До финиша и дальше

      Айноске раньше никогда не уставал после гонок. Даже после той самой знаменательной вместе с Лангой, когда он мчался вперёд на пределе своих сил. И после тогда настигло лишь опустошение, и это состояние даже сложно было описать, тогда не чувствовалось ничего. Не было ни холодного вечера, ни тёплых рук Тадаши, который вдруг резко обнял его.       А сейчас он устал, даже проспав всю ночь на мягкой кровати, и это удивительно приятно. Айноске поворочался, чувствуя, как кольнуло мышцы в ногах, а потом решил устроить убийственный трюк — вообще потянуться всем телом. Что ж, даже получилось — почти. А потом Тадаши сонно протянул к нему ладонь под одеялом и легонько хлопнул по животу. Айноске только вяло хмыкнул и перевернулся на живот так, чтобы полностью развалиться на Тадаши и прижать того к кровати. Хотя лежать на нём было довольно жёстко. Айноске раньше не обращал внимания на то, что Тадаши был в отличной форме — когда он вообще успевал так хорошо тренироваться?       — Ты горячий, — первым сонно упрекнул его Тадаши, дёрнув за ухо, а после потрепав по взъерошенным волосам, и Айноске гордо ухмыльнулся, потёрся носом о его плечо:       — Ничего не могу с собой поделать, терпи, Хозяин.       Последнее слово он вальяжно протянул, чувствуя, как игравшая в теле усталость тут же стала растекаться под кожей мягким теплом. Ему сейчас было хорошо, и даже странно, что таким простым словом можно было сказать так много.       — Надо же, ты довольно наглый с самого утра. Даже без кофе.       — Ну, ты ведь сам сказал вчера, что я молодец, так что я могу быть наглым.       Тадаши не ответил, только юркнул ладонями под одеяло и изучающе провёл ими по лопаткам, спустился ниже, тщательно прощупывая пальцами каждую напряжённую мышцу, и Айноске расслабленно вздохнул. Тадаши словно управлял им, дёргал за невидимые ниточки, и тело послушно отзывалось, почти кричало, что хочет растаять воском и облепить его ладони.       — Твои мышцы так напряжены. Вчера ты себя не жалел.       — Хотел победить тебя, — пробормотал Айноске. — Я сделаю это.       — И я уверен в этом. Но для начала — отпусти эту усталость и тяжесть. Я могу забрать их, и ты почувствуешь, что лёгкий настолько, что растворишься, если я не буду тебя держать. Ты хочешь попробовать, Айноске? Я так хочу увидеть тебя таким, — Тадаши на миг прервался, а потом прижался губами к самому его уху: — Таким беспомощным.       — Твою мать, — пробормотал Айноске, и Тадаши хлопнул его по плечу, а после аккуратно столкнул с себя и бодро вскочил с кровати. Сделал парочку наклонов вправо-влево, и Айноске, откинув одеяло, залюбовался сильной спиной. Тадаши бросил на него быстрый взгляд.       — Ну же, не лентяйничай, ты ещё успеешь поваляться в кровати.       — И что же мне делать, Хозяин? То есть — что же ты будешь со мной делать?       — Выпорю, как и обещал вчера. Если тебя устраивает это, конечно же, — Тадаши тут же убрал из голоса строгие нотки и присел с ним рядом на кровати. — Я вчера предложил это, не спросив тебя. Если ты чувствуешь, что эмоционально такое для тебя будет слишком, то мы можем попробовать что-то другое.       — Если не будешь хлестать меня линейкой, то меня всё устроит, — тихо пробормотал Айноске, прикрывая глаза, но всё равно почувствовал, как сверху навалилась тяжесть — похоже, Тадаши наклонился к нему, а после осторожно откинул с его лба волосы перед тем, как быстро поцеловать. Дурацкая нежность, и Айноске только сильнее зажмурился. Эта забота… она делала его слабым, и таким он быть пока не привык.       — Снимай бельё и становись в коленно-локтевую. Постарайся встать так, чтобы быть устойчивым. Обязательно раздвинь колени, так тебе будет легче. Ну и, конечно, выпяти свою замечательную задницу, мне сегодня предстоит хорошо с ней поработать. Если бы Тадаши приказал ему кончить прямо сейчас, Айноске бы сделал это. От строгого голоса, отдающего такие прекрасные пошлые приказы, возбуждение тут же сжалось горячей пружиной в паху. Айноске, откинув наконец одеяло, медленно стянул с себя боксеры, бросил на подошедшего к шкафу Тадаши долгий взгляд и нехотя развернулся к нему спиной, а потом встал в нужную позу. Любопытство так и грызло, хотелось узнать, чем же Тадаши решит его отшлёпать, хотя никаких плёток или чего другого Айноске в шкафу точно не замечал. Он немного поёрзал, потом прижался грудью к одеялу, прогибаясь в спине, и уткнулся подбородком в скрещённые руки. В паху сразу потянуло мышцы, но так стоять действительно было удобнее и проще, и Айноске с удовольствием бы посмотрел на себя сейчас со стороны. Или хотя бы взглянул подошедшему Тадаши в лицо — так хотелось увидеть его реакцию, разглядеть желание отыметь его прямо сейчас.       — Замечательный вид. Ты даже не представляешь, сколько людей сейчас отдало бы всё, чтобы оказаться на моём месте и видеть тебя настолько покорным. Знаешь, на этих душных приёмах многие пялятся на твою задницу, Айноске, даже если её прикрывает пиджак.       — Неужели ты ревнуешь, Хозяин? — хмыкнул Айноске и охнул от шершавого прикосновения к коже. Да, это бы его любимый ремень, он знал даже потёртости на краях. Сейчас он носил его редко, к дорогим костюмам не шёл его потрёпанный вид, но почему-то выбросить его никогда не хватало духу.       — Не хотелось признавать в себе эту слабость, но да. Иногда так отчаянно и сильно, что едва сдерживаюсь, — пробормотал Тадаши, целуя его в поясницу, и тёплые мурашки щекоткой скользнули по спине, а потом махом сорвались горячим следом на правую ягодицу, к которой Тадаши прижал ладонь, впиваясь пальцами в кожу, и грубо помассировал. Айноске шумно вздохнул, но ощущения снова рассыпались искрами и кольнули лёгким шлепком по левой ягодице — и снова ладонью. Тадаши его дразнил, играл с ним ожиданием, и Айноске хотел было бросить недовольный взгляд через плечо, но Тадаши вдруг провёл пальцем меж его ягодиц и легко надавил им на анус, и Айноске только сильнее вжался лбом в скрещённые руки.       — Ты так мило растерян, не знаешь, чего и когда тебе ждать. Хочешь сразу всего, но всё равно не знаешь, чего же именно. Это даже немного пугает тебя, я прав, Айноске?       В своих страхах Айноске никогда не любил признаваться, но так сложно лгать, когда стоишь голым, выпятив зад, и ждёшь, когда тебя выпорют, как нашкодившего мальчишку.       — Да, Хозяин, — не сразу признался он и вздрогнул от новой мягкой нежности — теперь Тадаши легко поцеловал его напряжённую ягодицу, после на миг прижался к ней щекой и сразу отпрянул.       — Тогда я обязан прогнать этот страх. Позволь мне научить тебя, что ожидание и неведение — такие сладкие.       Пока что они солёные — Айноске бегло облизнул губы после первого лёгкого удара ремнём. Тадаши шлёпнул его легко, боли пока не больше, чем от тёплого поцелуя, и Айноске прогнулся в спине немного больше.       А вот следующий шлепок уже сильнее, горячей полосой лёг на обе ягодицы разом, и Айноске тут же напрягся, но Тадаши не дал ему подготовиться к следующему, хлестнув накрест почти сразу, и вот это было уже больно. Айноске сипло охнул от неожиданности, чувствуя, как стыдное ощущение впиталось под кожу и по всему телу скользнуло кровью к щекам. Наверное, осознание происходящего догнало именно сейчас, когда Тадаши новым ударом выбил из него хриплый стон.       — Жаль, что мы сейчас в отпуске, Айноске. Я бы упаковал тебя сейчас в один из твоих дорогих костюмов, а после бы направил на встречу с каким-нибудь акционером. Ты бы так смущался и не знал, куда себя деть. Конечно, я был бы рядом с тобой, и это смущало бы тебя ещё больше.       Айноске даже не нашёлся с ответом, только задышал уже через рот, когда Тадаши вновь прижал ладонь к разгорячённой коже, до боли впился пальцами, а потом — ударил. Да-да, именно ладонью, и боль расползлась по коже сильнее и чётче. Айноске почувствовал, как его повело, как перед глазами мелькнул ворох белых точек, и возбуждение снова тяжестью потянуло в паху. Хотелось сильнее развести подрагивающие бёдра, чтобы Тадаши понял, как ему хотелось, чтобы он снова провёл пальцем меж его ягодиц.       — Пожалуйста, — сдался Айноске, даже кусая собственную руку, и Тадаши снова сильно шлёпнул его ладонью.       — О чём ты просишь меня, Айноске? Мне прекратить? — тихо спросил он, и Айноске снова почувствовал осторожный поцелуй. Тадаши не давал ему привыкнуть, не давал выбрать меж болью и нежностью, и это дробило его ощущения на осколки. Они, как в калейдоскопе, перемешивались в иной узор с каждым новым, и Айноске терялся в них всё больше.       — Нет, нет. Не останавливайся, Хозяин, — пробормотал он, и Тадаши просто прижал ладони к его ягодицам, теперь массируя кожу очень осторожно.       — Знаешь, я шлёпал тебя только по заднице, но твои щёки и шея даже краснее её. Ты так мило смущаешься, Айноске. Мне нравится это.       Ладони Тадаши теперь скользнули по его спине, кровать немного прогнулась под ним, и Айноске почти что заскулил, когда к чувствительной коже ягодиц крепко прижались чужие бёдра. Горячий член Тадаши вжался как раз в ложбинку, и горячая капля скользнула щекоткой прямо по ней. Тадаши был возбуждён, и Айноске пробрало восторгом, когда его ладони крепко надавили ему на лопатки, вынуждая еще крепче вжаться грудью в кровать и совсем откровенно выпятить зад.       — Ты такой послушный, Айноске, — жадно прошептал Тадаши, прижимаясь грудью к его спине и заводя одну ладонь ему под живот. — Наверное, мне стоило воспользоваться этим и выпороть тебя ещё сильнее.       — Наверное, Хозяин, — выдохнул Айноске, и Тадаши крепко сжал его член, надавив большим пальцем на чувствительную головку, и вместо нового стона из горла вырвался лишь хриплый скулёж. Айноске попытался раздвинуть бёдра сильнее, подстроиться под ощущение тяжёлого горячего члена меж своих ягодиц, и Тадаши другой ладонью зарылся в его волосы, крепко вжимая лицом в кровать.       — Тише-тише, иначе я не сдержусь, а я так хочу кончить на твое милое красное лицо. Ты хочешь этого, Айноске? — спросил он, ослабляя хватку, и Айноске хрипло выдохнул:       — Да, Хозяин.       — Тогда на пол, Айноске, на колени, — приказал Тадаши, тут же отстраняясь и снова крепко шлёпнув его ладонью. Айноске послушно сполз на пол, не чувствуя собственного тела и надеясь, что всё сделал правильно, когда сел на колени и попробовал выпрямить спину. Пришлось сесть на пятки, и боль снова расползлась жаром по отшлёпанным ягодицам.       Тадаши сел перед ним на край кровати, раздвинув ноги, и кивнул, и Айноске даже пришлось немного подползти к нему, чтобы горячая головка крупного члена уткнулась ему в щёку. Высунув язык, Айноске коснулся головки самым его кончиком, чувствуя, как слюна тут же скользнула по подбородку. Это было странно-стыдно, солёно-сладко, и ощущения смешивались в единый эйфорический шум, за которым даже светлое расслабленное лицо Тадаши плыло перед глазами. Айноске лизал его член легко и даже немного растерянно, и Тадаши не дал ему отстраниться, снова сжал волосы на затылке, когда кончил ему на щёки и лоб горячей сильной струёй. Айноске зажмурился и открыл широко рот, слизывая стекающие на губы терпкие капли. И тут же застонал, ведь твёрдая и шершавая ступня Тадаши крепко прижала его член к животу, и большой палец надавил на чувствительную головку до боли сильно.       — Кончи, Айноске.       И он послушно исполнил приказ, пачкая спермой его ступню и собственный живот. Тадаши быстро ухватил его за плечи, когда Айноске качнуло вперёд — собственное тело и правда показалось очень лёгким и словно чужим. Он потёрся щекой о чужое колено, понимая, что даже не мог сейчас ничего сказать — даже язык был расслабленным и непослушным. Наверное, его должно это пугать.       А ему просто хорошо и даже лучше, когда Тадаши наклонился к нему и медленно произнёс:       — Ты хорошо справился, Айноске.