***
Стив удивляется, когда отец Белль оказывается высоким, широким в плечах и вообще довольно крупным человеком, в плане мускулатуры и конституции тела. Почему-то он представлял себе безобидного деревенского мужчину лет под пятьдесят, с добрым лицом и простым нравом, но… тот, кого он видит перед собой совсем не похож на сложившийся образ: у него суровые, правильные черты лица, коротко подстриженные, лохматые волосы — русые как у Белль, даже медный перелив один в один, лишь тронутые сединой у самых корней — короткая почти седая борода и тяжелый взгляд темно-карих глаз, буравящих Стива и Барнса, растерянным, но в то же время грозным взглядом. Роджерс мысленно усмехается, потому что… совпадение или нет, но аура, окружавшая этого человека, очень сильно походит на ту, что витает вокруг Баки. Когда Белль мчится к нему, он отбрасывает в сторону топор, чтобы поймать дочь в объятия, все еще не сводя взгляда с незнакомцев. — Белль… — растерянно на выдохе произносит он, крепче обнимая ее в ответ, словно убеждаясь, что ему не мерещится и его дочь действительно здесь, перед ним, в компании каких-то «мутных» ребят. Что на Белль совсем не похоже. — Что происходит? — Папа, — всхлипывает Белль, она не может сдержаться, стоит уткнуться в ворот поношенной куртки и почувствовать родной запах. — Я так скучала! — Кто эти люди? Стив неловко переминается с ноги на ногу, подходя ближе. — Эм-м, здравствуйте, я Стив Роджерс, — он неловко кашляет в кулак, потому что ожидаемой реакции на его громкое имя не происходит. Мужчина вздергивает бровь, всем видом показывая, что все еще ни черта не понимает и их имена — это меньшее, что интересует его в данной ситуации. Белль и сама в легком недоумении, что ее отец не признал главный символ Америки в лицо. — И что дальше? Какого черта здесь происходит? — он задвигает Белль за спину, подходя ближе к опешившему Роджерсу, и опять-таки — да, совсем не так он себе представлял отца Белль. — Папа, ты что... — шикает на него Белль, выпрыгивая вперед. — Это же Капитан Америка... — тихо бормочет она и на лице ее отца наконец проглядывается осознание. — Это шутка? Капитан Америка? — неверяще усмехается мужчина. — Что за чушь… — Все верно, мистер… — Стив учтиво протягивает ладонь для рукопожатия. — Просто Винсент, — небрежно вытирая руки о джинсовую ткань брюк, он отвечает на рукопожатие, и Стив может почувствовать в его ладони не малую, для его возраста, силу. Винсент ожидающе смотрит на Барнса, и Стив дает другу возможность сделать все самому. — Джеймс, — коротко представляется он, тоже пожимая руку Винсента. Они обмениваются тяжелыми взглядами, седоватые брови мужчины угрюмо сведены к переносице, глубокие морщины на его лице выдают напряжение каждой мышцы и присутствие здесь символа Америки не внушает ему никакого доверия или повода расслабиться. Они заявились в его дом, вместе с его собственной плачущей дочерью, которая должна быть на учебе, далеко отсюда. — Папа, все хорошо, — фыркает Белль, утирая слезы. — Это мои друзья, они… вообще-то мне жизнь спасли, — Белль робко переглядывается с Баки и снова поднимает просящий взгляд на отца. — Ты будешь злиться, но я вляпалась в ужасную историю… — Белль, я ничего не понимаю, бормочешь себе под нос. Говори громче. — С Белль много чего стряслось, сэр, — вступается Стив, перенимая внимание Винсента. — С вашего позволения, нам предстоит долгий разговор. — Это я уже понял, сам Капитан Америка здесь, что я черт возьми должен думать? — пыхтит Винсент, обращая свое внимание на Барнса. Пусть Капитан Америка, несмотря на свои габариты, выглядит как безобидный щенок, его мрачный приятель тревожит Винсента одним своим присутствием. — Твое лицо кажется знакомым, кто ты такой? — кивает он в сторону Баки, сканируя пытливым взглядом. Белль волнительно перебирает пальцы рук, негодуя от того факта, что всемирного символа, знаменитого героя ее отец не вспомнил, а шпиона-убийцу, мелькавшего в новостях всего пару раз он припоминает! Она конечно планировала рассказать о Баки все, включая самые темные эпизоды его прошлого, но не вот так с порога. К этому разговору Винсента надо было подготовить. Она начинает нервничать, так что не отдавая себе отчета резво отходит от отца, чтобы встать рядом с Баки, крепко перехватывая его предплечье. — Папа, это мой парень, — выпаливает она с алыми от смущения щеками. Стив прижимает кулак ко рту отводя озадаченный взгляд, потому что заявление было весьма неловким, но еще больше неловкости теперь во всеобщей тишине. Баки изумленно смотрит на Белль, с трудом сглатывая напряженный ком в горле, мысленно, однако, умиляясь ее своеобразной попытке перебить внимание отца. Это срабатывает, потому что Винсент пораженно хлопает глазами, приоткрывая в неверии рот. — Что? — очевидно переспрашивает он. — Мой парень, — несмело повторяет Белль, приходя к мысли, что и к этому разговору папу стоило бы подготовить. — Д-давай зайдем в дом, тебе ведь сказали, что будет длинная история. Винсенту едва удается совладать с собой, чтобы отложить удивление, непонимание и злость на заявление дочери и направится к дому, перехватывая руку Белль, чтобы оторвать ее от Барнса и утянуть за собой. Она не успевает возмутиться, да это и к лучшему, лишь жестом зовет Роджерса и Баки за собой. Барнс едва сдерживает веселую ухмылку, мало понимая в каких чувствах пребывает — негодовании или восхищении? Он уверен лишь в абсолютном желании поцеловать Белль прямо сейчас, на глазах у всех. Дом внутри оказывается ожидаемо уютным и чем-то похожим на тот, в котором Баки жил с Белль. Зайдя за порог, он сразу же чувствует резкую смену температуры. С небольшой прихожей зоны они попадают в просторную гостиную, хоть и плотно обставленную различной мебелью. Стены украшают приятные бежевые обои с мелким цветочным принтом и деревянным молдингом, на них висит немало фотографий, хранящих историю живущей здесь семьи. Баки делает себе пометку рассмотреть их поближе, при подходящей возможности. Здесь много растений, Баки видит их почти в каждом уголке комнаты, будь то подоконник или полка с книгами, он также замечает забавный ярко-желтый горшок с фикусом у самой двери, с какими-то странными, неуклюжими рисунками, словно оставленными детской рукой. Скорее всего это произведение маленькой Белль и Баки тепло улыбается данной мысли. Особой любви Белль к садоводству не проявляла и вряд ли это ее отец, скорее всего то пристрастие ее бабушки, о которой она не раз упоминала. Растения определенно чувствуют себя хорошо, потому что помещение просто залито ярким солнечным светом, за счет широких панорамных окон вдоль всей восточной стены. Темно-зелёный тюль подобран с обоих краев горчичной бархатной лентой, добавляя некой теплой изысканности в это место. Так же, обнаруживается виновник столь высокой температуры в помещении — большой, старый камин с деревянной отделкой, в топке во всю жарит пламя, тихо потрескивая. Баки принюхивается, потому что ему странно приятен запах старой древесины и кондиционера для белья, царивший в этом доме. А еще это действительно дом Белль, потому что у дальней стены недалеко от винтовой деревянной лестницы, ведущей на второй этаж, нашло свое место темно-коричневое пианино с резной отделкой, вдоль крышки которого ровным рядом выстроены различные горшочки с неизвестными для Барнса цветами. Похоже Белль обращает внимание на то же самое, быстро направляясь к инструменту. — Ну, пап, сколько раз я говорила не ставить цветы на пианино, это ему вредит, — ворчит Белль, переставляя все горшки на небольшой столик, стоящий рядом. —Это все Джойс, ты же знаешь какая она упрямая, — вздыхает Винсент, — А еще она с ума сойдет, когда