Ре мажор

Полтора года — звучит внушительно, звучит, как то количество времени, за которое в жизни людей может многое измениться. Но для Белль полтора года пролетели стремительным вихрем. И только глядя на число в телефонном календаре, она в полной мере осознает, что прошло так много времени, с тех пор, как ее жизнь… встала на свое место. Она бесцельно водит пальцем по экрану, пролистывая календарь взад и вперед, в попытке убедиться, что это действительно так. Жизнь встала на свое место? Не совсем верно, и наивно было полагать, что такое может произойти. Да, за ней больше не охотилась террористическая организация, ее не держали в плену, никто не проводил опытов над ее мутацией, все еще спрятанной в одной из многочисленных клеток ее организма. Баки не было рядом. Но жизнь все равно изменилась. Белль никогда не забудет первый день в университете после всего случившегося, сколько было народу в аудитории, шумного галдежа и глупых вопросов. Едва тот день закончился, Белль бежала в свою квартиру в ужасе и панике набирая Броку, слезно жалуясь, в попытке убедить, что академический отпуск — это весьма хорошая идея. Рамлоу в тот день был сама любезность: накричал на нее и бросил трубку. Что ж, смелости звонить отцу Белль в себе не нашла, а уже вечером, в обнимку с Альпин и Васаби ее истерика сошла на нет и все уже не казалось таким страшным. Без Кэлли, в виде личного секьюрити, огрызающегося на каждого, кто пытался разузнать у Белль о произошедшем, она бы не справилась. Единственный, с кем Белль захотела поделиться частичкой правды — это Айзек. Он был осторожен и заботлив, проявлял внимание к Белль и помогал нагнать упущенный материал с первых дней. Они действительно мало общались в прошлом, но сейчас Айзек показывал себя с другой, неизвестной Белль стороны. Она чувствовала большую благодарность к его обходительности и доброте, потому что, именно в те дни ощущала себя особенно уязвимой. Еще, Айзек в самом деле разругался с Чейсом, как и рассказывала Кэлли, и да, Чейс ненавидел Белль. И совсем не пытался это скрывать. Первое время это сильно задевало ее, просто потому, что Белль не привыкла находиться с кем-либо во вражеских отношениях, слова Чейса часто обижали ее и порой, доводили до слез. Но вскоре, она научилась справляться и с этим. Белль не рассказывала о Чейсе Рамлоу — который довольно часто навещал ее в Нью-Йорке, даже когда его отпуск закончился — хотя бы потому, что ей пора было учиться справляться со своими проблемами самой. В общем, год выдался тяжелый, Белль сильно отстала по программе, но во многом благодаря Кэлли и Айзеку, ей удавалось выплывать на нужный уровень. В какой-то момент она почувствовала себя достаточно уверенно, чтобы вернуться на подработку в тот же самый цветочный магазин, где она работала до всего произошедшего. У Белль всегда хорошо получалось декорировать букеты, так что хозяйка была счастлива принять ее обратно. Стив появлялся раза четыре за все это время и Белль была благодарна, что пусть и не часто, но Капитан старался выкраивать хоть несколько часов, чтобы навестить ее. Пару из этих раз, он приходил прямо к ней в магазин, так как, по его словам, случайно оказывался рядом. Они почти не говорили о Баки, но эта тема всегда ощутимо нависала над головами, заполняя общее пространство между ними гнетущим напряжением. Сложно. Сложно была заставлять себя не спрашивать о Баки, потому что сколько бы она не притворялась перед другими (перед собой), что сильная, что в состоянии смотреть вперед и жить настоящим — на деле почти каждую ночь беспокойно думает о том, как он там? Одиноко ли ему в Ваканде? Ему все еще снятся кошмары, если да, то кто помогает ему справиться с этим? Хорошо ли он кушает? В конце концов, думает ли о ней? Конечно, ни один из этих вопросов Белль не осмеливалась задавать Стиву. Единственное, о чем она знала — лечение продвигается медленно и пока, не дало никаких успехов. Но Капитан Роджерс не выглядел сильно подавленным, значит у него есть серьёзные основания верить людям с загадочной Ваканды. А Белль ничего не остается, кроме как верить Стиву. Или она пытается себя в этом убедить — в том, что у нее нет выбора, что от нее уже ничего не зависит и пришло время ей отойти в сторону. Что она и сделала. Белль непривычно свободно ходить по улице, не опасаться каждой тени, неестественных шорохов; не подмечать в людях странного поведения, не быть подозрительной. Она не знает, как выглядит со стороны, замечают ли друзья, что Белль изменилась, что она больше не вписывается в картину своей беззаботной жизни, что учеба и занятие любимым делом больше не приносят той радости и предвкушения, что прежде. Словно Баки вместе с собой, забрал и ее ориентир, то что давало ей ощущение безопасности и уверенности в своих желаниях. На фоне бесконечной тревоги и страха за себя и близких, Белль осознала это только сейчас, когда он ушел. Появление Баки в её жизни, подарило понимание того, что она может быть сильной, что ей не чужда решимость и смелость. Но теперь его нет, и она чувствует себя опустошенной — каретой, обратившейся в тыкву, когда время действия волшебства закончилось. Белль так боялась ошибиться, хотела быть осторожной, взрослой, поступать вдумчиво, но в итоге натворила столько ошибок, что прошел год, а она все не может смириться и отпустить. Глупо. — Хэй, Белль, земля вызывает! Знакомый голос вырывает ее из трясины тревожных, и ежедневных мыслей (это стало неотъемлемой частью ее рутины) и Белль от неожиданности роняет карандаш, кончик которого все это время задумчиво кусала. Над столом где она сидит, склонился Айзек с по-доброму насмешливой улыбкой. Белль только сейчас замечает, что студенты спешно собирают вещи, чтобы скорее покинуть аудиторию. — Ой… — неуклюже подскакивает она — Лекция закончилась? Белль понимает глупость вопроса, секундой позже наблюдая снисхождение на лице Айзека. — Точно, я задумалась, прости… — бормочет она себе под нос, опрокидывая в сумку учебники, она хочет пройти мимо прямиком к выходу, но чувствует тепло чужой ладони на своем предплечье. Белль оборачивается на Айзека и подходит ближе, растерянно и с нескрываемым волнением заглядывая ему в глаза. — Что такое? Айзек спешит замахать руками. — Нет, все в порядке, я просто… спокойно, Белль, у тебя лицо будто кто-то собирается умереть. Она стыдливо опускает взгляд, мысленно выписав себе хорошую оплеуху. Она действительно стала слишком нервной, беспокойной, словно бы живет в ожидании чего-то плохого. Белль слишком привыкла, что все ее поведение, привычки и манера разговора долгое время были, в большей степени, рассчитаны только на одного человека — Баки. С ним она привыкла быть внимательной и настороже, и до сих пор транслирует то, что хорошо работало с Баки на обычных людей вокруг. Однажды, во время сессии, на одном из экзаменов Айзек слишком разнервничался, и Белль долго не думая положила свою руку на его щеку, сохраняя тактильный контакт довольно долго, а потом и вовсе погладила его по голове. Айзек тогда ходил в трансе весь оставшийся день, а еще завалил экзамен, а Белль горит от стыда как в первый раз стоит ей только вспомнить об этом. — Извини… я… мне показалось, что тебе может быть плохо… — честно отвечает Белль, неловко поправляя волосы. — Все в порядке… это даже мило, — беззаботно смеется Айзек. — Я просто… эм-м.. хотел спросить, может… может, если ты свободна, то… мы могли бы где-нибудь посидеть. Белль кажется молчит слишком долго, потому что, Айзек снова принимается волнительно размахивать руками. — Дело в том, что мне нужно дождаться друзей, но они придут гораздо позже и мне некуда убить целый час… — он бормочет что-то еще, уже гораздо тише и Белль наконец отмирает. — Ох… ну, конечно! — она согласно кивает, широко улыбаясь Айзеку вызывая у того едва заметный длинный выдох. — Я сегодня рассеяна как никогда, так что выпила бы хорошего кофе. — Кофе, здорово. Именно это я и имел ввиду. Полностью согласен, — воодушевленно улыбается Айзек направляясь к выходу вслед за Белль. В кофейне оказывается на удивление малолюдно и это слегка радует Белль, она с предвкушением ждет свой латте с карамельным сиропом, совсем не замечая вороватых взглядов Айзека и его нервную жестикуляцию. Айзек стоит у стойки делая заказ, но Белль меланхолично, с расслабленной улыбкой наблюдает за ним. Она довольно быстро обзавелась теплыми чувствами по отношению к Айзеку и с удовольствием проводила с ним время. Однако, общаясь с ним, Белль частенько вспоминала о его некогда лучшем друге и все чаще задумывалась над тем, чтобы поговорить с Чейсом и решить проблему раз и навсегда. Ведь по сути ему действительно не за что досталось от Рамлоу и в глубине души она все еще чувствует вину за тот случай. Может ей стоит поговорить с ним или извиниться? Белль совсем не нравится факт такой ярой и неприкрытой ненависти по отношению к себе. К тому же, Айзек и Кэлли частенько нервничают и раздражаются по вине Чейса, ей бы не хотелось их беспокоить вплоть до самого выпуска. Айзек ставит на стол их заказ, опускаясь на сидение напротив Белль. — Налетай, — усмехается он, подвигая к ней пластиковый стакан. — Спасибо, — благодарит Белль с удовольствием хватая напиток и делая первый глоток. Сладость приятно ощущается на языке и настроение поднимается за считанные секунды. — Вкусно! — не сдерживается Белль, мыча в удовольствии. Айзек следует ее примеру отпивая свой напиток, он заказал то же самое. — Действительно, — соглашается он. — Не жалею, что последовал твоему совету. Белль хвастливо задирает подбородок. — Ну, еще бы, у меня прекрасный вкус! Айзек смеется, откидываясь на спинку сидения, наблюдая за нелепым выражением лица Белль, она хихикает в ответ, до момента пока все это становится неловким, потому что Айзек перестает смеяться и просто продолжает смотреть с призрачной улыбкой на лице. Белль чувствует жар на щеках от возникшей неловкости и опускает взгляд на свой стакан, нервно поджимая губы. Он все еще молчит и продолжает наблюдать. — Эм-м… у меня что-то на лице? — фыркает Белль, в попытке развеять эту странную атмосферу. — Нет, просто… ты очень красивая, когда смеешься, — выдает Айзек и тут же исправляется, снова нервно взмахивая руками. — В смысле, ты всегда красивая, даже когда не улыбаешься… и сейчас особенно… гхм... — он как-то обреченно растирает лицо ладонями, оно заметно краснеет и Белль неуверенна кто из них больше смущен. Айзек говорит странные вещи, и она не уверенна, что все это ей нравится. — Спасибо… я поняла, не волнуйся, — тихо бормочет Белль, запивая свое смущение прохладным кофе. — Нет… это… — он шумно вздыхает. — Я чувствую себя полным идиотом, когда разговариваю с тобой, Белль. — Ох… я… — Нет, я не имею в виду ничего такого, это не твоя вина, конечно, — спешно перебивает он, слабо улыбаясь. — Я просто хочу сказать тебе, уже довольно давно, ты… Айзек не успевает закончить, так как на сиденье рядом с Белль кто-то грузно опускается, заставляя ее вздрогнуть от неожиданности и обратить все свое внимание на наглеца. Однако она довольно быстро узнает его. — Р-рамлоу?! — взвизгивает Белль, разворачиваясь к нему всем корпусом. — Что ты… — И я рад тебя видеть, кукла, не помешал