Хазра не спешила открывать глаза. Удушающий кашель, сдавивший горло и казалось бы заставивший её разучиться дышать, сейчас заставлял её мучительно содрогаться.
Какая-то часть её сознания отметила, что тело, не горит. Боли не было, если не считать этого дурацкого душного кашля.
— Не такое уж оно и противное, девочка, — хрипло смеются в самое ухо.
Стылое дыхание щекочет и так подрагивающую в приступах кашля щеку.
— Да что ж это за фигня такая, — обессиленно сипит Хазра.
— Отличное между прочим зелье, одно из лучших, — собеседник не спешит
показываться, а девушке совсем не до него.
Только что она чуть не разозлила Отца снов - что это вообще было? Скудные отрывки из разговоров старших доносили крупицы информации. Лоа, даже если выглядят как тролли, таковыми вообще-то не являются. Все знают, что есть особые любители оболочки, так похожей на их смертных подопечных.
Простая истина, и сейчас, столкнувшись лицом с переменчивостью одного из них, Хазра сбита с толку. Как вообще можно вести разговор с кем-то, у кого так быстро меняется настроение? Кажется, именно этим она и должна заниматься как одна из жриц племени.
Действие непонятной ботвы, которой её накурили, прошло так же быстро, как и началось. Жжение в лёгких прекратилось, и теперь Хазра могла четко лицезреть результаты своих необдуманных поступков.
Лилии, которые она увидела попав сюда, теперь обгорелыми останками устилали землю вокруг. Палец осторожно трогает сгоревший цветок - и тот осыпается черной пылью.
— Неплохой ты тут погром устроила, — голос заставляет вздрогнуть от неожиданности.
Рука машинально проводит по волосам - почему-то здесь они распущены и местами скатались в неопрятные колтуны. Медленно тянущиеся мгновения совершенно меняют восприятие времени - девушка почти забыла, что тут кто-то есть.
— Вообще-то это надо уметь, так испоганить это место, — вкрадчиво продолжает голос, — чем будешь платить, красавица, м-м-м?
Хазра крутит головой, пытаясь понять, кто с ней говорит. Голос явно был мужской, а сделки и плата были коньком только одного лоа...
Тихо взвизгнув, девушка вскакивает, путаясь в юбке. В своих думах и ощущениях Хазра только сейчас замечает тихий и лёгкий цветочный аромат вокруг своей шеи. Мягкая невесомая гирлянда из белых цветов - несколько соцветий она узнала, но тут были и совершенно незнакомые.
Белоснежный ворох перечёркивают несколько алых лилий. Тонкие ликорисы ярко горят на бледной объемной гирлянде. Аромат отвлёк, но совершенно не сбил с толку. В голове билась мысль, что нужно оказаться отсюда как можно дальше, а не то...
— Не то что? — Бвонсамди смеётся, наблюдая за метаниями юной жрицы.
Конечно, она бессовестно молода и пороху не нюхала - от того так странно себя ведёт. Не его надо бояться - живые куда страшнее. Зато сейчас тут веселее, чем когда-либо, а за это впору сказать ей спасибо...
Хазра попыталась успокоиться и вспомнить то, что ей рассказывала Бхагра. Воспоминания о ней успокоили предательски дрожащее нутро. К своему удивлению, уши совсем не дрожали - это хорошо, а то мало ли - никогда не узнаешь, чем можно прогневить лоа, а когда узнаешь, будет поздно.
— Успокоилась? Убегать не будешь? — Вкрадчивые интонации проникают в самое сердце. — Я-то конечно догоню, но сама понимаешь...Куда же бегать от самой смерти?
Лоа расхохотался.
Смех оглушительно разлетелся вокруг, оставляя ощущение, будто смеялся не только он, но и и какая-то её часть. Шутка получилась смешная - вопреки здравому смыслу, Хазра тихо смеётся, пряча в ладонь улыбку. Она трясет головой, рассыпая жесткие волосы по плечам - слишком странно и не понятно...