все это увидит — добавляет он, бубня себе под нос и оглядывая стоящих в центре комнаты Капитана Америка и мрачного типа, не внушающего и капли доверия, и являющегося парнем его дочери. Между прочим, он все еще надеется, что это неудачная шутка. — А где она? — спохватывается Белль. — Ушла за продуктами, все ворчала, что голодна, а я был занят. Располагайтесь здесь, — чуть громче добавляет он, указывая мужчинам на большой диван у камина. — А ты иди сюда. Винсент отводит Белль на кухню, зонированную от гостиной лишь широкой аркой. — Папа, сейчас не время… — Объясни нормально, что черт возьми происходит, Белль? — громко шепчет Винсент и Белль не спешит разубеждать его в том, что он остается не слышим для абсолютного слуха двух суперсолдат. — Я… — Белль обессиленно вздыхает, прижимая ладони к лицу, в попытке собраться с мыслями. — Лучше скажи честно, ты меня разыграть пытаешься? — Прости, папа. На самом деле я тебе солгала. По поводу… всего. — Всего? Белль вяло кивает. — Моей стажировки не существует. Меня исключили из университета и… все это время я была… эм-м… в агентстве ЩИТ. Винсент часто моргает, видно, как сложно ему смириться с услышанным с первого раза, но он не спешит перебивать Белль. — Я попала в передрягу, пап. Мне было так страшно все это время и… — нос щиплет, и Белль старается не заплакать, потому что тогда она точно не сможет нормально говорить. — Прости, но мне приходилось тебе врать все это время, потому что я была в опасности, вы все и вообще-то, сейчас тоже. Поэтому Капитан Роджерс и Баки здесь, агентство пытается мне помочь, но даже там оказалось небезопасно для меня. Поэтому… я здесь. Она разводит руками и обессиленно опускается на стул, и очень боится смотреть на Винсента. Белль предпочитает виновато уткнуться взглядом в свои руки, нервно перебирающие ткань куртки. Теперь, когда она высказала все что смогла, слезы снова накатывают на глаза. — Белль… — он шумно отодвигает мешающий стул из-под стола и опускается на корточки перед Белль, накрывает ее руки сухими, огрубевшими от работы ладонями. — Белль, детка, посмотри на меня. — Мне так стыдно перед тобой, — фыркает Белль, все же, не сдерживая горячие слезы. — Со мной столько всего случилось, я так хотела все рассказать, увидеть тебя… — Ну все, успокойся, — Винсент притягивает ее в крепкие объятия и последние барьеры Белль рушатся так легко и быстро. Она разрыдалась как маленькая девочка, но все это время ей так сильно не хватало поддержки отца, что, просто увидев его, услышав лишь пару ласковых слов, поняла насколько слаба оказалась ее воля. Белль плачет громко и навзрыд, цепляясь руками за потертую джинсовую ткань на спине отца. Она льет крупные градины слез, оплакивая себя и все что с ней произошло, она так редко позволяла себе подобное. Все напряжение, что копилось в ней все эти полгода с Баки, отпускало ее с каждой пролитой слезой. Поначалу она пытается давить слишком громкие рыдания, но Винсент успокаивающе поглаживает ее по макушке головы, ласково нашептывая: — Хорошо, вот так… ты можешь поплакать, мой кролик, — детское прозвище трогает у самого сердца и Белль плачет, так как может только в объятиях отца. — Для меня самое главное, что ты здесь, передо мной, целая и невредимая. Я очень люблю тебя. — П-папа… — сквозь громкие всхлипы тихо скулит Белль. — Прости… м-м… меня… — Тш-ш-ш… ну все, как я могу злится на тебя? Давай, поплачь сколько тебе нужно, потом мы все спокойно поговорим, да? Теперь все будет хорошо, не бойся, кролик. Белль быстро кивает, утирая щеки о влажный от ее же слез ворот рубашки Винсента. Она уже чувствует ощутимую лёгкость в груди и потихоньку начинает успокаиваться, всхлипы стихают, и Белль чувствует ободряющие поглаживания на своих дрожащих плечах. — Вот так, давай снимем это, — Винсент помогает Белль сбросить жаркую куртку и поднимает ее на ноги, мягко обхватывая лицо дочери обеими ладонями. — Сходи в ванну, высморкайся, приведи себя в порядок, хорошо? — он утирает ладонями ее мокрые щеки, напоследок заправляя пряди распушившихся волос ей за уши. — Хорошо, — охрипшим голосом отвечает Белль, слабо улыбаясь. — Ну вот, другое дело. Пройди отсюда, не хочешь ведь, чтоб твои друзья увидели такое грустное лицо, — Винсент кивает в сторону двери, так же ведущей в холл, но в обход гостиной. — Да, это точно, — вяло улыбается Белль, стараясь не думать о том, что Баки и Стив слышали абсолютно все. Она забирает куртку со спинки стула и нехотя уходит, тихо закрывая за собой дверь. Винсент громко вздыхает, потирая ладонью затылок и ему необходимо еще пару долгих минут, прежде чем он переваривает все услышанное от Белль. Слишком много вопросов, настолько, что он не понимает, что хочет узнать в первую очередь. Что ж, пусть же Капитан Америка прольет свет на происходящее и ответит, какого черта его дочь возвращается к нему в слезах и истерике, рассказывая о какой-то несусветной чуши.***
Они сидят в гостиной вот уже час, Белль напряженно следит за стрелкой часов, в виде круглой морды кота, висящих на стене. Стив с Баки сидят на диване, Винсент на кресле напротив, а Белль решила постоять недалеко от камина, прижимаясь к комоду. Вообще-то на диване было достаточно места, но оно было рядом с Баки и что-то ей подсказывало, что сядь она рядом с ним, отец ужасно взбесится. А сейчас им лучше минимизировать раздражающие факторы вокруг, потому что он и так выслушивает не самую приятную историю. Стив рассказывал складно, умело сглаживая самые неприятные подробности и Белль, в который раз за все время разговора, радуется, что Роджерс взял на себя эту ответственность. Потому что, Белль уверена, если бы за рассказ отцу взялась она, ничего путного из этого не вышло. Возможно все снова закончилось бы ее слезами, или что еще хуже конфликтом. Но Винсент сидел относительно спокойный, не считая его тревожных взглядов, которые Белль периодически ловила на себе. Он старался не перебивать, но порой это было невыполнимой задачей, и Белль его прекрасно понимала. Более всего в голове Винсента не укладывался факт наличия мутации у дочери. Что ж, ей и самой было не просто в это поверить. — Что у вас за организация такая? — не выдерживает-таки Винсент, поднимаясь на ноги. Белль боязливо дергается, но силой воли остаётся на месте. Ее папа обладал довольно спокойным нравом, порой даже слишком, но это пока дело не доходило до Белль. Она до сих пор помнит случай, когда в старшей школе над ней издевался одноклассник, считая, что провинциальное происхождение Белль — это забавно; он делал это регулярно на протяжении всего семестра, и Белль удавалось игнорировать его выходки, пока однажды он не зашел слишком далеко, отрезав ей половину заплетенной косы. Винсент ужасно взбесился, когда Белль пришла домой в слезах, для нее тогда это было открытием, видеть всегда спокойного и ласкового отца в такой ярости. Когда Белль вернулась в школу тот парень не смотрел в ее сторону до самого выпускного и что странно, исправно здоровался с ней каждый день при этом боязливо заикаясь. Она до сих пор понятия не имеет что ее отец сказал тому бедолаге, но Белль была счастлива ощущать себя в безопасности рядом с папой. — Вы забрали Белль на свою базу, заставили подписать какие-то документы и пытаетесь убедить меня в своей гуманности? Она ребенок, а вы воспользовались этим, почему не связались с ее семьей, раз ваше исследование такое важное? — тон его голоса опускался все ниже, звуча более угрожающе. Стив виновато поджимает губы, не выдерживая на себе осуждающий взгляд Винсента. — Папа… я не ребенок, ну что ты такое… — Помолчи, — обрывает ее Винсент и Белль с досадой отступает, вновь вжимаясь в комод позади. — Вы