Сказочные

— Будешь прыгать, ебани сальтуху. Парень даже не обернулся на голос, прозвучавший сзади. Юнги смотрел вниз с Сеульской высотки, готовый в любую секунду сделать шаг вперёд и упасть вниз. Он заебался. И был уверен, что голос, что Мин услышал позади себя, не более, чем его предсмертные подсознательные попытки отговорить самого себя. — Я бомбочкой прыгну, — в привычной для себя манере ответил Юнги, с безрадостной ухмылкой сарказма на лице. Позади послышался шорох, но на него парень снова не обратил внимания — мало ли, какие штуки может выдавать мозг от перенапряжения, эмоционального выгорания, и депрессии вместе взятых. — Ты меня услышал, белковый? — голос, очевидно женский, приблизился, ощущался уже слева от себя. — Ну да. Как тебя не услышать. Ты со мной повсюду, — Юнги всё ещё не поворачивался, хотя боковым зрением отчётливо видел женскую фигуру. Мину всё казалось, что он в конец обезумел, и голос совести, разума, и что там ещё в головах у людей, перед смертью под натиском адреналина нашёл себе выражение в виде подобной галлюцинации. Пару раз Юнги уже доводилось их ловить, да и грань стиралась настолько, что парень не разбирал, где мир, а где иллюзия, а потому он и не удивился. А вот существо, что стояло рядом, не считало себя проекцией мозга уставшего человека и крайне возмутилось подобным мыслям. — Вообще-то я настоящее, — в среднем роде обозначило существо. — А не твой галлюн. — Вы все так говорите. А потом исчезаете резко и в самый неподходящий момент, когда я больше всего в вас нуждаюсь, — Это поняло, что парень говорил не о галлюцинациях, но расспрашивать не стало, ведь ему, откровенно говоря, было вообще плевать на жизнь своего подопечного. — Ммм, понятно, — холодно отрезало это. — Так ты прыгать будешь или нет? Я ждало шоу вообще-то. Вот теперь Юнги повернулся. Какой-то у него был довольно странный голос совести, раз вместо того, чтобы отойти подальше от крыши, он наоборот подначивал спрыгнуть. Мин проморгался — перед своими глазами он отчётливо видел свою бывшую Лису, только с чёрными крыльями за спиной. Но это не могла быть она, ведь она умерла, упав когда-то с этой же самой крыши. Только в отличии от Юнги, она была под наркотиками и хотела полетать вместе с теми, кто ей мерещился в этот момент. — Смотришь на меня, как будто труп увидел, — нечто с лицом Лисы закатило глаза, а потом будто бы прочитало его мысли. — А, ну в твоём случае да. Очень интересно конечно. — Ты кто? — Юнги сам пребывал в небольшом потрясении, и всё ещё был уверен, что ему это всё кажется. Зато он хоть с кем-то поговорит напоследок, пусть это и ошибки его больного мозга. — Тц, — существо устало потёрло переносицу. — Я твой демон-хранитель, — Мин уже было открыл рот, но существо его опередило. — И нет, я не твоя бывшая, что после смерти решила за тобой приглядывать. Моя истинная форма просто сгусток энергии, а выгляжу я как человек, что сильнее всего повлиял на тебя в негативную сторону. В конце концов, это из-за Лисы ты здесь. — А где тогда мой ангел-хранитель? — вдруг оживился Юнги, вовлечённый в беседу, и начал озираться по сторонам. — Не поверишь, — скептично начал демон. — Справа от тебя стоит. — Но я ничего не вижу. — И не должен. Короткая фраза, а мир будто сломался. Демон хотел сказать, что люди вообще не должны видеть своих хранителей, но Юнги это понял по своему. — Выходит, что за всю мою жизнь не было человека, что вёл бы меня к свету? — Этого я не говорило. Юнги пустым взглядом смотрел вперёд, на предрассветное небо, что переливалось розовыми и рыжими красками, а цвета его касались зеркальных высоток. Кто-то скажет, что это очень красиво, наблюдать, как встаёт солнце, ознаменуя новый день. Он будет вспоминать горевать о прошлом, улыбаться настоящему, с опаской и мечтой в сердце смотреть на будущее. А кто-то, как Юнги, будет смотреть и осознавать только одну единственную мысль — он ничего не чувствует. Вообще. Словно он — просто манекен, кукла самого себя без эмоций и чувств, абсолютно не живой, и как старая детская игрушка, никому не нужный. Вот прыгнет он — а что изменится? В мире — ничего. В семье — подавно. Проклянут его напоследок у гроба, что на похороны тратиться пришлось, и забудут, как только последняя горсть земли упадёт на могилу. Лису хотя бы оплакивали. По крайней мере сам Юнги. Винил себя, что не смог помочь, сколько бы не пытался и не обещал. Как стыдливо смотрел в глаза её родителей, что плакали по ней, и наверное, до сих пор скорбят. А он что? А ничего. Хоть парень знал, что действительно сделал всё, что смог, всепожирающее чувство вины было сильнее. Оно могло разве сравниться с болью от осознания того, что финиш был так близко, но именно он в тот проклятый день послужил катализатором срыва. А демон стоял, как-будто специально в личине Лисы, и молчал с таким лицом, будто ему правда было дело до очередного смертного. Даже с сочувствием. — Охуеть, единственный, кто