"А что ты хотела? Мягкую прогулку и забвение? Ты хотела умереть? Так вот получай лоа смерти на свою голову!" — Внутренний голос плюнул язвительным сарказмом.
Диалог мог продолжаться и дальше, однако её бесцеремонно встряхнули, выводя из задумчивости.
— Хорош в себе копаться, так не интересно, — тянет Лоа, — может спросишь чего?
Манера общения сбивает с толку. Он действительно не злится, или просто ждёт, когда она ляпнет что-то не то? Невидимый, только отголоски дыхания изредка щекочут уши. Куда смотреть непонятно, да и что видеть - вокруг следы её беснующегося огня - наводят тоску и печаль.
— И куда мне смотреть? Разговаривать с пустым местом невежливо, — наконец говорит Хазра.
Губы пересохли от напряжения, но не от страха. Вот общаться с обитателем черной бездны по ощущениям было более опасно.
— Храбрая Хазра желает посмотреть на лоа могил? Похва-а-льно. — Смешок снова щекочет кончики ушей. — Будешь выкать на высоком зандали - отправлю обратно...
Сзади слышится мерный глухой стук. Хазре он показался знакомым. Память услужливо подсовывает картины детства: на большой праздник тролли увешивали себя мелкими косточками зверей, а кто постарше и костями поверженных врагов. Пляска и мерные шаги сопровождались размеренным постукиванием вываренных полых костяшек.
Любопытство тянет Хазру обернуться, и она поддается ему. Бвонсамди оказался очень высоким троллем неопределенного возраста. После двадцати тролли уже не растут - о возрасте могут говорит только редкие морщины, сбитые клыки и количество шрамов. Неподвижные огоньки, заменяющие ему глаза, бросали резкие тени на маску-череп. Интересно, это его череп или всё-таки маска?
Дурацких вопросов прибавилось, но никак не убавлялось. Зачем божеству обсидиановые бусы, перепутанные в перемешку с низками костей неизвестных? Для красоты или для дела?
— Ну что, нагляделась?
На удивление, читать эмоции божества было легко - как будто сверху невидимое и неуловимое движение вторило когда-то существовавшему лицу. Озорные эмоции куда больше подходили молодому подростку, чем взрослому лоа. Хазра усилием заставила себя расслабиться - пока тут было значительно безопаснее, чем там - про себя она назвала то место границей. Слово само пришло на ум, почему-то крутясь на языке.
Лоа великодушно разрешил спрашивать, и девушка пытается задержать вопросы об обители Отца снов. Но природа грани мягко и незаметно проникает в напряжений ум, подобно волне, смывающей отпечатки ног с мокрого песка. Эти скрытые перемены легко замечают зоркие огоньки в черепе, видят гостью насквозь.
— Это ты меня вытащил? — Девушка неопределенно махнула рукой за спину, — оттуда?
— Ага, — жизнерадостно кивает лоа, — кое-кто меня очень сильно просил вернуть тебя обратно и попутно вставить тебе мозги на место.
— А что я сожгла? — Неуверенно спрашивает Хазра.
Память все ещё затуманена болью, но омерзительная картина из клубка щупальцев и усиков слишком четкая и свежая. Вот это воспоминание пугает намного больше, чем все остальное. Перед глазами встают непрошеные картины черных усиков, обвивающее женское запястье.
— Редкостная пакость, — словно морщится Бвонсамди. — Но у тебя хорошо получилось от нее избавиться, как и от этого красивого кусочка.
Костлявые руки театрально сминают хрупкие остовы сожженных цветов. Грубые стежки на предплечьях привлекают внимание, отвлекая от непрошенных мыслей, но также легко растворяются в потоке сожаления.
— Мне жаль, — шепчет девушка. Эти цветы она знает. Белые лилии особенно красивы здесь, в лёгком вездесущем тумане. Но теперь их нет, и чувство вины вот-вот готово рухнуть на плечи девушки.