надеюсь? — выплевывает он, морщась так словно наблюдал все это время весьма отталкивающую картину. — Мне нужно промочить горло, — не дожидаясь ответа он отбирает у Белль стаканчик с кофе, небрежно снимая крышку с трубочкой, чтобы сделать пару больших глотков и тут же скривиться в гримасе. — Гадость. — Мистер… Рамлоу, неожиданно… — неловко кашляет Айзек, он помнил Брока, его вообще довольно сложно забыть, Айзек знал, что Белль периодически общалась с этим типом из ЩИТа — она довольно часто о нем рассказывала — но сам Айзек не пресекался с ним ни разу со времен того инцидента в прошлом году, во время пропажи Белль. — Вам что-то заказать? — Айзек старается быть вежливым, несмотря на грубое поведение мужчины и то, что он наглым образом прервал весьма важный для него разговор. Брок небрежно отмахивается, как от надоедливой мухи. — Это был мой кофе, — обиженно тянет Белль, отбирая у Брока почти пустой стакан. — Ты постоянно употребляешь один только сахар, ты что сбежала из сахарного королевства? — Прекрати паясничать и что ты тут вообще делаешь? — надуто ворчит Белль, с сожалением отставляя свой стакан. Брок откидывается на спинку вальяжно закидывая ногу на колено. — У меня появилось свободное время, вот и решил навестить, а что нельзя? — безынтересно спрашивает он, лениво оглядывая интерьер вокруг. Белль, вроде как, и не против отругать Брока за такое внезапное появление, да еще и в своей привычной весьма бестактной форме, но он прервал неловкий разговор, продолжения которого Белль совсем не хотелось. Ведь Айзек вел себя так будто… будто она ему нравилась. И слова Кэлли тут же всплывают в ее голове, возможно подруга была права с самого начала и Айзек действительно не просто так вступается за Белль каждый раз, не просто добр и заботлив. Он что-то испытывает к ней и теперь Белль чувствует вину, потому что точно не сможет ответить взаимностью. — Можно, но… — она сдается снисходительно вздыхая. — Обычно ты предупреждаешь. Брок многозначительно разводит руками. — Считай это сюрпризом. Айзек вдруг поднимается с места, заставляя Белль беспокойно заерзать. — Думаю, мне пора, извини, что так быстро ухожу, — его натянутая улыбка слишком очевидна, но Белль не смеет его останавливать. — Твои друзья уже пришли? — встревоженно интересуется она. — Нет, но я вспомнил, что у меня есть еще одно дело, которое нужно решить. Спасибо, что составила компанию. Белль не успевает сказать что-то еще, потому что Айзек уходит быстро и его отговорка слишком очевидна. Так неловко. Рамлоу провожает непонимающим взглядом Айзека и снова поворачивается к Белль. — Я что-то прервал? — хмурится он. Белль качает головой, виновато закусывая нижнюю губу. — Ну… вроде как да, но я рада и мне за это стыдно, — грустно вздыхает она. — Похоже на тебя, — жмет плечами Брок, — Он в тебя втюрился или что? Белль вспыхивает, отворачивая красное лицо. Брок никогда не научится элементарному такту. — Ясно, — усмехается сам себе он. — Дай угадаю, ты собиралась его отшить. — Не преподноси это так, — слабо возмущается Белль. — Как? — Я не уверена в этом, он не успел ничего сказать, но… мы в последнее время довольно много времени проводим вместе, — нехотя признается Белль, разглядывая свой латте уж больно внимательно. — Тоска… — Брок лениво выхватывает ее стакан, чтобы снова нагло отпить оставшийся напиток, что сопровождается лишь неодобрительным, но смирением Белль. — Айзек очень хороший парень…но… — она вдруг осознает весь сюр данной ситуации: разговоры об отношениях в кофейне, да еще и с кем? С Броком Рамлоу. Она совсем свихнулась, если решила, что ему это будет интересно. — Не будем об этом. Ты снова в отпуске? — Не то чтобы отпуск, три дня своего рода отгула. Это третий, — с секунду задумавшись отвечает Брок. — Три дня? И ты навестил меня только сейчас? — удивленно восклицает Белль, сдерживая издевательскую улыбку. — Возможно, я бы хотел, чтобы моя жизнь вертелась только вокруг тебя, но увы и ах, — не остается в долгу Брок потряхивая уже пустым стаканом в руках, не успевшие растаять кубики льда шуршат, ударяясь о стенки. Белль корчит притворно грустную мину и Рамлоу тихо хрюкает себе под нос. — На самом деле, я рада, что ты стал позволять себе отдыхать больше. Брок ловит себя на том, что Белль права. Он и правда стал чаще уходить в увольнительную и не то чтобы качество его жизни сильно изменилось в какую бы то ни было сторону, но по крайней мере Рамлоу чувствует, что собственные нервные клетки самоликвидируются намного реже, что безусловно хорошо. А еще, ему нравится брать выходные, чтобы увидеться с Белль. Нет, Брок не дурак и никакими надеждами себя не кормит по отношению к ней. Ему просто приятно проводить хотя бы пару часов в компании ее непосредственной легкости и веселости. Да, Белль удивительная, учитывая все то, что произошло между ней и Барнсом, то, как он с ней поступил — она не ходила хмурая, грустная или подавленная. Хотя будь оно так, Брок ни за что бы не осудил ее. Но Белль довольно быстро пришла в себя, с того момента как они распрощались в аэропорту, их следующая встреча была совсем другой. Белль улыбалась ему — искренне, не заставляя себя, шутила и смеялась, училась. Лишь изредка, он ловил на ее лице тень безмятежной задумчивости. Может он просто слепой дурак и не видит очевидных сигналов, но Белль без советского убийцы рядом нравилась ему гораздо больше. И дело совсем не в его ревности, просто Рамлоу не хочет, чтобы Белль делали больно, особенно такой человек, как Барнс. — Ты такой задумчивый, — мычит Белль, проводя ладонью перед его лицом. Брок хмурится, осознавая, что действительно слишком сильно отвлекся на свои мысли. Белль тихо смеется, наблюдая его неловкость. — Хорош ржать, — ворчит он, поднимаясь на ноги. — Прости, прости, на самом деле я сама сегодня не лучше, — спешит за ним Белль, хватая со стола стаканчик, чтобы бросить его в мусорный ящик по пути к выходу. — Какие у тебя сейчас планы? Рамлоу щурится, выходя на улицу, сразу же надевая очки, сегодня небо озаряло просто адское светило. — Я в процессе планирования, — он кивает головой в ее сторону, задавая молчаливый вопрос. Белль складывает ладони козырьком у лица, чтобы поднять взгляд на Брока. — Тогда можешь пройти со мной в магазин, — весело заявляет она. Жара стоит неимоверная и Белль приходится постоянно щуриться от яркого солнца. Брок находит ее морщинки у глаз впечатляюще очаровательными. — У тебя сегодня подработка? — Да, хозяйка попросила прийти на пару часов, она куда-то отъехала срочным образом и не хочет, чтобы магазин был закрыт, но разрешила прийти позже обычного, поэтому я не спешу, — объясняет Белль. Брок соглашается коротким кивком головы и они неторопливо доходят до цветочного магазина, расслабленно болтая о малозначительной ерунде. Брок просидел с Белль практически все отведенное ей на работу время. Белль казался забавным его пафосный вид среди пышных букетов пестрых цветов и стойкого, горьковатого запаха свежесрезанных стеблей. — Смотришься весьма… мило, — шутит Белль, тайком, в который раз, запечатлевая данную картину на камеру телефона. Брок лишь недовольно фыркает, он был раздражен, что Белль настрого запретила курить здесь, но нарушить ее наказ не осмелился. — Что веселого работать в таком месте? — скучающе зевает он. — Это всего лишь временная подработка, к тому же, не всем на рабочем месте необходимо веселье, — качает головой Белль, увлеченно собирая очередной букет. — Мне тут спокойно. — Спокойно? — он вздергивает бровь с проснувшимся интересом наблюдая за Белль: за тем, с какой легкостью ее руки порхают над цветами, а на лице действительно отражается нежная безмятежность. Ее волосы немного небрежно завязаны салатовой атласной лентой — которой обычно перевязывают букеты, Белль сетовала что забыла взять с собой резинку — что позволяло без преград видеть ее немного розовые от удовольствия щеки. Что ж, Брок должен отметить, что Белль в окружении цветов смотрится будто на своем месте. — Ну да, неужто есть человек, которому не нравятся цветы? Это был риторический вопрос, но Брок серьезно над этим задумался. — Мне кажется человеку всегда спокойно в окружении того, что ему нравится. — Тебе было спокойно с Барнсом? Брок не знает, что за хрень сейчас вырвалась у него из-за рта. Все было хорошо, зачем он сам напоминает ей о нем? Черт, она обидится? Он испортил ей настроение? Идиот. Белль зависла над букетом лишь на пару кратких мгновений, ее лицо не потеряло ни капли былой безмятежности, только теперь она смотрела прямо на Брока. — Думаю, да. Белль отвечает неопределенно, потому что не хочет растягивать этот разговор. На деле, с Баки все куда сложнее, ей было спокойно с ним, когда она могла прочитать это спокойствие и в нем самом. Это было лучшее чувство и Белль хочет верить, что оно было взаимным. Баки доверял ей, и Белль очень трепетно относилась к этому — его доверие было подобно едва ощутимому хрустальному шару, которое Белль бережно держала в обеих ладонях, стараясь не уронить и не сжать слишком сильно: оно не даст трещин, а разобьётся сразу же, на миллион маленьких осколков. Но она не чувствовала тревоги, пока этот хрусталь был у нее в руках, Белль испытывала то самое спокойствие, будто зеркальной водной глади в ясный полдень. Обидно лишь то, что она даже не заметила, как потеряла все это. Где она ошиблась? Этот вопрос довольно долго мучал её, это съедало изнутри и заставляло Белль чувствовать отвращение к себе: за то какой жалкой она стала без Баки. Именно поэтому она боролась с собой каждый день, стоило только открыть глаза ранним утром, убеждала себя, что больше не будет грустить. Ее чувства к Баки были прекрасны и ей ни капли не стыдно за них, она дала ему все что могла и была готова отдать еще больше, ей не в чем себя винить. Это просто его выбор, который она должна уважать. И если когда-нибудь Белль услышит новость о том, что Баки поправился или даже нашел человека, с которым ему хорошо — это сделает ее такой счастливой. Она искренне в это верит. Брок молчал, а Белль закончила уже пятый по счету букет, напряжение развеялось и им обоим было вполне комфортно сидеть в тишине. Почти все время Белль напевала под нос что-то из произведений своей учебной программы, а Брок увлеченно читал какие-то новостные сводки в интернете. Иногда вслух, если находил то, что, по его мнению, было абсурдно смехотворным или забавным. Хозяйка так и не вернулась, так что они просидели в магазине до вечера, раздав заказы, после чего Брок без вопросов проводил Белль до квартиры и быстро распрощавшись ушел, скрывшись в тени неосвещенной улицы. Белль пару долгих секунд смотрела ему вслед, разглядывая мрачные фасады словно спящих зданий. По коже прошелся странный, едва знакомый холодок, Белль на краткий миг чувствует себя открытой и уязвимой, стоя на широком тротуаре пустынной улицы. Ей знакомо это ощущение. Будто бы… может ли такое быть… что за ней следят? От прозвучавшей в голове мысли стало неприятно и беспокойно, сердце в считанные секунды ускорило ритм. Нет, этого не может быть. Белль взволнованно, почти через силу, вглядывалась в неподвижные вечерние тени, прежде чем зайти в подъезд, с чувством съедаемой изнутри тревоги.

