Лила лоа

      Хваджин злобно скалится, стараясь не обращать внимание на громко ухнувшее внутри сердце. Один, мельком кинутый взгляд на останки любимого супруга ясно дали понять, что можно ожидать от этих змей. Исподлобья наблюдая за пленителями, охотница настороженно ждёт.       — Шенсское тело слабо, — тянет наг, который сорвал её ожерелье. — Как жаль, что ты не дотянешь до конца.       Коверкая своей пастью с длинными рядами острых игольчатых зубов слова всеобщего, тварь медленно ведёт длинным языком по связки зубов своих сородичей, зажатой в длинных перепончатых пальцах.       — Поссмела убить шесстнадцать наших войнов, — обоняв трофеи троллийки, зло шипит он. — Не рассчитывай бысстро умереть...       Когти медленно исследуют тело, все глубже погружаясь в плоть, заставляют троллийку рычать и вырываться, невольно облегчая работу нагу.       Второй, свернув длинный чешуйчатый хвост в тугие кольца, молча наблюдает. Извращённое сознание с предвкушением чует металл в спертом воздухе пещеры. Возбуждает...Змеиная голова выпускает из пасти язык, обоняя резкие нотки свежей крови. С сожалением тварь на шипящем наречии велит напарнику остановиться - госпоже нужны ответы, поэтому с пытками стоит повременить...       Тяжело дыша Хваджин переводит дыхание, когда чешуйчатые пальцы нехотя перестали вспарывать упругую кожу. Руки, заведенные за спину, онемели от тугих узлов и напряжения, практически лишая её возможности сбежать. Жжение в рваных порезах зажгло в сердце радость - регенерация уже началась, а значит уже скоро верные ножи-рыбки будут вспарывать белесое брюхо нага. Боль будила дикие инстинкты - как же ей хотелось отомстить! За супруга, с которым она так и не успела родить детей, за себя - вряд ли эти твари отпустят её живой, так забрать бы с собой побольше...Однако радость и предвкушение омрачалось тем, как переглядываясь и тыча когтистыми лапами в неё, перешептывались её пленители. Свернувшийся в кольца лениво и зло тянул одни и те же свистящие фразы, а сорвавший её гордость с шеи упрямо сопел, и по интонации явно ругался.       "Делят они меня что ли", — весело подумалось Хваджин.       Когда придет время и она встретится с любимым на Той стороне, будет забавно рассказать ему об этом - немного странное чувство юмора было одним из тех вещей, которые их объединяли.       Умереть она не боялась, скорее давала судьбе шанс прямой дорогой привести её туда, куда стремилась её душа. Но сначала она вернет свое ожерелье, а потом напьется холодной змеиной крови.       Наконец две твари пришли к единогласному решению. Тот, что свил из хвоста кольцо, казался главнее - её мучитель почтительно отполз от связанной и взмокшей от пота и крови троллийки, освобождая ему место.       — Мы задаём вопроссы, ты отвечаешь, — шипит главарь, вздергивая голову пленницы за волосы.       Хваджин жалела, что сильное натяжение не даёт ей плюнуть на мокрую от крови гальку, поэтому просто продолжала презрительно пялиться в прямые зрачки нага.       — В поселении кто-нибудь владеет магией? — Не мигая и не отводя глаз спрашивает он, словно заглядывая в душу.       "Какая дура! Никаких словно!" — Зло оддергивает себя Хваджин, отводя яростный взгляд от змея.       Как-то эти твари выследили её, когда она находилась в тенях, да и искусных полегло немало - кто знает, что ожидать от этих ребят. А вот заданный вопрос пробудил любопытство. Зачем нагам знать такое? Надо притвориться и разузнать подробности, вдруг удастся сбежать и предупредить своих...       Наг ухмыляется, заметив, что жертва поспешно разорвала зрительный контакт. Пойманные до неё были не такими смышленными.       — Не припомню такого, — Хваджин старательно отводит взгляд, изображая покорность.       Разочарованное шипение доносится из-за спины главаря.       — Что ж, продолжим...       Душераздирающий крик гулко заполнил высокие своды пещеры.

