткая пощечина. Однако, протесты Белль, Солдат замечает не сразу, и ей приходится очень постараться, чтобы увернуться от его требовательных губ. — Баки, постой! — громко, насколько позволяют голосовые связки на данный момент, просит она. Баки, наконец, прекращает попытки вновь поймать ее губы, вместо этого смотрит на нее потемневшими, почти дикими, глазами и Белль становится не по себе. Осознание того, что произошло, оглушило ее одной мощной накатившей волной. Серьезно, она думала, что может не выжить этим вечером еще каких-то пару жалких минут назад, как все могло обернуться их поцелуем? Снова! Ей бы мысли привести в порядок и нормально поговорить с Баки о том, что они собираются делать дальше. И куда вообще он дел найденный телефон? Нельзя было позволять всему этому случиться. Сколько ошибок она еще натворит? Не зря говорят: чем дальше в лес, тем больше дров. Ладно, она имеет полное конституционное право быть идиоткой. — Нам… нам нужно поговорить, Баки… — она пытается звучать четко, уверенно, но получается совсем неубедительно. — Говори, — басит он, перебирая пальцами пряди ее распушившихся волос. «Говори» — сказал он, будто так легко сделать это. Сделать хоть что-то, когда все еще ощущаешь прикосновения его крепких рук на себе и горячее дыхание. Стоит Белль раскрыть рот, для продолжения этого неясного диалога, как Баки вновь впивается в ее губы: ненасытно и не оставляя шанса.