***

Это случилось через четыре недели. Стив стоит у ворот ее университета, и она узнает его, несмотря на низко опущенный козырек кепки. А еще он привлекает заинтересованные взгляды практически каждого мимо проходящего — доброй половины всего университета. Белль не уверена пришел ли он к ней или… кого еще он мог навестить здесь? Она не может знать всего о Капитане Америка, но несмотря на сомнения не спеша подходит к могучей фигуре, которую постепенно стали обступать особо любопытные ребята. — Вы же понимаете, что кепка не делает вас другим человеком, верно? — вместо приветствия шутит Белль, снисходительно улыбаясь Капитану. Он одаривает ее хмурым взглядом, но, когда узнает, тут же расслабляется, в неловком жесте поправляя головной убор. — Я начал догадываться, — ухмыляется он, широко раскрывая руки в приглашающем жесте. Белль недолго думая делает шаг навстречу, чтобы утонуть в сильных и теплых объятиях всемирного героя. Каждый раз стоит ей оказаться в его руках, в голове проносится пресловутое «Слава Америке». Знакомство со Стивом никак не обесценило его как знаменитость в глазах Белль. Так что какая-то ее часть, та, что является простым смертным гражданином своей страны, каждый раз радуется, как ребенок, при контакте с подобной личностью. Конечно, Стиву об этом знать не обязательно, так что Белль старается не показывает своего трепетного отношения к Роджерсу. Ее впечатлительность может показаться ему грубой, Белль надеется, что Стив чувствует себя с ней комфортно. Потому что, несмотря на всю значимость его личности в глазах всего мира, в ее глазах, Капитан стал ей хорошим другом. И Белль полюбила его другой любовью, нежели любовь простого фаната или благодарного гражданина Америки. — Привет, Белль. Она приглушенно, задавленная в объятиях, отвечает на приветствие. Белль очень рада видеть Стива, всегда, а он не навещал ее уже очень давно. Они отстраняются друг от друга, и Роджерс теперь в полной мере осматривает Белль. Так на нее обычно смотрит отец, когда она возвращается с учебы: словно проверяет насколько хорошо она питалась, на месте ли руки и ноги. — Кажется, ты похудела… — задумчиво умозаключает он. Белль закатывает глаза, уводя его с территории университета. — Вы действительно прямо как мой папа. Я питаюсь три раза в день, иногда и больше. Стив смеется, обнажая идеальный ряд белоснежных зубов. — Не ожидала вас увидеть, почему не позвонили? Я ведь могла и мимо пройти! — Боялся отвлечь тебя от занятий, к тому же, мне повезло, и ты меня заметила, — он продолжает лучезарно улыбаться, и Белль думает о том, что Стив заслуживает всего самого лучшего в этом мире. — Спасибо за беспокойство — это мило, — и она тоже не может престать улыбаться, потому что…боже, она так рада его видеть. — Прости что, так долго… Белль не дает ему договорить: — Нет, пожалуйста! Вы не должны извиняться, я знаю, как много у вас дел, вы не обязаны выкраивать время для меня… — Не обязан, но я хочу. Белль краснеет, примирительно опуская взгляд. На самом деле, она действительно не могла избавиться от чувства, что Стив навещает ее из чувства какого-то извращенного долга. Или вины за Баки, Белль старалась отгонять подобные мысли, но они так или иначе настойчиво напоминали о себе в самые неподходящие моменты. Однако, то как Стив это сказал и с каким выражением лица… Белль хочет верить ему и позволяет себе это. — Даже если вы будете навещать меня раз в несколько лет, я всегда буду рада вас видеть, — заверяет его она. — Я знаю, но… надеюсь твоя доброжелательность распространяется не только на меня, — на лице Роджерса пролегла тень напряжения, и былая атмосфера веселой непринуждённости в миг испаряется. Белль не понимает, что он имеет ввиду, а еще она хочет спросить куда они идут, потому что Белль нужно совсем в другую сторону, но вот проходит еще секунда… две… они заворачивают за угол квартала и Белль будто врастает ногами в асфальт. Ее пригвождает к месту до боли в сердце знакомый… нет, родной взгляд: тяжелый, пронизывающий, излучающий неприкрытую суровость и холод. Баки. Он стоит всего в паре шагов от них, опираясь бедрами о капот машины позади себя. Белль будто видит очень странный сон и сознание вот-вот готово её покинуть, сейчас она проснется, потому что этого не может быть. Баки не может стоять здесь, как обычный человек: его волосы коротко стрижены и смольные пряди больше не занавешивают лицо; она может разглядеть каждый дюйм его напряженного и немного осунувшегося лица, с мрачной тенью под глазами, немного впавшими острыми скулами и крепко сжатой челюстью. Он смотрит прямо на нее, но ни один мускул на его лице не дергается, будто он не видит ничего примечательного. — Баки… — его имя срывается с губ так тихо, тут же уносимое порывом горячего ветра. Руки слабеют, и Белль роняет на землю нотные тетради — этот звук приводит ее в чувство. У нее едва получается опуститься на корточки чтобы начать собирать разлетевшуюся бумагу. — Все в порядке, я помогу. Отдаленно слышит голос Стива, его руки намного быстрее справляются с задачей, в отличие от движений Белль, она чувствует себя нерасторопно, неуклюже и будто заторможенно, словно под водой. А еще, она буравит взглядом шнурованные ботинки Баки прямо перед ней — он все так же стоит на месте. Белль боится снова поднимать взгляд, она на самом деле чувствует так много и растеряна настолько сильно, что предпочла бы испариться прямо сейчас, несмотря на то, как сильно мечтала увидеть Баки еще хоть раз. Стив выглядит виноватым, когда помогает Белль подняться на ноги. — Извини, знаю, что ты не была к такому готова… — Я… просто… это… — она переводит дыхание, потому что не может и слова выговорить, Белль сама от себя не ожидала такой реакции. Кажется, у нее кружится голова… — Так, успокойся, ты в порядке? Она чувствует ладонь Стива на плече и набирается смелости, чтобы снова взглянуть Барнсу в глаза. Почему? Почему она готова упасть без чувств, увидев его спустя столько времени, а он не повел даже бровью? — Почему ты здесь? — ей наконец удается построить хоть какое-то предложение. Ей так странно, говорить с ним, это точно сон. Не может такого быть. Все слишком странно. Ее сомнения улетучиваются стоит услышать его тягучий, бархатный, будто рокочущий, пробирающий до мурашек голос — такой настоящий. — Мои дела в Ваканде завершены. Коротко, он не утруждает себя разъяснениями, за него это спешит сделать Стив: — Сестре короля Ваканды удалось искоренить программу Зимнего Солдата из головы Баки. Это заняло время, но мы не могли надеяться даже на такой результат. Белль едва удается сосредоточиться на словах Стива, пристальный и жесткий взгляд Баки словно душит ее. — И давно? — пытаясь собраться с духом и заставить свой голос не дрожать спрашивает Белль. Стив коротко переглядывается с Барнсом. — Около двух месяцев. У Белль внутри все болезненно скукоживается. Значит Баки уже как 2 месяца вернулся, и она ничего не знала, он не соизволил даже показаться ей и сказать, что в порядке. Но почему сейчас? — Прости, но я пришел к тебе не просто так. Нам снова нужна твоя помощь, — Стив говорит своим решительным капитанским тембром, будто Белль одна из легендарной команды под руководством Капитана Америка. Словно, она не в первый раз бросается на помощь в очередную заварушку против сил зла. Обидно. Она может принять то, что Баки ее не любит, но смириться с его холодностью и отчужденной, точно, враждебностью, будто между ними никогда ничего не существовало — это причиняет слишком сильную боль. И сейчас он стоит с лицом, словно ее личность мало его заботит, и находится здесь ему неинтересно и даже неприятно. — Но… что я могу? — пустым голосом, поизносит Белль, погруженная в свои мысли. — Я расскажу тебе все, когда прибудем в ЩИТ. Тебе… тебе придется поехать с нами, — будто заставляя себя, произносит Стив. Они пришли к ней, не потому, что хотели видеть. Эта мысль отравляет Белль изнутри, порождая волну злости и обиды, которую больше невозможно держать внутри. — Простите, Капитан Роджерс, но я никуда не поеду, — твердо заявляет Белль, отходя от Стива на один шаг. Похоже, он не ожидал от нее такого, да Белль и сама не ожидала, учитывая свое состояние в данный момент. Она переводит недолгий взгляд на Баки — его лицо ничуть не переменилось. Он лишь складывает руки на груди, словно готовясь наблюдать, за вдруг ставшим ему немного интересным, зрелищем. — Я рада, что с тобой все хорошо, — ее голос чудом не дрожит, когда она обращается к Барнсу, а потом снова заглядывает в лицо Стива. — Белль… — хочет было начать Роджерс, но Белль взмахивает ладонью, негласно останавливая его. — Нет. Если Фьюри что-то от меня нужно, пусть приезжает сам, можете так ему и передать. Я закончила. Всего доброго, — холодно чеканит она, круто разворачиваясь и спешно уходя в противоположную сторону. Она идет широким, быстрым насколько это возможно для нее шагом, крепко сжимая в руках смятые нотные тетради. Глаза так сильно горят, и она больше не может контролировать поток слез, они просто скатываются по щекам падая на горячий асфальт под ногами. Вдруг, сильная хватка на руке останавливает ее так резко, что Белль чувствует неприятное растяжение в мышце руки. Прежде, чем понять что произошло, она слышит над ухом хриплое: «Стой» О боже, нет. Она узнает этот голос и эту хватку где угодно. Почему Баки пошел за ней? Почему он останавливает ее? Почему он стоит так близко? И снова сокращает расстояние, настолько что она может чувствовать плечом мышцы его груди. Белль не поворачивает голову в его сторону, потому что никогда не чувствовала себя более жалко. Если он увидит, как она ревет, сразу после своей крутой и уверенной тирады… она не сможет забыть этого унижения. Белль хочет выдернуть свою руку и сбежать как можно быстрее, но это был изначально провальный план. Она вдыхает запах Баки — он ничуть не изменился — и едва сдерживается, чтобы не всхлипнуть. — Я с-спешу, — голос предательски дрожит, и Белль чувствует, как вспыхивают щеки от стыда. Она такая идиотка. Белль слышит, как Баки тихо фыркает. Ему смешно? Что ж, она бы тоже посмеялась над собой, это вполне понятно. — Я не собирался тебя задерживать, — тем не менее говорит он без тени насмешки и в следующую секунду кладет ей в руки, на стопку нотных тетрадей еще одну, возможно оброненную ранее. — Будь внимательнее. Последняя фраза была произнесена с суровой холодностью, а после пропадает и его хватка. Белль тут же срывается с места, словно птица из открытой клетки, уносясь прочь ни разу не обернувшись. Все что она хотела это прийти домой и не высовываться на улицу весь оставшийся день.

