***
Что-то пошло не так - так вторило и кричало сердце Бхагры, когда вместо людских полчищ они встретили жалкий отряд потрёпанный моряков. Не став вступать в бой, они тихо перешептываясь с Гадрином, пытались осознать увиденное. — Сен'джин видел, что они будут здесь? — Не только он, охотники тоже видели много людей, — шепчет Бхагра. — Нам нужно возвращаться. Стоявший чуть поотдаль вождь не сразу обратил внимания на жрицу, которая сверлила его напряжённым взглядом. — Я не знаю, что случилось не так, — он устало отвечает на невысказанный упрек. — Ты видела то, что видел я, - угроза была реальна. Бхагра стискивает зубы, почти чувствуя их крошку на языке. — Это неважно, нам нужно вернуться. Быстро проделывая свой путь назад, Бхагра чувствует нарастающую тревогу. Она подтверждается шумом и беспокойством в их поселении. Погода испортилась - плохой знак. Стал накрапывать дождик, то усиливаясь, то почти переставая. Значит, скоро будет непогода - и Шанго славно повеселится сегодня. Едва заметив их приближение, навстречу бежит Киша - смышленая девочка-травница. Ткань едва не сваливается с худых детских плеч, но её это не волнует - отчаянная решимость на лице гонит ребенка в сторону жрицы. — Что случилось? — Замерев спрашивает Бхагра, пока дитя резко вдыхает ртом воздух. Глаз замечает, что руки темны от чужой несмытой крови. — Беда, — шепчет Киша, — Наги пришли и стали проклинать нас. Арджани родила, а Хазра... Ребенок запинается, подбирая слова. — Она кажется горит. Сердце словно пропускает удар. Их не было каких-то жалких полдня - а столько произошло... Сиаме'куаши бросаются в сторону стычки, а знахарь и Бхагра следуют за провожатой вглубь поселения. Первое, что видит Бхагра - бледная Арджани. Увидев наставницу, она подрывается встать но со стоном откидывается на стопку тряпиц, заботливо предложенную под голову. — Помоги ей, — шепчут побелевшие губы. — Она спасла меня. Напряжённо лежащую че'де было легко найти - никто не осмеливался подойти, потому что даже за десять шагов кожей чувствовался жар, как от огромного костра. Шепот прошёлся по толпе - наши отступили, отброшенные подкреплением. Руку лихорадочно думающей старшей жрицы хватает другая, настойчиво тянет к морю. — Ты чего? — Возмущается Бхагра, но продолжает следовать за мокрым Миншиной. — Девочка держится, но не слишком сильно за эту жизнь, жрица, — хихикает впереди тролль. — Она горит так, что если ты хочешь перенести ее в ваш дальний домик - ты не должна быть сухой. Смеющийся Миншина был прав, как и всегда в своем безумии - они продолжили бежать к морю, которое вот вот начнет штормить. В руки жрице бормочущий тролль сует глубокий кувшин, сам набирая пенную воду в стеклянную бутыль. — Тебе придется делать то, чего ты боишься больше всего, — серьезно сказал охотник, когда они оба вымокли в солёной воде до нитки. Хмурая Бхагра ничего не ответила. Быстрыми шагами, чуть увязая в песке, они поспешили назад. Мокрая ладонь щупает горячий лоб. Лечить агонию юных жриц на своем веку Бхагре приходилось не раз - так и сейчас, чуть помедлив, женщина опрокидывает кувшин прямо на девушку. Она готова была поклясться, что слышит тихое шипение. — Бхагра, что с ней, объясни! — обеспокоенное лицо Джинзали так некстати сейчас мелькает перед ней. Девочка сама потрепана - безвольно свисающую руку она придерживает здоровой. Лицо забрызгано густой, темно-красной кровью. — Брысь и чтоб не подходили пока я не разрешу! — яростно бросает жрица. Девушка затихает, молча делает шаг назад. Чуткое нутро подсказывает ей, что сейчас не самый лучший момент лезть наперекор старшей. — Миншина, бери её и пошли. Тролль с лёгкостью перекидывает миниатюрную троллийку через плечо. Бхагра, сжимая в руках бутыль с водой, шепчет в ухо сестре о самом необходимом. — Если хочешь помочь - неси к хижине воду, много воды! Собранно кивнув, Джинзали летит к морю. "Да, соленая вода подходит лучше всего", — думает жрица, бережно сжимая сосуд. Мысли лихорадочно скачут, перебирая щадящие способы вытащить своего ребенка из ловушки агонии. Сейчас самый безопасный вариант - удалиться от племени. Этого она и боялась, - хорошо ещё, что стал накрапывать дождь: без него, лоа упаси, вся деревня бы уже горела. Ткань неприятно липнет к телу, замедляя быстрые шаги. Миншина, как настоящий мужчина, уже оторвался и теперь был впереди на добрые двадцать шагов. Сомнения о видениях вождя просочились было в разум, но Бхагра решительно отмела их. Последнее, о чем она будет сейчас думать - о мутных видениях что видела сама и что видел он. Сейчас для неё существует только Хазра, о чем она горячо шепчет обращение к Всеблагой. Споткнувшись о небольшую, успевшую зарасти высокой травой канаву, Бхагра невольно засмеялась. Стоило так беспокоиться до этого, если нужный момент так и не удалось предсказать. "Ишха не стала бы нянчить девчонку", — горько подумала жрица. — "Максимум бы отнесла на окраину, чтоб деревню не спалить - а там