Вампир в зеркале

Пол проснулся как только стало светло. Тело ещё наполнял сладкий покой, и приятная лёгкость после пробуждения. Он потянулся — раздался скрежещущий лязг металла, правую руку удерживал наручник. Пол с неохотой разлепил веки. Тоска и ужас вернулись к нему с новой силой. Пол посмотрел в окно. Оно выходило на задворки больницы, где стояли помойные баки. Крышки были припорошены снегом, будто ими давно не пользовались. Пол оглядел помещение. Его заперли, явно не в больничной палате, хотя и тут пахло медикаментами. В любом случае, теперь он находился в заложниках, и про него медперсоналу наговорили невесть что. Неизвестность страшила его. С одной стороны, радовало, что хотя бы не пострадали при взрыве родители, с другой стороны, Пол боялся, что офицер Уорсли мог ими манипулировать, или им навредить. Пол не знал, как ему себя с ним вести — со всем соглашаться, или, наоборот, отрицать до последнего, уповая на милость? Нет, такого человека, как Уорсли, не разжалобить нытьём. Он из тех полицейских, которым чуждо сострадание, а, главное, что и сомнение. Такие превышают закон, чтобы достичь своей цели. Пол боялся даже представить, на что способен этот полицейский. Он терялся в догадках, чего тот мог от него хотеть. Мысли Пола были одна не радостнее другой. От отчаяния, он едва сдерживал слёзы. В его положении плакать было абсолютно бесполезно, но на душе у Пола было так тяжело и горько, что хотелось завыть от бессилия. Созданные людьми романтические истории и приключенческие романы про вампиров и сверхлюдей, все они имели только одну схожесть с правдой — встречая их, простой смертный погибал. Пол скрючился на жёстком матрасе, полностью сжаться в комок ему не давала прикованная наручниками рука, и закрыл глаза. Ему оставалось только ждать и делать то, что придётся. Джон добрёл до своего логова и сразу рухнул на постель. Завернувшись прямо в одежде в плед, он постарался расслабиться. Подушки и простыни всё ещё крепко пахли мальчишкой. Джон тихонько простонал. Он отдал бы всё, чтобы вжаться в его тело и вновь услышать удары его сердца возле своей груди. Но никогда бы не пошёл против его выбора. Из горла Джона вылетел рык отчаяния. Ему не хватало этого парня в своих объятиях. Он изо всех сил прислушался к себе в надежде ощутить хотя бы слабенький импульс мысли Пола. Невозможно, чтобы парень напрочь отверг его и забыл сразу после расставания! Но внутри у Джона было как никогда спокойно — полный штиль! — и он возненавидел это чувство. Он беспокойно задремал, и проснулся от кошмара. Глухо и отрывисто порыкивая как волк, в которого тыкают палкой, он увидел перед глазами лицо Пола — милого, красивого, славного мальчика. Джон вцепился в простынь ногтями, царапая под собой постель. Его зубы щёлкнули в воздухе, голодная слюна потекла в рот, челюсти свело. Он видел: Пол лежал перед ним открытый и беззащитный, весь в крови и едва дышал. Джон вскочил с кровати, как ошпаренный, испуганный этим видением. Он ужаснулся сам себе — неужели он мог бы убить его? Он никогда не испытывал агрессии, убивая негодяев и отнимая у них кровь. Впервые он едва не превратился в монстра, когда увидел Пола загнанным в угол вонючими человеческими самцами, и это он мог себе объяснить. Нет, он не смог бы, даже сойдя с ума, растерзать того, ради которого должен отдать всё, что имеет. Джон сполз в холодном поту на пол. Если это не он, значит Пол опять в опасности. Джон вскочил и прыгнул через подоконник, ловко хватаясь за обледенелую лестницу. Он походил на потерявшего след зверя, несущегося вперёд и хватающего ноздрями воздух. Джон искал запах Пола, он знал его наизусть. Будь тот поблизости, он бы даже уловил его мысли. Но сейчас, без болевого импульса, он мог только его искать. Офицер Уорсли готовился к разговору с мальчишкой тщательнее, чем к любовному свиданию. В чём-то это даже имело сходство: к приличному человеку нельзя сразу приставать, если хочешь получить от него приятную благосклонность. Но если перед тобой извращенец, от которого можно получить всё и сразу, то и церемониться не стоит. Мальчик Пол вырос в хорошей семье, никогда не был проблемным ребёнком и, как многие подростки, зарабатывал в кафе себе на карманные расходы, что было похвально. Симпатичный и безобидный. Музыкант и домосед. И — вампирская подстилка. Интересное сочетание... Офицер Уорсли завязал под выглаженными острыми воротничками галстук. С Эпстайном было всё понятно — несмотря на приличное общество, в котором он вырос, и блестящее образование, бизнесмен уродился с червоточиной. Уорсли двадцать лет