— Эй, они вырастут снова, — небрежно жмет плечами Бвонсамди. Слишком высокий для миниатюрной Хазры, он, присев, внимательно смотрит в темно-синие глаза.
— Перестань отвергать себя, — внезапный серьезный тон снова сбивает с толку, — ты думаешь, что оно тебе и не надо, но поверь, пригодится. Твоя любимая старушка с огромным шилом в заднице будет стараться подавить то, что вышло наружу - отговори её.
— Это всегда будет так больно? — Cпрашивает Хазра, задрав голову.
Воспоминания о боли, которая затуманивает разум слишком свежи, и они заставляют плечи девушки невольно подрагивать. Мысленно она ощупывает себя на предмет ранений - конечно, ничего нет, но фантомная боль всё ещё бродит отголосками в сердце.
— Я совру, если скажу нет, а это нехорошо, — подперев голову рукой, отвечает лоа. — Но это будет не так сильно, как в первый раз.
Хазра закрывает глаза. Что ж, не каждый раз хозяин Той стороны приходит просто так разговаривать со смертными... Или это не просто так?
— Ты говорил, что у меня много долгов, — долго смотреть в голубые огоньки почти больно, поэтому приходится сильно щурить глаза, — И когда и как мне их отдавать?
Лоа могил смеётся, шелестя костяным ожерельем. Девочка молодец, чуйка хорошая. И не боится - как хорошо, когда собеседник не отводит взгляд от страха и не дрожит как лист на ветру.
— Видишь ли, сейчас у меня уже есть всё, что можно, — уши божества дрожат от сдерживаемого смеха, — но поверь мне, это вложение будет очень выгодным для меня.
Что может быть выгодой для лоа, одержимого сделками со смертными? Ощупав все свои перспективы и достоинства, девушка продолжает внимательно разглядывать божество. Ожерелье неуловимо кажется знакомым - похоже на те, что делают мужчины их племени. Неужели он действительно был выходцем из Черного Копья? Очень хочется расспросить и задать назойливые вопросы - но они все равно проваливаются куда-то, не задерживаясь в голове.
— Я должна стать твоей жрицей? — спрашивает Хазра.
Вопрос прямой и неожиданный, так несвойственный этой маленькой девочке...Интересно, очень хорошо!
— А если я скажу, что должна?
Интерес превращает из веселого лоа собранное, подобравшееся серьезное божество. Эта перемена сопровождается почти пронизывающим дуновением. Хазра чувствует это, но дискомфорта нет - должно быть тот неприятный огонь всё ещё здесь. Сейчас разум девушки заполняет искреннее недоумение: ну и зачем она такая сдалась лоа смерти?
— Но зачем? Я не умею убивать и не вижу в этом нужды, я делаю обереги и лечу раненых, и больше ничего.
Лоа мгновенно вскакивает и оказывается снова позади девушки.
— Я скажу так, — теперь лоа снова шепчет в самый кончик уха, едва прикрытый длинными, почти черными волосами, - я приглядываю за тобой очень давно и мне виднее. Из нас двоих лоа всё-таки я, как думаешь?
Хазра чувствует, что сейчас - лучше не говорить и молча кивает. Перспектива спорить с лоа не кажется привлекательной.
— Славно.
Изогнутый клык чуть царапает щеку. Девушка не шевелится, чувствуя холодные пальцы у себя в волосах.
— Лоа не заставляют, девочка. Пока я присмотрю за тобой, но помни - у меня большие планы на тебя, — тихие речи не мешают ему ловко распутывать колтуны, — не разочаруй старину Бвонсамди. Передавай привет свой взбалмошной старушке - она явно торопится ко мне, что за прелесть.
Хазра чувствует, что видение размывается - значит, лоа всё-таки вернёт её обратно. Распутанные волосы теперь густой волной ниспадают на спину.
— Подожди! — Почему-то шепотом просит она.
— Что, нравится тут? — Смеётся Бвонсамди. — Хорошие вкусы нынче у красивых женщин...
