Honey, I hate you

— Эй, Хёнджин!       Голос Бан Чана через динамик даже с приглушенным звуком звучит довольно громко из-за переполняющих его эмоций, так что Хвану приходится отодвинуть телефон от уха. — Привет, Чан-хён, что-то случилось? — у парня настроение не то чтобы плохое, просто хочется посидеть одному в тишине, пока отцов нет, да и мелкий куда-то свалил — он не предупреждает, да и старшему не интересно. — Я могу тебя поздравить с тем, что мы скоро тоже станем семьёй, да? — Что за бред ты несёшь, хён? — Хёнджин закрывает глаза и немного нажимает на них пальцами, осторожно потирая, чтобы снять напряжение. — Я слышал, мой Феликс и твой Чонин начали встречаться. Круто же, да?! — ощущение, будто Бан во время этого разговора просто прыгает на месте от радости. — Во-первых, Чонин не мой, а во-вторых… — Хван резко подскакивает на месте. — Что? Какое встречаться? Что за хрень, хён? Это нифига не круто! — А что плохого? Они сблизились, общаться начали после той репетиции. Не вижу ничего такого. Я только рад. — Ты сдурел? Мне теперь с этим что делать? — А что тебе нужно с этим делать? Это их отношения — тебя это как-то касается? — Я живу с ним практически в одной комнате. Ты предлагаешь мне жить аж с тремя геями в одной квартире? — Да хватит тебе, — Чан смеётся беззаботно. — Они тебя не трогают, а так, ну, гейство не передаётся. Или ты имел виды на Чонина? — У тебя совсем крыша поехала? — если бы Бан был рядом, Хёнджин бы точно его стукнул за такие слова. — Какие к чёрту виды? Он мне даже не брат. — Да, поэтому шансов больше. — Господи… всё, хён, я отключаюсь. До встречи завтра.       Данная новость явно зацепила Хвана. Что значит его сводный брат начал встречаться с братом его друга? Да это же бред какой-то! Как так вообще могло получиться? Сдружились? А дружба перетекла в отношения? С ума сойти можно в этой семейке. Он же говорил, что он не гей, так как тогда получилось, что начал встречаться с Феликсом? Глупость какая.       Хёнджина пробирает ярость из-за этой новости. Уж лучше бы Чан ему ничего не говорил, так Хван бы со своей внимательностью к брату до конца жизни ничего бы и не заметил наверное, а теперь придётся его ещё больше избегать в школе. А если Чонина с Феликсом увидят вместе и это как-то скажется на нём? Хёнджину опять ввязываться в драку, чтобы доказать, что он не гей, раз живёт в гейской семье? Он не знает, что лучше делать. Избегать или попробовать поговорить? Хотя он знает точно, что спокойно поговорить не получится, потому что наверняка сорвётся на крик, побьёт младшего и ничего путного из этого не выйдет. Ян ведь слишком упрям, чтобы из-за какой-то драки со старшим братом расставаться с парнем.       Если быть честным и немного разобраться в чувствах и эмоциях Хёнджина, то можно понять, что он уже готов немного опустить свой барьер и подпустить к себе ближе Чонина. Ведь несмотря на то, что он иногда выбешивает своим поведением и навязчивостью, он ещё ни разу ничего серьёзно плохого Хвану не сделал. Он пытается сам наладить общение, делает какие-то шаги, выгораживает перед отцами иногда, помогает даже пережить стресс, как например, когда отвёл на крышу. Но теперь всё снова становится хуже, старшему хочется отдалиться и закрыться обратно, хотя он понимает краем сознания, что чужие отношения его никак не касаются. Вот только поделать с собой он ничего не может.       