***

Белль просыпается от настойчивого стука в дверь. Она подрывается с кровати, резко приходя в себя и вспоминая все что произошло с ней… когда? Пару часов назад? Сколько она спала? Она пару секунд шарит рукой в простынях в поиске телефона и наконец находит. В дверь снова стучат, а Белль понимает, что проспала до самого вечера. За окном уже сумерки и она чувствует себя ужасно разбито, а непрекращающийся стук провоцирует ноющую головную боль. Белль вяло слезает с кровати и идет к двери, едва не спотыкаясь о Васаби лениво растянувшегося на полу. Она отпирает дверь и жалеет, что не посмотрела в глазок, потому что за порогом стоит Стив. — Белль, прошу, выслушай меня, — быстро говорит Роджерс, его брови надломлены, а взгляд беспокойно мечется по лицу Белль. Похоже он взволнован и не нужно быть сверхэмпатом, чтобы понять, что он чувствует вину. Эмоции Капитана всегда было легко читать. Белль чувствовала бы себя ужасно, если бы не дала ему шанс, к тому же, теперь, она не уверена, что поступила правильно, так грубо отмахнувшись от него. — Конечно, — вздыхает она, распахивая дверь шире и немного отходя от порога, чтобы Стив мог войти. — Вы можете зайти. Роджерс не сразу заходит, он пару секунд стоит удивлённый тем, что Белль так легко согласилась. Он приготовил в голове целую речь, чтобы убедить ее поговорить с ним, но эта девушка не перестает его удивлять. Белль закрывает за ним дверь и со слабой улыбкой наблюдает как Капитан неловко мнется на пороге, сцепив руки. — Все в порядке, чувствуйте себя, как дома, — мягко говорит Белль, провожая его в гостиную. Она просит его сесть, но Стив решительно отказывается, Белль тоже остается стоять. Она мельком оглядывает комнату, надеясь, что здесь не сильный беспорядок. — Прости меня, я ужасно поступил, — его голос сухой и будто надломленный. Похоже его здорово задело поведение Белль. Теперь ей немного совестно. — Я… возможно ты думаешь, что я использую тебя, ради своих целей и… мне жаль, если я создал такое впечатление… Белль невыносимо смотреть, как перед ней оправдывается Капитан Америка. Ей это не нужно, поэтому она спешит его остановить. — Нет, прошу вас не надо, — она кладет руку на его предплечье, мягко сжимая. — Я знаю ваше отношение ко мне и что вы сделали ради меня, то, что я сказала там… было не из-за вас. Белль вспоминает ледяной и чужой взгляд Баки, и в ней снова просыпается чувство обиды и тоски. — Баки даже не поздоровался со мной… я не ждала многого, я только… — на глаза вновь позорно наворачиваются слезы, и Белль прячет лицо за ладонями. — Я так рада, что он здоров! — громко говорит она, навзрыд, ее голос приглушен за ее ладонями, и она действительно чувствует радость и такое облегчение, когда отодвигает на задний план отношение Баки и думает лишь о том, что он наконец свободен. — С ним правда теперь все хорошо? — Белль… — Стив делает неуверенный шаг к ней, он не знает, что должен сейчас делать. Но Белль так плакала, что он делает первое что приходит в голову — обнимает ее. Осторожно, словно боясь, что она может оттолкнуть или разозлиться, но конечно она так не поступает. Белль, не отрывая рук от заплаканного лица утыкается в твердую грудь Роджерса. — Я т-так боялась… что… что даже в Ваканде ему не смогут помочь…, и вы так долго не приходили и совсем ничего не говорили о нем! — она глотает половину слов и едва может внятно говорить, но Стив разбирает каждое. — Я ничего… н-ничего не ждала от него, просто… почему он смотрел на меня так? Будто я… ничего не значу… Стив крепче сжимает ее в своих руках, поглаживая по подрагивающим плечам и спине. Он мало что может объяснить ей, касаемо позиции Баки и того, какой он сейчас человек. Стив не может заставить друга вести себя определенным образом и лезть в его личную жизнь, Баки сам определил границы для себя. И для Белль. Но видеть, как мучается Белль — это делает больно Роджерсу каждый раз и понимание собственного бессилия в этой ситуации только злит. — Это не так. Ты значишь многое для него, я в этом уверен. Ты можешь не верить мне, но… извини, я правда мало что могу тебе объяснить. Белль выбирается из объятий Стива, неловко вытирая мокрое от слез лицо. Она вдруг понимает, что ставит Роджерса в затруднительное положение практически заставляя оправдываться за Баки. — Нет, вы не должны… простите, просто это все так неожиданно свалилось на меня, — она отступает еще на шаг опускаясь на небольшое кресло. Похоже силы окончательно ее покинули. — Могу я услышать, как… как это все произошло? Стив проводит рукой по затылку и не спешит начинать, видимо раздумывая с чего бы начать. Он подходит к окну, отодвигая пластинку жалюзи, хмуро вглядываясь в серый пейзаж за окном. — Пять месяцев назад прогнозы были ужасными. Я был на связи с Шури почти каждый день… Белль предполагает, что Шури, это тот самый гениальный изобретатель и ученый Ваканды и сестра самого короля закрытой страны. — Я не хотел приходить к тебе, потому что у меня не было хороших новостей, хотя я знал, что ты и не ждала их, но… в глубине души мы оба понимали, что это не так, — Стив поднимает на Белль выразительный взгляд, наполненный невысказанным сожалением и каким-то меланхоличным унынием. Белль теребит ткань своей смятой юбки, избегая смотреть на Роджерса в данный момент. Потому что он прав, она любила и ждала Стива вне зависимости от того будет он говорить о Баки или нет, но никогда не могла убить в себе глубоко сокрытого желания услышать от него хоть что-то, что могло бы дать ей маленькую, но надежду на то, что Баки вылечат. — Поврежденные клетки мозга, после многократного воздействия… высокого электричества… — было видно насколько Стиву тяжело произносить эти слова, а Белль не менее тяжело это слушать. Она всегда боялась представлять в своей голове подробности того, как мучали Баки нацисты. — Невозможно было реанимировать. Она болезненно закусывает губу, буравя узоры на ковре под своими ногами. — Шури нашла способ избавиться от программы в голове, но восстановить то что уничтожено, такое было не под силу даже ей… и… я вспомнил про тебя. Белль поднимает на Стива удивленный взгляд: — Про меня? Он коротко кивает, невесело усмехаясь. — Да, точнее сказать, про то, что вы создали с доктором Райнером. Осознание настигает Белль так внезапно и неотвратимо, что она подскакивает на ноги, ошарашенно уставившись на Стива. — Сыворотка? Хотите сказать… что… — Да, — опережает ее Роджерс. — Мы доставили сыворотку из твоего мутагена в Ваканду и Шури сделала невозможное. — Роджерс улыбается одними уголками губ, а Белль едва верит в то что слышит. Может ли такое быть? Что все, через что ей пришлось пройти в ЩИТе было ради одного момента? Губы Белль дрожат, и она готова снова расплакаться, но держится из-за всех сил. Ее затапливает такое непреодолимое чувство счастья и облегчения. Словно бы она стремилась к этому с самого начала и знала каким будет конец. Ее мутация, ошибка в геноме, из-за которой ей пришлось пережить столько трудностей спасла одного из самых дорогих людей в ее жизни. В голове все еще не укладывалась эта мысль. — Ты спасла Баки, Белль, — словно в подтверждение ее мыслям говорит Стив. — Я… спасла? — сбито шепчет она, снова падая в кресло, силы так же резко, как пришли, покидают ее снова, а голова идет кругом. — Но… а как же Фьюри? Я думала ЩИТ воспользуется ей в своих интересах… Стив шумно вздыхает. — На самом деле, Баки входит в интересы ЩИТа. Точнее Фьюри, — он говорит, не скрывая раздражения в голосе, Роджерсу все еще претит мысль о работе Барнса на агентство, но это решение зависит только от Баки и Роджерс не может планировать его жизнь. — А даже если бы не входил, меня мало это волновало. Лицо Капитана приобретает едва заметный суровый оттенок, в глазах виднеется непоколебимая решимость и сталь. Белль уверена, у Фьюри не было выбора. Стив в любом случае забрал бы сыворотку и пошел бы даже против всего мира, если бы это спасло Баки. — Прости, что все это произошло без твоего участия, я не хотел тебя беспокоить и… хотел, чтобы ты увиделась с Баки, когда все наладится… «но он упрямый баран» — заканчивает мысленно Стив, разводя руками, давая понять, что поведение Барнса не в его власти. — Дай ему время, он все еще отходит от произошедшего, это был тяжелый период для него. — Я понимаю… — тихо отзывается Белль, горький ком встает в горле каждый раз, стоит вспомнить отчужденное лицо Баки. Она благодарна Стиву, что он всегда пытается сгладить углы и не сделать ей больно, он искренне бережет ее чувства, но Белль понимает, что все гораздо проще. Баки просто к ней остыл, теперь, когда с его самосознанием и психикой все в порядке, многие вещи в его голове встали на свои места и это понятно и объяснимо. Он больше не тот потерянный и одержимый солдат. Она всегда мысленно готовилась к этому моменту, но никогда не была готова до конца. И конечно, Белль не могла представить, что это будет так больно. — Ситуация требовала срочности, и мы все делали впопыхах, но теперь ЩИТ требует бюрократии, как и Ваканда. Я уговорил Шури использовать сыворотку с твоего письменного согласия уже постфактум. — Но разве у меня есть какие-то права на распоряжение таким препаратом? — Доктор Райнер об этом позаботился, он никогда не доверял ЩИТу до конца и не хотел, чтобы организация распоряжалась таким важным ресурсом как ей вздумается. Ты полноправно владеешь всеми образцами лабораторных результатов, как и доктор Райнер с Фьюри. — Стив садится на второе кресло напротив Белль, заглядывая