Вампир в зеркале

Мягкий серебряный свет проникал сквозь жалюзи. За ними по стёклам шуршал снег. Тяжёлые хлопья с размеренным стуком барабанили по крыше. Комнату украшали рождественские флажки и гирлянды огоньков. Стол был завален книгами, тетрадями, нотными папками; поверх них лежал кейс с гитарой. Пол сидел на кровати, не спеша попивая горячее какао и наслаждался заслуженным отдыхом. Весь день он наблюдал за улицей, сидя у окна. На дворе продолжал монотонно падать снег. Люди тащили рождественские ели, пухлые продуктовые пакеты и коробки с подарками, перевязанные яркими лентами. Пол не чувствовал восторга от предстоящих праздников. Это казалось ему странным и непривычным. Он с детства обожал Рождество, даже когда болел ангиной или бегал обмазанный из-за ветрянки зелёнкой. Может быть, он просто повзрослел и лишился прежней беззаботности? — Всё сидишь, глазеешь? — в комнату заглянула мать. — Сходил бы воздухом подышал, покатался бы на лыжах с Джорджем, чего один сычуешь? Пол без настроения отправился прогуляться. Снег колол ему лицо и шапкой ложился на непокрытую голову. Город был готов к празднику. Витрины ярко горели и зазывали к себе небывалыми скидками. Деревья светились в паутине электрических гирлянд. Разбитые на каждом углу палатки предлагали горячие напитки, имбирное печенье и ёлочные игрушки. Навстречу Полу шла толпа людей — его затянуло в водоворот чужих лиц, меховых воротников, смеха, разговоров, красных от мороза носов и щёк. Незнакомые люди на секунду сталкивались с ним глазами, улыбались и исчезали. Пол из вежливости улыбался им в ответ. Иногда его шутливо пихали в бок: дескать, чего ты такой кислый? Но горящие азартом взгляды не заразили его праздничным настроением. Пол нарочно свернул в тихий переулок и медленно побрёл вдали от огней города и суеты. Стало немного легче и уютнее. Маккартни брёл, глядя на порхавшие в воздухе снежинки; они стали реже и легче. Снегопад иссяк, и вместо туч открылось холодное синее небо с вечерним солнцем. Пол прищурил глаза и почувствовал золотые мазки солнечного света у себя на лице и ресницах. Внезапно ему захотелось навестить друзей в кафе, работу в котором он бросил ещё с лета. Там, наверное, полно посетителей, пахнет кофе и выпечкой, окна гостеприимно светятся, а на стёклах нарисованы снежинки. Наконец, в груди Пола стало тепло, и парень побежал домой за бумажником. Он влетел в прихожую, стряхивая с головы и плеч снег. Отец стоял у зеркала, поправляя на нём ёлочную мишуру. Он повернулся к Полу, и у того внезапно сердце ушло в пятки: старик был мрачнее тучи. — Он здесь, — крайне раздражённо проинформировал он мать на кухне. Встревоженная женщина выглянула в коридор. Пол ничего не понимал. Отец взял с угловой полки его бумажник, тот был почему-то раскрыт. Мужчина указал пальцем на фото Джона. — Что это? — желчно скривился он. Пол опешил, не зная, что ответить. Он посмотрел на мать. Та посмотрела на него умоляюще, будто ждала какого-то чуда. — Значит, такие «девки» тебя интересуют? — грянул над ухом у Пола Джим. — Давно с ним путаешься? — свирепея с каждым словом, поинтересовался он у него. — Ты вообще ничего не соображаешь? Пол похолодел. Он не был готов к допросу. — Пол, кто этот мужчина? — с беспокойством спросила мать. Пол растерянно перевёл взгляд на неё. Он не мог ни обнадёжить её ложью, ни рассказать правду. — Признавайся, — отец схвтил его за плечо и встряхнул. Пол отвёл взгляд в сторону и молчал. — А если бы это кто-то увидел? — Джим чуть ли не ткнул бумажником ему в лицо. Пол отшатнулся; он хотел что-то возразить, но не стал. Мать вытащила в коридор стул и тяжело опустилась на него — Пол, ты понимаешь, что натворил? — с дрожью в голосе, но мягко произнесла она. — Как нам теперь доверять тебе? Полу стало муторно на душе. Он попал в капкан. Труднее всего было сносить эти упрёки. Он чувствовал, как в нём закипает злость. — Это не ваше дело, — грубо ответил Пол. — Это моё, — и вцепился в бумажник, силой отнимая у отца. — Пол! — мать была в ужасе. Пол запихнул бумажник себе за пазуху. Отец резко занёс руку. Полу обожгло нос и губы. — Блудливый сучоныш! — пылая тяжёлым гневом, выкрикнул отец. Пол побледнел; он растерянно заморгал и привалился к стене. Тёплый комок вспух внутри; в носу защипало, и из ноздрей потекли горячие струйки. Пол подставил под нос кулак. — Джеймс! — испуганно вскрикнула мать. Полу было не больно, не стыдно, и даже не страшно. Внутри стало пусто. — Можешь избить меня до смерти, если хочешь, — апатично выдавил он из себя. — Бей ещё, если ты прав. Он посмотрел на отца. Лицо