со мной сейчас, это демон, — саркастично и натянуто улыбался парень. — А ангел где? Где он? Даже не попрощается! Это ведь его вина, что я здесь стою в шаге от смерти! Парень сорвался в монолог сумасшедшего: он то смеялся, то плакал, винил себя, окружение, своих хранителей, власть, родителей, и так по кругу. Демон смотрел на эту картину спокойно и с полным безразличием к его судьбе, переглядываясь иногда с ангелом, что горько плакал. Демон лишь закатывал глаза, раздражённо ожидая конца истерики у подопечного и приступа сострадания у напарника. Не первый век они видят смерть своих людей, и каждый раз одно и тоже. Ангел кричал, пытался достучаться до Юнги: «Эй, я тоже здесь, ты не один!», но парень видел только демона. Истерика чуть отошла, но состояние у подопечного было плачевное. Сразу было ясно — не жилец. Даже если умрёт не сегодня, то в ближайшем времени точно. А это значило только одно — демону предстояло снова выслушивать во время своего отпуска, пока подбирается новый подопечный, как ангелу плохо. Ужас. — Ты давай либо прыгай уже, либо успокойся. Лицо Лисы смотрело на парня с наплевательством, презрением и раздражительностью. Вдруг Юнги схватил за плечи демона, и с башенными глазами начал тараторить. — Она в лучшем мире? Она там помнит меня? Она ждёт? Она не забыла? Ответь мне, прошу, ответь! Демон грубо сбросил руки со своих плечей, но парень вцепился уже в ладони. Мерзкое чувство, ощущать, как тебя касается отчаявшийся смертный. Пускай подохнет уже и не ломает комедию. — Она в аду, и ты если прыгнешь, пойдёшь туда же. Могу с Сатаной договорится, чтобы вы в одном котле кипели, — цинично отшучивался демон, пытаясь отбиться от надоедливого подопечного. — Правда? Правда? Спасибо! Парень начал жарко благодарить хранителя, и Существо уже не знало, как отделаться. Он уже проклинал тот момент, когда обезумевший парень вообще смог услышать и увидеть его. — Выполни просьбу, последнюю! Прошу тебя! — Я тебе не фея крёстная и не джин из лампы! — демон оттолкнул парня и фыркнул. — Прыгай уже, я в отпуск хочу. Где-то рядом бунтовал ангел о том, что раз Юнги видит именно его, то демон мог бы попытаться отговорить подопечного от суицида. — Прошу, последняя просьба! — Тогда ты отстанешь от меня? — Да. — Ну говори, — махнул небрежно рукой демон. — Поцелуй меня, — существо чуть не поперхнулось воздухом, хотя дышать ему не нужно было. — Ты сейчас в её облике, и я… Ну. Пока Юнги придумывал какие-то странные оправдания, Существо всё думало о том, как оно вообще докатилось до такой жизни. На его практике такое впервые. А в прочем, он демон, значит ему можно всё. Да и позлорадствовать потом над протестующим ангелом будет приятно. Существо кивнуло на просьбу и сделало шаг вперёд. Юнги замолчал и трепетно провёл ладонью по перьям демона. Было так странно, за всю его многовековую рабочую деятельность ему никогда не приходилось заниматься чем-то подобным, и он даже он знал, что делать. Он свёл брови вместе, просто наблюдая за действиями подопечного, что почему-то замолчал, и с особым трепетом вглядывался в лицо Лисы, ища в нём что-то своё, что-то родное. Демон заметил, как касания человека больше не кажутся такими мерзкими. Это, скорее всего, просто странно и непривычно. Парень взял девушку за талию, а ладонь положил на лицо. Какое оно холодное. Ледяное. Юнги словно собирался целовать мраморную статую, что вдруг ожила по его желанию. В лице Лисы не было и намёка на чувства, сплошное морозное ожидание и слабый интерес с ноткой рассерженности. Глаза были суровы, в них не было тех искорок, что плясали в глазах настоящей Лисы. А губы сомкнуты гордо, даже не думая расплываться в привычной широкой улыбке. Но даже этому Юнги был безумно рад. Парень потянулся за поцелуем, ощутив на своих губах обжигающую отчуждённость. Как же было холодно. Чертовски холодно. Парень сделал шаг назад и улыбнулся, искренне. Он всё ещё не верил в то, что перед ним — демон хранитель. Но он как никогда был счастлив, что словил галлюцинацию. Он поклонился, как всегда делал для настоящей Лалисы, отступил назад, падая спиной вниз. — Слава мне любимому, это кончилось, — произнёс демон, когда Юнги превратился лишь в кучу костей и мяса, раскиданных по улице. — Осталось душу оформить и всё, на отдых до следующего смертного. — Ты как всегда циничен, — недовольно подметил ангел. — А про один котёл ты правду сказал? — Нет конечно! Я демон и не обязан хлопотать за то, чтобы грешники горели там, где им вздумается. — Но ты обещал! — белый сгусток энергии негодовал. — Ты ведь не отстанешь? — устало выдохнул демон, становясь чёрным шаром. — Ладно. А между тем, Юнги оказался прав, — его никто не оплакивал, родители лишь проклянули из-за траты на похороны, и забыли, когда кинули последнюю горсть земли на могилу. — Эй, — окликнул Ангел. — Да что опять? — У тебя тут пятнышко белое. Видимо, в тебе всё-таки есть что-то хорошее.