ей в глаза. — Поэтому мы с Баки и приехали за тобой. Чтобы уладить всю бумажную волокиту на кампусе, он тоже был не особо доволен подобным раскладом. — Стив решил пока умолчать о том, что данный документ в первую очередь, было необходимо предоставить судебному следствию по делу Зимнего Солдата. Белль могла разнервничаться еще больше. — Это будет быстро? — она поднимает бровь, практически смирившись со своим последним, как она надеется визитом в ЩИТ. Стив утвердительно кивает: — Обещаю. — Хорошо, я поеду с вами, — вздыхает Белль. Последнее чего бы ей хотелось, это чтобы лечение Баки оказалось незаконным, по такой глупой причине, как отсутствие ее подписи или чего-то там еще. Ей плевать на ЩИТ, но она сделает все что нужно, чтобы у Баки не было с этим проблем. — Белль, только не думай, что я воспользовался сывороткой без твоего согласия, потому что счел это незначительным, или счел незначительной тебя. Просто… я знаю, как ты относишься к Баки и посчитал, что могу положиться на это, хоть теперь и не чувствую, что поступил правильно. Белль машет руками, спеша разубедить Стива. Об этом не могло быть и речи, ей даже в голову не пришло разозлиться на то, что препарат, о владении котором она даже не знала, использовали без ее согласия. Это просто смешно. Помочь Баки хоть чем-то значительным — она не смела даже мечтать о таком. — Не нужно, вы не должны чувствовать себя виноватым из-за подобного. К тому же, мне тоже жаль, за то, что повела себя так грубо… — Спасибо, Белль, — голос Стива приобретает шероховатый оттенок непоколебимой серьезности, он смотрит на Белль немигающим взглядом, молчаливо убеждая, в том, что это не та благодарность, от которой она может отмахнуться. — Ты всегда вселяешь надежду, когда мне это нужно больше всего. Белль пораженно хлопает глазами, ее лицо вспыхивает от смущения и, если бы не пронзительный взгляд Роджерса, она бы подумала, что ей это послышалось. Она — обычный человек, всего лишь Белль, вселяет надежду в самого Капитана Америка? Эти два слова одаривают надеждой всю страну, но Белль редко думала о том, что даже самому сильному и бесстрашному герою она тоже может понадобиться. Белль ни за что бы, даже в самых смелых фантазиях, не смогла бы представить, что она, могла бы подарить ее такому человеку как Стив. Это слишком сильно потрясает ее сознание, поэтому Белль просто молча усваивает эту информацию, застенчиво опуская взгляд. Было бы невежливо обесценивать искреннюю благодарность Капитана, поэтому Белль принимает ее, коротко кивая. Что ж, она согласилась помочь Стиву, но Белль совсем не хочется снова чувствовать на себе равнодушный взгляд Баки. Однако, встречи с ним ей не избежать, и Белль должна найти в себе силы вести себя достойно, она тоже может держать свои чувства под контролем. Ведь так? Абсолютно точно.

***

Черный «Мерседес» стоит перед самым входом в подъезд, когда они со Стивом выходят. Белль замечает Барнса на переднем сидении. Стив направляется к водительскому месту, а Белль, роняя последний обреченный вздох садится назад. Стоит ей устроится, и она тут же ловит на себе хмурый взгляд в зеркале заднего вида — всего миг, но по телу мурашки табуном проходятся от концентрации свирепого холода и пристального внимания в его глазах. Будучи пойманным, Барнс спешит отвести взгляд, но Белль успевает на все сто процентов прочувствовать на себе тяжесть его ауры. Она даже замечает взбухшие от напряжения вены на его висках. Иисусе, он злится? Что она сделала чтобы разозлить его? Появилась на его глазах? Белль запрещает себе страдать по этому поводу, отключая внутри себя тот рычаг, который отвечает за чувства к Баки. Нельзя страдать вечно, она обязана принять выбор Баки и сделать свой. Стив включает радио, где крутят ненавязчивое и легкомысленное кантри, хоть немного заполняющее гнетущий вакуум молчания, царящий в машине. Белль решает наблюдать за пейзажем, проносящимся за окном автомобиля до самого конца дороги.

***

Она не уверена какие чувства испытывает, когда видит знакомые дороги и стены зданий кампуса ЩИТа, знакомый шум колес по гравийной дороге — будто она снова приехала с Рамлоу на процедуры к доктору Райнеру. Белль чувствует почти призрачную грусть, но не потому что скучает по временам, проведенным в лаборатории, она поняла, что скучает по доктору Райнеру. Он был своеобразным, но всегда вежливым и заботливым по отношению к Белль. Ей все еще трудно поверить в то, что его больше нет. Белль прислонилась к стеклу машины, разглядывая за окном территорию кампуса. Здесь почти ничего не изменилось за год, разве что, появилась парочка новых корпусов. — Интересно, Рамлоу сегодня в штабе? — без задней мысли задумчиво интересуется Белль, она едва слышно бормочет это себе под нос, «едва слышно» — но не для острого слуха суперсолдат впереди. Стив откашливается, разворачивая машину на стоянку. — Думаю нет, последний раз он говорил, что собирает отряд для затяжного выхода. Белль неловко кивает, мысленно хлопая себя по лбу. Не то чтобы она хотела спрашивать это вслух, еще и в присутствии Барнса… С другой стороны, почему она об этом переживает? Белль все еще мысленно не может смириться что Баки на нее все равно? Пора отпустить эти глупые мысли, теперь их ничего не связывает, он сам так решил. Она выглядит как минимум глупо, постоянно оглядываясь на его действия или слова, больше Белль не будет испытывать вину за подобные вещи. Баки наверняка уже не интересно общается ли она с Броком или кем-то еще. — Ну что ж, мы приехали, — ободряющим тоном говорит Стив. Он выходит с машины и в своей неумирающей, довольно милой джентельменской манере открывает Белль дверь, прежде чем она успевает выйти сама. — Спасибо, — улыбается она, выходя с машины и оглядывая территорию вокруг. Баки угрюмо проходит мимо них, прямиком к входу в главный корпус. Белль так странно видеть его в стенах ЩИТа таким… таким нормальным. Он столько пережил здесь, но похоже совсем не испытывает затруднений по этому поводу. Конечно нет. А ты думала он постоянно будет нуждаться в твоей помощи? Эти времена давно прошли. Белль не знает почему, но ей хочется улыбаться, глядя на такого Баки — уверенного, спокойного, взрослого мужчину. Они заходят в вестибюль, где снуют, словно муравьи, слишком занятые работники Щита. Белль не успевает и пары шагов ступить как слышит свое имя. Кто-то настойчиво зовет ее и через пару мгновений она оказывается в крепких объятиях, сбивших ее с ног и круто закруживших в воздухе. Белль роняет удивленный писк, но потом заливисто смеется, когда понимает кто это. — Белль! Вот это сюрприз! — Сэм, — усмехается Роджерс, наблюдая за этой картиной. — Я думал ты не в штабе. Белль обнимает Уилсона в ответ, если говорить о Мстителях — он действительно стал ее любимым. — С чего бы мне не быть? — Уилсон быстро опускает Белль на пол, напоследок потрепав макушку ее головы, взлохмачивая волосы. — Вы глядите, эта крошка подросла? — Говоришь так, будто я была коротышкой! — Белль шутливо бьет Уилсона кулаком по плечу. Сэм изображает притворную боль на лице, из-за чего Белль закатывает глаза. — Ты только глянь, отличный удар! Такими темпами можешь вступить в ряды Мстителей уже на следующий год, — хихикает Сэм. — Нет уж, спасибо, но я принимаю комплимент, — Белль театрально откидывает волосы в самодовольном жесте. — Черт, я так рад видеть тебя, думал ты с концами нас бросила, — Сэм снова широко улыбается, и она не перестает поражаться силой заразительной энергии Сокола. Хотя… кажется его энергия не распространяется лишь на одного человека. Белль только сейчас вспоминает о Баки, он стоит мрачнее грозовой тучи и испепеляет Сэма таким тяжелым взглядом, что Белль счастлива что это напряженное и полное лютой угрозы внимание направлено не на нее. Сэм поворачивается к Роджерсу, быстро жмет ему руку и после протягивает ладонь Барнсу, словно и не замечая его красноречивой неприязни. Белль готова вечно восхищаться смелостью или отчаянностью Уилсона. — И тебе привет, парень, который любит пялиться. Мы теперь коллеги, так что давай без моего убийства в твоей голове, Бак. «Коллеги»? Баки уже работает на ЩИТ? Белль в шоке смотрит на Барнса, пытаясь понять, как это могло произойти. Хорошо ли это? Это выбор самого Баки? — С радостью, как только ты перестанешь быть таким придурком, — Баки жмет ему руку, а Уилсон глупо усмехается, изображая гримасу боли и прижимая ладонь к сердцу, словно комментарий Барнса его задел. Однако Белль замечает выступавшие вены на руке Уилсона во время рукопожатия. Он напряжен. Когда они отпускают друг друга Сэм поворачивается к Роджерсу, нервно усмехаясь. — Если этот маньяк каждый раз будет жать мне ладонь, будто хочет ее сломать, я не буду с ним дружить, имей ввиду! — его тон шутливо обидчивый и Белль непроизвольно улыбается. Роджерс усмехается в ответ, хлопая Сэма по плечу: — А мне кажется вы не плохо ладите. — Ошибаешься! Синхронно отвечают Сэм и Баки сразу же одаривая друг друга недоверчивым прищуром, вызывая смешок Роджерса. Белль завороженно наблюдает за взаимодействием Баки с... кем-то помимо нее и Стива. И она полностью согласна с Капитаном, ей тоже кажется, что эти двое могут организовать весьма слаженный и крепкий тандем. Внутри разливается приятное тепло от мысли, что у Баки теперь есть возможность обзавестись друзьями, пусть он груб, но его общение сейчас совсем не похоже на то, что было раньше. Сэм обменивается со Стивом еще парой фраз в основном касаемо работы, прежде, чем спешно