Seasons, they will change Времена года будут меняться Life will make you grow Жизнь заставит вырасти Dreams will make you cry, cry, cry Мечты заставят тебя плакать, плакать, плакать Everything is temporary Но всё временно, Everything will slide Всё меняется Love will never die, die, die И любовь никогда не умрет, умрет, умрет ©Imagine Dragons — Birds
Не хотел же его принимать. Хиса усмехнулась себе под нос, возвращая взгляд к первым строкам на желтой странице книги, что придётся перечитать — из головы не выходил упрямый Дейдара, который отпирался от ее подарка, как баран. Он назвал альбом подачкой, а саму девушку лицемерной подлизой. Обидно? Да, было, пока он сам не вырвал «подачку» из ее рук и не убежал. Хиса простояла на месте около минуты. Ругала себя, что так эгоистично лезла в чужую жизнь и не испытывала страха перед эффектом бабочки; что не занималась своими делами и забывала из раза в раз про фолиант, запертый в сундуке за тремя замками. Берет ежедневник, переписывает пару предложений из изучаемой книги, — почерк кривой, неразборчивый, — а после, тяжело вдыхая, прикладывает ледяную ладонь к горячему лбу. Черт. Принимает решение игнорировать любой порыв, связанный с Тсукури. Это весомый персонаж, так как будет входить в число членов Акацуки, и любое его действие не по канону может вызвать лавину неожиданных неприятностей. Хиса же просто лишняя надстройка, паразитирующая на других. И не ее проблемы, каким человеком он вырастет и как сдохнет.***
Испорченные карточки были сожжены, а пепел брошен в туалет. Девушка дотошно спускала воду, пока не осталось даже одной черной крупицы. Если бы это кто-то увидел, то ее бы уже схватили за шкирку и утащили прямиком на… Тут есть виселица? Или комната пыток? А может, просто размозжат голову о скалы? Ее, в принципе, любым вариантом убить как два пальца об асфальт. Пока что. После недолгой практики в освоении техники, уставшая и с гудящей головой Макусуоки завалилась на балкон с газировкой в руке и упала в кресло, на что то жалобно скрипнуло ржавыми пружинами. Сгущались сумерки, зажигались фонари. В ее квартире не горел свет, и Хиса чувствовала себя не только измученной, но и тонувшей будто бы в смоле: вязкой, черной. Холодало — мурашки пробежались по телу. Пригубила напиток и повела больным плечом, на котором еще и синяк выцветал от одного сорванца. Уже желтый. Сколько ей сидеть в Скрытом Камне? Месяц, год, несколько лет? Если прикладывать больше усилий и не отвлекаться, то… — Ты из какой деревни? Газировка брызнула изо рта.