***

      Время тянется липкой тягучей лентой. Небольшой разбитый лагерь, ждущий пробуждения старшей жрицы, погрузился в лёгкую дрёму. Подскочившее было племя от неутешительных новостей после спешных приготовлений чуть расслабилось - благо от разведчиков не было никаких новостей о наступлении. Голодные и хмурые тролли ожидали возвращения охотников - хоть в поселении на черный день всегда было припрятано сушёное с солью и приправами мясо, однако без сильной нужды его старались не использовать.       До сезона дождей ещё есть время, а значит порча ещё долго не коснется ценных запасов - да и свежее мясо намного вкуснее, хоть и в жёстких пряных волокнах, которые так славно раздирают клыки, есть свои плюсы.       С порога сна Хазру выдергивает маленький камушек, прилетевший в плечо. Лениво щуря глаза, девушка видит высокую фигуру старшего брата.       — Кто пришел, — шепчет она, стараясь не разбудить дремлющих женщин.       — Я, — подмигнув сестре, Литуго бросает увесистый мешочек, который Хазра ловит на лету.       Ткань давно задубела и выцвела - её первоначальный цвет остаётся загадкой, хотя грубое плетение напоминает парусину. Пальцы аккуратно развязывают шнуровку, и любопытные глаза заглядывают вовнутрь. Ну конечно, брат принёс соли!       Разнокалиберные мутные кристаллы мягко шуршат, когда девушка подносит горсть к носу. Чуть горьковатый запах ударяет в голову, отчего Хазра тихонько фыркает. Хоть они и живут на берегу моря,крупную соль сложно получить - просушив ткань, вымоченную в солёной воде, при должном терпении можно получить мелкую солёную пыль. А вот для кристаллов покрупнее придется сильно постараться. Но смекалистый брат придумал отличный способ, от которого в восторге все женщины племени.       — Скоро ещё чего нового придумаешь, да? — спрашивает сестра, шутливо тыча брата в бок.       — Все новое - хорошо забытое старое, — назидательно отвечает Литуго, старательно копируя интонации Гадрина, заставляя девушку тихо смеяться. — Я тут ничего нового не придумал, сестричка. Всего-то плошку морской воды рядом с печкой поставил.       — И постоянно подливал туда ещё, — перебивает Хазра. Ей не нравится, что брат скромно оценивает свои придумки.       Они бы так и остались достоянием их семьи, если бы Ма не дала подружке опробовать сие нововведение. После того, как мешочек плавно перекочевал из рук в руки дюжины женщин несколько раз, парень сдался и увеличил объемы своего кулинарного "производства".       — Ну да, — парень шумно плюхается на циновку рядом с сестрой, умостив свои роскошные волосы ей на колени.       Хазра ведёт рукой по чуть влажным волосам, - лёгкий запах горящего дерева говорит о том, что парень как минимум пару раз основательно искупался в морской воде. И так жёсткие волосы, как только высохнут, превратятся в монолитную массу, поэтому под лёгкую болтовню брата Хазра ловко плетет ему по голове несколько кос.       Дым уже настолько впитался в кожу и волосы, что теперь, сколько брат не предпринимал попыток отмыть с себя "кузнечный дух", все они заканчивались провалом. Дым, соль, и запах выделанной кожи небольшого жилета, с которым брат не расставался вне кузни, - родные феромоны глушат все беспокойства и дарят покой.       Гадрин, мягко шурша юбкой по песку, спрашивает у разомлевших троллей, когда Бхагра соизволит выйти. Получив неопределенный ответ и сердито проворчав что-то себе под нос, знахарь остаётся ждать вместе со всеми.       — С голоду скоро помрем, пока эта бабка выйдет к нам, — ворчит он, вызывая смешки и у молодежи, и у молодых жриц.       — Дядя, давай сыграем, — капризно тянет Арджани. Все остальные с энтузиазмом поддерживают беременную. Ну а чем ещё заняться, пока нет неотложных дел?       Гадрин неохотно сдается под натиском просящих гримас и взглядов.       