Вампир в зеркале

Джон отреагировал довольно равнодушно. — Любопытная принцесса, — констатировал он. — На что ты рассчитываешь? Пол убрал бумажник. — На твою честность после близости, — ответил он. Джон понимающе кивнул. Он сел на постели и потёр ладонями лицо, потом взял сигарету и с удовольствием закурил. — Я, наверное, должен испытывать чувство вины, — сьехидничал он. — Тебя выгнали из дома, ты находишься в подавленном состоянии, и тебе нужен какой-то повод, чтобы жить дальше. Тогда слушай и не ной. Взгляд у Джона стал тёмным и безжалостным. — «Если в вас зародится подлинное чувство, спрячьте его, как драгоценность, чтобы никто даже и не подозревал о его существовании, иначе вы погибли. Перестав быть палачом, вы превратитесь в жертву. Если вы полюбите, храните свято вашу тайну! Не поверяйте её, пока вы не узнаете по-настоящему того, кому раскроете вы сердце»*, — процитировал — явно по памяти — Джон. — Разве ты глупый мальчишка, не знающий законов? Для чего ты положил это фото в бумажник, где оно в любой момент может попасть на всеобщее обозрение? — Джон постучал пальцем себя по виску. — Давай-ка я уточню ещё одну вещь, — он испытующе прищурился, — ты считаешь, что любишь меня, а я, стало быть, тебя? Глаза Пола увлажнились и заблестели, но это были злые слёзы. Джон про себя удовлетворённо улыбнулся. — Ты со мной переспал только потому, что отец тебе врезал, и ты решил сделать это ему назло? — поддел он Пола, будто собираясь спровоцировать драку. Его слова попали в цель, задев Пола за живое. Джон почувствовал, как внутри у того закипела ярость. Недобро сверкнув большими карими глазами, Пол сжал кулаки. Злость жгучей крапивой обжигала ему лицо. Он был готов наброситься на Джона. Джон поморщился, приложил руку к животу и вцепился зубами в сигаретный фильтр, дымя во все стороны, как паровоз. — Хочешь честности — получишь, — глухо произнёс он, и лицо его напряглось от боли. — Остынь. У меня из-за тебя кишки сводит. Пол вздрогнул. Опомнившись, он отступил к окну. — Я могу уйти, — бесцветно прошелестел его голос. — Если ты считаешь, что между нами ничего нет, так и скажи — я не стану навязывать себя. — Расстояние не поможет, принцесса, — вздохнул Джон. — Подай мне бутылку. Пол оглянулся в поисках рома. Джон приложился к горлышку и влил в себя пару глотков. Стало чуть легче. Джон переполз на драное низкое кресло возле камина и измученно откинулся на него. — Возьми стул и садись рядом со мной, — позвал он парня. Возле камина, в котором ярко тлели угли, было жарко. Пол уселся на стул и привалился к перекинутому через спинку пальто. — Ты должен знать, — начал Джон, — когда больно тебе, эта боль отдаётся внутри меня. — Ты эмпат? — спросил Пол. — Нет, — со смешком ответил ему Джон, — я вампир — ну, или то, что подходит под это определение. Пол подумал немного и снова спросил: — Это происходит с тобой давно? — Попал в точку. Раз ты читал статью про Брайана, то знаешь, кто он. Джон обнял бутылку, время от времени прихлёбывая ром. — Первый раз вспышка боли настигла меня на задворках одного специфичного заведения. Наверное, ты про такие слышал: там собираются изгои нашего общества, которых закон карает лишь за то, что они любят себе подобных. Сейчас ты уже не угодишь в тюрьму, но проблем при огласке не оберёшься всё равно — поэтому я зол на тебя. Ты допустил ошибку — а в те времена за гомолюбовь светил не только срок, но и позор. Возле таких мест всегда полно всякого отребья, промышляющего грабежами и шантажом. Ничего не стоит заманить нуждающегося в любви и понимании человека лживыми посулами в ловушку, а затем ограбить и избить его до полусмерти, не опасаясь огласки. Мне нравилось там ошиваться. Смотрел «Интервью с вампиром»? «Со злодеями проще, и они вкуснее». А ещё мне просто нравилось убивать подонков. Вот так я и встретил Брайана. Боль вела меня по его следу. Я нашёл его в переулке; он был в крови и без сознания, с вывернутыми карманами. Догнать мерзавца, который его избил, не составило труда — у меня звериный нюх, и я улавливаю мысли, да и подонок не торопился скрыться. Потом я помог Брайану добраться домой и остался с ним. Этому парню нравилась опасность, а я был полностью в его вкусе. Пол ревниво, едва заметно передёрнул плечами и потянулся к Джону за бутылкой. Джон поймал его за руку. — Эй, да ты ревнуешь? — в шутку поддел он пальцем кончик его носа. — Ты не скроешь, я чувствую. Хочешь знать, любил ли я его? Если это любовь, то я любил его так сильно, что чуть не сдох от тоски, когда Брай умер. У него были серые со сталью глаза, деловой характер, прекрасные сдержанные манеры, но в момент близости он был податливее пластилина; его взгляд теплел, у висков собирались морщинки, и он чувственно улыбался. Я двадцать лет ломаю голову, что же с ним произошло тем злополучным вечером… — Почему ты не сделал его бессмертным? — поинтересовался Пол, когда Джон замолк. Джон ответил не сразу. Он смотрел в раскалённую дыру камина и был очень мрачен. — Потому что бессмертие — это людские сказки. В романах вампиры обращают людей в себе подобных в силу какой-то