Лезвие

      Еле-еле контролируя деревянное тело, Мердок поплелся на кухню. Девочка тихо засеменила за ним. Состояние было паршивым. На голову со всех сторон словно давили бетонными плитами. Мердоку казалось, что он завернут в целлофановый пакет. Мутная пелена перед глазами, приглушённые звуки и, вдобавок, звон в ушах. Как тошно... Кажется, будто ты сам не живёшь своей жизнью сейчас. Будто наблюдаешь со стороны за своим бездушным телом, которое, как марионетку, дёргают за верёвочки. Крайне противное чувство. Обойдя наконец половину студии и пособирав на своем пути все углы, Медс достиг кухни. Девочка вошла за ним следом в небольшое темноватое помещение, в котором явно очень давно не делали ремонт и генеральную уборку. Это место неприятно давило своей душной атмосферой и неопрятным видом. Ленивые капли небрежно ударяли по стеклам, слегка помутневших окон, из которых открывался прекрасный вид на дождливое небо и одинокие кладбищенские кресты. Всё это, вероятно, должно было нагонять ощущение тоски и неуюта... Только Медсу, разумеется, было плевать и на дождь, и на огромное кладбище под боком.       Он осторожно, будто у него были сломаны некоторые кости, прислонился к неровному краю стола и достал сигарету. Через минуту тонкая струйка белого дыма, причудливо завиваясь кольцами, поднималась к потолку, а Мердок равнодушно наблюдал за тем, как крупные капли дождя оставляют на стекле мокрые следы. Девочка вскарабкалась на высокий деревянный стул и положила руки перед собой, на шершавую темную поверхность столешницы, чувствуя, как дым взрывает запах сырости и грязного дерева. Окружённый всё той же мутной плёнкой, Мердок совсем выпал из мира. Реальность слилась в темно-сизое пятно без контуров и границ. Плавно погружаясь в собственную пустоту, он перестал воспринимать окружающий мир. Он пытался уловить какие-то неясные мысли, схватить их за тонкие скользкие хвосты. Но они ловко ускользали всё глубже, в недра его сознания. И в погоне за ними, Мердок тоже погружался всё глубже... Внезапно он очнулся. Все полупрозрачные следы, за которыми он так усердно гнался - всё исчезло. Всё забылось за секунду. Его снова кольнуло, куда-то под ребра, "лезвие". "Черт... Да что со мной?" - Мердок вернулся в реальность, выдохнул едкий дым и перевел взгляд на девочку. Она сидела с видом задумчивости и некой грусти и ковыряла пальчиком поверхность стола. "Точно... Её нужно накормить..." Мердок слегка вздохнул. Зажав сигарету в зубах, он направился к электрическому чайнику. Заглянув внутрь и удостоверившись, что вода в нем всё же есть, он поставил его кипятиться, а сам полез во вчерашнюю посылку, ту самую, в которой девочка прибыла вчера. Помимо японки в коробке лежала ещё и добрая гора лапши быстрого приготовления. Не прошло и 10 минут, как бэпэшки были готовы. Из пластмассовой коробочки валил пар, а аромат дешевых специй разносился по всей кухне. Завтрак небрежно шлепнулся на стол и подъехал к девочке. Показывая всем своим видом полное равнодушие, Медс как бы говорил "я сделал свое дело, дальше сами".       Басист облокотился на столешницу и задумчиво уставился на облупившийся местами потолок, продолжая мусолить сигарету. Медс снова почувствовал что-то странное... Как будто... Умиротворение? Его не покидали странные ощущения, словно он в прозрачном киселе. Объятый теплым потоком неясных мыслей он снова начал растворяться в воздухе, как дым от его сигареты. Он чувствовал, что сейчас у него есть абсолютно всё, что нужно для счастья, но он понимал, что не чувствует ничего кроме пустоты и одиночества.... Внезапно он вернулся в реальность и все ощущения покинули его. Из мира белого пространства он опять попал на кухню старой студии посреди кладбища. "Да что за хрень со мной?" Мердок посмотрел на японку и заметил, что она нехотя ковыряется в тарелке пластмассовой вилкой. "Она же только что хотела есть?" -промелькнуло у басиста. - Эй, мелкое создание, ты чего? - он приблизился к девочке и, недолго думая, обо всем догадался. «Наверное, японка питается одной лапшой уже долгое время. По крайней мере время перелета в коробке» - остроумная мысль заглянула в затуманенный разум Мердока. Он нервно вздохнул, резко выхватил у девочки лапшицу и молниеносно подлетел к потёртому, пожелтевшему холодильнику. "Надо что-то другое ей дать" - ещё одна остроумная мысль. Только сейчас басист заметил на дверце записку. Рассел постарался и аккуратно вывел на каком-то заляпанном тетрадном листочке:

