***
Вот и на этот раз, переждав полуденный зной, мы выдвинулись вперед. Но едва мы прошли немного вперед, как раздался пронзительный свист и, поднимая клубы пыли, из-за барханов выскочил передовой отряд. — Тревога!!! — заорал я. — Перестроение! Первая и вторая рота — к бою! Услышав меня, Шарль достал из сумки рог и затрубил в него. В ответ ему раздался барабанный бой. Маршировавшие во главе колонны роты спешно перестраивались из походного порядка в боевой. Раздались команды офицеров. — Зажечь фитили! Быстрее, сучьи дети! — Пикинеры к бою! — Стрелки вперед и на фланги! — Заряжай! Место для засады было хорошим. Дорога петляла между холмами, видимость была ограниченной, а склоны холмов были занесены сыпучим песком. Подниматься вверх будет очень непросто. Разведчики не успели доложить о противнике, как он показался. На барханах появилось около сотни странных фигур, замотанных в бинты, между ними мелькали редкие мамоно-скорпионы и пустынные ламии, почти сливавшиеся цветом чешуи с песком. А за ними встала необычная монстродева, отдаленно напомнившая волчицу, но отличавшаяся от них, как архиепископ отличается от деревенского попа. Мамоно стояла, гордо расправив плечи, пустынный ветер трепал её черные волосы и ярко-синие шаровары, золотые украшения блестели на солнце, а в правой лапе она держала странный посох с весами, тоже, судя по блеску, золотой. — Дерзкие нарушители, осмелившиеся вторгнуться в границы священных владений Такаришессат, падите ниц или будете наказаны за свою дерзость! А голос у неё сильный… Окинув нас надменным взглядом, она, видимо сочтя молчание за отказ, подняла посох и громко крикнула: — В атаку! Мамоно мумии с криками бросились вниз по склону бархана, ламии и гиртаблилу последовали за ними. — Всего-то… — И всё? — А что вас так много?! Лескатийцы не оценили количество противников и встретили их насмешками, которые впрочем, стихли, едва я поднял руку. Фирра спрыгнула и отбежала назад, Франциск загарцевал, чувствуя бой. — Ждать! С торжествующими воплями пустынные мамоно бежали на нас, мумии были в основном безоружными, но некоторые держали в руках копья. — Ждать! Ждать! Па-ли! Шеренга аркебузиров окуталась белым пороховым дымом, и едва стрелки из первой шеренги бросились назад, как тут же выстрела вторая. По толпе мамоно словно ударило плетью, десятки мумий попадали с ног и покатились вниз по склону, рухнуло несколько ламий. Раздались стоны раненых и крики ненависти. — Пи-ки к бою! — рявкнул я. Пикинеры разом опустили пики и встретили волну атакующих дружными ударами. И опять на песок повалились мамоно. Несколько сильных ламий, орудуя глефами, раздвинули пики, проломились вперед, вслед за ними ринулась одна скорпионша и… их в упор встретили залпом аркебуз из глубины строя. Другие роты уже подходили к нам, обоз наоборот отходил в тыл, собираясь в круг для лучшей обороны. Через пару минут мамоно начали откатываться назад, не выдерживая столкновения, солдаты засвистели им вслед. — Стоять на месте! — крикнул я. — Стрелки вперед! И тут же слева и справа от дороги поднялся дружный рев, а в воздухе послышался странный шелест. Удивившись, я поднял голову и увидел летящие вниз стрелы. На вершинах занесенных песком холмов появились сотни мамоно и люди. И это были не только не особо умные мумии, а суккубы, пустынные ламии, волчицы, гули, скорпионы и люди. И большинство с луками в руках. Волчица на вершине бархана подняв посох резко опустила его вниз. — Па-ли!!! Мою команду подхватили капитаны и сержанты, и между холмами загуляло эхо залпа аркебуз. — Перестроение! Растерянности не было. Пикинеры вставали по обе стороны от дороги, аркебузиры стреляли, перезаряжались и стреляли. Промежутки между ротами заняли наши монстродевы, а суккубы взлетели вверх и подняли ветер, сбивавший стрелы в стороны. — Огонь по готовности! Несколько стрел просвистели возле меня. Франциск недовольно всхрапнул. А на склонах десятки людей и монстродев падали от огня стрелков. От таких потерь они быстро заколебались, не выдержали и вразнобой ломанулись вниз по склону в атаку. Волчица что-то возмущенно закричала, замахала посохом, но её никто не услышал — шум битвы перекричать было невозможно. В ряде мест сильным монстродевам удалось сломать пики и прорваться к солдатам, но они быстро выхватывали топоры или короткие мечи и рубились в тесной схватке. А сзади продолжали стрелять аркебузиры. Саламандры и ящерицы бились в самой гуще, Шарль командовал в середине, а Шармаль в самом хвосте, у самого обоза. Среди клубов пыли и порохового дыма я увидел и Нефари, бьющую хвостом гулей. Казалось, что еще немного и монстродевы дрогнут, но тут волчица преподнесла еще один сюрприз, прямо из песка — как раз там, где должны были пробежать мои солдаты, вздумай я контратаковать — выскочили десятки мумий. И еще несколько сотен появилось из-за бархана, и вся это толпа ломанулась вниз. — Отлично, — я усмехнулся и спрыгнул с Франциска. Цвайхандер я оставил висеть в ножнах на Франциске. Вместо него я достал кошкодер, лезвие которого уже отливало темно-фиолетовым, и стал пробиваться вперед. Волна мумий быстро прорвалась сквозь огонь стрелков, перепрыгивая через тела павших соратниц, они с разбегу