— Как мне не попасть туда, откуда ты меня вытащил?
— Что, пробрал тебя старичок? — хихикает лоа. — Просто постарайся не засыпать в необычных местах. А то у тебя к этому особый талант.
Щеки девушки стремительно темнеют. Одно дело, когда тебя отчитывает наставница, и совсем другое - когда это делает далеко не самый последний лоа. Тщетно надеясь, что горящее лицо скроют теплые ладони (ага, как же!), девушка задаёт следующий вопрос.
— А что с Арджани и Равази?.. — Призрачная ткань реальности ускользает, но Хазра изо всех сил старается сосредоточиться и задать побольше вопросов - он ведь сам разрешил.
— А вот это узнаешь своим чередом. Не прощаюсь...
Сомлевшую девочку Бвонсамди несильным "пинком" отправляет обратно. А жаль, хорошо сидели...Забавная девочка, крайне забавная. Тролли приходят к потребности и осознанию всю жизнь, а у неё - такая редкая возможность получить все блага родства с лоа раньше. Теперь, посеяв нужную мысль, осталось подождать, куда это решение приведет.
Неподалеку всё ещё вьются водные духи - смелости не хватило подойти, пока их любимая девочка была здесь. Шикнув на них, Бвонсамди наблюдает как мелкие духи суматошно уходят вслед за Хазрой. Разбираться со своими старыми знакомыми он будет потом, - сейчас его внимание скованно совсем другим.
Его дар, который Лакоу сочла проклятием - самое важное и ценное. Теперь у девочки будет то, чего в свое время не было у него самого - равновесия.
***
Хисс в подобострастном поклоне склонился перед своей госпожой. Горящие огнем красные зрачки внимательно следили за ним, пока он докладывал последние новости.
— Неплохая стратегия, — шипит нага, вальяжно раскинув змеиные кольца на холодном каменном постаменте. На её удивление эти безмозглые рабы смогли придумать неплохой план. Влезть в голову человеческой женщине и заставить её сказать необходимое, посулив быструю безболезненную смерть, да ещё и в присутствии девки, которая изрядно проредила список консортов. Возможно, он заслуживает поощрения...
Длинный змеиный хвост пришел в движение, лениво раскручивая кольца. Глаза медленно рассматривают согнувшегося перед ней нага. Вполне себе ничего. В раздумьях кончик хвоста скользнул по чужому бедру, вызывая хриплое шипение.
— Сможешь привести магов племени этих суще-с-ств, — тонкие губы скривились в презрении, — стане-ш-шь моим кон-с-сортом.
Слова обещаний и благодарности утонули в тихом шелесте чешуи об камень.
***
Руки онемели, но Бхагра боится выпустить из своих объятий Хазру. Кажется, жар спал - видимо, мольбы к лоа достигнули своей цели. Когда Миншина принес третий сосуд с водой, жрица всё-таки аккуратно отпустила девочку. Сейчас напряжение сошло с лица, а дыхание успокоилось. Едва Бхагра успела перевести дух, как её подопечная согнулась в приступе жёсткого кашля.
Еле слышный запах этого пойла чуткий нос чует даже здесь - в свое время чем-то похожим она вытаскивала откуда не надо своих девочек. Добрый Господин всерьез взялся за Хазру - это и обнадеживает, и настораживает. Как же сложно иметь с ним дело. Но тут жрица благодарна и тихо шепчет обращение к лоа смерти, не забывая ввернуть несколько слов и для Лакоу.
Мягкое женское сердце редко бывает глухим к своим подопечным - вот и сейчас жрица чувствует, как их выручила Благая Целительница.
За шелестом дождя жрица на слышит, как к ним ломится крупное животное. Подобравшись и готовясь к нападению, Бхагра с облегчением замечает знакомую черную шкуру Рани.
— Где же шлялась, когда была так нужна, — бурчит под нос жрица, следя за чуть потрёпанной пантерой.