Длинные пальцы знахаря вычерчивают на песке восемь полос и делит их так, чтобы получилось девять вертикальных рядов. Гадрин в самом рассвете сил, поэтому на этом художества заканчиваются - всю остальную доску знахарь во время игры умело держит в голове.       Одаренные дети начинают учиться по искусно вырезанной доске твердого дерева, которой уже перевалило за пару сотен лет. На ней были вырезаны все остальные знаки - стрелы и змеи, а также номера клеток. В древние времена эта игра стала одним из первых способов спросить у лоа об уготованной судьбе.       Кто-то верил, что её придумал первый темный охотник, кто-то считал это милостью повелителей перекрестков, мол, благой брат считал это неоправданным, а Калфу втихую даровал знания троллям. Менять что-то было поздно, так как игра всем очень полюбилась, поэтому Легба создал правила и наказал их обязательно соблюдать.       Из необъятного бокового кармана (Хазре показалось, что рука ушла туда по локоть) Гадрин вытаскивает две потёртые игральные кости.       — Слушать меня и быть готовыми прекратить играть, поняли? — строго вопрошает знахарь. Получив в ответ кивок от каждого участника, рука бросает на циновке игральные кости.       На каждой кости не шесть граней, как положено, а восемь. Точки от одной до семи дополнены пустой гранью. Каждый, даже не сведущий тролль знает - если выпадают обе пустые грани - дурной знак. А если еще и пару раз подряд...Любая дорога в конце концов заканчивается смертью, а пустые грани говорят о том, что старый и добрый Бвонсамди вполне себе не прочь поиграть. Так игра заканчивается, не начавшись - кто захочет испытывать судьбу зазря?       Гадрину выпадает две трёшки. Достав из другого кармана маленький туго скатанный травяной шарик, тролль ставит его на первую клетку, попутно передав кости следующему. Если бы не выпала шестерка - игра бы тут же закончилась. Гадрин был проводником, и если проводник не смог выйти на клетку рождения с первого раза - игре конец.       Литуго хитро крутит кости в руке, наконец выбросив их на колени сестры, обнаруживает грустную пятерку.       — Да что ж так, — расстроенно тянет парень, передавая кости девушке.       Хазре играть не нравится. Беспокойство о наставнице точит сердце, словно червь. Бросив кости вниз, она увидела четырнадцать. Кости медленно передаются из рук в руки, и никому больше не удается попасть на первую клетку. Все присутствующие наблюдают, как знахарский шарик продвигается по доске, минуя клетки со змеями.       Хазра начинает сердиться. Ногу отдавила тяжёлая туша брата, который между своими бросками покоился на мягком сестринском бедре, кости упрямо не давали нужную сумму очков. Пообещав себе, что если сейчас её постигнет неудача, она сразу же скинет брата и покинет эту странную игру, девушка зло кидает кости на землю.       — Ну наконец-то, — с удивлением разглядывает импровизированную доску Арджани. — пустая и шестерка.       Напряжение тихо заставляет тело незримо зудеть, и Хазра берет кости обратно в руку. Счастливая комбинация на только позволяет игроку не только начать, но и сделать дополнительный бросок за ход.       Бросив кости ещё раз, любопытные взгляды видят ту же самую комбинацию.       — Сестричка, ты так всех нас обгонишь, — смеётся Литуго. — Тебе понадобится всего двенадцать бросков, чтобы обойти всех и закончить игру.       Хазра шарит рукой в песке и вытаскивает гладкий овальный камушек. У него интересные белые прожилки, и покрутив его в руках, девушка ставит его на шестую клетку.       — Ну же, кидай снова,— нетерпеливо тянет Арджани.       Гадрин внимательно смотрит, как лениво вращая кости Хазра выбрасывает пустую с шестеркой снова и снова.       Искренняя радость присутствующих сменяется задумчивостью. Вероятность случайно выбросить одно и тоже несколько раз очень мала.       Притихшие тролли внимательно наблюдают, как камушек с кварцевыми прожилками достигает последней клетки.       — Думаю нам стоит закончить, — подитожил знахарь и движением руки смахнул импровизированную доску.       