Хлопок входной двери заставляет немного вздрогнуть от неожиданности, но не пугает сильно, даже узнавать не хочется, кто пришёл, поэтому Хёнджин наоборот плотнее ширму закрывает и усаживается на кровать, решая, что сейчас лучше всего получится отвлечься, если попробовать посмотреть собственную запись с репетиции и разобрать возможные ошибки. — Хёнджин-хён, ты здесь? — у Чонина голос противно довольный, он как обычно нарушает все планы и подрывает рабочий настрой. — Чего тебе, геюга? — не удерживается Хван, не отрывая взгляда от экрана телефона. — О. Геюга? Давно ты так меня не называл. — Всё возвращается на круги своя, — бубнит старший себе под нос, проматывая видео на самое начало и пытаясь сосредоточиться. — Я же тебя принцем не называю, — вздыхает младший и проходит ближе к брату, опускаясь рядом и пытаясь заглянуть в телефон, который так приковал к себе внимание. — Ты уже два раза совершил такую ошибку. В третий раз полетишь из окна и ты точно не будешь рад тому, что живём на первом этаже. — Брось, хён, я ведь не серьёзно. — Ты что-то хотел? — Хван блокирует экран и опускает смартфон. — Если нет, то оставь меня. — А! — он подпрыгивает, поворачиваясь к старшему всем телом. — Папа почему-то вернул мне все мои карманные деньги и даже добавил, представляешь? — Круто, это всё? — Я тут подумал, может быть ты хочешь что-нибудь поесть со мной? Мы можем заказать доставку, раз у меня теперь есть немного лишних денег. — Я не голоден. — Ну хён! Давай же! Пиццу или курочку? Или токпокки? Что ты хочешь? — Слушай, я уже сказал… — Хёнджин-хён, я ведь не заставляю тебя платить, — легко улыбается младший. — Ты можешь просто выбрать, а я закажу примерно через час, думаю, ты как раз проголодаешься. Так что ты хочешь? Любишь пиццу?       Хван долго смотрит на младшего, пытаясь понять, тупой он или только притворяется, но вновь вспоминает, что нет смысла спорить и ругаться, потому что пока Чонин своего не добьётся, он не свалит так просто. Плюс ко всему, будет шанс, чтобы поговорить со сводным братом и узнать побольше по поводу его отношений с Феликсом. — Пиццу. Смотри, чтобы там не было болгарского перца и побольше сыра. — Окей! Я буду тщательно выбирать! — он вскакивает с кровати с довольной улыбкой, смотрит на старшего и вприпрыжку убегает к себе.       Хёнджин вздыхает и мотает головой. Если бы не эта ситуация с гейской семьёй и отношениями Чонина с парнем, то они бы возможно даже смогли подружиться, возможно он бы даже понравился старшему. Тут он бьёт себя по лбу. Понравился? Конечно, это в смысле как человек, а не как парень. Он очень добрый, настойчивый и упрямый. Из этого исходит его навязчивость. Он явно благодарен Хвану за те незначительные вещи, которые тот делает. Если бы не все эти условия, если бы у Чонина был не отец, а мать, то была бы нормальная семья и у Хёнджина на самом деле был бы брат, всё было бы нормально, и ему бы не пришлось тратить свои нервы на такую жизнь, не пришлось бы прятаться на заброшке и репетициях.       Всё же тот час, пока Ян заказывает пиццу и ждёт доставку, Хван тратит на то, чтобы просмотреть танец и выписать себе в заметки все ошибки, указывая минуту и секунду, прописывая дословно, как правильно делать то или иное движение, стоит ли начать выполнять его раньше или позже. К подобным вещам он относится очень ответственно, так что уходит в это занятие с головой, отвлекаясь уже тогда, когда Чонин заходит снова на его половину комнаты с аппетитно пахнущей пиццей в коробке. — Поедим тут или на кухне? — спрашивает тот, широко улыбаясь. — Только не на кровати, — безразлично отвечает Хёнджин, включая на телефоне музыку и оставляя его на столе.       