у старика было такое, как будто Пол внезапно стал ему чужой. — Тебе даже не стыдно, а стыд важнее, чем боль, — ледяным тоном отчеканил он. — Даже мараться о тебя не хочу. Старик подошёл к умывальнику и сунул под кран руки. С его костяшек потекла розовая вода. Пол понял, что его жизнь кончена. Он попятился к выходу. — Пол, милый, извинись перед отцом, — мать попыталась его остановить. — Мам, прости меня, — тихо выдавил из себя Пол и выскочил из дома. На улице он пошёл куда глаза глядят, зачерпывая рукой снег и прикладывая к кровоточащему носу. Поздно вечером он добрёл до своего любимого кафе. Пол вошёл и уселся в маленьком шумном зале за свободный столик. К Рождеству их накрыли красными скатертями, а посередине поставили в вазочку букетик из листьев падуба и красных ягод, украсив всё это рождественской мишурой. Оказавшись в тепле, Пол только сейчас понял, как он замёрз. Руки покраснели, едва не сливаясь с оттенком скатерти. Пальцы начало колоть и сводить болью. Пол осмотрелся. В зале было много новых незнакомых официантов. Ему очень хотелось обжигающе-горячего крепкого кофе, но пока никто не замечал нового посетителя. — Тебе нужна компания, — услышал он. Пол узнал голос, но не шелохнулся. Джон сел напротив него. — Тебе хреново, принцесса? — Джон протянул Полу руки. Пол демонстративно отстранился. — Не трогай меня, — попросил он тихо, избегая смотреть на Джона. — Тебе не больно, как мне, — загадочно и мрачно изрёк тот. Пол нарочно уставился в тёмное окно. Джон печально улыбнулся. — Вот что, мальчик Пол: я ни в чём перед тобой не виноват. Тебе надо прийти в себя и выпить. Давай отправимся сейчас в какой-нибудь бар и крепко напьёмся — всё равно все только этим и заняты. Будем тоже праздновать. Джон поманил его за собой. Несмотря на сопротивление, он взял Пола за руку и крепко её сжал: — Пойдём. Здесь тебе всё равно не подадут кофе с ядом, любитель театральных смертей. Пол покорно вышел за ним. Холодный воздух пах свежестью и пощипывал ноздри. Джон шёл чуть впереди, беззастенчиво держа руку Пола в своей руке. Тот быстро шагал за ним. За оранжевыми окнами домов люди наряжали ёлки и садились за праздничный стол. Пол с тоской думал о том, что больше никогда не увидит родителей, и ему действительно хотелось лезть в петлю, а не ради эстетического удовольствия думать о смерти. Джон остановился. Быстро глянув по сторонам — на улице было безлюдно, — он толкнул Пола к стене, прижимая собой. Его алые чувственные губы нацелились на его. Пол заворожено замер; рот сам собой слегка приоткрылся, придав лицу юноши трогательное и невинное выражение. Джон тихо прикоснулся к нему губами, и к щекам Пола прилил жгучий румянец. Голова парнишки поплыла от сладкого возбуждения. Джон неторопливо раскрыл ему рот и и провёл языком по кромке нижних зубов, задевая язык молодого человека. Полу показалось, что ноги его стали ватными, и жар накрыл его с головой. — Хочешь узнать, принцесса, как это происходит? — искуситель дышал Полу в рот и едва касался его губ языком. Джон прижался к юноше плотнее, вдавливая пальцы ему в рёбра через пальто. В подколенных ямочках Пола затряслось, и он закрыл глаза. Джон поцеловал уголки его губ и накрыл его рот своим, точно собирался делать искусственное дыхание. — Да, — срывающимся голосом простонал Пол. Джон вобрал его верхнюю губу, оттянул её, лизнул изнутри слизистую, и, наклонив голову вбок, вставил язык глубоко Полу в рот. Маккартни показалось, что он захлебнулся, утонул в сладости первого поцелуя. — Так тебе нравится, принцесса? Джон проник рукой Полу под пальто и провёл у него между ног. Колени у Пола предательски ослабли, и ему хотелось, чтобы Джон не убирал с его паха руку. Голову кружило безумие. Пол ясно представил себе, что с ним может сделать Джон. Член под брюками напрягся, просясь Джону в ладонь. — Уверен? — усмехнулся тот. — Вставь мне, — ответил Пол. Джон засмеялся. — Что смеёшься? — не понял Пол. — Какая пошлая принцесса, — Джон погладил Пола большими пальцами по лицу. — Потерпи тогда. У Пола была масса времени подумать, осознать происходившее и передумать. Джон выловил где-то такси, назвал адрес — Пол его не расслышал — и открыл перед ним дверь. Поэтому, пока они куда-то ехали, Пол мог всё взвесить и принять решение. Джон открыто держал его за руку, не отпуская её, даже когда они садились в кэб. Маккартни ничего не тревожило, ничто не казалось ему срамным, как будто ему уже нечего было терять. Пол чувствовал широкую ладонь на своей руке. — Не делай из пустоты событие — и никто не обратит на тебя внимание, — загадочно