Наступает лёгкое задумчивое молчание. Хазра крутит камушек, ловко перебрасывая его пальцами - гретый камень соседствует с едва заметным теплом прожилок.       Внезапно ей становится так тошно, словно что-то перекрыло воздух. Ошарашенно оглядываясь, Хазра видит обеспокоенные глаза Арджани и неровно подрагивающие руки Зоти.       Гадрин тоже чувствует неладное, одним прыжком оказываясь рядом со входом в хижину и отбрасывая полог. Там, в глубине, шелестит бисерная занавеска. Тишина звенит, будто вокруг их маленького островка не существует никого и ничего. Секунды тянутся, все больше растягивая мгновение неопределенности.       Через несколько долгих минут появляется озадаченное лицо знахаря.       — Сильно истощила себя, но опасности нет, — быстро говорит он, предвосхищая любые вопросы. - Я перепробовал все способы выхода из транса, но ничего не сработало.       — И что же теперь делать? — невидящий взгляд жрицы скользит по лицу знахаря, заставляя его невольно поежиться.       — Не знаю я, — Гадрин огрызается, и от резкого движения юбка поднимает облако пыли. — Вождь хочет напасть первым, а она обещала помочь.       Палец тычет вглубь хижины, задевая входные обереги. Больше всего знахаря раздражает то, что упрямая женщина с лёгкостью и треском ломает план Сен'джина. Ещё и Залазан, талантливый тихий малец, в котором он совсем недавно признал ученика, куда-то запропастился - по уклончивым словам вождя выходит, что он ушел вместе с Вол'джином...       Теперь на все многострадальное племя остался он, Меншина, Бхагра, Арджани и Зоти. Зоти лечить не умеет, Арджани в положении, старушка упрямится, а его брат слишком своевольный, чтобы рассчитывать на него сполна. Есть конечно Хазра и два ученика, но молодую кровь нужно беречь. Если следовать плану Сен'джина, под ударом окажутся многие, и любой навык латания может быть сильно полезен.       "Как же невовремя ты ушел, Зал" — мысленно вздыхает Гадрин. Рука затекла, сжимая тонкое запястье старшей жрицы. Пульс мерный, но слабый - с одинаковой вероятностью можно и проснуться, и умереть.       Из мрачных размышлений его выводит деликатное подергивание за край юбки.       — Я знаю, что поможет, — заговорчески шепчет Хазра.       Со стороны леса пробежало оживление, стремительно распространяясь по поселению. Оставив взрослых в лёгком замешательстве, девушка лёгким шагом направилась к охотникам и небольшой группе женщин. Те уже передали добычу в женские руки и теперь, посмеиваясь и отдыхая, наблюдали за ними.       Женщины ловко свежевали ещё теплые тушки, заботливо сцеживая кровь в глубокие миски - вкусная жидкость пойдет на пользу раненым, а хитрые детские мордашки уже мелькали у юбок матерей, безмолвно выпрашивая пару глотков. Сегодня удача улыбнулась им: пуганная непрошенными и неуклюжими людьми (как они вообще смогли выжить в этом суровом мире??) птица и мелкий зверь легко попадали в многочисленные силки, - сегодня племя не будет голодным.       Хазра приметила тушку молодого ящера, и направилась прямиком к ней. Вырезав небольшой кусок и благодарно кивнув остальным, девушка спешит к своим. Расчет и идея были довольно приземлеными - что, как не вкусная еда, может достать тролля из самых странных и мистических мест?       Жрицы с Гадрином, обеспокоенно ждавшие её у входа в их хижину, облегчённо выдохнули при виде завернутого в лист свежего мяса.       Когда намерения Хазры стали понятны всем, Арджани не сдержавшись, расхохоталась.       — Ну даёт, будить старушку запахами еды, — качает она головой. — Всю жизнь буду напоминать ей об этом!       — Подожди ещё, вдруг не сработает, - хмуро бросает Зоти, катая в руке свежие коки. — Сработает, — упрямо возражает Арджани, наблюдая, как девушка скоро обмазывает пресное мясо мелко нарезанными сушеными травами. — Этот запах из могилы вытащит, не то что из транса!       