жалел, что тот обвёл его вокруг пальца, не дав подобраться к своему любовнику. Но, двадцать лет назад Уорсли и сам только-только начал работать в полиции. Он строго следовал инструкциям, и боялся проявить инициативу. Со временем он понял, что в его работе все средства хороши. Особенно, если неведомые существа образовали пару с обычным человеком. Особенно, если человек знал, с кем он связался. Щадить подстилку сверхъестественного выблядка, он не собирался. Да он и не считал таких тварей чем-то сверхъестественным, просто до поры до времени необъяснённых наукой. Ради этого он и занимался расследованиями необычных случаев. Дотошно собирал доказательства, чтобы передать данные высшему руководству. Уорсли посмотрелся в зеркало. Он был крупный, плечистый блондин, с возрастом расширившийся ещё больше в плечах и спине, уже седоватый, с въедливым, но распологающим прямым взглядом — ни дать ни взять вылитый Уилл Тисл, шериф из «Рэмбо».* Сходство было не раз отмечено коллегами, и Уорсли это в какой-то мере льстило. Он отправлялся к своему заложнику один: его напарник, Лонгфеллоу, любил читать всякие ужасы и фантастику, но в истинную суть необъяснимого Уорсли его никогда не посвящал, наоборот, всегда скептично отзывался о странных происшествиях, коим тот становился свидетелем по долгу службы. Пол не притронулся к принесённой еде. Два раза к нему заходил приставленный охранник. Проверял наручники и ставил поднос с блюдами из больничного рациона. Вечером в помещение зашла пожилая женщина в медицинском халате и тапочках. Она явно нервничала. Держась на расстоянии, словно к кровати был прикован опасный хищник, она наспех проверила под койкой судно, сгрузила вместе нетронутые подносы, и поспешно унесла. Пол накрылся одеялом; в больничной распашонке ему стало холодно. За окном уже было темно, но спать не хотелось. Вдалеке послышались шаги. Внутри у Пола всё оборвалось. Предчувствуя что-то очень страшное, он уставился на дверь, и вздрогнул, когда увидел фигуру офицера Уорсли. Полицейский сразу присел к нему на койку. Разглядывая страх и смятение на побледневшем лице Пола, он наконец произнёс: — У тебя было время подумать, сынок. В принципе, ты ещё ничего плохого не совершил. В полиции найдётся уйма более важных дел, чем твоё, но мне приходится заниматься сейчас тобой, в ущерб чему-то более серьёзному. Поэтому, давай ты не будешь мне заговаривать зубы, а всё расскажешь добровольно. Пол промолчал. Не получив от него никакого ответа, Уорсли недовольно покачал головой. — Хорошо. Я спрошу тебя, а ты ответишь. Тебе ведь знаком один человек, который не похож на остальных, — это не было вопросом, Уорсли смотрел Полу прямо в глаза, и давил на него голосом, следя за реакцией. — Я понимаю, что Джон очень дорог тебе. Пола била мелкая дрожь, но от слов полицейского, его внезапно накрыла волна жара. Он помотал головой, и ответил как можно твёрже: — Вы сами всё это придумали, и хотите, чтобы я подтвердил ваши слова. А я отказываюсь говорить то, чего не было. Уорсли замолчал, с недовольством обдумывая его ответ. Потом он роскошно-лениво, зная и гордясь своей силой, ударил парня по лицу. Пола обожгло с головы до ног болью и негодованием. Левой рукой он заслонился от следующего удара. Это не помогло. В носу стало горячо от крови, губ Пол не чувствовал. Левый глаз закрылся практически сразу же после третьего, довольно лёгкого удара кулаком. Уорсли бил его спокойно и хладнокровно. Пол стиснул зубы и молчал, пыхтя от боли и плюясь кровью на одеяло. — Я этого не хотел, поверь, — произнёс Уорсли, прекратив наносить удары. Пол нечётко видел его одним глазом. От боли он начал даже лучше соображать, а страх испарился. Полицейский выкурил сигарету, глядя в окно. Пол ждал, понимая, что просто так для него это не закончится. Он молчал не из-за страха перед полицией, а понимая тщетность любой фразы, которую сейчас произнесёт. Уорсли достал из кармана нож. — Не узнаёшь? — спросил он, приближая его к лицу Пола. — Нож твоего дружка. Пол покосился одним глазом на нож и вздрогнул. За одну секунду Уорсли опрокинул его навзничь. Лезвие ударило Пола в живот, протыкая насквозь. Полицейский прижал его к кровати своим весом, залепляя крепкой широкой ладонью парню рот. В голове у Пола пронеслась мысль, что от такой боли нужно немедленно терять сознание, пока нож не провернулся вокруг своей оси, и не стало ещё хуже. Кровавые брызги, застилавшие всё время Джону глаза, доведшие его до отчаяния в бесцельности поиска, взорвались невиданной силы болью. — Пол, — выжалось из его легких спазмом воздуха и крови.