правы, сэр. Я допустил ошибку и пытаюсь все исправить, именно поэтому мы здесь. Вы имеете полное право злиться, но ЩИТ руководствовался не только безопасностью Белль, но и вашей. Гидра изначально была нацелена на вашу дочь, агентство выбрало самый легкий и безопасный вариант исхода событий… так нам казалось. Мы пытались не подставить семью Белль под мушку Гидры в том числе. Но ЩИТ был скомпрометирован и все полетело в тартарары. — Вы использовали мою дочь, за моей спиной, Роджерс, — выплевывает Винсент, ничуть не впечатленный сомнительной стратегией агентства. — Папа, не говори так! Капитан Роджерс все это время мне только помогал, — не выдерживает Белль, подходя к отцу. — Белль, не надо, — встревает Стив, тоже поднимаясь на ноги. — Твой отец прав. Это все моя вина и у меня нет цели оправдаться перед вами, сэр. У меня не так много времени, наша миссия по ликвидации действующих активов Гидры состоится через пару часов. Я здесь только для того, чтобы убедить вас в том, что все исправлю. Ваша дочь вернется к своей прежней жизни, и ваша семья будет в безопасности. — Так уверенно заявляете, я должен быть впечатлен? — дергает уголком губ Винсент, в язвительной усмешке. — Нет, сэр. Винсент шумно вздыхает, Белль видит, что его агрессивный настрой по отношению к Капитану Роджерсу сошел на нет, но он все еще не может чувствовать себя спокойно. Его взгляд мечется по помещению, пока он не замечает Барнса, все это время не издавшего ни звука. — А ты почему молчишь? — обращается к нему Винсент и Баки поднимает на него тяжелый взгляд. Белль волнительно закусывает губу, она видела, как напряженно он сидел все это время и сейчас это напряжение возросло в разы. Она замечает взбухшую вену на его виске и крепко сцепленные в замок руки, подрагивающие от натуги мышцы челюсти. Весь он сжат, словно тугая пружина. — Я с тобой говорю. Джеймс, верно? — Да, — отзывается Барнс, едва разжимая челюсти. Винсент садится обратно в кресло, жестом призывая Роджерса последовать его примеру. Белль чувствует благодарность к отцу, за его попытку вернуть более спокойную и комфортную атмосферу. — Белль заявила, что ты ее парень, — Винсент кидает на Белль неодобрительный взгляд и она стремительно краснеет, виновато опуская голову. — Все верно, — самообладанию Баки можно только позавидовать, вот Белль уже не знает куда себя деть и жалеет, что выпалила о своих отношениях с Баки вот так, без подготовки. — Сколько тебе лет? — хмурится Винсент, внимательно разглядывая Барнса, видимо пытаясь самостоятельно прикинуть возраст. — Папа, — протестующе тянет Белль, закатывая глаза, — Это тут причем? — Он выглядит намного старше тебя, считаешь это не должно меня волновать? — Это не важно… — Могу я поговорить с вами наедине? — вдруг говорит Баки, прерывая негодования Белль. Винсент старается не выказать своего очевидного удивления, а вот Белль уставилась на Баки во все глаза. Ей совсем не нравится эта идея, но Барнс пристально заглядывает ей в глаза, всего на пару мгновений, но Белль успевает считать его непоколебимое упрямство и решимость в своих действиях. — Что ж, давай поговорим, — соглашается Винсент и направляется к входной двери захватив с собой куртку, Баки уходит вслед за ним. Белль обессилено опускается на диван, пытаясь унять шальные нервы. — Белль, не переживай. Баки знает, что делает, — пытается подбодрить Стив и Белль поднимает на него благодарный взгляд. Капитан Роджерс всегда ей помогал, с самого первого дня. Его присутствие действительно вселяет в нее спокойствие и странную уверенность. — Спасибо. Стив удивленно поднимает брови. — Я тот, кто просит прощения, а ты меня благодаришь? Белль жмет плечами, неловко качая головой. — Когда вы уезжаете? — вдруг меняет тему Белль, заглядывая Стиву в глаза. — Думаю, у меня не больше пары часов, — Стив передергивает плечами, он сидит в довольно напряженной позе и избегает смотреть Белль в глаза, словно… словно бы Капитану Америка есть что скрывать. — Рамлоу отправляется с вами, верно? Роджерс как-то деревянно кивает, не в силах использовать слова. Белль не очень понимает, что гложет Капитана в этом разговоре, что заставляет его чувствовать себя неуютно, но решает не зацикливаться на этом. — У меня есть еще одна просьба к вам, — неуверенно начинает Белль, делая недолгую паузу. Стив молчит, тем самым призывая ее продолжать. — Присмотрите за Рамлоу, пожалуйста, — она смущенно опускает голову, потому что в ее мыслях эта просьба звучала не так глупо. — Присмотреть? Белль кивает. — Да, он не суперсолдат, но слишком несносный и постоянно лезет на рожон. Я знаю, что… у него большой опыт и мое волнение может быть неуместным, но… — Я тебя понял, — улыбается Стив, накрывая подрагивающие от волнения руки Белль одной своей широкой ладонью. — Не переживай, обещаю вернуть его в целости и сохранности. — И себя тоже, — добавляет Белль, отмечая приятное чувство, от теплой руки Капитана. Он будто каким-то образом делится частичкой своей немыслимой силы, через прикосновения лишь сухой ладони. — Будьте осторожны. А я присмотрю за Баки. Стив сдержанно кивает, снова уводя какой-то странный взгляд. Что не так? Будто он что-то не договаривает, Белль это напрягает, но она решает не допытываться. Мало ли какие переживания у Капитана Америка. Белль не может совать нос в каждое, это было бы неправильно. — Может чаю? — Было бы очень кстати, — оживляется Стив.***
Винсент достает из кармана куртки пухлую пачку сигарет, вытягивает одну и недолго думая протягивает Барнсу. — Будешь? Баки на секунду задумывается, но все же соглашается. Знакомое чувство покалывает в груди, когда он зажимает фильтр между губами и наклоняется к горящей зажигалке в руках Винсента. Терпкий, густой табачный дым заполняет легкие с первым глубоким вдохом. Он думает, что закашляется с непривычки, но этого не происходит, точно он курил только вчера, а не семь с лишним десятков лет назад. Винсент прикуривает следом и опирается бедрами о перила крыльца, глядя на Барнса с легким прищуром и ожиданием. Баки делает еще пару глубоких затяжек в абсолютном молчании, наблюдая как сизый дым вырывается изо рта, уносимый зябким северным ветром. Вдалеке собираются кучевые облака, они грязно-серого цвета, четко граничат с ясным небом над головой, предвещая медленно-надвигающуюся бурю. Баки чувствует призрачный запах грозы. Он тушит недокуренную сигарету о металлическую ладонь, прежде, чем начинает говорить. — Стив рассказал вам о нападении Гидры на вашу дочь. Тем агентом, который похитил Белль, был я, — Баки и сам не знает почему так спокойно рассказывает столь болезненные для себя, и очевидно для отца Белль подробности. Видимо, он внутренне смирился с любой реакцией Винсента в ответ на свое прошлое. Баки очень надеется, что это не потому, что в глубине души ему наплевать будет ли ее отец за или против их отношений. Потому что эгоистичная сволочь, живущая внутри, уже давно присвоила Белль себе, и никакие доводы совести эту гниющую часть его души ни в чем не убедят. Винсент молчит, но Баки физически чувствует, как сложно это молчание ему дается, он должен отдать Винсенту должное за его фантастическое терпение. Белль и правда дочь своего отца. — Я – Зимний Солдат. Бывший агент Гидры, мировой преступник. К сожалению, Белль не раз приходилось сталкиваться с этой частью меня. Я совершил много ужасных вещей, — Баки смотрит в глаза Винсента, практически не моргая, — Но она была добра ко мне, с самого начала и до сих пор. Я влюбился, не знаю, как в нее можно не влюбиться. Не помню, когда именно это началось, я долгое время был в плохом состоянии и мало что осознавал, но сейчас я уже не помню какого это не любить