заведомо бредовой романтической херни. Кусают и поят своей кровью. Бред! Я могу отдать тебе всю свою кровь, но от этого ты не станешь бессмертным. Твоё тело разрушается с самого рождения, да и я не вечен. Меня никто не обращал, просто я сильнее, выносливее, умею мимикрировать, но я и не человек, и не зверь. У меня особенные глаза, мне трудно смотреть на солнце, и тёмные очки — это необходимость, как для сказочных вампиров гробы. Утром я смотрюсь в зеркало, когда бреюсь. Мне просто нравится пить кровь и убивать; я предпочитаю дню вечер, но я не няшный вампиришка из сказок. Я ем, сплю, курю и бухаю. Я не знаю, что связывает меня с тобой, и я не знаю, что связывало меня с Брайаном. Откуда берётся боль внутри меня — у меня нет ответов. Да они мне и не нужны. Пол переваривал информацию. В первую встречу с Джоном ему казалось, что грань между реальностью и сказкой стёрлась. Но сейчас Джон так обыденно рассказывал о своих способностях, о том, как убивал и пил кровь… Всё это было для Пола странным и не укладывалось в его голове. — Чего притих? Джон потрепал парня по голове. — Сядь ко мне. Джон заставил Пола сесть на колени лицом к нему. — Вот сейчас я скажу тебе очень важные слова — только не придирайся. Мальчик Пол: то, что для тебя любовь, для меня — адская боль, и крепкая нить, связывающая меня с кем-то, это и животная страсть, и преданность. Перед тобой я слаб, а с тобой силён. Я обещаю, что сдохну, защищая тебя, хотя, принцесса, я не всесилен, и ты не будешь жить со мной счастливо и вечно. По спине Пола от удовольствия побежали мурашки. — Джон, — внезапно всполошился Пол, и Джон страдальчески закатил глаза, — но ведь ты вернул меня с того света, напоив своей кровью. Значит, в тебе есть какая-то магия? — Пол, — Джон тяжело вздохнул. — Ты на всё смотришь поверхностно. Я влил тебе в рот своей крови — Алиллуйя! — раны на твоём теле исчезли! Ты поставил знак «равно» не там, да и само уравнение неверное. Скажем так: я всегда видел этот мир по-другому, а ты с рождения живёшь по вашим людским вымышленным законам, поэтому твоя вера в них неоспорима. А мир и есть магия. И живёт она не в палочке волшебника, и не в жопе единорога, — не выдержал и заржал он. — Ты издеваешься надо мной, — надулся Пол. — Чудес не бывает! — сердито оборвал его Джон. — Ты сам себя исцелил, веря, что кровь вампира даёт силы и бессмертие. Я всего лишь сыграл на этом. Эффект плацебо. Воцарилась тишина. За окном кружилась серая мгла, а в камине потрескивали угли. Пол смотрел, как крошечные огоньки вспыхивают на их раскалённой поверхности. Где-то вдалеке запустили салют. Следующие несколько минут громко бахало тут и там. Пол подбежал и прильнул к стеклу. Разноцветные вспышки ложились кровоподтёками на его бледное измученное лицо. Внезапно Пола накрыла волна тоски. Когда-то в это же время они с родителями сидели за столом, смотрели по телевизору весёлые передачи, потом мама вела всех к ёлке разбирать подарки, а уж после этого, когда от восторга переставала кружиться голова, они все вместе шли на мороз, чтобы запускать салют на заднем дворе салют. Это было строжайше запрещено — использовать пиротехнику возле жилых строений, и Пол в детстве тайно гордился отцовским бесстрашием. — Пол, — Джон позвал его прерывистым голосом. — что опять с тобой происходит? — Мне надо домой, — объявил Пол. — Я хочу ещё раз увидеть родителей. Хочу спокойно поговорить с ними, и если они меня выгонят, так тому и быть. Тогда я заберу гитару и необходимые вещи. И успокоюсь. Обещаю. Джон мрачнел, но старался это скрыть. Он допил бутылку и поставил её возле кресла. Стукнув по подлокотникам ладонями, он вскочил с места. — Я пойду с тобой, — решительно заявил он. — Только давай отложим до завтра? Время работает на нас. Все немного успокоятся. Твои родители, возможно, соскучатся по тебе, и отнесутся более терпимо… Джон обвил Пола сзади руками и положил голову ему на плечо. От него несло алкоголем, как от обычного мужика. Джон был грубоватый и сильный, и от него шло тепло, в которое Полу хотелось окунуться с головой. Пол закрыл глаза, мучительно возбуждаясь в объятиях другого мужчины. — Я знаю, что с тобой сделаю, — прошептал Джон ему на ухо. — если ты позволишь. Пол проглотил комок в горле. Ему не понравился первый укус, но было заманчиво испытать это снова. — Разрешаю, — согласился он. Джон крепко лизнул его в шею. Ноги Пола подкосились, возбуждение тянуло в паху. Джон наметил место, выцеловывая его по кругу. Он крепко прижимал Пола к себе одной рукой, а другой бесстыже шарил в интимной зоне. — Я схожу с ума, мой дорогой мальчик, — Джон вжался в его шею губами, постепенно обнажая зубы. Под острыми краями резцов выступила кровь. Джон втянул её в рот. Слизывая бегущие по коже струйки, он ласкал Пола рукой. Тот громко и резко вскрикивал от ритмичных движений, и вскоре ладонь Джона стала мокрой. Кровь толчками брызнула Джону в рот. Он покрепче прижал Пола к себе, пока тот не обмяк. Джон помог ему медленно запрокинуть голову и прилечь. Он накрыл его одеялом и лёг рядом, наблюдая за спящим, перебирая ему тёмные густые пряди.