уходит, еще раз напоследок обняв Белль. Баки закатывает глаза и хочет наконец покинуть самую людную часть здания агентства, как Роджерса снова окликают. Белль не знает этого парня, он похож на рядового бойца, его лицо обеспокоено, и Стив, кивая Барнсу уходит, оставляя его и Белль наедине. И это то, чего Белль боялась больше всего. Надолго ли ушел Стив? Этот парень не мог появится в другое время? Будто специально. Белль чувствует, как потеют ее ладони, под пронизывающим взглядом Барнса. — Пошли. Его голос хрипловатый, низкие тона словно вибрирующие, шероховатые и вызывают мурашки по телу Белль. Боже, он сказал ей всего одно слово, а она уже расплылась! Где ее обещанное себе равнодушие? Белль последний раз с сожалением оглядывается на занятого разговором Роджерса (не похоже, что он собирается скоро освободиться) и спешит за Барнсом. Его шаг как всегда широкий и ей приходится чуть ли не бежать, чтобы поспевать за ним. — Мы не будем ждать Капитана Роджерса? — Догонит, — коротко отвечает Баки, нажимая на кнопку лифта, который приезжает довольно быстро. Белль нехотя заходит внутрь, с надеждой выискивая позади Роджерса, но безуспешно. Двери неотвратимо закрываются. Ничего хуже и придумать нельзя. Они вдвоем в замкнутом пространстве маленькой кабины. Белль задается вопросом только ли она испытывает все это напряжение и неловкость? Судя по внешнему виду Баки он и на йоту не переживает так как она. Белль переминается с ноги на ногу, в кабине слишком тихо и ей кажется, что чуткий слух Барнса может слышать ее позорно громкий стук сердца и дрожащее дыхание. Она поспешила с выводами и, кажется, разгневала кого-то там наверху, когда подумала, что хуже ситуации не придумаешь. Лифт останавливается на одном из многочисленных этажей, чтобы впустить в кабину разом толпу работников ЩИТа. Похоже, никто не хотел терять свое драгоценное время, и все впихнулись в кабину, словно от этого зависела их жизнь. Белль едва успела почувствовать на себе давку, потому что Баки оперативно оттолкнул ее в самый крайний угол стеклянной стены кабины, а сам встал перед ней, закрывая таким образом от беспокойной толпы позади него. У Белль сердце ухает куда-то вниз, когда она осознает, что Баки только что проявил заботу о ней. Это ведь забота? Она же не фантазирует? Белль не осмеливается поднять голову, чтобы посмотреть на Баки, она пялиться на его грудь перед собой, нервно кусая губы. Лифт снова останавливается, и Белль наивно надеется, что хоть кто-нибудь выйдет из кабины, но происходит ровно наоборот. В лифт заходят еще пару человек и ей кажется, что эта крохотное помещение резиновое, иначе как оно может вмещать в себя еще больше человек? Баки что-то недовольно ворчит себе под нос, ему приходится практически вжаться своим телом в Белль, и она чувствует резкую волну обжигающей дрожи. Он настолько близко, что его горячее дыхание раздувает волосы на ее макушке. Барнс вдруг упирается своей ладонью в стеклянную стену позади, прямо рядом с головой Белль, а она пытается сильнее вжаться поясницей в алюминиевые перила, что не очень удобно. По крайней мере она прижимается к Баки, а не к толпе незнакомцев, хотя, учитывая ситуацию и их отношения теперь, Белль не знает, что было бы действительно хуже. Она шумно вздыхает, когда чувствует на своей талии горячее давление руки Баки. Что он делает? Белль уже ничего не понимает. Ее грудь вжимается в его твердый торс, и Белль на автомате кладет на него ладонь, сжимая в пальцах ткань его кожаной куртки. — Ты в порядке? — голос Барнса едва не заставляет Белль подпрыгнуть на месте, она не ожидала услышать его прям над ухом. — Д-да… — ее ответ больше похож на скулеж, но это все, что может выдавить из себя Белль. Она поднимает голову и чувствует, как ее лоб соприкасается с его колючим подбородком. Белль быстро жалеет о своем действии. Баки смотрит прямо на нее — беззастенчиво, внимательно, жадно разглядывая каждый дюйм ее лица и Белль уверенна он, подобно ястребу, ловит каждое ее движение мышц, даже подрагивание ресниц. Его рука крепче перехватывает ее талию или ей мерещится? Живот Белль крутит и тянет от волнения. Видит бог, эта самая бесконечная поездка на лифте в ее жизни, словно само течение времени преломилось. Белль не выдерживает и опускает взгляд на его шею, туда где выступают вены и двигается адамово яблоко. Его бронзовая кожа едва поблескивает от пота, и Белль не знает, как заставить себя перестать замечать все это. Голова идет кругом, ей кажется, что она не в лифте, а в духовке, медленно плавиться в раскаленных стенах. Видимо ее молитвы были услышаны, двери лифта со спасительным «дзынь» открываются, выпуская большую часть людей. Баки и Белль выходят на следующем этаже — запыхавшиеся и взволнованные, словно оба пробежали марафон под палящим солнцем. Белль не может унять жар на щеках, но благо Баки более не удостаивает ее взглядом. Он решительно идет вперед, едва не снося людей на своем пути. Белль прижимает руку к бешено колотящемуся сердцу облегченно вздыхая, что эта ситуация закончилась. Боже, она еще никогда так сильно не хотела домой. В кабинете Фьюри царит мрачная атмосфера, Ник, отчего-то напряжен, у Белль ощущение, что глава Щита переживал, что Белль откажется подписывать разрешение. Она мысленно усмехается этой мысли. Агент Хилл раскладывает перед ней кипы бумаг, объясняя, что и где нужно подписать. Баки сидит прямо напротив, ожидая своей очереди. От всех этих юридических дел у Белль голова идет кругом, она готова подписать все с закрытыми глазами, чтобы поскорее покинуть это место. — Как ты поживаешь, Белль? Ты давно не появлялась в агентстве, многие уже привыкли к тебе, — спрашивает Ник и Белль очень сомневается, что ему действительно интересно знать ответ. — Эм-м… я в порядке. Благодаря Капитану Роджерсу и… — Белль неловко переглядывается с Баки, его взгляд неизменно жесток. — Мистеру Барнсу, и конечно агентству, я и моя семья в безопасности. Ник коротко кивает, будто довольный ответом. — «Мистеру Барнсу»? — вдруг встревает Баки, на его лице кривая усмешка. Белль игнорирует его, делая вид что внимательно изучает бумаги. Она не пыталась задеть Баки специально, эта глупость вырвалась сама по себе. К тому же, он первый начал делать вид, будто они незнакомцы, что плохого в словах Белль? Мария неловко кашляет, продолжая свои разъяснения, Роджерс едва сдерживает улыбку, прижимая кулак ко рту. Фьюри пристально переводит подозрительный взгляд с Баки на Белль и обратно. — Помнится… у вас двоих были… особенные отношения, — басит Ник, складывая руки на груди, понимая, что, между этими двумя что-то происходит. — Даже слишком… Белль от вспыхнувшего смущения и волнения роняет ручку, которую ловко ловит Мария. Баки, хмуро прожигает её взглядом, вдобавок, откидывается на спинку стула, складывая руки на широкой груди, очень внимательно сосредотачиваясь на ее реакции. Чего он ждет от нее? Белль от этого внимания дурно. Роджерс спасает ситуацию. Герой во всех смыслах. — Давайте не отвлекаться, Белль продолжай, пожалуйста. Белль в мыслях облегченно вздыхает, быстро подписывая оставшиеся бумаги и передавая их Барнсу, стараясь смотреть куда угодно, но не на него. Неуместная, забавная в своей глупости мысль посещает голову Белль: все это слишком похоже на невесёлое мероприятие где они с Баки подписывают расторжение о браке. С этого момента их больше ничего не будет связывать. Баки тем более не пытается изучить содержимое бумаг, подписывая все с явным намерением поскорее избавиться. Мария довольно забирает стопку, аккуратно складывая готовый документ в черную папку. Она молча кивает Фьюри, и он грузно поднимается со своего места. — Благодарю за сотрудничество, Белль. Агентство это не забудет, не я уж точно. Белль тоже встает со своего места, чтобы более-менее поравняться с подошедшим к ней Ником. Он протягивает ей свою крупную ладонь, и Белль волнительно принимает крепкое рукопожатие. — Если тебе нужна будет помощь, ЩИТ всегда тебе ее окажет, — Ник говорит это не своим обычным серьезным, с ноткой вальяжного пафоса тоном. Это прозвучало более мягко, человечно, будто Белль встретила главу ЩИТа на улице — обычного и естественного. — Я поняла, спасибо вам, — улыбается она. В груди рождается странное чувство. Чувство завершения. Что именно сейчас Белль поставила точку в своих связях с агентством, и всем, что с ней здесь произошло. Она рада, что приехала. Когда они покидают здание ЩИТа Белль задумчиво разглядывает внушительный в своих размерах стеклянный фасад, слепящий глаза отблесками жестокого полуденного солнца, и территорию вокруг. Она задается вопросом вернется ли сюда когда-нибудь или это последний раз, когда она видит это место? — Белль? Голос Стива совсем рядом выхватывает ее из загребущих лап странной задумчивости. — Что? Вы что-то сказали? — она часто моргает, пытаясь включиться в разговор. Стив снисходительно улыбается: — Ты устала, прости за это, — он виновато поджимает губы и снова делает эту странную переглядку с Баки. В такие моменты, Белль почти уверена, что они умеют общаться друг с другом мысленно, а она стоит как дура и ничего не понимает. — Я должен остаться в штабе, Баки отвезет тебя домой. Белль в шоке уставилась на Капитана, несмело переводя взгляд на Барнса. Он стоит в своей излюбленной закрытой позе, со скрещенными руками и лицом отпугивающим все живое. — Но… это… я думала… Это самая настоящая подстава! Стив действительно не понимает, что последнее чего хочет Белль и Баки, в том числе, — это