уже как лоа пожелают." Подход своей наставницы Бхагра ни за что бы не стала повторять. Тогда численность племени была больше, да и суровый нрав отцовского Гурубаши сказывался на жрицах даже больше, чем на непосвящённых. Но сейчас, пройдя по этому пути, последнее что сделает Бхагра - так это подвергнет тому же этого ребенка. Всеблагая Лакоу, найди дух этого дитя и отправь обратно, молю тебя. Дождь стихает, как только они оказывтся под покровом джунглей - струи бьют песок где-то там, в далеке, создавая мягкий шум позади. Миншина уже выкроил едва влажный островок под раскидистым древом - аккуратно сгрузил туда свою ношу. — Я за водичкой, старушка, — подмигнув жрице, тролль исчезает в мокрой зелени. Не смотря на то, что её щедро обдали водой, ткань на теле Хазры высохла и теперь была чуть теплой на ощупь. В полутени Бхагра отчётливо видит, как тело Хазры начинает парить. Плохо, очень плохо. Хозяин Той стороны, помоги найти ребенку путь назад. Скрепя сердце и обняв ученицу, стараясь унять внутренний жар, жрица снова обливает её водой. Сейчас, успокоив дыхание и убегающее сердце, Бхагра тянет тепло на себя. Неприятное покалывание чужой силы в теле - меньшее, что можно сделать. Яркая вспышка в небе пробивается даже сквозь укрывистую листву. В далеке раздаются настойчивые громовые раскаты. Под яростные звуки жрица молит лоа-покровителей в надежде на чудо.***
Хазре кажется, что более темного цвета она не видела никогда в жизни. Эту густую черную пустоту словно можно было потрогать руками - словно само отсутствие чего-либо можно ощутить и потрогать. В этой полной, кромешной темноте изредка проскальзывали белые вспышки, почти сразу испуганно затухая. С облегчением девушка осознает, что здесь нет боли. Двигаться не хотелось, а колыхания темной завесы словно старались убаюкать. Хазре кажется, что она уже была здесь, и это странным образом пугает её. Но любопытство сильнее страха - так и сейчас девушка старается наощупь найти в темноте хоть что-нибудь. — Не трудись искать. Чужой голос звучал отовсюду: из бескрайней темной завесы и изнутри заколотившегося в испуге сердца. Тщетно напрягая глаза, девушка пытается разглядеть говорящего. В глазницах плещется мягкая темнота, которая с самого начала показалась знакомой. — Кто ты? Невидимый собеседник мелко хохотнул, а его голос раздался над самым ухом: — А ты как думаешь? Сейчас Хазра явственно ощутила скрытую угрозу. Если сейчас она скажет нечто неугодное - быть беде. Очень некстати девушка вспомнила свое недавнее желание поскорее умереть. Что ж, возможно оно и исполнится... То, что сейчас с ней говорит лоа - сомнений не вызывало. Мольба в собственной памяти в надежде вспомнить пространственные объяснения Бхагры (воспоминание о ней болезненно кольнули в сердце) не увенчалась успехом. Все лоа в той или иной степени были способны общаться, и тут даже по манере разговора ничего нельзя понять. Сейчас все комментарии и наблюдения старшей жрицы кажутся смешными - и сейчас Хазре придется самой выкручиваться из щекотливой ситуации. — Ты лоа, — полуутвердительно отвечает девушка. — А поточнее? Вкрадчивый голос теперь тихим шепотом щекотал длинные уши. Если бы Хазра не помнила голос хозяина Той стороны, она бы подумала сейчас на него. Лукавые, сбивающие с толку речи - он их любит больше всего. Но кто любит их ещё сильнее? На ум пришла полузабытая детская песенка. Едва глаза свои сомкнешь, в одно из царств его войдёшь Дарует грёзы словно смерть, взаправду можно умереть Следи за языком дружок, изменчив тот, кто там живёт... Мысленно благодаря весь род троллей за вплетенный в быт фольклор, Хазра надеется, что её догадка верна. Все сходится: и то, что она уснула, и опасность, и некая игривость в голосе...Но осознание, что это был не Бвонсамди, почему-то не вызвало облегчения, а скорее наоборот - заставило спину незримо дрожать. "Кажется с желаниями я немного перестаралась" — зажмуривается девушка, чтобы тихо выпалить один из имен Сына Времени. — Ты можешь быть только Отцом Снов. — Правда? — В притворном удивлении восклицает собеседник. — Не дрожи, сегодня я буду добрее, чем мог бы. Мгновенные изменения в настроении сбивают Хазру с толку. Само пространство было уютным и безопасным, но его обладатель был слишком непредсказуем. — Совет от старого друга: будь осторожнее с желаниями. Странная манера обращения, совет, данный одним из древнейших лоа - голова кружится, а грудь сжимается от горького кашля. — Как скоро, — разочарованно тянет Мве'зала, — парень совсем не хочет делиться своими игрушками... Хазра не слышит тихое бормотание лоа. Лёгкие горят, а покой этого места взрывается болью. Тело порабощено рефлексами, сгибается в дугу. Болезненные ощущения очень кстати напоминают девушке, что она всё ещё жива. Бхагра говорила, что мертвые не чувствуют боли - пока иного не захочет лоа могил. Когда-нибудь и это закончится, думается ей, а лоа, подслушавший мысли, согласно хмыкает в пустоту.