налетели на стену пик. — Бей их!!! — заорали сержанты. Мумии давили как обезумевшие, как… как ожившие мертвецы. Они наваливались на пики, намертво вцеплялись в них и гнули к песку. Древки пик ломались, пикинеры выпускали их из рук, а мумии давили еще сильнее, врываясь в прорехи. И… — Кошачья свалка!!! — заорал я, перекрикивая гул битвы. — Бросай пики и вперед!!! Я прорвался впервый ряд и с размаха рубанул по мумии, от плеча до живота. И тут же выдернул клинок, чтобы ударить по следующей. — Дави их! Дави! И дрогнувшие было лескатийцы ответили мне дружным ревом пополам с руганью и богохульствами. Похватав короткие мечи, топоры и даже длинные ножи, они ломанулись вперед и схлестнулись с мумиями в тесной схватке, в которой павшие не сразу могут свалиться под ноги — места нет. Мумии напирали, но и лескатийцы не сдавались. Где-то позади бил барабан и гремели выстрелы аркебуз, справа и слева товарищи, а впереди — враг. Сотни мумий, пытавшихся добраться до нас… И мы выдержали! А вот они нет. Сначала дрогнули на левом фланге, потом прогнулись в центре, а затем побежали назад и по всей линии. Лескатийцы взорвались восторженными воплями и кинулись было в погоню, но я это дело сразу пресек. — Назад! Подобрать пики! Строй! Стрелки вперед! А сам бросился назад, оценить обстановку, а оценивать уже было нечего — пустынные мамоно повсеместно бежали. Но крутые склоны холмов сейчас играли против них, монстродевы поневоле замедлялись, оскальзывались на осыпавшемся песке и падали. А им в спины били стрелки и летели дротики. Обернувшись назад, я увидел что волчица, поджав уши, подавлено смотрит на поле боя. Почему-то в этот момент мне захотелось ее утешить. План ведь был хорош — отвлечь внимание, засыпать стрелами смешавшуюся толпу, а затем навалиться основными силами. Но вот войска подкачали. Сразу видно — обычное ополчение. Назад смогли уйти лишь немногие из нападавших. Остальные остались лежать на раскаленном песке. Впрочем, как выяснилось чуть позже, наши потери оказались тоже хорошими. Две с половиной сотни минимум до заката оказались небоеспособными. Выставив охранение, я приказал остальным солдатам и обозникам собирать мамоно и приковывать их цепями к телегам. В разгар работы ко мне подошел Шарль. -Неплохо вышло, — заметил он. — Ни одного пропавшего или убитого, а в старой Лескатии я бы сказал, что такого быть не могло после подобной засады. -Так ведь мамоно не убивают же никого? — заметил я. -Ну да, не убивают. Они просто устраивают налет, разбивают, хватают, кого успевают и убегают. И вот был у тебя полк, а тут раз — и только половина осталась. А тут красота… -Да, только вот еще одна такая победа и у нас кандалы закончатся. Да и куда всех этих мумий девать — я не представляю… кому они вообще нужны? Шарль пожал плечами. Я тоже почесал затылок. И ведь не бросишь тут на песке. Если помрут — так это мы считай их и убили, а если очнуться — в спину ударят. Ладно, потом разберемся.***
В этот день дальше пройти не удалось. Сражение, а затем сбор трофеев и возня с пленными отняли много сил, поэтому до заката мы прошли всего пару километров, чтобы найти удобное место для лагеря. Ночью караульные видели пустынных мамоно, которые кружили вокруг, но подойти ближе они не решились. Зато на следующий день маршировать стало легче. Воздух посвежел, пески сначала сменились сухой степью, а потом и вовсе зелеными лугами и деревьями. Даже солнце словно бы не так сильно пекло. А потом мы увидели лежавший рядом с голубым озером небольшой город, утопавший в яркой зелени садов. В его центре возвышался прекрасный белоснежный дворец, окруженный невысокой, декоративной стеной. Других укреплений не было. — Вот он, оазис Та-Кессер, владения надменной фараонши Такаришессат, — прошипела Нефари, подползая ближе. Её муж стоял чуть позади. — Она сильна и одной лишь магией может разбить ваше войско, но только дайте мне пробиться через стражу анубисов и я все сделаю. Апофис в предвкушении облизнула губы. А я взглянул на город, подозвал к себе капитанов и отдал приказы. Войско быстро перестраивалось из походного порядка в боевой. Обоз на всякий случай укрылся за рощей. Приподнявшись в стременах, я обвел взглядом лескатийцев, ждущих моего приказа и отдал самый любимый приказ всех ландскнехтов: — В городе вино и бабы! Три дня гуляем! Интерлюдия. Где-то в пустыне. В полдень все живое в пустыне прячется и жизнь замирает. Над раскаленными песками дрожит горячее марево, ослепительно белое солнце словно стремится выжечь все в этом мире, и даже ветер не приносит облегчения. Инер еще утром отцепил от пояса меч и бросил его где-то между двух барханов. Через час он выбросил остатки снаряжения, оставив себе лишь сухари и вяленое мясо. А к обеду он окончательно отстал от своей группы. Какое-то время он, поднимаясь на очередной бархан, видел впереди спины товарищей, но потом исчезли и они. Вокруг осталось лишь солнце, невероятно синее небо и песок. А ведь поначалу все шло прекрасно, не считая пары атак песчаных червей. Тогда страшные монстры, внезапно выныривавшие из песка и хватавшие пастью человека, пугали Инера до смерти, а теперь он завидовал тем, кто стал их добычей. Они умерли быстро. Не зная толком дороги, армия