Ян усаживается на ковёр, открывает коробку, глядя на пиццу влюблёнными глазками, затем встаёт и уходит на кухню, чтобы принести сок, кружки и салфетки. Когда он возвращается, то старший уже сидит на полу, опираясь спиной о собственную кровать. — Ешь сколько хочешь, хён, — любезно произносит младший, опускаясь рядом и протягивая наполненную кружку фруктового сока, которую принимают с кивком и сразу же отпивают немного.       Первые несколько кусков Хёнджин поглощает молча, просто наслаждаясь музыкой и вкусной едой, потому что пиццу он уже давно не ел, а эта очень даже вкусная. После этого делает небольшой перерыв, мелкими глотками потягивая сок и думая, стоит ли вообще затевать разговор, который уже чёткими фразами звучит в голове. — Кто-то кстати говорил, что он не гей, — внезапно говорит Хван, явно руша все свои же планы.       Сначала Ян одаряет его удивлённым взглядом, затем улыбается робко, потому что пока что не замечает агрессии, но старший слишком непредсказуем в своих словах и действиях. — У меня никогда раньше не было парня, но это не значит, что они меня не интересуют. — А девушка была хоть? — Была. — Почему расстались? — Сказала, что я ей разонравился, — пожимает плечами Чонин, пока не совсем понимая, к чему этот разговор вообще идёт. — Между парнем и девушкой советую выбирать всё-таки девушку, тогда ты возможно не будешь геем, — говорит Хван, сдерживаясь, чтобы не устроить драку. — Хён, это не так работает, — смеётся младший. — Если меня привлекают и парни, и девушки, значит, я бисексуал. Но я не перестану им быть, если у меня будут отношения только с девушками или только с парнями. — Это же можно как-то изменить? — Нет. Боже, какой ты глупый, Хёнджин-хён. — Я не глупый, — скрипит зубами Хван, беря ещё кусок пиццы, чтобы таким образом попытаться успокоить самого себя. — Не хочу жить в чисто гейской семейке. Такого вообще не бывает. — Бывает, хён, в наше время можно и не такое встретить. — Отвратительно, — он откусывает уголок. — И мерзко. — Это не так, хён. Разве я мерзкий? Посмотри на меня, — Чонин резко серьёзнеет, так как задевает за живое. — От того, что я встречаюсь с парнем, разве я перестаю быть самим собой? Почему ты называешь меня отвратительным и мерзким, хотя я тебя не трогаю, не делаю из тебя гея? Хён, это несправедливо. — Разве тебе есть разница, что я о тебе думаю? — поджимая губы, спрашивает Хёнджин. — Я просто не хочу с тобой общаться в таком случае. Не хочу тебя видеть рядом с собой, чтобы обо мне не пошли слухи. — Ааа, я-то думал, у нас всё налаживаться начало, — Ян бросает недоеденный кусок пиццы обратно в коробку. — Знаешь, нет, мне не без разницы, что ты обо мне думаешь. — Вот как? — хмыкает Хван.       Чонин поднимается с пола и движется на выход из комнаты. — Можешь доедать сам, — он останавливается у ширмы, чуть оборачиваясь. — Кстати, это гейская пицца. Приятного аппетита, хён.       Когда младший выходит из комнаты, а до старшего доходит смысл последней брошенной фразы, то он чуть ли не давится, пытаясь проглотить уже корочку. — Мать твою! — вскрикивает он и пытается влить в себя сок прямо из коробки, чтобы так не резало в горле.       Кажется, разговор действительно прошёл совсем не так, как хотел Хёнджин, потому что мало того, что теперь его тошнит от одного взгляда на еду, которую он старательно запихивает в холодильник, а потом ещё и проветривает комнату от запаха, который ещё недавно казался ароматным, так ещё и сам Чонин куда-то снова ушёл. Хван садится на кровать и снова принимается убеждать себя, что ему на самом деле плевать на то, что с мелким и куда тот ушёл, но стоит только подумать, что он мог уйти к Феликсу, и почему-то уже становится не плевать.