О верности говорят вполголоса

Всю последнюю неделю Дазай Осаму находился в таком раздражении, что мимо его кабинета двигались молча и на цыпочках. Идиотов привлекать к себе его внимание не было, потому что после провала последнего плана, когда пойманные наёмники оказались пустышкой, глава Исполкома вышел, оставив в камере не пленников, а куски мяса, в очередной раз подтвердив слухи о своей безжалостности. След оказался пустышкой. Нападавшие на склад были простыми наёмниками, не представлявшими, кто их нанял. И любой здравомыслящий человек должен был понимать, что не стоит в таком положении совершать необдуманные поступки, кроме щенка Акутагавы. – Полагаешь, – для пытающегося огрызаться мальчишки хватило и пары минут, чтобы проиграть. Дазай не применял оружия, хватило и кулаков, чтобы Акутагава валялся на полу, задыхаясь и пытаясь прикрыть руками уязвимые места, – это очень умный поступок – провоцировать внешних врагов в такой нестабильной ситуации внутри организации? – Я… должен был доказать… – просипел тот. – Что именно? Свою беспросветную глупость и готовность вестись на подначки? Показал всем, что мы настолько не уверены в себе, что готовы кидаться на каждую псину, брешущую из подворотни? Поздравляю, это тебе удалось, – Дазай не повышал голос. Он знал, что сила не в этом, как знал, что равнодушие человека, сжимающего пальцы на твоей шее, пугает больше его ярости. Стук в дверь заставил его отвлечься. – Войдите, – разрешил он. Какой бы ещё идиот ни решил сунуться к нему со своими бесполезными проблемами, вид Рюноске станет для него хорошим уроком. «Бей своих, чтобы чужие боялись», – Дазай находил эту поговорку чертовски верной. – Ано… Прошу прощения, Дазай-сан. – Мари, – моментально узнал тот и прищурился. Девчонка под его взглядом едва заметно поёжилась, но спину держала ровно. Ещё бы, девочку, со способностью эмпата прошедшую курс молодого дознавателя, не должны были смутить ни раздражение Дазая, ни полный спектр неприятных ощущений от Рюноске. – Ну, и чем ещё ты хочешь меня "порадовать"? Молодой мужчина намекающе посмотрел на папку в её руках. Ситуация чем-то неуловимым напоминала вечер пару недель назад. Удачно, что он не слышал, как в мыслях в этот момент Мари костерила на все лады Шизуку, предложившую ей "реабилитироваться" и в этот раз принести хорошую новость. – Не хотелось бы преждевременных выводов, но у нашей аналитической группы появились намёки, кому могла быть выгодна сложившаяся ситуация. Дазай незамедлительно протянул руку. – Предварительный отчёт? Мари покосилась на Акутагаву, тяжело дышащего и буквально бурлящего от гнева из-за того, как его игнорировал Дазай, из-за того, что она видела его в таком унизительном положении и тоже делала вид, что его здесь нет. В общем, ярость застилала его глаза, и атаковала эмпата подобно Расёмону, нападающему на врагов физически. Дазай её взгляд проследил и коротко бросил: – Выметайся. Акутагава на дрожащих руках попытался подняться, но правая подломилась. Его жестокий наставник уловил, как дёрнулись пальцы той же самой руки у Мари. Промелькнула мысль, что эмпатов должно быть удобно пытать, даже если их нельзя калечить: стоит использовать для этого любого другого человека, а все ощущения отхватывали оба. С другой стороны, поспорил сам с собой Осаму, она всё-таки не раз присутствовала в допросных и осталась в своём уме. Значит, первое, что нужно сделать, – дезориентировать настолько, чтобы эспер не мог мысленно отгородиться от чужих ощущений. Конечно, с близкими друзьями это было бы эффективнее. Абстрактные размышления прервались, когда Акутагава соизволил соскрести себя с его ковра и, обиженно и злобно фыркая, покинуть кабинет. – Теперь, когда тебя ничто не смущает, – Дазай с лёгкостью переключился на другой стиль поведения, натянув на лицо насквозь фальшивую улыбочку, – поторопись с ответом на мой вопрос. Потому что уже знал, что это нервирует подружку Чуи гораздо больше. – Хорошо, – девочка кивнула. – Наша группа работала над личными делами в архиве. Помимо прочего мы искали мотив: деньги, шантаж, личная привязанность. Так мы обнаружили, что мать одного из наших переговорщиков, которая была больна раком, стала получать более дорогостоящее лечение несколько лет назад. Тогда это связали с повышением в должности и ни у кого не возникло вопросов. Но в последнее годы