Ордена под командованием Роя Гарта еще и попала под налетевшую песчаную бурю. Всё вокруг замело песком, палатки порвало, а часть лошадей пала от удушливой жары. Вскоре стало ясно, что никто не знает куда идти. Примерное направление представляли все — на юг или на восток. На юге была родная провинция Варония, на востоке лежали хоть и дикие, но не такие засушливые земли. Но без карт и проводников никто не мог найти среди тысяч одинаковых барханов дорогу к ближайшему оазису или колодцу. А вода быстро закончилась… Перебравшись через очередной бархан, Инер потерял равновесие и упал на живот, съехав вниз вместе с песком. Какое-то время парень просто лежал на горячем песке, чувствуя, что уже нет сил подняться. Услышав рядом хлопанье крыльев, Инер подумал: «Что за птицы могут жить в этом проклятом Верховной месте?» Приоткрыв глаза, он увидел белую птицу с голой шеей с любопытством разглядывавшую его. «Интересно, чем она тут питается? — подумал Инер. — И почему сидит возле меня?» Кое-как приподнявшись, Инер с трудом встал на ноги и побрел дальше, не очень-то понимая, куда идет и зачем. Птица с разочарованием посмотрела ему вслед, но улетать не стала. Опыт и инстинкты ей подсказывали, что далеко этот человек уже не уйдет. Вскоре после того как закончилась вода, в армии вспыхнул бунт и войско разделилось на несколько частей, и каждая побрела в ту сторону, какую считала правильной. Большинство пошло на юг, часть отправилась на восток, и лишь небольшая часть во главе с Роем Гартом продолжила идти вглубь пустыни. Новобранец Инер, для которого это был первый поход, не посмел присоединиться к мятежникам, ведь дома священник часто рассказывал на проповедях, какие муки ожидают мятежников и дезертиров. Но уже на следующий день силы оставили парня и он отстал от отряда. Через час Инер опять споткнулся и упал. На возмущенные крики птиц, хлопавших крыльями и прыгавших по песку вокруг, он не обратил внимания, потому что уже толком ничего и не видел вокруг себя. — Гарн… Гарн, это ты… — кое-как хрипло проговорил Инер, узнав товарища с которым вместе попал в армию Ордена. Инер опустился на колени с обезображенным стервятниками телом товарища и несколько минут пытался его разбудить. — Вставай… Гарн… нам надо идти… если нас примут за дезертиров… нас повесят и тогда… Верховная… Верховная… Гарн… Сильный приступ тошноты заставил Инера согнуться пополам. Мучительные спазмы сотрясали его тело, но из пустого желудка и пересохшего рта не вышло ни капли. От солнца и жары голова Инера раскалывалась и он уже ничего не соображал. Встав на ноги, он пошел в обратную сторону и даже не понял этого. Впрочем, всего через полсотни шагов, он вновь упал. И на этот раз ему повезло, ну или Верховная наконец-то обратила на него свое внимание. Инер потерял сознание до того, как стервятники начали рвать его тело на части…***
В полдень все живое в пустыне прячется и жизнь замирает. Однако на этих смуглых женщин правила пустыни, казалось, не распространялись. Высокие, сильные и выносливые, смуглые от палящего солнца, черноглазые и черноволосые, они работали, несмотря на невыносимый зной. Одни натягивали шатры посреди барханов, другие открывали порталы к крупным оазисам, третьи носились по пескам, собирая людей… — Еще одна группа! Пять миль на северо-восток! Там не меньше сотни людей! Молодая гарпия в белой тунике буквально рухнула на раскаленный песок. Две суккубы тут же затащили её в тень и дали воды. Третья же крикнула отдыхавшим поблизости пустынным кентаврицам: — Пять миль на северо-восток! Не меньше сотни людей. — Ясно! Быстрее, сестры! Похватав с земли меха с водой, кентаврицы моментально помчались в нужном направлении, поднимая клубы пыли. Чуть в стороне, в палатках лежали спасенные люди. Безжалостные воины Ордена сейчас не смогли бы обидеть и мухи, многие из них бредили от жара и обезвоживания. Некоторых даже пришлось привязывать к койкам, потому что они все время порывались встать и куда-то идти. Суккубы, несколько ламий и анубисы метались между ними, не зная кому первому надо оказывать помощь. А между палатками шла беловолосая женщина в коротком синем платье и легких туфлях — наряд довольно неуместный для пустыни. На её прекрасном, бесстрастном лице не отражалось ни одной эмоции, но те, кто хорошо её знал — спешили уйти с её дороги. В отличие от Друэллы, Иласса, тринадцатая дочь Повелительницы демонов, не стремилась осчастливить весь мир. Она выбрала другой путь, более долгий и трудоемкий. Заняв пустынные земли, где избегали жить даже самые выносливые создания, Иласса начала создавать там собственное демоническое царство, шаг за шагом превращая бесплодные пустоши в цветущую страну. Такая работа требовала особых качеств — терпения, выдержки, трудолюбия и даже хладнокровия. И всеми этими качествами Иласса обладала в полной мере, в отличие от некоторых сестер. Но одна вещь неизменно ломала всю её выдержку и приводила спокойную лилим в бешенство — напрасная гибель людей. — Где эта тварь… — Госпожа… — Где он… — Госпожа! Ваша милость! Он… Подойдя к Рою Гарту, наслаждавшемуся прохладой в тени шатра, Иласса схватила его за шиворот и рывком вздернула на ноги. Бывший генерал испуганно захрипел, несколько