Кошка лишь тихо лизнула руку Хазры и кинулась обратно в джунгли. Бхагра лишь тихо усмехнулась, - выводок Бетекк всегда был своевольным.
...— Но у меня столько вопросов, — тихо шепчет в беспамятстве её че'де.
Теперь жрица терпеливо ждёт пробуждения названной дочери. Дождь отсекает их обиталище от внешнего мира, а древние обереги хорошо отводят недобрые взгляды. Монотонный шум заставляет Бхагру невольно задремать. Так старшая жрица пропускает момент, когда её молодая приемница приоткрыла глаза и затуманенным взглядом наблюдает за ней.
Мокро и холодно - первое, что чувствует Хазра. Ткань гауна липнет, заставляя дрожать. Все тело болит и ломит - словно после болезни. Некоторое время она разглядывает свою наставницу. Серый гаун небрежно сполз с плеча, оголяя часть спины.
Взгляд видит на гладкой коже сеточку из старых белесых шрамов. Если бы не они, со спины Бхагра выглядела бы не старше матери. На шее, сбоку, несколько таких же белесых росчерков. Любопытство всегда тянуло спросить у наставницы о происхождении этих шрамов, но каждый раз замирала и вопрос до сих пор остался невысказанным. Больше подобного она ни у кого у племени не видела. Бусы из пестрых и казалось бы, несочетаемых бусин и ракушек, прячутся под верхним слоем ткани.Хазра хорошо их помнит.
Много раз, в отблесках небольшого костерка, она разглядывала шею наставницы. Здесь намешана целая куча всего - потёртый бисер, изначальный цвет которого уже нельзя определить; сложные фигурные прозрачные стеклянные капли; кости с многочисленными отверстиями. Большинство девушке незнакомо, а часть значений и символики Бхагра рассказала в процессе обучения.
Сейчас глаз различает в этой массе нечто инородное, но знакомое. Взгляд зацепился за потертую и блеклую обсидиановую бусину. Тело не слушается, но Хазра тихонько привстает, чтобы посмотреть поближе. Казалось вечность назад она разглядывала точно такие же.
Тихое движение развеяло чуткий сон жрицы.
— Наконец-то ты очнулась, — заключив Хазру в объятия, шепчет Бхагра.
Девочка жива, здорова и неуловимо пахнет Той стороной. Все серьезные разговоры жрица решает отложить - сейчас материнское сердце протестует против серьезных решений и желает одного: чтобы че'де была в безопасности.
***
Едва провалившись в беспокойную дрёму, Тралл просыпается от очередной встряски. Неделя, проведенная в море, лишь слегка дала привыкнуть молодому шаману к вечной качке. Сейчас нутро предательски скрутило, едва не отправив наружу огненного пойла, которого он сдавшись, пригубил в попытках согреться.
Сырость проникла теперь и сюда, под палубу, где тяжело поворачиваясь в тесных людских проходах, Орда стремилась навстречу неизведанному. Решение вождя в открытую не оспаривали, однако скептический настрой витал в воздухе. Кто мог ещё поверить в росказни сумасшедшего и в страхе ломануться на другой материк?
Тралл мог.
Стихии пришли на помощь и в момент сомнений едва не сбили юного шамана с ног. Повинуясь их совету и здравому смыслу, неведому остальным, он повел свой народ к берегам Калимдора. Но сейчас штормило не первый день, а духи были молчаливы и не отвечали на осторожные вопросы Тралла. Вера в свое решение, такая хрупкая, сейчас снова дала трещины.
Согнувшись почти вдвое (людские корабли не были предназначены для крупного и мощного тела орка) он, качаясь, вышел на палубу. Строптивая волна тотчас же накрыла и разбилась о мокрые доски, обдав ледяной влагой Тралла с ног до головы.
Дух воды, чем мы прогневили тебя?