ее. Поэтому я сделаю все, чтобы защитить Белль, не важно верите вы мне или нет. Я просто буду делать для Белль, то, что должен. Винсент все то время, что говорил Баки даже не вспомнил о медленно тлеющей в руке сигарете. Только когда молчание затянулось он будто отмер, туша окурок о деревянные перила. — Зимний Солдат… — говорит в пустоту Винсент, чувствует тихий ледяной ужас, охватывающий каждую мышцу тела, когда осознание того, в какой опасности все это время находилась Белль его настигает. — Вот почему твое лицо мне знакомо. В новостях видел, думал это все россказни, еще и сослуживец Капитана Америка. Как там тебя… Бобби? — Баки Барнс. — Точно, — усмехается Винсент. — Я был в музее всего раз, не обессудь. Тебе там вроде как отдельный монумент воздвигли. Баки морщится, ему совсем не приятно слышать о своем военном, вроде героическом прошлом. Или точнее, ему претит, когда кто-то пытается провести параллель между молодым и полным надежд и отваги солдатом, и его сегодняшней версией себя — убийцей, запятнанным вековой кровавой историей. Он не хочет, чтобы она касалась того Барнса из сорок пятого, он предпочитает его трагическую гибель. — Не знаю, я там не был, — глухо отзывается Барнс. Винсент понятливо качает головой. — Так ты тоже едешь туда? — неопределённо машет рукой он. — Ну, захватывать вражеские гарнизоны, или что вы там делаете? — Да. Прошлое не стереть, но я должен уничтожить людей причастных к этому. — Звучит как верное решение, уверен тебе есть за что мстить, — жмет плечами Винсент, задумчиво почесывая щетину. — Слушай, Джеймс, я не берусь судить тебя или Гидру, ты вероятно пережил много дерьма, но мне важно только одно, чтобы моя дочь была в безопасности. А с тобой, она не в безопасности. Баки опускает хмурый взгляд, он знает, что Винсент прав, и его реакция вполне ожидаема. Даже если Баки выжжет их гнездо дотла, кто защитит Белль от него самого? Кто может предугадать, когда кошмары его прошлого возьмут верх и в одну из тихих ночей он просто придушит Белль в случайном порыве. Даже после полного истребления Гидра продолжит оказывать влияние на его жизнь, отравлять каждый прожитый день. — Пойми меня, как отца, — добавляет Винсент. Баки удивлен его спокойствию и рассудительности, вообще-то он ожидал гораздо худшего. — Однако… мне важны чувства Белль и я никогда не заставлю ее выбирать между мной и ее счастьем. Я знаю свою дочь и, если она действительно любит тебя, значит ты хороший человек. Но этого мало. Баки крепко сжимает челюсти не сводя немигающего взгляда с Винсента. Конечно, ему трудно это представить, но если в одной из сотен параллельных вселенных у Баки была дочь, едва ли он захотел бы, чтобы она привела в дом пусть и бывшего, но наемного убийцу-психопата. Насколько не абсурдно звучит выражение "бывший убийца"? — Белль ни разу ни с кем не встречалась и даже не говорила со мной о парнях, она осторожная и недоверчивая, когда дело доходит до чувств. И раз уж она кого-то выбрала, значит в тебе действительно что-то есть. Винсент вдруг отталкивается от перил и подходит ближе к Барнсу, он немного ниже него, но это не умоляет внезапной угрозы, зародившейся в темных глазах. — Но учти, Джеймс, ты мне, черт возьми, не нравишься. И я не одобряю того, что происходит между тобой и моей дочерью, но, как я уже говорил, я не заставлю Белль выбирать. Однако, если обидишь её или хоть волосок с её головы упадет по твоей вине, мне плевать каким неуловимым убийцей ты был, насколько профессиональны твои умения — я тебя убью. Баки выдерживает на себе тяжелый взгляд Винсента, он восхищен и удовлетворён столь трепетным отношением отца к своей дочери. И стопроцентно разделяет это желание оберегать ее, сделать все, чтобы Белль было хорошо. Только Винсенту не придется убивать его, потому что Барнс не собирается жить и лишней секунды, если причинит вред Белль. — Я понял, сэр, — тем не менее отвечает Баки. Винсент удовлетворенно кивает и отходит в сторону, одаривая Барнса каким-то придирчивым взглядом. — И все же, сколько тебе лет? Баки тускло усмехается, параллельно пытаясь прикинуть точную цифру. — Ответ вам не понравится. — Ты чертовски прав, в таком случае оставим это неозвученным. Баки согласно кивает, пряча руки в карманы. — Белль не знает, что я уезжаю со Стивом. — Почему? — Будет против, это причинит ей много беспокойств. Лучше, если узнает в самый последний момент, так ей будет легче смириться. Винсент понимающе кивает, снова потирая жесткую бороду. — Зная Белль, скажи это сейчас или потом, ей будет одинаково больно. Не лучше, если ты хотя бы успеешь успокоить ее прежде, чем уедешь? Баки отрицательно мотает головой. Если он скажет Белль сейчас, проведет с ней эти последние часы видя ее слезы и грустное лицо. Они потратят время на бессмысленные уговоры, а Баки хочет, чтобы она улыбалась ему как можно дольше. Может быть он не прав, скорее всего — не прав, но Баки хочет так. — Нет, у вас это получится гораздо лучше, — бесцветно говорит Баки, снова устремляя взгляд на грозовое небо. Винсент молча покидает крыльцо, заходя обратно в дом. Баки спускается по небольшой лесенке и еще какое-то время стоит один, слушая вой зимнего ветра. Он приносит слишком много шума с леса и конюшни, расположившейся вероятно где-то за домом. Слух суперсолдата не дает ему в полной мере насладиться тишиной, а еще из ниоткуда показывается Моцарт, он уже не кажется таким активным, словно только после сна, тихо садится у ног Барнса, время от времени бросая на него ни о чем неговорящие взгляды. — Тоже чувствуешь бурю? — спрашивает Барнс, похлопывая пса по макушке. Моцарт слегка оживляется после данного действия, и даже радостно раскрывает пасть. Когда первые капли дождя падают на носки его ботинок, он решает вернуться в дом.***
Белль сталкивается с Баки у входной двери, когда хочет проверить все ли с ним хорошо и почему он не возвращается. Она по доброй традиции врезается носом в его грудь, потому что спешка никогда не доводит ни до чего хорошего. Барнс удивленно ловит Белль, жалостливо наблюдая за ее болезненным выражением. — Куда бежишь? — Мг-м-гм… — неразборчиво мычит Белль, отрывая руки от покрасневшего носа. — Я переживала, ты долго не возвращался, — надувается она. — Куда я могу деться? — улыбается Баки, мягко целуя ее в кончик пострадавшего носа. Белль нервно дергается, оглядываясь назад, ей бы не хотелось, чтобы папа стал случайным свидетелем проявления их с Баки чувств. Это было бы слишком неловко. — Как… как все прошло? Папа ничего толком не сказал, кроме того, что ты «хороший парень». — Могу дать встречный отзыв, у тебя хороший отец. — Я смотрю вы по душам поговорили, — смешливо шепчет Белль. — Что-то вроде того, — Баки внимательно разглядывает черты ее лица — его любимое занятие. — Ты в порядке? — Да, я… я очень рада, что все так обошлось, мне сейчас так хорошо, — вздыхает Белль, чувствуя небывалое облегчение, какой-то душевный штиль, которого она не ощущала уже очень давно. — А ты? Ты в порядке? Баки молча кивает и наклоняется чтобы потереться своим носом о ее. — Только с тобой, — смиренно признается Баки, как бы невесело это не звучало, это было правдой. Каким бы сломленным и брошенным не чувствовал себя Барнс, с Белль он почти физически ощущал, как все «запчасти» его души встают на место, собираясь во что-то более походящее на человека, чем та развалина, которой он является. — Хорошо… — тихо отзывается Белль, поглаживая его по колючей щеке. — Пойдем на кухню, я сделала вкусный чай. Белль думала, что общее чаепитие за столом будет в основном неловким, но она ошиблась. Капитан Роджерс и ее отец довольно быстро нашли общие темы для разговора, даже Баки хоть