Я вижу во сне красивую смерть, Где синим огнём ты будешь гореть Твои синие глаза — чудеса Умираю третий день, кто сказал так нельзя? Отстань, ты болезнь, ты есть, меня нет, Делаешь себе царапины и лезешь на свет ©алена швец. — Ведьм у нас сжигают
Это очень странно — смотреть, как будущий преступник, который умрет по собственной воле во имя рассыпчатых убеждений, ест быстро тающее мороженое и старается не замарать одежду. На его челке капли клубничного мороженого кажутся заколками с бусинами. Он слизывает их с раздраженным ежовым фырканьем и заправляет волосы за ухо, чтобы не повторяться. Всё та же черная футболка с подвернутыми рукавами, — явно на пару размеров больше. Может, любимая, а может, просто других не было. Штаны грязного зелёного оттенка и коричневые сандалии. У Хисы десятки других дел, ждущих ее внимания не первый день, а она сидит на подоконнике с леностью во всём теле и наблюдает за восьмилетним мальчишкой с неаккуратным хвостиком набекрень. Прекрасно. Хочется добавить драматизма и заклеймить его одиноким. Но друзья у него были. Двое, как минимум. Хотя они часто находились порознь, будто и вовсе просто знакомые. Потом в нее, зависшей в своих мыслях, влетел камень. Макусуоки вскрикнула и схватилась за плечо, после чего разъяренно вытянула голову над улицей. На месте Тсукури остались лишь мокрые кляксы.***
— Извини за альбом. Даже намека на стыд в ее синих глазах Дейдара не различил — лишь мерзкое умиротворение. — Плевать, — он сложил руки на груди и задрал нос, смежив веки. Детское любопытство не позволяло развернуться, вкладывая в это львиную долю пафоса, и уйти прямо сейчас, ведь пришлянка что-то прятала за спиной. Интриговала, мерзавка. Хиса выдала свое легкое волнение перекатом с носков на пятки и обратно. — Его я купила в стране Гор. Руки-палки протянули ему толстую… Что это? Книга? Мальчишка встрепенулся, — как воробей, — удивленно хлопнул ресницами и нахмурился, совсем не понимая, что нужно делать с этим предметом. Новый альбом. Один из тех, которые ей самой было жалко трогать.