Стихия снова оставила вопрос шамана без ответа. В далеке сверкнула молния, а спустя секунды у суетящихся на палубе орков заложило уши. К вождю, подскальзываясь на мокром дереве, подбежал Хорук. Сейчас он исполнял обязанности рулевого, и пока его друг и помощник яростно вцепился толстыми пальцами в механизм, едва не ломая его и не давя кораблю сбиться с курса, он кратко доложил о делах на судне.
— Сохрани нас предки, — подытожил рассказ орк, — Вождь, слишком непредсказуемая и сильная буря.
— Вижу, — хмуро отвечает Тралл.
Все ближе слышатся раскаты грома, а к беснующимся волнам присоединился дождь, который за считанные минуты разошелся до сильнейшего ливня. Гулкий топот перекликается с непогодой. Орки в спешке привязывают пожитки и бочки: все то, что не удалось загнать под палубу.
Внизу беспокойно ворочаются несколько волков - привыкшие к земной тверди, они плохо переживают качку, а нервное напряжение, передавшееся им от хозяев, совершенно не было оркам на руку. Непогода мешает рассмотреть другие людские суда. Оркам пришлось угнать много кораблей - чувство вины все ещё травило душу, не взирая на увещевания разума.
Тралл, по мере сил помогая и привязывая очередной тюк с нехитрым скарбом, хмуро ждал, когда буря войдёт в полную силу.
Мокрые, фыркающие от стекающей влаги орки наконец могли тихо сидеть под отсыревшим деревом и ждать.
Кто-то из старших затянул тихую песнь-обращение к предкам; её постепенно подхватили и остальные. Тралл слышал её, но в этот раз она была не грозной, а просящей - орки лишь хотели по-настоящему обрести свой новый дом.
Для этого им нужно переплыть южное море.
Едва тяжёлые веки сомкнулись, сознание шамана взорвалось от чудовищного грохота. Чутье подсказывало, что это трещала одна из мачт. Вылетев обратно под струи дождя, Тралл убеждается в своей правоте: сейчас, опасно креня тяжёлое судно, большая часть фок-мачты болталась на мокром парусе. Плохо разбираясь в морском деле, шаман тихо поблагодарил предков за то, что в книгах, которые приносила Тарета, были справочники по судостроению и навигации. Если бы не вовремя сложенный парус - орки уже кормили бы рыб...
Отдав приказы, Тралл наблюдал как один из орков ловко перерубает снасти, который мешают сломанной части упасть в море. Досадно, даже вышедшая их строя мачта могла здорово пригодиться потом, когда шторм утихнет и настанет время латать потери. Тяжёлый парус с едва слышным за шумом моря мокрым шлепком падает на палубу, поднимая кучу брызг. Быстро, в несколько рук свернув мокрую ткань, они споро фиксируют её с помощью уже ненужного такелажа.
Ветер принес новости с других судов - у них дела обстояли даже хуже. Вышедшая из строя одна из трёх мачт - ничто по сравнению с подтекающим трюмом и десятка хороших воинов, которых просто смыло за борт. Бесславная смерть...
Тяжёлая ночь так и не дала молодому вождю уснуть, каждый раз всё сильнее подбрасывая потрёпанный штормом корабль, едва тот прикрывал тяжёлые веки.
Измотанные долгой напряжённой ночью, наутро орки хмуро ожидали распоряжений вождя.
Даже несведущему в кораблях Хорук шепнул вождю, мол, в таком состоянии они не доживут не то что до Калимдора, а до ближайшей твердой кочки. Мысленно согласившись с доводами друга, Тралл обратил мольбу к Земле, моля подсказать, где орки смогут подлатать корабли и оскудневшие припасы.
Присутствие стихии наполнило сердце шамана радостью. Неподалеку есть крупный архипелаг, полный ресурсами и что немаловажно, деревом. Теперь, когда есть курс, он коротко сообщил новости Хоруку, под чьи громкие вопли корабль медленно поменял курс.
Спустя пару часов, когда утренний туман рассеялся, орки радостными воплями встретили появление зелёных островов.
"Наконец-то будет небольшая передышка для всех", — подумал Тралл.
Как же он ошибался.