оставаться друг с другом наедине! Иисусе… если бы она знала, что этим все закончится… — Может лучше попросить Сэма? — вдруг оживляется Белль, поднимая на Роджерса взгляд полный надежды. Она понимает, как звучит со стороны, совсем не хотелось, чтоб это выглядело так, будто она хочет отмахнуться от Баки всеми силами, поэтому волнительно добавляет: — Наверное… у Баки тоже много дел… Каменное выражение лица Барнса рушится одной почти нахальной усмешкой. — Я думал, ты называешь меня «мистер Барнс», — он выделяет последние слова, теперь неприкрыто нагло ухмыляясь тому, что задел Белль ее же словами. Она чувствует, как лицо горит от смущения, раздражения и возмущения одновременно. Ему нравится издеваться над ней — теперь это очевидный факт. — Действительно, в силу вашего реального возраста, я бы не хотела проявлять неуважения, мистер Барнс, — быстро находится с ответом Белль, одаривая Баки нахмуренным взглядом. Он слегка наклоняет голову, рассматривая Белль с головы до ног, словно заново оценивая. Стив прыскает в кулак, неловко кашляя на фоне, но Белль и Баки слишком сосредоточены на друг друге и каждый почти физически чувствует насколько сильно накаляется воздух между ними. — И давно тебя стал смущать мой возраст? — спрашивает он, вздернув бровь. — Сегодня. — Значит, не хочешь ехать со мной, потому что я старик? — С чего такой вывод? Баки делает шаг вперед, сокращая расстояние между ними. Белль довольно быстро начинает нервничать по этому поводу, но старается вести себя хладнокровно, однако ее маска трещит по швам, стоит Барнсу сделать еще полшага вперёд. Он будто точно знает, что делает. — Хочу построить логическую цепочку, — он слегка щурится, словно выискивая что-то на лице Белль, в ее движениях, в том, как она себя ведет. Белль приходится задрать голову выше, чтобы продолжать смотреть Барнсу в лицо. — Тогда ты не с того начал, — огрызается она, постепенно теряя терпение, ее руки по бокам тела сжимаются в кулаки. Баки ловит каждое ее движение своим цепким взглядом, Белль страшно, что он читает ее как открытую книгу и это расстраивает и злит. — Так, я звоню Сэму, — бормочет под нос Стив, быстро набирая номер друга, боясь что между этими двумя вот-вот молнии начнут искрить. Белль отвлекается на голос Стива, в отличие от Баки, который даже бровью не дергает в сторону Роджерса. Он продолжает сверлить Белль тяжелым, оказывающим будто физическое давление, взглядом, с высоты своего роста и это становится невыносимым. — Хватит на меня так смотреть, — не выдерживает Белль. — Как? — теперь Баки говорит без намека насмешки в голосе — его тембр металлический и глубокий, пронизывающий до самых костей, приобретает оттенок немой угрозы. Он спрашивает и продолжает пожирать Белль взглядом, превращая ее мысли в кашу, лишая возможности формулировать слова в предложения. Белль сильно прикусывает губу от трепетного, иррационального страха и досады, что ничего не может сказать. Она уводит взгляд в сторону, решая закончить эти бессмысленные препирательства. Кто-то должен быть благоразумнее и пусть это будет она, даже если это значит трусливо поджать хвост. Белль хочет отвернуться, чтобы отойти в сторону, но Баки вдруг хватает ее за предплечье, дергая на себя. С ее губ срывается испуганный вздох, Белль растерянно задирает голову, смотря на Барнса широко раскрытыми глазами. Место, где горячая и мозолистая кожа его ладони соприкасается с ней, будто горит и посылает волну колющих вибраций по всему телу. Как давно Белль не ощущала его прикосновений? Она почти забыла какого чувствовать на себе его хватку — крепкую, грубую и несмотря на все это такую волнующую. Все ее нутро трепещет перед ним. — Как я на тебя смотрю? — настойчиво повторяет Барнс, его горло словно заржавело, слова больше похожи на свирепый рык и Белль непроизвольно втягивает голову в плечи. — Эй вы, — Роджерс, похоже, только закончивший телефонный разговор, встает рядом, неодобрительно глядя на всю эту сцену. — У вас все в порядке? Баки выдерживает довольно долгую паузу, прежде чем отпустить Белль. — В полном. Белль тут же отступает, пытаясь привести в норму сбитое дыхание и машинально хватаясь за высвобожденное предплечье. Хватка Баки фантомно все еще ощущалась на нем. — Прости, Белль. Сэм отъехал из штаба полчаса назад, поезжай с Баки. — Достаточно капризов, — холодно цедит Барнс и уходит широким, и быстрым шагом в сторону стоянки, едва небрежно не задев Белль плечом. Она возмущенно смотрит ему в след, чувство раздражения клокочет внутри, не имея выхода. — Прости за это и не обращай на него внимания, — извиняющимся тоном говорит Стив. Белль обнимает его на прощание расстроено кивая. — Легче сказать, чем сделать. Это будто другой человек. Стив шумно вздыхает, хмуря светлые брови. — Это Баки. Поверь. Белль хочет сказать, что не согласна, но решает, что сейчас не время. — Мы еще увидимся, — обещает Стив, тепло улыбаясь. — Я навещу тебя, как смогу. — Я всегда вас жду, — кивает Белль, она дарит Стиву последнюю немного вымученную улыбку и убегает, в надежде догнать Барнса. Может это и Баки. Но точно не ее Баки.

***

Белль находит Барнса на стоянке облокотившемся на черный «Харлей», он стоит в ожидании хмуро уставившись на носки своих ботинок. Белль подходит ближе, с разочарованием осматривая мотоцикл. Почему нельзя было поехать на машине? Чтобы им не приходилось лишний раз находится так близко друг другу! Небеса определенно испытывают ее. От панических размышлений отвлекает фырканье Баки. Похоже, он без труда прочел все переживания на ее лице, но решил оставить это без комментариев, перекидывая ногу через мотоцикл. Белль мысленно сгорает от стыда, быстро хлопая себя по лбу, пока Барнс не видит. Она нехотя садится позади Баки и не знает куда деть свои руки, ей нужно держаться, но почему-то так невыносимо неловко дотронуться до него. Белль готова завыть от негодования, как Капитан Роджерс мог так ее подставить? Она чувствует и напряжение Баки, он не заводит мотоцикл, терпеливо ожидая и у нее не остается выбора. Белль слабо и очень нехотя цепляется пальцами за ткань его кожаной куртки на спине. Боже, она действительно выбирает выпасть из этого мотоцикла, нежели дотронуться до Баки? — Если ты не будешь нормально держаться мы никуда не поедем, — почти огрызается Барнс. Белль вздрагивает от его грубого тона — это действует как панацея и она быстро обхватывает его торс, крепко прижимаясь к широкой спине. Белль едва успевает занять нужное положение, как слышит рев мотора и мотоцикл срывается с места настолько резко и быстро, что Белль не сдерживает испуганного вскрика. Она машинально сжимает Баки крепче, отчетливо чувствуя под своими руками все рельефы и жар его нагретого тела. Только смущаться у нее совсем нет времени, Баки набрал такую скорость, что на каждом следующем повороте Белль искренне верит в то, что она вылетит на дорогу, а еще она не отметает возможность того, что в этом и состоит цель Барнса. Она даже не могла попросить его ехать медленнее, ее дрожащий голос стремительно уносил шквал ветра, бьющий в лицо. Определено. Белль запомнит эту поездку как самую худшую в своей жизни. Она потеряла счет времени, потому что всю дорогу ехала с крепко зажмуренными глазами, спрятав лицо от порывистого ветра за могучей спиной Барнса. Но вот, она едва улавливает запах свежеиспеченных булочек из пекарни недалеко от ее дома, и они проезжают еще несколько стремительных метров, прежде чем Баки затормозил так же резко и внезапно, как и когда срывался с места. Белль не сразу может расцепить свои дрожащие руки, ноги тоже ощущаются ватными. Барнс выпрямляется, слегка разворачивая к ней голову в показательном ожидании. Это заставляет Белль действовать быстрее и у нее едва получается успешно слезть с мотоцикла, не упав на асфальт. Баки припарковался прямо у входа в подъезд ее небольшого квартирного дома. Какая забота. Какая предусмотрительность. — Зачем надо было так гнать? — пытается отдышаться Белль, ее голос немного охрип, и она все еще чувствует призрачные вибрации мотора в своем теле. Баки сердито щурится, наблюдая за ней исподлобья. — Ты дома, и оказалась здесь за максимально короткое время, — холодно говорит он, оценивающе осматривая ошарашенную Белль и будто искренне не понимая ее придирки. — Разве не этого ты хотела? — Что? — Белль едва ли не задыхается от возмущения, наполнившего ее. — Я такого не говорила… Барнс мрачно усмехается и уже хочет завести мотор, как Белль бросается вперед, хватая его за руку, скрытую под черной кожаной перчаткой. Она только сейчас задумывается о том, насколько Баки комфортно ходить в кожанке с длинным рукавом, да еще и в перчатках в середине лета? Несмотря на все, ему так же приходится скрывать свою личность от мира, потому что металлическая рука всегда будет ассоциироваться у людей с ужасом и убийствами, с тем, кем Баки уже не является. Но Зимний Солдат оставил слишком большой отпечаток на прошлой и будущей жизни Баки. От этой мысли сердце Белль жалостливо сжимается. — Это правда? Ты… теперь будешь работать на ЩИТ? Баки удивлен, но довольно быстро это скрывает, возвращая на лицо бесцветную мрачность. — Уйди с дороги. Комок нервов растущий внутри Белль все это время с тех пор как она увидела Барнса лопается. Она делает прямо противоположное его словам, встает перед мотоциклом, преграждая движение. — Нет, пока мы не поговорим. Его челюсть напряженно сжимается, Баки свирепо и испытывающее смотрит на Белль, однако выставив подножку мотоцикла, чтобы