"Утро доброе, но сейчас вероятно уже день. Ты, Медс, молодец, конечно. Еды и всего остального у нас нет, а будить тебя, видите ли, нельзя. Я ушёл закупаться. Ди со мной, медиаторы какие-то просил и другую ерунду. Нудл на тебя оставляем. И не надейся, что мы вернёмся раньше трех. Только, будь добр, не веди себя потом как великомученик. Пы. Сы. Не угробь ребенка"

Медс повертел в руках листочек, исписанный всякими Тудькиными каракулями, и ухмыльнулся "Буду я ещё детей гробить... Что я совсем что-ли... Больной..." Затем он обреченно посмотрел на настенные часы. Полпервого. Скомканная записка полетела в мусорку, а Медс уже рассматривал содержимое холодильника. - Хах... Ну и имечко они тебе придумали - "Нудл", - сказал Медс то ли девочке, то ли себе, то ли, вообще, никому.       Девочка внимательно наблюдала за ним. В холодильнике, как и сказал Рассел, не было почти ничего. В глубине стояла пара банок с какими-то малосольными огурцами, а на дверке лежало одинокое яйцо. - Нудл, а Нудл - Мердок взял яйцо и повернулся к девочке. - Нудл...? - неуверенно повторила она, услышав знакомое слово - единственное, которое она знала на английском. Девочка явно не понимала связь между лапшой и яйцами. - Яичницу будешь? - Мердок вопрошающе смотрел на подопечную, но в ответ получал лишь такой же вопрошающий взгляд. - Самимасен зензено вакаримасен... - Произнесла Нудл, слегка нахмурившись и дернув плечами, как будто напоминая глупому Мердоку, что она не может его понять. Мердок закатил глаза и вздохнул: - Значит будешь, - басист повернулся к плите и провел по ней рукой, проверяя степень загрязнённости. - Нормально - бросил он, скептично посмотрев на руку, и полез на полку за сковородкой. Посудина быстро прилетела на плиту. Нудл внимательно наблюдала за его действиями. Вот на сковородку полилось масло, вот Мердок быстро достал спичку и ловко зажёг её. Долю секунды он, как зачарованный, глядел на маленький огонек, танцующий в его руках. Резко Мердок отвлекся от пламени и зажёг газ. Продолжая наблюдать за синим огнем, он ждал, когда нагреется сковорода. Мердок чувствовал на себе взгляд маленькой японки и ему казалось, что он сам нагревается под ним так же, как и старая сковородка. Приятное тепло расползалось по его внутренностям, колебало его грубое сердце... Почему? Почему он чувствует это? Неужели все дело именно в Нудл? Готовить Мердок не любил, да и не умел особо. Но сейчас, ему хотелось, чтобы даже жалкая яичница стала его лучшим кулинарным шедевром. Он осторожно разбил скорлупу, и ее содержимое, шкворча и шипя, вылилось на сковороду. Теперь Нудл окончательно поняла, что собирался узнать к неё Мердок. А Мердок понял, что хочет как можно больше угодить девочке и сделать всё возможное, чтобы она осталась довольна. Теплая волна окутывала его изнутри. Он редко чувствовал что-то похожее раньше, а сейчас и вовсе не понимал, что происходит. Что-то мягко толкало его спину и руки, заставляло действовать и чувствовать. Но Медс старательно игнорировал эту теплоту. Он был уверен, что как только закончит с готовкой, все пройдет, поэтому даже начал торопиться, убеждая себя в том, что ему не нравится это чувство и лучше бы оно поскорее прошло.       Наконец яичница была готова. Медс аккуратно выложил её на тарелку и подтолкнул в сторону девочки. Нудл осторожно поймала плавно прокатившийся по столу завтрак: - Аригато, - сказала девочка, слегка улыбнувшись и склонив голову, и принялась за еду. - А-ри-га-то... - задумчиво повторил Мердок с ярко выраженным британским акцентом. Нудл, услышав его, легонько хихикнула. Медс посмотрел на девочку и почувствовал, как теплота выливается наружу. Словно прозрачный пар от только что приготовленной яичницы. Сухие губы расплылись в кривой, но искренней улыбке. Он смог сделать то, что хотел... Он смог угодить своей подопечной.       Внезапно, Мердок согнал улыбку с лица и нахмурился: "О Сатана... Какого черта?" Что происходило с ним? Хватит ласок и нежностей. Подумаешь, сделал доброе дело, накормил ребенка более полезной едой, чем резиновая лапша... Откуда в нем столько доброты? Мердок развернулся и, злобный, вышел вон из кухни, провожаемый взглядом недоумевающей девочки. Он направился в свою комнату, думая о том, какой он идиот. Нудл - всего лишь мелкое создание, а он - это всего лишь он. Не хватало ЕМУ только разнежиться и развести сопли. Это ведь всё равно никому не нужно.... Мердок злился. Он решил, что больше не хочет видеть Нудл, что так ему будет лучше. "Да что ж как зудят сегодня... Целый день..." - подумал Медс, нервно почесав ребра.