раз дернулся и бессильно обмяк в стальной хватке лилим, дрожа от ужаса и не в силах отвести взгляд от красных глаз Илассы. — Не будь ты уже женат, я бы приказала тебя повесить, — процедила Иласса и рывком откинула его от себя. Мантикора, подобравшая в песках Роя Гарта и тут же женившая его на себе, чтобы спасти от обезвоживания, медленно и осторожно затащила его за свою спину. — Больше тысячи человек! Больше тысячи!!! И все они погибли по твоей вине! Рой Гарт что-то заскулил, пытаясь оправдаться, но его жена на всякий случай заткнула ему рот лапой. Иласса отвернулась и пошла подальше, боясь, что не справиться с собой. Узнав от разведчиков, что крупная армия Ордена вторглась в пустыню, Иласса тяжело вздохнула, но не испугалась. Воевать она не любила, с её точки зрения война всегда была лишь напрасной тратой ресурсов и времени, но воевать она умела не хуже Друэллы. Оценив размер армии, Иласса совершено спокойно ответила сестре, что справится сама. После чего собрала свои силы, набрала кучу незамужних монстродев и не спеша двинулась навстречу. Однако вместо войны пришлось экстренно разворачивать спасательную операцию. Попав в пыльную бурю и заблудившись, люди оказались без воды вдали от источников воды и каких-либо навыков жизни в пустыне. Найденных людей незамужние монстродевы тут же брали себе в мужья, чтобы спасти их вливанием демонической энергии. Кого-то удавалось вернуть к жизни и без столь радикальных мер. Но, несмотря на все старания подчиненных Илассы, многих людей они нашли уже мертвыми. И все, что мамоно могли для них сделать, так это похоронить. Когда вести о столь бесславном окончании похода дошли до Ордена, то Роя Гарта объявили предателем и заочно приговорили к смертной казни. Но, как это не парадоксально в конечном итоге Рой Гарт сыграл на руку Ордену. Интерлюдия. Баронство Ольсар Командовала захватом Ольсара демонесса Алэрри. Инструктаж был недолгим, так как за баронством давно следили и все ключевые фигуры держались под контролем. Получив приказы, первая группа выдвинулась вперед. Расправив крылья, Элара взлетела одной из первых. Вслед за ней в небо поднимались темные воины Сальвариона, архи-дьяволицы из радикалок и ведьмочки шабаша. Остальные монстродевы только готовились к атаке. Элара оделась в крайне вызывающий наряд из черной, заговоренной кожи, подчёркивающий интимные места суккубы, а не скрывающий их. Впрочем, вместе с магическими татуировками и напоминавшими украшения магическими браслетами на руках и щиколотках, ожерельем и кольцам с сережками её наряд обеспечивал неплохую защиту. Было еще темно, лишь на востоке показалась бледная полоска рассвета. Летучие диверсанты быстро и незаметно приблизились к городку. Элара и остальные хорошо видели, поднимающиеся над городом защитные магические купола из святой энергии и паутину сторожевых заклинаний. Ставили магическую защиту города настоящие мастера из Ордена, но её давно не проверяли, так что ведьмочки Шабаша легко проделали в ней проходы. Первым делом Элара направилась к дому капитана городской стражи, её прикрывали демонесса Инория и архи-дьяволица Риса. Тихо опустившись на карниз, Элара вытянула из волос шпильку и ловко вскрыла закрытое окно на чердаке. Их цели тихо спали в спальне на втором этаже, дети и несколько слуг ночевали рядом, а на чердаке, прямо под окном сладко дремала юная горничная, недавно нанятая в дом. Элара беззвучно опустилась на пол рядом и жестами отдала приказы спутницам. Демонесса достала из сумки плотно закрытую бутылку, содержимое которой улыбалось всем окружающим. Элара нагнулась над девушкой и нежно провела пальцем по её губам, та улыбнулась. Ей снилось, что она целует возлюбленного. Инория открыла бутылку, и по комнате сразу разнеся густой, сладкий запах, а содержимое забулькало, пытаясь выбраться наружу. Демонесса поднесла горлышко к губам горничной и та, не успев проснуться, выпила захватывающее зелье. Элара тут же зажала рот девушке, не давая ей закричать. Горничная испуганно забилась, замычала, но зелье уже растворяло её внутренности, превращая девушку в слизеноску. Через пару минут новая монстродева уже готова была накинуться на первого попавшегося мужчину. — Иди и сделай его своим мужем, — напутствовала её Элара. Слизеноска быстро последовала её совету. Капитан стражи, проснувшись, дернулся, но закричать не смог. Его бывшая служанка закрыла ему рот поцелуем, а вязкая слизь цепко держала его за руки и ноги. Рядом барахталась, пытаясь избавиться от вездесущей слизи его жена. Капитан с трудом смог освободить одну руку и наощупь найти кинжал, лежавший рядом с постелью. — Отправляйся к демонам! Он без колебаний всадил кинжал в шею служанке, но та этого и не заметила. Её новому телу сталь была не страшна…***