менее активно, но участвовал в их беседе. По этой причине Белль не могла сдерживать счастливой улыбки, время от времени прикрывая свое слишком очевидное довольство ободом чашки с чаем. Однако, Баки сидел напротив нее, и Белль постоянно ловила на себе его проникновенные, пристальные взгляды, которые никогда не перестанут смущать ее и заставлять сердце биться громко и ненормально часто. Почему ему так необходимо пожирать ее взглядом даже здесь, в присутствии ее отца? Мысленно негодует Белль, чувствуя предательски горящие щеки и она знает, что Баки с удовольствием наблюдает за ней вот такой. Их недолгая идиллия обрывается хлопком входной двери и испуганным вскриком пожилой женщины, замершей в проходе. — Джойс, — удивлённо подрывается Винсент, а Белль неуклюже вылетает из-за стола, чтобы обнять бабушку выронившую от неожиданности бумажный пакет с продуктами. — Белль? — ее скрипучий от старости, но не растерявший внутренней мягкости, родной голос заставляет Белль в полной мере ощутить себя дома. — Ты почему здесь? Стив и Баки неловко поднимаются со своих мест, наблюдая за развернувшейся картиной. Винсент собирает с пола разлетевшиеся продукты. — Я так скучала, Ба, — фыркает Белль. — Ты меня задушишь, девчонка, — ворчит бабушка, поглаживая Белль по голове своими сморщенными, миниатюрными пальцами. Ее волосы абсолютно седые, почти белоснежные, собраны в аккуратную прическу на затылке, что придает ей некой благородности: ни единого неправильно лежащего волоска. Телосложение маленькое, но крепкое, а черты лица мягкие, выдающие внутренний темперамент. Она обводит светлыми, выцветшими от старости глазами кухню и незнакомцев, придирчиво щурясь и ее выражение лица из испуганного, переходит в странно восхищённое. — Белль, ты привела в дом мужчин? — Я тебе потом все объясню, у нас проблемы, а эти… молодые люди из агентства ЩИТ, они нам помогают, — неловко встревает Винсент, заводя Джойс на кухню. Стоило ей появиться, как отец Белль растерял всю свою суровость и напускную мрачность. — Мэм, — приветственно наклоняет головой Роджерс. Баки повторяет его движение и не знает куда деть руки, черт побери это оказалось более неловко чем он мог представить. Бабушка Белль выглядит точно восхищённый ребенок, смотрит на них со Стивом сияющими глазами снизу-вверх, со своего смехотворно маленького роста, будто на древнегреческих исполинов. — Капитан Америка? — вдруг восклицает она, прижимая дрожащую ладонь к груди. — Винни, ты дурак? У нас в доме Капитан Америка! Белль поджимает губу сдерживая неуместный смешок, а Винсент обессиленно разводит руками. — Мда, ты удивишься, но я заметил, мама… — Стивен Грант Роджерс, приятно с вами познакомиться, — Стив подходит к Джойс и протягивает ей свою ладонь, лучезарно улыбаясь. Белль и не помнит, когда в последний раз видела свою бабушку такой сияющей, она с большим энтузиазмом жмет ладонь Капитана и смущенно охает, когда Стив деликатно прижимается к тыльной стороне ее ладони губами. Джойс что-то ему восторженно щебечет, но Белль слишком занята наблюдением за Баки. На фоне ретивого Роджерса, быстро нашедшего подход к даме, Барнс неловко топчется на месте и будто не знает куда себя деть. — Я с молодости смотрю фильмы с вами, когда мне было двадцать я имела огромную коллекцию фотокарточек с Капитаном Америкой, коллекционных! — восторженно хвастается Джойс, по-доброму поглаживая большую ладонь Роджерса. — Мне это льстит, мэм, — улыбается Стив. — Но во время войны мы переехали, и я их потеряла, суматоха такая была, много чего с тех пор утеряно, — ностальгируя вздыхает Джойс и садится за стол, не без помощи Винсента. — Садитесь, мальчики, что же так вскочили. Стив и Баки неловко переглядываются и все же опускаются обратно на свои места. Белль садится рядом с бабушкой, ласково поглаживая ее по острому плечу. — Почему ты меня не предупредил, Винни, если бы я знала, что у нас будет в гостях Капитан Америка… невежливо получилось, — она поправляет и так идеально уложенные волосы и наконец переводит взгляд на Барнса, словно только сейчас замечая еще одного незнакомца в их доме. Баки не знает, что делать, поэтому просто кивает головой, словно деревянный и опускает взгляд в свою чашку. Джойс рассматривает его с недоверчивым прищуром, пару раз раскрывает рот, будто хочет что-то сказать, но так и не решается. Винсент ставит перед Джойс свежезаваренный чай. — Белль, так ты встречаешься с Капитаном Америка, детка? Белль давится чаем одновременно со Стивом, Винсент роняет набор ложек в раковину, а Барнс поднимает почти убийственный взгляд на ничего не понимающую бабушку, и Белль спешит разрядить ситуацию. — Б-ба… нет, ч-что… с чего ты вообще взяла? — нервно смеется Белль, вытирая салфетками пролившийся по столу чай. Джойс заметно грустнеет, точнее ее лицо приобретает разочарованный оттенок. — Оу… но ты никогда не приводила домой парней, ни разу за все восемнадцать лет, — подчеркивает Джойс, специально для гостей. — И тут приводишь целого Капитана Америку… — Ну все, хватит, — смущенно перебивает ее Белль. — Это не так. — Детка, только не говори, что встречаешься с двумя мужчинами, — заговорщицки смотрит на нее Джойс, с лицом будто ее озарило. — Не знаю, как Винни, но я ободряю такой подход, если речь идет о таких красавцах... Белль готова взвыть от стыда, она даже не хочет смотреть на Капитана Роджерса и Баки, желательно просто провалится сквозь пол прямо сейчас. — Ба, ну что ты такое говоришь, на людях же, — хнычет Белль себе под нос. — Мама, тебе сказали, у нашей семьи проблемы. Прекращай, Джеймс и Роджерс помогают нам, — приходит на помощь Винсент, щипая себя за переносицу. Джойс недоуменно складывает рот в беззвучную букву "о", по-новому оглядывая гостей. — Проблемы? У нашей семьи? — Ба, ты только не нервничай, мы с папой тебе позже все... — Боже правый, — охает Джойс, перебивая Белль. — Я вспомнила тебя, — она вдруг просветлела, ее глаза вновь засияли и она с большим усердием начинает разглядывать слегка опешившего Барнса. — Бьюкенен Барнс… это ведь… Воющие Коммандос, верно? Я так любила вашу бравую команду! Ты был таким... Она вдруг прижимает ладонь ко рту, и ее лучезарная радость быстро улетучивается. Белль сегодня едва поспевает за сменяющимися эмоциями бабушки, слишком уж много для нее впечатлений за сегодняшний день. Но она удивлена, что Джойс так хорошо помнит все что связано с Капитаном Америкой, ее бабушка была своего рода фанаткой, а Белль даже не в курсе. — Ты такой молодой был… и… — Джойс в замешательстве разглядывает Баки, медленно осознавая происходящее. — Но Джеймс Барнс же погиб… я… я точно это помню. Баки крепче сжимает фарфоровую кружку в руках, настолько что она разбивается вдребезги, разбрызгивая горячий чай. Все испуганно дёргаются, Джойс не сдерживает короткого, но громкого визга, Винсент вскакивает за тряпкой, а Белль подрывается с места, чтобы обойти стол и подойти к растерявшемуся Барнсу. — Бак, все хорошо? — суетится сбоку Стив. — Боже правый… — со свистом выдыхает Джойс. — Простите… — отзывается Баки, обводя рассеянным взглядом разлетевшиеся по столу осколки некогда чашки. — Баки, ты обжегся? — Белль бережно берет его правую руку, кожа на которой заметно покраснела от пролившегося на нее кипятка. Но Баки совсем не чувствует боли. Только злость и затопившую сердце тоску. Да что с ним такое? — Нет… я в порядке… Не в порядке. Он совсем не в порядке. — Ты обжегся! Баки буквально чувствует своё сердцебиение где-то у горла, кажется он жутко вспотел буквально за секунды и черт, почему здесь резко стало так мало воздуха? Баки чувствует себя словно кипятильник, какие были еще в сорок пятом. Он нагревается, неотвратимо