Хазра думает также. Ей довелось просыпаться от запаха определенных пряностей, но чутье подсказывало добавить их в еду, чуть сдобрив горьковатой морской солью. Как кстати брат заскочил и принес её!       Закрепив занавесь так, чтобы воздух свободно проникал в жилище, девушка начинает готовку. В худшем случае, придется посидеть пару часов в кустах, - главное не напороться на человеческого разведчика. Эта картина, во всех подробностях вспыхнувшая в голове, заставила девушку невольно рассмеяться.       Нанизанное на палку мясо быстро подрумянивается, распространяя дивный запах вокруг. Сок пузырится и шипит, капает на кострище. Жрицы ждут, невольно подобравшись - мяса, конечно же, хватит всем - оттяпанный кусок с общей доли, разделенный на части поменьше и щедро обмазанный травяной смесью, ждут своего часа на пальмовом листе.       Гадрин понял замысел Хазры. Одобрение знахаря сочилось из добрых, чуть настороженных глаз. Теперь, когда знахарь прикован к этой упрямой женщине, он благодарно принимает первую порцию поджаренного мяса свободной рукой. Горячий сок обжигает пальцы, но уставшее тело словно не чувствует этого. Да, девочка знает толк. Знахарь надеется, что план увенчается успехом.       Ноздри старшей жрицы трепещут, втягивая яркий аромат.       Арджани получает свой кусок и впивается в него зубами. Сочная мякоть восхитительно вкусна, но отдает лёгкой горчинкой. Пряное жжение на языке усиливает вкус морской соли.       Непрошеная слеза селится в уголке глаза, и девушка незаметно смаргивает её - в самом деле, негоже плакать из-за превосходной еды.       Все присутствующие получили свою порцию съестного, воцаряется сосредоточенное молчание. Последний кусок медленно подпекается над затухающим костерком, ожидая пробуждения Бхагры.       — Ну же, давай — шепчет Гадрин.       Опытные пальцы чувствуют, как выравнивается пульс на перехваченном запястье, становится сильнее биение сердца. Как бы это было не странно, затея ученицы действительно увенчалась успехом.       Пара мгновений, и веки на осунувшимся лице медленно открываются.       — Что, женщины больше не интересуются тобой, и ты решил допечь меня? — жрицы снаружи слышат тихий голос с привычно ворчливой интонацией.       Жрица с трудом открывает глаза. Все тело болит, но это она воспринимает как должное. Что вызывает замешательство - так это восхитительный терпкий аромат свежеприготовленного мяса, наполняющий ноздри, и до боли сцепившиеся чужие пальцы на сухом запястье.       Радость от успеха затеи Хазры передается и духам-спутникам, которые от полученного заряда тотчас срывают часть перьев с бисерной занавеси.       Хазра заходит и протягивает наставнице последний лист. Здесь запах стоит такой насыщенный, что девушка вольно жмурится. Бхагра чувствует знакомый набор трав из её "пробуждающего" сбора.       — Ловко ты это придумала, молодец — одобряет жрица.       Хазра лишь боднула головой плечо наставницы, заставив её покачнуться.       — Завтра вождь хочет начать, — тихо говорит Гадрин.       — Я уже выразила свое согласие, — почти шипит уставшая жрица. — Что ещё надо?       — Просто не уходи никуда отсюда до утра, — качает головой знахарь, прежде чем уйти.       Бхагра фыркает ему вслед.       Съев ароматную еду до последнего кусочка, тролли окончательно расслабляются. Куда-то успел укатить Литуго, и теперь сухая холодная ночь подступал всё ближе.       — Как хорошо, что сезон дождей ещё нескоро, — сонно бормочет Арджани. Теперь все вчетвером улеглись на полу в плотном комке из тонкой ткани.       — У меня есть вопрос, — Хазра мягко тянет Бхагру за ткань гауна.       — Всё - завтра, дитя, — отказывает обессиленная жрица.       Та сторона забрала все силы, а учитывая завтрашний день, ей стоило хорошенько отдохнуть.       Хазра послушно смыкает веки, и в голове так некстати всплывает данное родной матери обещание.       "Не лезь к знахарям в этот раз."