медленно, будто нехотя встать. — Да, я работаю на ЩИТ. Это условия моего помилования, еще вопросы? — цедит он, не скрывая своего раздражения. Белль пораженно вздыхает, лихорадочно соображая. — Помилования? Значит… суд уже был… почему мне никто не сказал? — ее голос слегка дрожит, потому что горькая обида встает комом, мешая говорить. Баки складывает руки на груди, изгибая брови, из-за чего на лбу проступают морщины, а его скулы едва заметно дёргаются. Он словно разговаривает с надоедливым ребенком, и Белль так злиться из-за его отношения, что едва сохраняет самообладание. — Потому что это уже тебя не касалось. Баки едва заканчивает предложение, как Белль стремительно сокращает расстояние и наотмашь бьет его по щеке, так сильно, как только может. Его голова лишь слегка наклоняется в сторону по инерции удара, а Белль чувствует дикое жжение в ладони. Она вся кипит внутри и это уже нестерпимо. — Почему ты такой жестокий? Я… я так скучала по тебе и так переживала, даже когда ты просто бросил меня, не сказав ни слова, я готова была закрыть на это глаза… Белль не уверена говорит ли она достаточно громко или она уже просто кричит, потому что в ее ушах стоит дикий шум. Если она сейчас не выскажется, не сможет спокойно жить дальше. — Я так хотела увидеть тебя здоровым и… — она заикается из-за предательского горького всхлипа, но упрямо продолжает. — Я не знаю, что я сделала тебе, что бы ты так относился ко мне… ты даже не спрашиваешь, как поживает Альпин, — приходится быстро втянуть воздух в легкие, так как Белль стремительно его теряет из-за волнения и стресса. — Т-тебе не нужно быть грубым, чтобы я отстала. Если…если ты больше ничего не чувствуешь ко мне, надо было просто сказать, я бы поняла тебя… — Ты ни черта не понимаешь! — рявкает Барнс, грубо хватая ее за руку, ладонь которой все еще горела от удара. Его лицо почти разъяренное, а взгляд лихорадочно бегает по лицу Белль. — Значит так и есть! Я слишком глупа, чтобы понять твои чувства, мне жаль, — шипит Белль, она словно разъяренная кошка и на лице Баки отчетливо написано удивление. Он впервые видит ее такой. Белль и сама не знала, что накопившиеся злость и обида могут выплеснуться такой печальной какофонией, раскрывая совсем не знакомую ей самой сторону себя. Белль грубо вырывает свою руку из ослабевшей хватки Барнса: — Спасибо, что привез домой. Надеюсь, твоя новая работа тебе по душе и у тебя все будет хорошо. Я тебя больше не побеспокою. Белль не дожидается какой-либо реакции и тем более ответа, она убегает в дом, скрываясь за подъездной металлической дверью. Она бежит, едва смотря под ноги, пробегая лестничные пролеты один за другим, кажется миссис Дженкинс что-то кричала ей вслед, но Белль ни с кем не хочет говорить, только не сейчас. Стоит лишь забежать за дверь своей квартиры, как, не пройдя и пары шагов, она падает на пол, усевшись у двери. Белль утыкается головой в согнутые колени глухо всхлипывая. Обида и печаль съедают так сильно, что она не чувствует мягкую шерсть, прижавшуюся к ее ногам. Альпин уютно уселась на ступни девушки, нежно мурлыкая в ответ на абсолютно бессмысленное, по скромному кошачьему мнению, занятие хозяйки.

***

Белль думала, что на следующий день будет чувствовать себя подавлено и сокрушено, но на удивление она ощущает небывалую легкость в груди и странное облегчение. Белль была необычайно внимательна на занятиях и ей даже удалось не возвращаться к мыслям о Баки в течение практически всего дня, проведенного в университете. Возможно, все это время, ей нужно было это — поставить точку. Может теперь все действительно будет по-другому? — Белль… ты сегодня словно… не такая, — задумчиво жует кончик карандаша Кэлли, подозрительно осматривая подругу. Белль слегка улыбается, качая головой, она усердно переписывает понравившуюся польку в нотной тетради: — Такая же как обычно. — Нет, — настаивает Кэлли, приближаясь к подруге, словно расстояние помогло бы определить ей, что именно не так с Белль. — О боже… я знаю! Белль отрывается от тетради, удивленно поднимая взгляд на будто одержимую Кэлли. — Что… — Ты начала встречаться с Айзеком! — выпаливает Кэлли, пребывая в восторженном шоке от собственной догадки. Белль быстро захлопывает подруге рот, воровато оглядываясь. — Чего ты кричишь? Сумасшедшая, хочешь, чтоб весь факультет об этом судачил? Тем более, что это полная чушь, уйми свою фантазию, а то фанатки Айзека ополчаться против меня, да еще и почем зря, — ворчит на подругу Белль, шутливо потянув ее за щеку. Кэлли виновата затихает, глупо улыбаясь. — Прости, но все было похоже на то… — надувается она, — Только глянь, какая ты сегодня миленькая! Кэлли ухмыляется, толкая подругу локтем в бок, заставляя Белль смущенно оглядеть себя. Она действительно сегодня выглядела так… будто ей не все равно. Чего не было очень давно. На ней надето шелковое платье в мелкий цветочный узор, нежно-голубые босоножки на небольшом каблуке и даже немного макияжа. Белль и сама не очень поняла своего утреннего порыва выглядеть красиво. — Почему я не могу выглядеть мило для себя? — фыркает Белль, пытаясь снова сосредоточится на том, чтобы выводить, ноты в тетради. — Можешь кончено, но… Кэлли не успевает договорить, ее перебивает возникший перед их столом Чейс. Кэлли тут же кривится, заранее поднимая на парня раздраженный взгляд. — Хэй, девчонки! — он небрежно вздёргивает ладонь, в знак приветствия. — Свали Чейс, даже не смотри в ее сторону, — огрызается Кэлли, но Белль останавливает ее прикосновением руки. — Привет, что тебе нужно? — старается как можно спокойнее говорить Белль, она отрывается от тетради, поднимая взгляд на лицо парня, которое за этот год стало ей почти омерзительным. — Воу, Кэлли ведешь себя как злая собака, я может с добрыми намерениями подошёл, — ухмыляется парень. — Чейс и добрые намерения — звучит как две параллельные вселенные которым не суждено пересечься ни в одной из множеств вариаций, — усмехается Кэлли, откидываясь на спинку стула. — Очень смешно, — Чейс хмурится, видно, что он хочет огрызнуться, но что-то сдерживает его. Вместо этого он переводит взгляд на Белль. — Можешь думать, что хочешь, но я приглашаю вас на тусовку. Сегодня вечером. Кэлли удивленно вздергивает бровь: — Тусовка? — Ты плохо слышишь? Короче… — раздраженно рычит Чейс, а потом как-то неловко мнется и будто… смущается? Белль отгоняет странные мысли, не может же быть чтобы… — В общем, мне жаль, я помирился с Айзеком и… теперь понимаю, как вел себя с тобой, Белль. Бля… Шумно вздыхает он, поправляя рюкзак на плече. — Короче прости и все такое… я хочу искупить вину, поэтому приглашаю тебя, — громко кашлянув наконец заканчивает предложение Чейс. — Кэлли, ты тоже можешь прийти, если хочешь конечно. Кэлли кривится, недоверчиво оглядывая однокурсника: — Капец, ты подозрительный, скажи, что ты прикалываешься. — Бля, я только что извинился, дура! Я что какой-то монстр в твоих глазах? Кэлли переводит взгляд на Белль, крутя пальцем у виска. — Спасибо… за приглашение, но… — начинает Белль, но Чейс не дает закончить. — Не отказывайся сразу, подумай. Вечеринка будет у меня дома, бассейн выпивка и все такое… короче, мое дело предложить, — Чейс машет на них рукой и раздраженно уходит к кучке своих друзей, дружно хихикающих в стороне. Подруги в шоке переглядываются и Кэлли заливается смехом. — Что это вообще было...ретроградный меркурий? — с насмешкой хрюкает она. — Может… он правда сожалеет… — неуверенно предполагает Белль, на что Кэлли закатывает глаза. — Ага, раскатала губу. Брось, это ж придурок Чейс. Белль задумчиво собирает вещи обратно в сумку: — Мы не слишком предвзяты? — Предвзяты? — изумленно выпучивает глаза Кэлли, тоже сбрасывая свои вещи в рюкзак. — Белль, этот кретин терроризировал тебя больше года, оклеветал на весь университет, и ты еще его защищаешь? — Я не защищаю, — закатывает глаза Белль, — Просто… знаешь, я думала об этом в последнее время, наверное, мне есть что ему сказать, к тому же, с его слов он снова общается с Айзеком, может Чейс действительно заслуживает второго шанса… Кэлли как-то обреченно вздыхает, поднимаясь с места и направляясь к выходу, Белль идет за ней. — Ты слишком добра к этому идиоту, но… если подумать, я та-а-ак давно не была на вечеринках… — задумчиво скулит Кэлли, Белль смеется над ее непосредственностью. — Думаешь стоит пойти? Кэлли жмет плечами, задумчиво поджимая губы: — Мне плевать на Чейса и его чувства, но, если ты серьезно настроена наладить с ним мосты, я не буду тебе препятствовать. — Не то чтобы мне нужна его дружба, я просто не хочу, давать человеку причины ненавидеть себя. Я бы хотела окончить университет будучи в хороших отношениях с ребятами с потока. По моей вине с Чейсом случился неприятный инцидент, и пусть он вел себя ужасно, он первый сделал шаг к примирению… думаю, мы можем туда сходить. Кэлли усмехается неодобрительно покачивая головой. — Я конечно хотела на вечеринку, но… — она шумно вздыхает, взмахивая ладонью. — Не важно, надеюсь ты права, и мы просто хорошо проведем время. Белль довольно кивает. Дело, однако, было не только в Чейсе, она увидела в этой вечеринке шанс на то, чтобы влиться в университетскую компанию, быть ближе к друзьям и тому, что нравится ей и ее сверстникам. О такой жизни она и мечтала. Белль считает, что лучшего времени для этого не подобрать. Она отбросит все что было и терзало — то, что цепкими лапами тянуло назад, заставляло оглядываться. И начнет Белль с сегодняшней вечеринки.