приближаясь к пику, еще немного и… — Идем в ванну, скорее. Белль хватает его за предплечье и тянет на себя, что выводит его из странного состояния и Баки с охотой поддается и идет за ней, сосредотачиваясь на том крохотном ощущении тепла, что дарит прикосновение ее руки. Когда она заводит его в ванную комнату он длинно выдыхает через нос, чувствуя, как это пугающее состояние, вскипятившее его мозги, медленно отступает, оставляя после себя осадок тоскливого разочарования. Белль выкручивает кран с холодной водой и подтягивает ладонь Баки под слабую струю. — Белль, через пару минут там ничего не будет, — у Барнса сердце сжимается в тугой клубок, когда наблюдает за беспокойством на лице Белль из-за простого ожога, что для такого как он, ранением уже не считается вот уже как последние семьдесят лет. — Я помню, что ты сильный суперсолдат, но это не отменяет того факта, что ты чувствуешь боль, — она поднимает на него укоризненный взгляд из-под длинных ресниц, ее брови хмуро сведены, но…дьявол, она такая красивая. Баки сглатывает, потому что во рту в миг становится слишком сухо. — Все хорошо? — кажется она замечает его слишком рассеянный взгляд. — Уже да. — Ты должен больше заботиться о своем теле, — она закрывает кран и подносит его ладонь ближе к своему лицу, рассматривая. Как Баки и сказал, от ожога не осталось и следа. Она осторожно проводит кончиками пальцев по некогда поврежденной поверхности его кожи, ей все еще сложно смириться со всеми способностями, что дарит ему сыворотка. — Не будь такой, это... слишком, — вдруг серьезно заявляет Баки, и Белль становится немного не по себе, потому что первым делом, думает, что сделала что-то не так. — К-какой? — несмело спрашивает она. Хочет отпустить его руку, но Баки перехватывает ее ладонь, чтобы потянуть на себя, обеими руками обвивая ее талию, получая иррациональное удовольствие от того, какой маленькой, мягкой и теплой она ощущается в его руках. Он кладет ее ладонь на свою грудную клетку, прямо туда где гулко и слишком быстро стучит его сердце, Баки просто не знает как объяснить ей то, что она дает ему больше, чем он может заслуживать, из раза в раз заставляя чувствовать себя самозванцем в ее мире. Это слишком хорошо. Белль краснеет от осознания, что сердце Баки бьется так из-за нее. Она опускает взгляд, в животе ноет из-за порхающих бабочек, а тяжесть сильных рук, близость его тела делает только хуже. От всего этого ее разом прошибает трепетное волнение. — Я просто забочусь о тебе, что в этом необычного? — тем не менее бурчит она, подбирая крохи самообладания. Много чего. Для Барнса даже слишком много, но он решает это не озвучивать; просто ухмыляется в ответ. Волосы Белль заплетенные в длинную косу — что кажется Баки странно соблазнительным — он мягко перекидывает ей на плечо, быстро облизывая губы, когда наблюдает дивный вид на ее шею, к которой нетерпеливо припадает, утыкаясь носом в сгиб плеча. — Прости мою бабушку… она не самый тактичный человек, но… она просто очень удивлена и… я и предположить не могла, что она тебя вспомнит, — сбитым от волнения голосом лепечет Белль. — Нет, дело не в ней… все хорошо, — бормочет Барнс куда-то ей в шею, избегая смотреть в лицо. — Не хорошо. Тебя это расстроило, Баки. — Это все неважно, просто обними меня. Белль раскрывает было рот в негодовании — как он может говорить о том, что его переживания не важны? — но решает промолчать. Если Баки просит его обнять, значит нужно обнять и как можно скорее. Белль просовывает руки у него под локтями, крепко обхватывая торс, ласково поглаживая. Баки довольно мурчит в ответ, сжимая ее немного крепче, отчего пластины на бионике глухо скрипят и Белль в первые секунды кажется, что это ее кости. — Я люблю обнимать тебя, и я буду делать это сколько ты захочешь, но мне важно, чтобы ты говорил со мной. — Знаю. Мы будем делать это, обещаю. Но не сейчас. Белль понятливо кивает. — Я понимаю, что не всегда могу помочь тебе советом или… правильными словами, но… Ой! Ее лепет прерывается болючим укусом Баки, в шею. — Баки! Он тут же лижет пострадавшее место, чередуя это с мягкими поцелуями. — Ты всегда помогаешь мне. Не смей говорить, что делаешь недостаточно, — низко рычит он и у Белль мурашки по спине проходятся. — Я твой. — он возвращает ее ладонь на свою грудь, крепко прижимая. — Мое сердце принадлежит тебе, моя сила, мое тело. Ей становится невыносимо жарко и будто резко нечем дышать … милостивый Боже, Баки говорит какие-то абсолютно душераздирающие вещи в ванной ее дома. И Белль испытывает неоднозначные чувства от услышанного. Она не уверена нравится ли ей слышать подобное от него, словно бы Баки вверяет ей не просто свои чувства и любовь, а распоряжение собой. — Что ты… не говори так… — Я принадлежу тебе, Белль, — упрямо рокочет он, впиваясь пальцами в ее плоть, слегка пугая этим заявлением. Учитывая травму Баки, связанную с многолетним насильственным подчинением и контролем, она думала, что понятие «принадлежности» по отношению к нему самому, будет для него болезненным, более того, опасным. Но может ли быть такое, что все сработало с точностью до наоборот? И теперь, Баки просто не может быть свободным? Даже хуже, он не хочет. Белль предпочитает убеждать себя, что она просто преувеличивает. Эти слова слишком сильно ее взволновали, Баки вообще виртуозно ввергает ее в дисбаланс со своими эмоциями. Она мычит в ответ что-то неразборчивое и они оба замолкают на какое-то время, оставаясь в слегка гнетущей (возможно только для Белль) тишине. Она не будет спорить с ним об этом сейчас, но Белль обещает себе поговорить на эту тему с Баки позже, когда он будет готов и расположен. С ним всегда было сложно и теперь, когда они состоят в особенных отношениях, ей нужно быть еще более осторожной и внимательной. Гидра одарила его ворохом психологических травм и тут не предугадаешь какая из них просто существует, а какая мигает ярко-красной лампочкой, являясь опасным рычагом. — Может… вернемся вниз? Оставили там Стива совсем одного с папой и бабушкой, — неуверенно предлагает она, когда их обоюдное сбитое дыхание заполняет ее красные уши и заставляет сердце стучать ненормально быстро, что Баки несомненно чувствует. — Еще немного, — глухо отзывается Баки, мотая головой. — Мы не были наедине весь день, дай мне еще немного. Дать еще немного? Будто он жадно и со вкусом вытягивает ее жизненные силы. Но Белль распознает в этих словах столько завуалированной мольбы, несмотря на то, что его интонация абсолютно ровная, лишь тембр шероховатый и приглушенный. У нее все в желудке переворачивается от его просьбы и как она может отказать? — Ладно… — безвыходно соглашается Белль, хотя ее словесного подтверждения и не требовалось. За дверью слышатся тяжелые шаги и последующий стук, что резко возвращает Белль в реальность и она вспоминает где в действительности они находятся. Прямо у нее дома. — Белль, все хорошо? Это папа и она спешит ответить ему, прежде чем он самостоятельно откроет незапертую дверь. Белль дергается, в бессознательной попытке отпрянуть от Барнса и рвануть к щеколде, но куда там. Баки даже не считает нужным шелохнутся, похоже ее отец прямо за стенкой его никак не смущает. — Все хорошо, папа... мы скоро спустимся! — пищит Белль, молясь чтобы отец не открыл дверь. Баки словно огромный лев, обхвативший могучими лапами свою добычу, но поленившийся ею полакомиться, вместо этого просто удерживает ее в удушающем захвате, потому что, это уже его. — Ладно… что можно столько делать там? — ворчит себе под нос Винсент, он стоит еще каких-то пару секунд, прежде чем Белль слышит удаляющиеся шаги. Она выдыхает, и из-за всех сил отрывает голову Барнса