Примерно тоже самое происходило в домах остальных стражников и умелых воинов. Почти все из них просыпались в объятиях обращённых жен, служанок и соседок, а некоторым повезло понравиться суккубам, демонессам или ведьмочкам. В караульном помещении возле городских ворот плавал розоватый туман и раздавался дружный мужской храп. На дозорных башнях стражников оглушали, околдовывали и связывали. Несколько архи-дьяволиц не удержались и прямо на месте, стянув с жертв штаны, начали насиловать их, за что позже получили строгие выговоры. Главный маг города успел проснуться и схватиться за посох, стоявший у кровати. Этим посохом он с размаху заехал по лбу розоволосой ведьмочке. — Ай! Братик дерется! — девчонка плюхнулась на попу и от боли и обиды разревелась. — А мы его сейчас накажем… — Прочь, монстровы отродья! — взревел седовласый маг, выбрасывая в двух других ведьмочек огненный шар. Но ведьмочки погасили огнешар и в ответ запустили в него стрелы манны, пробивая защиту мага и вливая в него демоническую энергию. Пожилой маг удивлено выпучил глаза и уставился вниз, ночная рубашка никак не скрывала эрекцию, которой маг не видел уже много-много лет. — Ну-ка девочки, на раз-два-три! — Раз! — Два! — Три! Не успевший опомниться маг, увидел, что стремительно уменьшается. С его головы упал ночной колпак, открывая наливающиеся цветом волосы, морщины на его лице разглаживались, борода втягивалась обратно, а вскоре и ночная рубашка соскользнула вниз и маг с изумлением понял, что стал одного роста с ведьмочками, окружившими его. — Что вы наделали?! Зачем?! — Тихо, братик, теперь тебя никто не обидит. — Брати-ик! Мы потратили много манны, ты должен помочь нам её восстановить! — Не бойся, нам никто не помешает… — Нет! На помо… Заклинание тишины, запечатавшее комнату, оборвало его вопль, так что магу никто помочь не мог.***
Следующей целью Элары было несколько воительниц, живших неподалеку от замка барона. На одну из них, пока она спала, надели шлем щупалец. Проснувшись, воительница забилась, смогла вытащить из-под подушки нож и отрезать несколько щупалец, но остальные скрутили её руки, оплели все тело и проникли под одежду. Через несколько секунд из комнаты доносились лишь хлюпающие звуки и слабое женское мычание. А вот со второй воительницей вышло сложнее. Она мучилась бессонницей и, увидев вторженцев, не раздумывая бросилась в бой. Метательный нож вонзился в плечо мелкой Рисе, Инория едва успела отбить дагой удар шпаги и поспешно ретировалась за спину Элары. — Ангельские сиськи… — выругалась Элара. Чтобы не втягиваться в долгую схватку, суккуба ударила магией, но на шее воительницы вспыхнул защитный амулет, рассеяв заклинание суккубы. Тогда Элара сорвала с уха особую сережку и превратила её в шпагу. Сталь зазвенела, ударившись о демоническое серебро. Воительница молчала, берегла дыхание и дралась уверенно, а вот Элара ругалась и дерзила, пытаясь вывести соперницу из равновесия. Но бой закончился, когда Инория ворвалась в комнату через окно и сразу метнула дагу в воительницу. Женщина выругалась сквозь зубы, тут же выдернула дагу, но рана уже была нанесена. Духовная энергия выливалась из её тела, ослабляя воительницу и вскоре Элара отбила шпагу соперницы в сторону и вонзила свою прямо в сердце. — Тихо сестра, тихо, — прошептала Элара, перед тем как жадно поцеловать пленницу в губы. Воительница замычала, её руки заметались, еще чтобы схватить что-нибудь, но Инория не зевала, а схватила её за запястья и сжала. Раздался треск ткани, залечившая рану, Риса проскользнула вниз и припала ртом к нижним губам женщины. Через пару минут воительница, уже не способная сопротивляться, извивалась от ласк трех монстродев.***
Прямо на площади постелили мягкие матрас и на них устроились девятихвостая йокоМарита со своим мужем. Распушив прекрасные лисьи хвосты, Марита уселась на мужа и начала активно двигать бедрами, пока тот ласкал руками её грудь и живот. И с первым же оргазмом лисицы её хвосты выбросили во все стороны волну демонической энергии. Жители города еще спали, когда их затронула демоническая энергия. Они беспокойно заворочались во сне, юношам и девушкам стали сниться необычно яркие эротические сны и многие из них проснувшись, со стыдом увидели мокрые следы на нижнем белье и постели. Однако не только они почувствовали демоническую энергию. На некоторых домах тревожно засветились охранные амулеты, сработала тревога в храме Верховной богини, замке барона и на сторожевых башнях. Но это уже не могло сыграть никакой роли… В распахнутые настежь городские ворота широким потоком врывались голодные монстродевы. Все спешили, имеющие крылья перелетали через городские стены, некоторые бежали прямо по крышам домов, ведь все знали, что городок маленький, а значит, мужчин на всех не хватит. Ни о какой тишине и тактичности речи уже не шло. Двери выламывали, окна разбивали. Не успевших проснуться мужчин насиловали прямо в их постелях, тех, кто успел вскочить и броситься к оружию — сначала обезоруживали, а потом насиловали. Люди метались в панике. Кто-то пытался запираться дома, кто-то прятался под кроватями и шкафах, но тщетно. Монстродевы по запаху духовной энергии находили мужчин и прямо на месте принимались их насиловать. Крики ужаса сменялись, стонами одурманенных людей и руганью монстродев, дерущихся за последних мужчин на улице. Другие мамоно поступали умнее и заранее договаривались о совместных действиях. И пока одни ловили мужиков на всех, остальные отгоняли других монстродев. Особенно отличились, конечно же, темные эльфийки, которые как всегда брали людей с запасом. — Зачем вам столько?! — орала взбешенная арахна, у которой вырвали