И я выйду из тела

Темно. Темно-темно-темно. Холодно. Тесно. Тошно. Нет чувства ни рук, ни ног. Но почему-то ужасно болит голова. Хочется сжать пальцами виски, но у него ничего не получается. Потому что нет пальцев. Нет глаз, которые режет тьма, нет головы, которая не перестаёт болеть. У него ничего нет. И всё равно больно. Холодно, темно, тошно. Где он? Кто ОН? Почему он здесь? Иногда он слышит, как чей-то голос (это мой, мой голос, почему он говорит?!) отдаёт приказы другим людям. Что-то спрашивает недовольно. А порой до него доходит ощущения кивка головой, которой у него нет. Что с ним сделали? Зачем? Его рвёт на части, и одновременно кажется, что его скомкали в комок и запихнули в крохотную, тесную коробку. Но иногда. Очень редко. Наверно, ему просто кажется… Он чувствует кого-то ещё. Кого-то похожего и другого. Кого-то, кто говорит его голосом, но не называется его именем. И тогда становится легче и хуже одновременно. Ему всё ещё темно, и эта темнота убивает. Но уже не так холодно. Холод уходит, когда начинают слышаться голоса или когда тот, другой, опасливо появляется где-то неподалёку. Ты тоже боишься меня, да? Иногда он слышит не свои мысли. Тот, другой, спрашивает, почему его ненавидят. Почему смотрят зло и пристально. Но ещё больше того, другого, обижает теплота в чужом взгляде, не предназначенная ему. Но он, запертый в крохотном куске темноты, не уверен, что то тепло обращено и к нему. С чего бы? Он мало что помнит, едва ли собственное имя, но почему-то идёт чёткое ощущение, что на него некому так смотреть. И незачем. Использовать его могут и без этого. А потом мысли того, другого, всё больше и больше путаются, он не спит, тело становится уставшим, приходит отголосок боли в мышцах. Зачем? Он же не любит бегать, так почему другой пытается что-то сделать? Глупо и нерационально. Он бы хотел фыркнуть, но кто его станет слушать. Иногда его будит от забвения ещё один голос. Посторонний. Вызывающий раздражение, грусть и боль. Оставь меня в покое. Ты никогда не был на моей стороне и не будешь. Ты презираешь меня и мои методы, но тем не менее сейчас ты используешь мой разум так, как тебе приказали. Так, как тебе выгодно. Как вам всем выгодно. Вы ничего не можете без меня, и тем не менее вам хватает наглости ненавидеть меня за это. Другой тоже порой злится из-за этого, но ничего не меняет. Они все на коротком поводке. И чем больше дёргаешься, тем более петля впивается в шею. В этот раз он снова чувствует, как где-то вдалеке болит его тело, горечь белого чая на языке. А потом темноту разрезают цвета. Фиолетовый, чёрный, лиловый, серый, бежевый. Он не сразу не понимает, что видит лица. Фотографию. И что эти лица он знает. «Мама…» «Нанали…» «Лелуш…»