произнёс Джон. Потом он ненадолго прикоснулся губами к его щеке. Пол вспыхнул от смущения. — Запомни: просто не считай это ни странным, ни особенным. Пол привалился спиной к сидению. Было уже заполночь, когда они приехали к домам в каких-то трущобах. — Нам на самый верх, — сказал Джон и потащил Пола за собой по металлической обледенелой лестнице. Пол пытался оглядеться. Бедный район сплошь состоял из пятиэтажек. Джон тащил его по запасной лестнице, игнорируя подъезд. Окна домов были тёмными и пустыми. Тишина стояла гробовая. В этих домах уже никто не жил, догадался Пол. В некоторых окнах отсутствовали стёкла. На пятом этаже завывал ветер. Джон перелез через подоконник и втащил за собой Пола. — Немного подожди, и тебе здесь понравится. Джон зажёг свечи и затопил камин. Оранжевый огонь жадно принялся грызть дрова, уютно потрескивая и гудя. Тепло с ароматом яблоневой смолы поплыло по комнате. Пол снял пальто и повесил его на стул. Стены помещения были практически пусты — их разве что украшала пара старых литографий в рамке. Джон достал из шкафа початую бутылку рома. — Глоточек нам не помешает, верно? — улыбнулся он Полу. — А вот твоё ложе, принцесса, — Джон указал на большую громоздкую пружинную кровать из латуни. Пол осмотрел её и присел на матрас. Пружины под его весом с металлическим хрустом прогнулись. Джон протянул парню бутылку, и он с удовольствием отпил пару глотков, хотя ром ему никогда не нравился. Поймав взгляд Джона, Пол потянулся расстёгивать рубашку, и пока полностью не разделся, тот за ним наблюдал. Полу стало стыдно, и при этом он уже горел от предвкушения, сладостного и запретного. — Что бы ты себе ни представлял, это будет намного приятнее, — прошептал Джон, садясь между его ног. Руки Джона заскользили по бёдрам парня навстречу паху, постепенно раздвигая их. Пол не сопротивлялся. Джон раскрыл рот и лизнул его вставший член. Одной рукой Джон опрокинул Пола на кровать, ложась на него всем своим весом, надавив ему на бёдра, и коснулся сокровенного места. Пол тихо охнул. Вдавив голову в подушку, он закрыл глаза и только стонал, отвечая движениям Джона в его ещё нераскрытом страстью мужском лоне. — Как ты прекрасен, — шепнул Полу на ушко Джон, приблизившись к его лицу. Он припал губами к шее паренька, крепко впиваясь ему в кожу, целуя, как искусный жиголо, но без налёта чувственной фальши. Пол вскрикивал, отдаваясь ощущениям. Джон приподнял ему голову, подсунув руку ему под шею. Он потребовал Маккартни шире раскрыть рот, глубоко просовывая туда свой язык, вжимаясь зубами парню в зубы, и Пол почувствовал, как внизу в него проникает скользкая и твёрдая плоть. Член скользил по смазке гладко; Джон не торопился, проникая нежно, старательно и терпеливо. Пол распахнул от изумления глаза, забыв как дышать. Внутри распирало, слегка тянуло и саднило, но любопытство заставило шевельнуть бёдрами и податься навстречу. Крепкий стержень проскользнул ещё глубже в него, и это движение принесло ему дикий восторг. Джон едва двигался, целуя Пола в губы и веки, за ушами и в плечи. Пол вздрагивал, умирая от неги, пока Джон не вобрал один его сосок в рот, сжал его и оттянул. Пол выгнулся и закричал. Джон толкнулся в него, больше не сдерживаясь, поглаживая Пола по влажной от пота груди, задевая вставшие напряжённые соски и поочередно их пощипывал. Между телами парней стало горячо и мокро; пот лился по их бёдрам, животы прилипали от коротких шлепков друг к другу, обдуваемые ветерком от встречных движений. Джон вонзался в податливую плоть Пола, кусая его за шею, оставляя глубокие вмятины от зубов. Полу было хорошо, рассудок его отключался, и тепло от трения внутри вызревало в оргазм. Джон сгрёб его в объятиях, вонзаясь ему внутрь всё быстрее. — Джон! Возьми меня жёстко! — выкрикнул Пол. Ему было хорошо от тяжести тела Джона, а он, в свою очередь, не выпускал его из объятий, не сдерживая свою силу. Он вбивался в Пола, пока тело того не содрогнулось; мышцы сжали находящийся внутри член. Крик Пола плавно перешёл в стоны экстаза. Джон слушал их с восторгом, вонзаясь в него между судорогами, забрызганный его семенем внизу груди. Он перевернулся на бок, держа Пола за плечи. Его член двигался в нём теперь ещё глубже и свободнее, и Джон кончил, рыча Полу в загривок, клацая зубами и сглатывая голодную слюну. Джон замер и прижался к Полу. Он потёрся о его гладкое плечо носом. — Здесь тепло и безопасно, можешь остаться, если хочешь, — предложил Джон. Пол промолчал. Он встал с кровати и отыскал под пальто бумажник. Открыв его, он показал Джону его фотографию из журнала.