мужика прямо из лап. — Это наша улица! Пошла прочь, паучиха! — Нет, пустите! Это мой муж! Женщину, пытавшуюся остановить темных эльфиек, без долгих церемоний ударили саблями из демонического серебра и отбросили в сторону. Та же участь ждала матерей, пытавшихся отбить детей… — Мамочка! Мама!!! — Не ори! — разозлившаяся эльфийка достала плетку и наотмашь хлестнула по ребенку. — Отойди от моего сына, проклятая тварь!!! Схватив ухват, женщина с криком бросилась на эльфиек, но те молниеносно выхватили луки и всадили в неё несколько усыпляющих стрел. Бедная мать из последних сил бросила взгляд на сына, которого запихивали в закрытую повозку, и провалилась в тяжелый сон. А вокруг сплошь и рядом случались мелкие трагедии мелких людей. Разбивались семьи, происходили чудовищные с точки зрения людей кровосмесительные связи. Одурманенные демонической энергией дочери накидывались на отцов и братьев, матери насиловали сыновей. В ужасе от предстоящей судьбы люди бросались из окон на мостовую, кто-то стрелялся из пистолетов, а другие успевали упасть на меч или шпагу. Монстродевы, посокрушавшись над глупостью «упрямцев» шли дальше. Времени было мало, а мужиков еще меньше. Кто опоздает так и останется незамужней. Церковь продержалась недолго. Её залили демонической энергией, а потом в неё ворвалась девушка-мотылек, раскидывая пыльцу со своих крыльев, и прямо под строгим ликом Верховной богини прихожане устроили оргию, к которой с азартом присоединились монстродевы.***
Замок барона ждала особая участь. Замком, впрочем, это было сложно назвать — трехэтажный донжон, несколько пристроек и небольшая стена вокруг. Захватывали его лично демонессы и архи-дьяволицы из верхушки Армии радикалов и, разумеется, стража замка не смогла оказать серьезного сопротивления. Старого барона разбудили и прямо в исподнем притащили в рабочий кабинет. Алэрри нависла над ним, обдав тяжелым запахом духов, и провела по лысине коготками. — Почему вы напали… так подло, без предупреждения, без ультиматума… зачем? — Затем? Что вы, глупые людишки, ничего другого и не заслуживаете, — в глазах Алэрри мелькнуло что-то страшное. — Подло? Без предупреждения? А разве люди предупреждают муравьев, когда собираются снести муравейник и построить на его месте дом? — Вы… мы не муравьи! Мы будем бороться! В ответ раздался издевательский смех. — Бороться они собрались, ой не могу… — Алэрри утерла выступившую слезу. — Вот что. Подписывай. По знаку демонессы перед бароном положили договор на бумаге, уже подписанный Франциской, и всунули ему в руку перо. — Что это? — Договор о добровольном присоединении вольного баронства Ольсар к Лескатии. Барон молча прочитал текст договор и медленно поднял голову. Перо в руке сломалось. — Вы издеваетесь, монстры?! Добровольное?! — взревел он, пытаясь вскочить с места. — Ну, вы же можете отказаться, — пожала плечами Алэрри. — Введите её. — Что… В зал ввели невысокую, чуть полноватую девушку в разорванной шелковой ночнушке. — Папа! — Что вы хотите? — прорычал барон. — Если вы подпишете договор, мы не станем обращать вашу дочь в суккубу или демонессу, а отпустим её. Даю слово. — Я не верю вам! — Хорошо, вот контракт, магический. Я не смогу его нарушить. Барон несколько раз перечитал текст контракта, потом посмотрел на перепуганную дочь и бросил взгляд в окно, из-за которого доносились крики людей. Опустив голову, он сгорбился и, не говоря ни слова, подписал сначала магический контракт, а потом и договор. — Отпустите мою дочь, — хрипло сказал он, — вы обещали. — Отпустите её, — тут же распорядилась Алэрри. — Отец! — Нет! Беги, пока эти твари не передумали! Бросив взгляд на отца, девушка бросилась к дверям, распахнула их и… влетела в темно-фиолетовую студенистую массу. Вскрикнув от отвращения, она дернулась было обратно, но темная слизь удержала её и начала обволакивать все её тело, растворяя остатки одежды. — Вы обещали мне!!! — Магический контракт нельзя нарушить, — улыбаясь и глядя на барона ледяными глазами, произнесла Алэрри. — Видите? Я жива и здорова. И контракт цел. А значит, он не нарушен. — Вы обманули меня!!! — Обманули? Да как ты смеешь?! — демонесса вскипела в праведном гневе. — Мы обещали отпустить твою дочь и отпустили её! Уговора охранять её от слизей не было! Постарев на глазах, барон осел в кресле. Сильной темной слизи потребовалось всего несколько минут, чтобы превратить его дочь в свое подобие. Бросив на него презрительные взгляды, демонессы и архи-дьяволицы вышли из комнаты, закрыв за собой двери. Когда через полчаса любопытная монстродева, бродившая по замку, сломала дверь и заглянула внутрь, барон уже висел в петле.***