он осмелел и стал больше тратить не только на семью и дорогие лекарства, когда заканчивался период ремиссии, но и на свои маленькие прихоти. Среди своих же ходили слухи, что у него появилась капризная молодая любовница. По нашему запросу их проверили, не привлекая внимание: так и есть. Он спускает на неё огромные средства, которые не может себе позволить. За этим человеком была установлена слежка. Наши люди из отдела технологической поддержки обнаружили виртуальный счёт, на которой раз в месяц поступала определённая сумма. Ещё несколько раз деньги приходили вне графика. Мы сопоставили данные: как минимум в трёх последних случаях после этого наши контракты были перехвачены или отменены. – Итак, у нас есть подозреваемый, – задумчиво сказал Дазай, просматривая дело по диагонали. Это всё были косвенные доказательства, но мафия не полиция. К тому же человек, живущий не по средствам, уже будет считаться ненадёжным, а значит, не слишком ценным для организации. – Насколько он хорош в своей работе? – Именно благодаря этому человеку мы достигли соглашения с Соэй-кай. – Вот как? Интересно, – тёмные глаза парня обратились к Мари. Он столкнулся с этой девочкой по работе всего лишь четвёртый раз. Не так уж и удивительно, многих сотрудников он вообще никогда не видел – Портовая мафия была действительно большой организацией. Но все четыре раза были нетривиальными. К тому же, этой девочкой дорожил Чуя, а рыжий коротышка, что бы там Дазай ни говорил о его умении разбираться в человеческих душах, уже сейчас собирал вокруг себя непростых людей. Осаму ухмыльнулся: в конце концов, его пёс оказался не таким уж бесполезным. – Не хочешь перейти под мою руку? – внезапно даже для себя предложил он. Не то чтобы он нуждался в переманивании кадров, но ей, в конце концов, ещё тринадцать… насколько полезной она может оказаться, если её как следует воспитать, когда станет старше? – Прошу прощения, но назначение о моей стажировке принимает Кое-сан. – Ты прекрасно меня поняла, – Мари поджала губы, и Дазай усмехнулся. – Ты должна осознавать, что загубишь свой талант, оставаясь рядом с Чуей. Он не способен оценить по достоинству твои аналитические таланты и дар дипломатии. Чуя – силовик, и хотя ему прочат место офицера, это так и будет его ограничивать. Место секретарши, заполняющей отчёт вместо босса, снова отправленного на зачистку, не предел для тебя. Так неужели из детской привязанности ты готова пожертвовать своей карьерой? – При всём уважении, Дазай-сан, я сомневаюсь, что кто-то способен оценить меня выше, чем Чуя. За человеком, который видит в тебе не просто исчерпаемый ресурс, хочется следовать больше, ведь тогда есть шанс, что тебя не спишут, едва найдут игрушку поинтереснее. Намёк был более чем прозрачный. Дазай редко ценил личную преданность, но, возможно, только возможно, Акутагаву с сестрой он подобрал именно потому, что видел при Чуе Мари. Но, конечно, не в его стиле опекать кого-то настолько, насколько это делал малыш Чуя. Досадно даже, как такая мелочь может настолько сильно повлиять. Сам он никогда не считал Мори благодетелем, хотя тот и спас его (против воли Дазая). А ещё они оба всегда помнили, что Мори убил того, кому клялся в верности, а Дазай это видел. По мнению обоих, это только увеличивало шансы на взаимное предательство. – Свободна, – отпустил Дазай девчонку, уже подрагивающую от напряжения под его взглядом. В то, что причина в страхе, он бы не поверил – тому, кого боятся, не говорят такие вещи в лицо. И это при том, что у неё совершенно нет возможности защитить себя, кроме как надеяться на Чую. Что ж, видимо, слепая вера вопреки логике и здравому смыслу, – удел людей, подобных второй части дуэта Двойного чёрного. Сам же Дазай вряд ли будет кем-то настолько впечатлён, что поставит его благо выше своего. Уже на выходе из кабинета Дазая Мари снова столкнулась с Акутагавой. Тот обжёг её яростным взглядом, а по нервам ударила чужая ненависть и ревность. Не было сомнений: он слышал их последние реплики. Неизвестно как, но слышал и принял их на свой счёт. И не нужно быть эмпатом, чтобы понять, что всё сегодня случившееся Акутагава ей не простит. Мари только глубже вдохнула воздух, почему-то пахнущий металлом, и прошла мимо, мысленно держа оборону от агрессивных эмоций ученика Дазая. Она не представляла, как можно разрулить эту ситуацию.