Honey, I hate you

      На утро в квартире тихо. Сегодня пятница, и у Хёнджина есть навязчивая мысль пропустить школьный день, потому что ходить всё ещё больно. А если посмотреть на себя в зеркало… ладно, с лицом всё-таки не всё так плохо: ссадина на губе, если отмыть запёкшуюся кровь, не так уж и заметна, на виске след от удара можно скрыть под волосами, благо они длинные, а мелкие синячки можно замазать тональником, который валяется у него уже несколько лет на дне портфеля. С другой стороны, если он не придёт на уроки, то покажет свою слабость перед одноклассниками, а это значит, что у них будет ещё одна причина для насмешек над ним. Что ж, придётся тогда выпить пару таблеток обезболивающего и идти в школу.       С этими мыслями он переодевается в школьную форму, решая, что джинсы он выбросит позже, поэтому сейчас у него скорее всего есть шанс избежать вопросов. Чонин с ним не разговаривает, вероятно выполняя своё обещание не доставать, так что жизнь складывается не так уж плохо. Хёнджин идёт на кухню, думая, что оба отца уже уехали, однако заходит он в комнату, где всё его семейство сидит за завтраком. Для начала он замирает в дверях, но потом решает не привлекать к себе внимание и молча проходит заваривать чай. — Джини, мы тебе оставили жареного риса и гренки, — оповещает его отец с добрым тоном. — Сядь, поешь нормально, ещё есть времени немного, а я вас отвезу потом. — Ага.       От еды он отказываться не будет, так как вчера вечером он толком и не ужинал, поэтому на тарелку вываливает остатки риса с гренками и ставит на стол вместе с заваренным чаем. Единственное свободное место за столом — рядом с Чонином. Это в принципе считается его, Хвана, местом, так как было негласное решение, что с одной стороны сидят «родители», а с другой — «дети». Сегодня у него нет никакого настроения ругаться, поэтому Хван молча усаживается на табуретку.       Остаться незамеченным с отметинами на лице не получается даже с распущенными волосами и опущенной головой. — Хёнджин, — твёрдо произносит господин Ян. — Что с тобой случилось? — Ничего, — коротко отвечает он, делая вид, что увлечённо ест. — Сынок, что произошло? Что с твоим лицом? — настаивает уже Хван-старший. — Подрался. — Подрался? — Разве вы с Чонином вчера не ходили на его выступление? — напирает отец младшего. — Ходили. — Вместе? — Да.       Сам Чонин сидит молча, уткнувшись в свой завтрак и не поднимая взгляда, потому что чувствует проблемы, чувствует, что его больше никогда в жизни не отпустят ни на выступления, ни просто на репетиции. У Хёнджина из-за него большие проблемы, так что совесть теперь съедает. Если он вчера защитил младшего, то теперь его очередь защищать, вот только когда и что стоит сказать? — Это случилось в клубе, да? — господин Ян кладёт свои столовые приборы, пиля парней поочерёдно допытывающим взглядом. — Я говорил, что не нужно туда идти. Чонин, я ведь говорил тебе не шататься вечерами. Даже с Хёнджином это не безопасно! — Это было не в клубе, — Хван усердно жуёт свой завтрак, желая побыстрее уйти от разговора, особенно с этим мужчиной. — Тогда где? В подворотне какой-нибудь? Чонин тебя подставил, а тебе больше всего досталось? — Нет. Я проводил Чонина домой, его со мной не было, — Хёнджин поднимает глаза, зло глядя на «отца». — Потом я решил прогуляться и подрался. — С кем? — на этот раз спрашивает его папа. — Понятия не имею. Спасибо за завтрак, — так и не доев, парень уходит с кухни, выбросив остатки риса и вылив нетронутый чай.       Он идёт обратно в комнату, чтобы привести себя немного в порядок и скрыть синяки. А Чонин смотрит ему вслед шокированным взглядом, ведь тот, мало того, что вчера спас его, так ещё и сейчас сделал совершенно непричастным ко вчерашней стычке. Это значит, что он сможет продолжать ходить на вокал, возможно его будут даже отпускать на выступления, вот только старшего больше не попросишь о сопровождении. Нужно его отблагодарить как-то за это, вот только как и что сказать? Он допивает чай, благодарит за завтрак и идёт в комнату, чтобы первым делом собрать свой портфель. Однако через пару минут он всё-таки решается заглянуть в чужую половину комнаты, замечая Хвана сидящим на кровати, который пытается решить, как лучше собрать волосы, чтобы они одновременно скрывали лицо и в то же время не мешались. — Хён, я… — Ян понижает голос. — Спасибо тебе. Ты… я не знаю, как тебя нормально поблагодарить, но ты… — Слушай, — Хёнджин резинкой сцепляет пару прядей на затылке. — Оставь меня в покое, а? — Да, прости. Просто хотел сказать «спасибо». И извини, что вчера так всё получилось… — Забей.       Чонин дожидается, когда старший посмотрит на него, чтобы хотя бы попытаться понять по взгляду, что он чувствует на самом деле. И он видит усталость, даже не злость и раздражение, а самую обычную усталость, изнурение. Кивнув, младший возвращается к себе, чтобы взять портфель и потихоньку выдвигаться к машине.       Через десять минут всё семейство, кроме господина Яна, сидит в автомобиле, где включено радио, выезжая в сторону школы. Хёнджин смотрит в окно, понимая, что в голове мыслей совсем не осталось, хочется, чтобы сегодняшний день просто закончился и наступили выходные, возможно появится шанс выспаться и отдохнуть.       С папой и Чонином он даже не прощается, просто захлопывает дверь и идёт в здание, в котором, совершенно не хотелось бы сейчас находиться. Заходя в класс, Хван первым делом взглядом пробегается по тем, кто вчера был в компании, что его избила. На лицах некоторых из них заметны синяки и ссадины, и парню очень хочется надеяться, что это его стараниями появились такие отметины. Он бы не хотел для них быть ещё и слабаком, ведь если бы вчера он сошёлся с кем-то один на один, а не попал в руки сразу десятку пацанов, то была бы даже возможность победить в драке.       На него смотрят холодно, презрительно и даже с какой-то злостью, на что Хёнджин глаза сужает и улыбается, поднимая лишь уголки губ. Затем он проходит на своё место и теперь уже пытается сосредоточиться на предстоящих занятиях. В течение дня его никто не трогает, а он сам старается не высовываться из кабинета лишний раз.       Домой он едет снова в компании папы и Чонина, второй добросовестно не лезет с болтовнёй, а вот первый всё время что-то тараторит о своей работе, кажется, но Хван всё равно не слушает, одно ухо затыкает наушником и смотрит на мелькающие пейзажи за окном. Оказавшись в комнате, у него хватает сил только на то, чтобы переодеться осторожно, не касаясь саднящих коленей. Затем он валится на кровать, утыкаясь лбом в подушку, и уже через пару минут погружается в крепкий сон.       Ян помнит о своём обещании не беспокоить какое-то время старшего, правда удержаться от того, чтобы не заглянуть на соседнюю половину с целью увидеть, чем же занимается сводный брат, не получается. Он видит, что Хёнджин спит, лёжа на животе, не реагируя даже на входящий звонок на свой телефон от какого-то друга, имя которого Чонин решил не смотреть, осторожно сбрасывая вызов и выключая чужой телефон вовсе. Младший укрывает его одеялом, а также просит отцов не будить своего брата, и так тот просыпает до самого утра, пропуская репетицию и приёмы пищи.