Когда солнце встало все баронство Ольсар уже принадлежало монстродевам. Они охраняли вход в город, наводили порядок после ночного веселья и хозяйничали в домах. К обеду ошарашенные люди начали просыпаться и приходить в себя, пытаясь разобраться в том, что с ними произошло и как дальше жить? Некоторые пытались убежать из города, но их останавливали патрули и отправляли обратно. Самых настырных разворачивали караульные на воротах, парочку мужиков, переживших ночь, поймали арахны и замотали в плотные коконы. Местами в городе вспыхивали ссоры и конфликты. Далеко не все мужчины легко приняли то, что они теперь женаты, и далеко не все законные жены согласились потесниться. Но в целом в городе царила удивительно спокойная и умиротворенная атмосфера. Разом забылись старые конфликты. И вот уже две сварливые соседки, за полжизни не сказавшие друг дружке и трех добрых слов, весело обсуждали необходимость радикальной смены гардероба — одна за ночь стала ламией, а вторая суккубой. Старый седой мельник, помолодевший за ночь на тридцать лет, весело хохоча, обнимал сразу двух молодых жен. Больные проказой из приюта на окраине снимали бинты и улыбались, разглядывая свои отражения в зеркале, не в силах поверить своему счастью. Жена кузнеца, известная всему городу за тяжелый нрав и ревнивый характер, сама уговаривала мужа приютить сиротку, обратившуюся ночью в кикимору, дескать, третья жена ему не помешает. Кузнец чесал затылок, разглядывая трех прекрасных монстродев, и ломал голову, как ему теперь прокормить сразу трех жен? Дочь жадного богатого купца, жившая в затворничестве из-за прихотей отца, веселилась с подругами гарпиями, паря над городком. Старики молодели, следы ожогов и старые шрамы исчезали, тяжелые болезни проходили. Люди радовались новым сильным и красивым телам. О заветах и запретах Верховной богини многие уже благополучно забыли. Хотя, что говорить о людях, если местный священник целовался с темной жрицей прямо у входа в церковь?***
По улице шла молодая суккуба. Из одежды и обуви на ней были лишь обрывки ночной рубашки на плечах, но она на это не обращала внимания. Суету вокруг она тоже не видела. Несколько раз её окликали знакомые, но девушка на них не отреагировала. Идя по улице с мертвым взглядом, она вспоминала ночь… Проснувшись, Рика не могла понять, где находится и что происходит. Только что она целовала жениха, а тот делал то, на что никогда не осмеливался — ласкал её грудь. Протерев глаза, девушка поняла, что это был просто сон, её жених уехал по делам на юг и вернуться должен был только через неделю. В комнате было тихо и спокойно, а вот за окном был странный шум. Встав с постели, Рика со стыдом заметила мокрое пятно на ночной рубашке и с удивлением поняла, что возбуждена до предела. Её рука неосознанно тянулась к груди, погладить набухшие соски, а… — Рика! Одевайся! Быстро! В комнату ворвался отец и осекся, со странным выражением глядя на дочь. — Рика… — Папа… что происходит… И прежде чем отец успел ответить, Рика набросилась на него, жадно целуя в губы. Так, как никогда не целовала жениха… Дальнейшее она помнила смутно… то отец лежит на спине, прямо на полу… то она уже лежит животом на подоконнике и радостно кричит на улицу, что любит папу… рядом мелькали какие-то странные фигуры, то радовавшиеся за неё, то сокрушавшиеся что «мужика забрали»… потом опять пол… постель… на голове вдруг появились рога, а за спиной крылья… отрос хвост, но и это её не удивило… Лишь днем Рика пришла в себя и в ужасе выскочила из дома, осознав, что произошло. Проходя мимо лавки, в которой торговали зеркалами, Рика остановилась и посмотрела на себя. Несколько минут она тупо пялилась на свое отражение, а потом с криком бросилась бежать. Пролетела несколько улиц, свернула в какую-то подворотню, запнулась и упала, расшибив коленки в кровь. — Я монстр… я… это я во всем виновата… Рядом валялся на камнях чей-то меч. Какой-то горожанин пытался защититься, но монстродева просто вырвала у него из рук «опасную железяку». Медленно взяв в руки меч, Рика уперла рукоять в землю, прижалась горлом к лезвию, зажмурилась и тихо прошептав: «Прости, папа…» — Ты чего это удумала?! Меч резким ударом выбили в сторону, а Рику за шкирку вздернули вверх. — Совсем сдурела, дурочка?! Это же стальной меч, а не из серебра! Им порезаться можно! Рика стояла и слушала, не понимая, что несет незнакомка, в вызывающем кожаном наряде. А та вдруг осеклась и внимательно всмотрелась в её лицо. — Ты что? Ты с ума сошла?! Что случилось? Рика долго молчала, но Элара упрямо её расспрашивала, пока, наконец, все не услышала. — И только? — несколько удивившись, спросила Элара. — Ну, я тоже пыталась к отцу приставать, пока меня мать из дома не выгнала, как и всех моих сестер, поэтому пришлось в поисках мужа уходить на юг. Ну а ты чего переживаешь так? Вы же с отцом всего лишь вдвоем жили, а значит соперницы у тебя нет. Я ведь правильно понимаю? — Да что ты несешь вообще?! Он же мой отец! Родной! А я… я… я… это мерзко! Не выдержав, Рика опять разрыдалась. А Элара закусила губу, вспомнив, что у людей отношение к инцесту совсем не такое, как у мамоно. — Пойдем, я знаю, кто тебе поможет. — Мне уже никто не поможет… — Извини сестра, это для твоего же блага… Элара сплела короткое заклинание и одурманенная Рика покорно пошла за суккубой. Это был первый масштабный захват города, в котором участвовала Элара, до этого она занималась разведкой, да налетами на деревни. Поэтому Элара не сразу поняла, зачем надо патрулировать город, и какие такие «проблемные случаи» могут произойти. Один из пунктов по «примирению» располагался в лавке аптекаря. Снаружи дежурили сильные демонессы. Увидев Элару и одурманенную Рику, одна из демонесс открыла дверь и сказала: — Заводи