от своей шеи, смиряя его недовольным взглядом. — С ума сошел, а если бы папа зашел? Ну все, хватит, Стив скоро уезжает, — смущенно фыркает Белль, а у Барнса встает предательский ком в горле. Он послушно отпускает ее, отводя виноватый взгляд. На душе так паршиво, что ему приходится врать Белль сейчас. Врать, потому что он уже все решил и мнение Белль в этой ситуации, не имеет весомой значимости. Оно важно для Баки, но не будет иметь влияния на его действия, оттого он не хочет спорить с ней сейчас, искать компромиссы. Он никогда не был в этом хорош. Баки просто сделает то, что должен, а Белль придется принять это, зато потом… (имеет ли он право на потом?) Нет, он уже все решил. Баки обеспечит Белль безопасную жизнь, и они будут вместе. Она ведь хочет этого? Потому что, Баки больше чем просто хочет. Он живет тем моментом, когда похоронит свое прошлое вместе с останками Гидры на проклятой фабрике, и им с Белль больше ничего не помешает. У него еще есть шанс на нормальную жизнь и Баки вгрызется в него из-за всех сил. Белль что-то щебечет ему по пути обратно на кухню, но Баки никак не может уловить смысл. В его голове сейчас слишком шумно. А еще он старается запомнить каждую деталь на лице Белль, ее голос, движения, все то, что поможет ему не потерять себя там, в аду из которого он едва выбрался и в который ему предстоит вернуться. Они возвращаются обратно за стол, где от небольшого беспорядка, учинённого им, ничего не осталось. На столе у его места стоит новая, полная кружка чая. Стив беспокойно ерзает на стуле, пока Баки не опускается на соседний. — Ты как, Бак? — В порядке, — кивает он и коротко улыбается удрученной Джойс. Ей немного неловко, похоже она чувствует себя виноватой, а Баки совсем этого не хочет. — Мне жаль, что испортил сервиз. Джойс машет рукой, показывая, что это совсем не важно. — Это ерунда, милый, главное, что ты не поранился. Баки опускает взгляд, дергая уголками губ, в намеке на улыбку. Внимание Джойс все еще обращено к нему и он судорожно думает что еще сказать. — У вас много растений... — О, да, — оживляется Джойс, — Я очень люблю цветы, а Белль сейчас работает в цветочном магазине и часто мне что-то приносит. — она поворачивается к Белль с ласковой улыбкой. Баки удивлен, он даже не знал, что Белль где-то подрабатывала до всего этого. Много ли еще он не знает о ней? Белль приобнимет Джойс за плечи, укладывая голову ей на плечо. Барнсу нравится наблюдать как Белль общается со своей семьей. Их отношения наполнены теплом и заботой друг о друге. Ему теперь становится понятно, почему Белль такая, какая есть. Ее совсем небольшая, но крепкая семья дает ей то, что для Белль важнее всего — любовь, безопасность и заботу. И это именно то, чем она пытается поделиться с Баки, сублимируя семейные ценности на свое отношения к нему. И она никогда не требует от него ничего в ответ, всегда только отдает. И Баки очень хочет доказать ей и себе, что может так же. Может окружить ее спокойствием, безопасностью и любовью, он тоже способен чувствовать и так сильно хочет всего этого с Белль. Возможно, только лишь возможно, но в дальнейшем они смогут создать свою собственную семью и… черт, о чем он, черт возьми, думает? Баки шумно кашляет, прогоняя мор из разбушевавшихся в голове мыслей. Не время для обманчивых перспектив, ему сперва нужно разгрести свое прошлое, чтобы разобраться с настоящим. Думать о будущем, строить планы — это роскошь, для такого как он. Остаток их недолгого знакомства прошел спокойно и местами даже забавно. Стив очень понятливо и ёмко разъяснил Джойс историю Барнса, тактично умолчав о кровавых подробностях и работу друга под началом Гидры. Белль молчаливо благодарила предусмотрительность Стива, бабушке и правда пока не стоило знать об этой части его биографии. Может когда-нибудь потом. История Баки, тем не менее тронула Джойс до глубины души, и она все радовалась и удивлялась перипетиям судьбы, что Капитан Америка и его лучший друг сквозь века встретились снова. Вот так совпадение, история, стоящая того, чтобы по ней сняли целый фильм. Баки на все это лишь мрачно улыбался, и Белль время от времени молчаливо поддерживала его ласковым взглядом. Джойс оказалась довольно шумной и смешливой женщиной и с ее приходом атмосфера стала еще более комфортной. Даже Винсент сидел почти расслабленный и предпринял пару попыток завязать с Баки разговор. Белль пребывала в абсолютном состоянии счастья и безмятежности, пока Стив суетливо не засобирался уходить. Джойс в проходе горячечно прощалась с кумиром детства, грустно вздыхая, что время его ухода стремительно настало. — Был безумно рад познакомиться с вами, мэм, — очаровательно улыбается Роджерс, стоя у входной двери, снова по-джентельменски оставляя на ладони Джойс прощальный поцелуй. Белль тихо хихикает, качая головой. Их взаимодействие безумно умиляет ее. — Мистер Роджерс, спасибо за то, что так заботитесь о Белль. Мы присмотрим за Баки, можете быть спокойны, — заверяет его Джойс, мягко хлопая Баки по предплечью. Стив неловко упирает руки в боки коротко переглядываясь с надломленным взглядом Баки. — Эм-м… да, это для меня очень важно. Спасибо. Они уходят к Джету, оставляя Джойс у дома. Моцарт провожает их так же энергично, как и встречал, бегая под ногами и широко виляя хвостом. Винсент и Стив идут немного впереди, и Белль не удерживается от того, чтобы взять руку Баки, ту что из плоти, мягко переплетая пальцы. Баки вздрагивает от ее прикосновения, но быстро отвечает более сильным сжатием в ответ. Он поворачивает голову, и Белль застенчиво улыбается ему, и Баки жадно впитывает этот образ, потому что, похоже, это будет ее последней улыбкой, подаренной ему сегодня. — Мне понравилось. Белль вопросительно выгибает бровь. — Твой дом, семья, — уточняет Баки. — Ах, это, я рада. Ты тоже им понравился, — весело заверяет Белль. Баки скептично фыркает. Здесь Белль сильно ошибается. — Правда, я знаю, — заговорщицки шепчет она и ее щеки краснеют каким-то своим мыслям, и это безотказно трогает и умиляет Барнса. — Ты быстро привыкнешь к этому месту, вот увидишь. Баки угрюмо молчит в ответ, небо над головой словно отражая его внутреннее состояние затягивается тучами. С каждым мгновением они все тяжелее, давят своей массой небесное светило и приносят за собой почти незаметную вспышку молнии с последующим тревожным рокотом грома. Белль замечает странное молчание Баки, но не успевает расспросить, потому что они подходят к джету, и Стив спешит распрощаться. У Белль неприятно крутит живот, Капитан Роджерс ведет себя не менее странно. Почему он не смотрит на Белль, с тех пор как они вышли из дома? — С ума сойти… — присвистывает Винсент, поражённо оглядывая квинджет — Первый раз вижу эту штуковину так близко. Она больше, чем кажется… — Это точно, — хмыкает Стив, — Что ж… — тянет он, оглядываясь на открывающуюся задвижку фюзеляжа. — Спасибо, что отнеслись с пониманием, Винсент. Белль сейчас нужна ваша поддержка. Я не хочу разбрасываться громкими обещаниями, но… Сегодня все закончится. Винсент хмуро кивает, протягивая Капитану руку, они крепко жмут ладони, и Стив наконец оглядывается на Белль. — Капитан Роджерс… берегите себя, — взволнованно говорит Белль, она вообще-то готовила целую речь для прощания с Капитаном сегодня, но все вылетело из головы. Стив скупо улыбается ей, снова делает эту странную переглядку с Баки и уходит к трапу, кажется не собираясь с ним прощаться. — Белль. Голос Баки заставляет ее насторожиться: тусклый, шероховатый, слишком отстраненный. Первая капля дождя падает Белль на кончик носа. Баки встает напротив нее, Винсент тактично отходит на пару шагов, словно так же, как и Стив, знает