Вампир в зеркале

Джон настороженно кивнул головой в знак приветствия. — Говоришь, мы знакомы? — осторожно переспросил он. Он присматривался, принюхивался, но из-за зеркального скафандра на мужчине и очков, он не мог ничего выведать. Как и нападать. По мощной фигуре и выправке, незнакомец относился либо к военным, либо к полиции. Джон понимал, раз этот тип знал, как обезопасить себя от его способностей, от него можно было ожидать чего угодно. — Ты изменился, Джон Леннон. Хотя даже такие, как ты, постепенно стареют, — мужчина даже не попытался скрыть свою неприязнь в голосе. — Но некоторые глупцы всё ещё без ума от твоих чар… Уорсли заметил, как встрепенулся очнувшийся мальчишка. Джон предупреждающе на него зарычал. — Не трогай парня, — резко оборвал он его, осознавая, что практически бессилен защитить Пола. — Будет лучше, если перейдёшь к делу, — и попытался вернуть внимание на себя. — Кто ты?  — Я офицер Уорсли и занимаюсь слежением за существами подобным тебе, их поимкой и обезвреживанием, если придётся. — И зачем я тебе сдался? — Джон ухмыльнулся. — Разве я — монстр? — В нашем распоряжении находится образец твоей крови. — Интересно, что ваши эксперты нашли в моей крови — гены джедаев или ДНК людей икс? — Джон бравировал на краю пропасти, куда мог скатиться в одну секунду. — Ты собираешься застрелить меня, хотя я безоружен, — Джон медленно поднял руки. — А если ты ошибся насчёт меня и я обычный человек, освоивший искусство хилерства?* Хотя подобное знахарство частенько считают жульничеством, но за это не убивают. — Фиглярство тебя не спасёт. Я двадцать лет иду по твоему следу и, наконец, смог поймать тебя в ловушку. Джона пронзил укол боли. Двадцать лет… Теперь он начал припоминать: на похоронах Брайана присутствовал какой-то странный молодой офицер, но сам Джон был слишком убит горем и не придал тому значения. Он собрал волю в кулак. Он должен спасти Пола любой ценой. Именно потому, что он его любит, Пол попал в переплёт. Джон подумал, и решил, что лгать уже бессмысленно. — Ты ненавидишь меня только потому, что боишься, — начал он. — Люди дали себе право судить, и решать — кто опасен, а кто нет, кто достоин жизни, а кто должен умереть. Вы проявляете терпимость и нетерпимость, когда вам это удобно. И если мир создал меня не похожим на людей — я должен быть уничтожен? — Ты, и те, кто тебе сочувствует, — незамедлительно и без колебаний ответил ему Уорсли. От его слов Джон вздрогнул. — Даже так? — Джон улыбнулся скорбной улыбкой и обречённо опустил голову. — Тогда вы, люди, проявляете невежество: ведь никто из вас никогда сам себя не создавал; вы даже не можете создать себе подобных. Зато каждый берёт на себя право судить других, унижать, уничтожать. Вы плюёте на само мироздание. Джон замолчал. Офицер Уорсли тоже что-то обдумывал. — Револьвер заряжен пулями с ртутью, я полагаю? — поинтересовался Джон у полицейского. Уорсли, помедлив, тоже решил идти напрямую, и утвердительно кивнул. Следующий вопрос дался Джону тяжелее всего. — Брайана Эпстайна убил ты или кто-то из ваших? — Он сам так решил, — мрачно ответил полицейский. — Ему предлагали сдать тебя, но он обвёл всех вокруг пальца. Джон покачнулся, как от удара под дых. Как бы там ни было, Брайан всё равно оказался жертвой. — Джон! — с тревогой в голосе окликнул его Пол. — Успокойся, — ответил Джон не глядя в сторону мальчишки. Он смотрел на Уорсли. Тот был шире его, мощнее, и на целую голову выше. Даже не имей он оружия, в рукопашной схватке с таким громилой костей не соберёшь. Между ними было шагов десять, не больше. Джон уже знал, как поступит, и Уорсли мгновенно угадал его намерение. Офицер вытянул руку с револьвером вперёд. Джон устремился прямо на него. Уорсли выстрелил. Джон схватил ртом воздух, преодолевая расстояние между ними. Пули погружались в его тело, не останавливая. Нервы у офицера сдали; отшвырнув револьвер в сторону, он бросился на Джона с мощью локомотива. — Убью! — завопил он. Джон рассмеялся, подхваченный человеком-горой, расслабляя тело в его лапах. В зеркальных очках противника, он видел свой искажённый жаждой победы взгляд. Каменные пальцы Уорсли сжали ему горло. Джон запрокинул голову. Он был как зверь, алчущий утоленья своей дикой ярости. Он не боялся своей сути. По мышцам прошла судорога. Они налились приятным огненным жжением. Золотое свечение тончайшей мембраной облепило тело вампира, как доспехами. Джон ударил ставшим твёрдым и острым, как лезвие ребром ладони по горлу Уорсли, рассекая скафандр. Офицер разжал хватку. Джон молниеносно ударил его раз, другой, третий. Хлынувшая кровь залила ему руки. Уорсли забулькал горлом, зашатался, и рухнул. Джон присел рядом, придерживая ему голову, наблюдая, как сокращаются мышцы его горла, и он делает попытку вздохнуть, пока постепенно не затих и его глаза не остекленели. Джон тяжело поднялся на ноги. Он провёл рукой по своей груди. Сколько раз в него выстрелил Уорсли — четыре, пять? Джон вдавил палец в одно из пулевых отверстий, пробуя, насколько та глубоко засела. В глазах начало мутнеть, в его теле расползалась ртуть из пуль, постепенно наполняя собой все органы. Скривившись от боли, Джон нагнулся и подобрал револьвер. Проверил барабан, в нём оставалось ещё два патрона. Он подошёл к бледному ошарашенному Полу. Вложив оружие ему в руку, Джон прижал дуло к своей переносице, помогая парню удерживать револьвер на весу. — Ты должен выстрелить в меня, Пол, — тихо прошептал ему Джон. — Никому не лги, и не бойся полиции. Всё будет хорошо, поверь мне. Нажимай, мой милый мальчик Пол. Пол не успел даже возразить. Джон отпустил его руки и посмотрел ему в глаза пронзительным взглядом. Пол почувствовал, что его палец сам надавливает на тугой спуск. Грохнул выстрел.