внутрь. Внутри Элара увидела пару демонесс, удерживающих молодого парня и мозгохлестку. — Отпустите, твари! Я не сдамся!!! — Тихо, упрямец, тихо… Иллитида обняла его за плечи и оплела щупальцами его голову. Парень забился, но обмяк, едва щупальца проскользнули в его уши. Его глаза закатились, он несколько раз судорожно дернулся, а потом на его лице расплылась блаженная улыбка, а на штанах мокрое пятно. Процедура длилась еще несколько минут и все это время парень блаженно постанывал. — Лина… милая моя… я иду к тебе. Демонессы отпустили парня, и тот сразу же побежал к своей жене. — А с этой что? Элара коротко пересказала историю Рики. — Людишки… вечно из-за таких мелочей переживают. Ничего, это лечится. Одурманенную Рику усадили на стул и иллитидка оплела щупальцами её голову, промывая ей мозги точно также, как только что сделала это с парнем. Через пару минут Рика уже была уверена, что всю жизнь любила родного отца и мечтала, чтобы он был её любовником. Элара смотрела на все это дело со смешанными чувствами. С одной стороны она прекрасно понимала, что лучше так, чем всю жизнь испытывать муки стыда. Но в этом было что-то неправильное, что-то глубоко противное тем принципам отказа от насилия над людьми, которые провозгласила Повелительница демонов. Недаром она сама относилась к иллитидкам с неприязнью, а те ей никогда не подчинялись. Даже было непонятно, каким образом радикалки уговорили некоторых из них присоединиться к армии?***
Вечером в город вступила сама Друэлла. Стоя на украшенной золотом и перьями диковинных птиц колеснице запряженной четверкой белоснежных пегасов, Четвертая дочь Повелительницы демонов поражала всех своим величием и красотой. Белоснежная туника из струящийся ткани ниспадала до колен, руки оплетали диковинные золотые браслеты, рога казались короной, а белые крылья за спиной — мантией. Стоя в своем истинном облике, Друэлла улыбалась жителям Ольсара и приветственно махала рукой. Позади колесницы маршировали прекрасные девы из полка мушкетеров, и шли знаменосцы, несущие знамена Друэллы, штандарты Армии радикалов и флаги покоренных стран. Жители города восторженными криками приветствовали Друэллу. Каждый из них рвался поблагодарить её за счастье, которое та принесла им. Вместе с другими стояла и счастливая Рика, держа за руку отца, который тоже побывал на приеме в «центре примирения». Восхищенно глядя на Друэллу, Рика внезапно встретилась с неё взгляд и та, улыбнулась и едва заметно кивнула девушек. На мгновение застыв от восторга, Рика забыла как дышать. Но тут в задних ряда зрителей началась какая-то суматоха. Женщина решительно прорывалась вперед и закричала: «Верните мне сына, твари!!!». Но её моментально окружили демонессы, зажали ей рот и оттащили в сторону, где уже стояла наготове мозгохлестка. — Сын… верните мне сына… — Тихо… твой сын счастлив… с ним все хорошо… — Мой сын счастлив… — прошептала женщина, обмякая в хватке иллитидки. Друэлла недоуменно обернулась, она услышала какой-то шум, но из-за приветственных криков толпы не разобрала, что именно кричала женщина. — Что это было? — Не беспокойтесь, ваша милость, некоторые новообращенные слишком не сдержанны в проявлении своих чувств к вам. — Понятно, — улыбнулась Друэлла. В замке барона Друэллу встречала заплаканная Алэрри. Едва лилим сошла с колесницы, как демонесса упала перед ней на колени. — Простите меня госпожа, я не уследила за ним! — Что случилось, Алэрри… — Барон… этот дурак… он так переживал, что из-за его упрямства и веры в Лжебогиню его люди так долго страдали что… я его пыталась успокоить… убеждала что в том не было его вины… но… но… он… Не выдержав, Алэрри залилась в рыданиях и Друэлле пришлось несколько минут успокаивать её, прежде чем она смогла рассказать о самоубийстве бывшего правителя города. Впрочем, о покойном бароне быстро забыли, надо было решать насущные задачи. Основные силы Лескатии разворачивались, готовясь к неизбежной контратаке Ордена. Она должна была последовать быстро, раньше, чем мамоно успеют заразить земли баронства демонической энергией. Часть войска выдвинулась вперед, в то время как другие полки скрыто заняли позиции чуть в стороне, чтобы ударить по флангам наступающих орденцев. И силы Ордена не заставили себя долго ждать. Уже к обеду гарпии, парившие высоко в небе, увидели золотистые искорки вдали — валькирии в доспехах, и клубы пыли на дороге. Впереди шла тяжелая рыцарская конница, а за ними полки латников, арбалетчиков и аркебузиров. Всего более тридцати тысяч человек, десять валькирий и несколько ангелов. Вся это мощь встала за рекой, напротив сил Лескатии и… начала окапываться. К изумлении стратегов Лескатии, Орден не стал нападать. На следующий день был готов укрепленный лагерь, солдаты копали рвы, рубили в лесу деревья для частокола и деревянных башен, а над всем этим делом поднимались купола святой энергии. А на следующий день пограничники сообщили, что еще в трех местах также появились силы Ордена, который просто встали рядом с границей и стали тщательно окапываться, готовясь к обороне. Даже самым чванливым радикалкам стало ясно, что они оказались в патовой ситуации. Все силы Лескатии и Армии радикалок оказались скованны у границы.