что-то чего не знает Белль. — Прости, но я улетаю со Стивом. Белль не уверенна гром прогремел в небе или её голове, но эти слова поразили ее не слабее самой настоящей молнии. Легкая морось дождя, играючи падающая на лицо, постепенно перерастает в дождь. — Что? — тихо вырывается у нее, с надломленным хрипом. — Что ты имеешь в виду? — может она задает действительно глупые вопросы, а может сейчас происходит именно то, чего она в глубине души ожидала, но глушила в себе эти мысли, игнорировала тревожные сигналы, предпочитая слепо обманываться. Порыв холодного ветра больно ударяет по лицу Белль, словно пощёчина за ее глупость. Стив все еще стоит на трапе и смотрит на Белль взглядом, словно она побитая собака, которую собираются выбросить на улицу в дождь. Стоит отдать должное, Белль чувствует себя именно так. — Я должен вернуться туда. Чтобы закончить, — голос Баки даже не дрожит, он выглядит холодно и безэмоционально, просто ставит ее перед фактом. Однако теперь, он не отводит от нее пронизывающего взгляда серых, как это свинцовое небо глаз, а Белль чувствует предательски нарастающую внутри панику и злость. — Это шутка? Ты… ты с ума сошел? — дрожь в голосе мешает нормально говорить, и Белль приходится сделать еще один обрывистый вздох. — Тебе туда нельзя, Баки! Это очень опасно, они могут снова воспользоваться тобой… они… ты… обещал мне, ты же обещал, что будешь здесь, со мной! — она повышает голос не намеренно, но Белль мало что может контролировать, как оказалось вообще ничего. — Белль, детка… — Винсент возникает позади, стоит ему заметить ее панику, он пытается успокоить Белль, обхватив за плечи, но она яростно сбрасывает его руки. — Ты знал это? — на сорванном вздохе рычит она. Винсент виновато отводит взгляд, ничего не отвечая и это распаляет отчаяние Белль сильнее. — Не смей так поступать со мной, — она цепляется за предплечье Баки, как ей кажется мертвой хваткой, но, когда он без труда мягко убирает ее руки, Белль понимает насколько мало в ней сил в данный момент. — Я знаю, что делаю, Белль, — холодно резюмирует он и задерживает на Белль последний долгий нечитаемый взгляд, прежде чем спешно направится к трапу. Белль в панике бежит за ним, но Винсент перехватывает ее прежде, чем ей удаётся ухватиться за Барнса. — Отпусти меня! — не своим голосом визжит Белль, яростно вырываясь из хватки отца. — Ему нельзя туда, вы не понимаете?! Винсент заключает ее в крепкие объятия, в попытке успокоить, но Белль продолжает извиваться как уж, бессознательно царапая ногтями руки Винсента. Потому что с каждой секундой ее борьбы, Баки отдаляется все дальше. Он даже не оглядывается на нее ни разу. Ком обиды встает в горле, и Белль больше не сдерживает громких рыданий, кажется, сегодня она только и делает что плачет. — Стив! Скажи ему… как… как ты можешь позволить ему идти туда? — она совсем на думает о формальном обращении в данный момент, ее раздражает и безумно злит, что Стив просто стоит и ничего не делает, только потакает Баки в его сумасбродных идеях. Дождь, переросший в ливень беспощадно заглушает ее надрывные крики, а шквал воды, создает точно бы непроходимую стену между ней и квинджетом. К тому моменту как задвижка фюзеляжа закрывается, силы Белль окончательно ее покидают. Она безвольно виснет в хватке отца и плачет так громко, как если бы была ребенком, у которого отняли самое дорогое. — Тише, тише… прости меня, — нашептывает Винсент, опускаясь на мокрую землю вместе с обессиленной Белль. Он мягко разворачивает ее к себе лицом, снова крепко обнимая. Моцарт тоскливо скулит, беспокойно околачиваясь вокруг, этот ледяной дождь ему не по душе, но возвращаться без хозяев он не собирался. — П-папа… папа, ты не понимаешь… Баки туда нельзя, — невнятно бормочет Белль, утыкаясь носом в уже промокшую от дождя куртку Винсента. — Хэй, Белль, девочка, посмотри на меня, — он обхватывает ее лицо ладонями, отрывая от себя, чтобы видеть. Глаза и нос Белль красные от слез, которые смешались с каплями дождя на ее лице. Он аккуратно убирает прилипшие к ее щекам мокрые пряди волос. — Может я не знаю всего, что произошло с этим парнем, что произошло между вами двумя, но он взрослый человек. А значит волен принимать самостоятельные решения. Ты не можешь решать за него, Белль. Она громко фыркает носом, втягивая воздух. — П-Почему… он не сказал мне? — У него были свои причины, уверен, с ним все будет в порядке. Джеймс через многое прошел, он сильный парень. И как я понял… — Винсент делает короткую паузу, — Он любит тебя, — не то чтобы у Винсента было желание выгораживать Джеймса перед Белль. Барнс, в его глазах, — темная личность, пусть он друг Капитана Америка, пусть в музее ему посвящен постамент, хоть десять, Винсент видел его взгляд. Взгляд человека, в котором сломалось что-то — один раз и навсегда, без шанса на исправление. И Винсенту не нужно знать подробностей тех «ужасных вещей» о которых говорил ему сам Барнс, чтобы относится к нему с недоверием и опасением. Винсент знает, что природа отношений между Баки и Белль связана именно с этой надломленностью, потому что сочувствие и сострадание Белль не знает границ и он понимает это как никто другой. Но больше всего на свете, Винсент, как отец, не хотел, чтобы добротой его дочери кто-то пользовался, тем более мужчина, тем более Зимний Солдат. Да, его сознание контролировали, пугающе долго, но Винсент не хочет, чтобы Белль была причастна к этой страшной истории. Однако, не смотря на все факты, препятствующие доверию Винсента по отношению к Барнсу — темное прошлое, неясное настоящее, угрюмость и замкнутость и, в конце концов, огромная разница в возрасте — он не мог не заметить того, как Баки смотрел на Белль. Все то время, что находился у Винсента дома, он не сводил взгляда с его дочери — наполненного нежностью, любовью и даже какой-то зависимостью. Кем бы ни был этот Баки Барнс, его, почти маниакальная, тяга к Белль ощущалась едва ли не физически, и Винсента не могло не тронуть его ярое и бескомпромиссное желание защитить её, ведь он, будучи отцом, хочет того же самого. И, конечно, главным фактором, определяющим уровень терпимости и относительного смирения Винсента с положением дел, является сама Белль и ее отношение к Баки. Рядом с ним она будто изнутри светилась тихим счастьем, и Винсент впервые видел ее такой. Такой влюбленной. Однако, Винсент не может отрицать того, что будет сильно рад, если Барнсу хватит сознательности не вернуться.***
Белль сидит в своей комнате без движения неопределенное количество времени, завернутая в махровое полотенце и пушистый халат, слушая непрекращающийся звук дождя, тарабанящий по оконным стеклам. Она давно перестала плакать, но чувство страха за Баки и жгучей обиды образовало какую-то парадоксальную пустоту внутри. Альпин развалилась на полу, наблюдая за бездвижной Белль будто насмешливым взглядом. И Белль действительно чувствует себя дурой. Как она могла так легко поверить в то, что Баки отпустит Стива в логово врага в одиночку? Ведь дело не только в желании обезопасить Белль и покончить со своим прошлым. Баки не будет отсиживаться где бы то ни было, зная, что его друг рискует жизнью. Просто, он такой человек. И Белль должна была догадаться, но она предпочла быть наивной идиоткой, позволила обмануть себя и теперь сидит здесь, словно совершенно одна на целой планете. Конечно, это не так, папа с бабушкой внизу, наверняка волнуются за нее, но Белль не может делать вид, что она в порядке. Потому что она собирается считать секунды до момента, пока не услышит хоть каких-то новостей о Баки, о том, что Гидре не удалось схватить его снова, о том, что он в порядке. Что вернется к ней.