Honey, I hate you

      С возвращением Хёнджина в танцевальную студию жизнь становится чуточку проще по крайней мере на те несколько часов, что он проводит там со своими друзьями. А учитывая, что дома обстановка не особо налаживается, то теперь он старается уходить в студию сразу из школы, игнорируя дожидающегося его Чонина на входе в школу и одного из отцов, наплевав на то, что они собираются забрать его домой.       Вообще-то должно было показаться, что всё идёт только в лучшую сторону, потому что та перепалка ребят не была замечена родителями, поэтому родной отец Хёнджина на следующее утро решил украдкой переговорить с ним. И парень был готов к чему угодно, хоть к новой ссоре с ним, но никак не к тому, что тот ему сказал. — Сынок, спасибо, что начинаешь проявлять терпение к Чонину и спасибо, что не оставил его вчера. Уверен, ты будешь замечательным братом для него.       Терпение? Замечательный брат? Хван-младший аж онемел и даже ответить ничего не смог. И это ему сказали после того, как он уже по сути дважды ударил мелкого? Большего бреда он в своей жизни ещё не слышал. — Да, и ещё. Я слышал, Чонин просил тебя съездить с ним на его выступление. Я правда надеюсь, что ты не откажешься. — Почему вы не можете? — тут уж он промолчать не сумел. — Это ж ваша работа, как самых заботливых отцов. У меня тоже могут быть свои дела. — У нас много работы на тот день. Так бы мы с удовольствием поехали с вами туда. — С ним. — Джини, семейные вечера никто не отменял.       И лишь когда отец оставляет его одного, Хван позволяет себе пробурчать под нос: «Была бы тут ещё семья».       Настроение в общем-то утром как обычно не самое лучшее и так каждый божий день, не важно, что перед школой к нему могут даже не обратиться. Это не важно, ведь парню достаточно того, что он в принципе видит свою так называемую семью. Так что он взял в моду пропадать до самой ночи. Первые несколько вечеров Чонин дожидался его в также на скамейке, потом он перестал видеть в этом смысл, ведь на него даже внимания не обращают, не смотрят в его сторону. — Эй, Хёнджин! Что ты тут снова забыл? — Минхо как обычно блещет доброжелательностью, но всё равно подходит, чтобы приветственно приобнять товарища по команде. — У тебя же нет сегодня репетиции. — Зато семейные проблемы есть, — вздыхает он. — Да ничего, я хотя бы просто посижу и посмотрю, что вы делаете. Или выучу что-нибудь. — Может быть расскажешь уже, что там у тебя в жизни творится? — Чан улыбается, подходя и похлопывая по плечу. — Мой брат сказал, что ты теперь учишься с ним в школе, даже на одной параллели. — Серьёзно? Я не видел его. — Ещё бы! Ты же по всем углам прячешься. — Это он так сказал? — Ага. — А больше он ничего не говорил? — скептически спрашивает Хван, проходя с друзьями к остальным, сидящим на разбросанных матах. — А что должен был? — влезает в разговор Джисон, сгорая от любопытства и подставляясь под объятия Минхо. — Не знаю, — парень сомневается, стоит ли говорить об этом, и тянет время, собирая длинные волосы в хвост. — Может быть какие-нибудь слухи о… ну… моей ориентации? — О, так это правда! — Нет! Нет, я не… я не гей!!! — практически кричит Хёнджин, из-за чего все вокруг начинают ржать привычно, потому что даже любой намёк на это приводит к такой вот реакции. — Это просто слухи, Хёнджин, — успокаивает Чан, стараясь перестать смеяться. — Но знаешь, мы не скажем ничего против, даже если ты внезапно передумаешь. — Не говори так. Это мерзко. — То есть нас с Минхо ты считаешь мерзкими? — забавляясь, спрашивает Хан. — Нас с Минхо? — Ли бьёт его по плечу. — Ай! Я же пошутил!       На этот раз Хёнджин присоединяется к общему хохоту, однако, стоит им немного успокоиться, как Чан всё же возвращается к изначальному вопросу. — Так и всё-таки, что за семейные проблемы? Мы можем помочь? — Вы уже помогаете, — слабо улыбается Хван. — Хотя бы тем, что разрешаете приходить сюда. Ну а если серьёзно… вы же знаете, что мои родители развелись? — Конечно, ты уже давно рассказывал об этом, — подтверждает Чанбин, у которого великий талант вовремя становиться серьёзным. — Из-за этого всё? — Ага. Мой папа, как он сказал, встретил нового любимого человека. Вся проблема в том, что этот человек… в общем, это мужчина. И у него есть тоже сын. Больше месяца назад мы переехали к ним. — Кажется, я понимаю, что это за проблемы, — бормочет Джисон. — Твой отец — гей, и ты не можешь с этим смириться. — А что тогда насчёт твоего брата? — спрашивает Минхо. — Он мне не брат, — отрезает Хёнджин. — Мы не общаемся. — Вы не общаетесь или ты избегаешь его? — уточняет Чан. — Я стараюсь избегать его. Мне кажется, что он такой же, как и его папаша. Не хочу жить в гейской семейке. — А он учится в той же школе, что и ты теперь? — Да, только на год младше. Его зовут Ян Чонин. — О, серьёзно? — удивляется самый старший. — Феликс упоминал его несколько раз. Хороший малый, если ему верить. Не припомню, чтобы он был геем, по крайней мере я такого о нём не слышал. — Разве станет он распространяться об этом? — горько усмехается Хван. — Зато про связь наших отцов он всё-таки слух разнёс. — И что? Тебя уже затравили? — спрашивает Со. — Нет, со мной просто никто не разговаривает. — Думаю, тебе нужно просто привыкнуть. — Да, — согласно кивает Бан. — И попробуй всё-таки пообщаться с Чонином. Даже если он гей — в этом нет ничего плохого. Если бы он захотел тебя изнасиловать, то сделал бы это уже давно, да и гейство не заразно. — Точно. А пока давайте позанимаемся, времени не так много, — Минхо встаёт и призывает остальных сделать то же самое. — Кстати, Хёнджин, у нас тут есть одно место в новом проекте, не хочешь присоединиться? — С удовольствием!       Как только включается музыка, все проблемы, которые они только что обсуждали, уходят куда-то на задний план, позволяя насладиться физической нагрузкой и приятными движениями. У парня голова как будто становится пустой от мыслей, потому что он только запоминает новые движения и смеётся со своими друзьями, когда те снова начинают прикалываться друг над другом или копировать нелепые движения. Когда репетиция по времени завершается, то ребята не спешат разбредаться по домам, предпочитая вместе поболтаться по темнеющим улицам, зайти в какую-нибудь небольшую уютную забегаловку, чтобы перекусить, и только когда начинает холодать, а количество людей уменьшается, то они договариваются о следующей встрече, затем прощаются.       Хёнджин снова идёт домой один, так и не включая наушники, потому что в голове снова засела музыка с их занятия, а мозг мысленно протанцовывает каждое движение. Ему не хочется думать о том, что будет, когда он вернётся на квартиру, будет ли Чонин снова пытаться завести разговор, встретит ли он отца. Ему сейчас всё равно, поэтому он замедляет ход и старается не обрывать хорошее настроение. Ведь ему на самом деле стало намного легче от того, что он поделился своими проблемами с друзьями, может быть он и не прислушается к их советам, но теперь хотя бы это всё не висит тяжким грузом на его душе.