***
Мы по-прежнему стояли возле города Нерак и отдыхали, ожидая возможности пройти через портал. Пока что он, по личному распоряжению Илассы, работал в первую очередь для беженцев, которых переводили в другие части царства Илассы, не пострадавшие от войны, и для раненых, которых также раскидывали по разным городам. Своих раненых мы лечили в лагере, и в этом нам помогали две эльфийки целительницы. Через четыре дня после сражения в наш лагерь пришли суккубы, принесли несколько сундучков с золотом и сообщили, что Иласса больше не нуждается в наших услугах. Этому я ничуть не удивился — кому нужны наемники, когда война закончилась? Я тут же щедро вознаградил всех солдат и заодно приказал закупить в городе вина, мяса и устроить скромный праздник для войска. Скромный — это значит, лагерь не покидать, безобразия в городе не устраивать, соседей по военному лагерю не пугать. Но… на шум, запах вина и мужиков тут же потянулись свободные монстродевы, в том числе и амазонки, выжившие в сражении. — Видимо у нас скоро появится легкая кавалерия, — прокомментировал Шарль, глядя на то, как неженатые ландскнехты смотрят на амазонок, одетых как язычники из Нового света. Я оставил Таис и Шармаль следить за порядком в лагере, а сам пошел в город. Шарля звал с собой, но тот отказался. А в Нераке было пусто и тихо. Большинство жителей еще не вернулись в город, так что работала всего одна ресторация в центре, да и в той никого не было. Хозяева — длинноногая, красивая, смуглая суккуба и её муж — мне обрадовались, пожаловавшись, что из-за войны остались без клиентов. Ну, я их обрадовал. Они принесли мне меню — странную книжицу, в которой на дорогой бумаге были отпечатаны названия блюд и их стоимость. А я посмотрел на картинки и бросил: — Мне всю первую страницу, половину второй и пива. Это для начала. И, чтобы никто не сомневался в моей платежеспособности, я тут же бросил на поднос горсть золотых монет. Но не успели мне принести первое блюдо, как ко мне пожаловала гостья. — Собираешься пить в одиночестве? — спросила Мари, подходя ко мне. Она была все в том же легком платье, но на этот раз с небольшой сумкой на ремне, переброшенной через плечо. — Составишь компанию? — И никаких — ваша светлость? — чуть улыбнувшись, спросила лилим. — Контракт закончился, и здесь кабак, а не смотр, — я пожал плечами. — Хорошо. Мари сама взяла стул и села напротив меня. — Госпожа! Для нас ваш визит большая честь! — тут же воскликнула суккуба, выглянувшая в зал. Мари едва заметно поморщилась и крикнула: — Мясо и вина, да побольше. — Не люблю вино, — проговорил я. — Я от него в тоску впадаю и начинаю выть, словно волк на луну. — А есть от чего тосковать? — поинтересовалась Мари, подаваясь вперед и подпирая подбородок рукой. Я опять пожал плечами. — Да как сказать… когда всю жизнь воюешь, и половина знакомых уже давно в аду чертей радует… мне тут все уши прожжужали как у вас тут все замечательно, а как я посмотрю на деле тут тоже дерьмо, что и в империи. — Это просто граница, — Мари покачала головой. — Там, куда экспедиции Ордена не доходят уже давно мирная жизнь налажена. — Мирная жизнь, — я криво усмехнулся. — Столько про неё слышал, но пока что видел только в Алмеции. — Ты с детства на войне? Я оторвал взгляд от кружки с пивом и посмотрел на Мари. В её темных глазах было… что-то странное. Не сочувствие, не жалость, а… понимание? — Почти, — ответил я. — Мне десять лет было, когда паписты разграбили наше поместье и сожгли его, убив моих родителей и старших братьев. Вскоре я прибился к банде саксонских ландскнехтов, сначала просто был на положении слуги, потом мне всучили пику и поставили в строй… Принесли еду. Много еды. Какие-то там деликатесы, разные морские гады, пустынные фрукты в меду, рыба, мясо, закуски… мы с Мари ели, пили и я кратко пересказывал ей свою жизнь. — Монстры? Страшные? — я рассмеялся и покачал головой. — Пушки, бьющие картечью в упор — это страшно. Испанская терция напротив тебя — это страшно. Рейтары, которые гонятся за тобой, — это страшно. А ваши мамоно… — я махнул рукой, расплескав пиво на пол. — Бабье травоядное… Вот когда я в Шварцвальде нахцерера увидел… вот там монстр как монстр был… — Мама рассказывала мне о том, какая жизнь была раньше, — Мари задумчиво водила тонким пальцем по ободку бокала с темно-рубиновым вином. — Суккубы выпивали силы людей досуха, слизи ловили и переваривали их заживо, мантикоры, оборотни, ламии… для всех люди были лишь пищей. Но мать с отцом все изменили. Они хотели, чтобы война закончилась, чтобы люди и монстры перестали убивать друг друга… Я хмыкнул. — У нас тоже один священник ходил и призывал всех христиан помириться, перестать убивать друг друга и начать жить в мире. — И что с ним стало? — Не знаю, — я пожал плечами. — Вроде в какой-то деревне его крестьяне прирезали из-за пары башмаков, а может врали. — Вот и у нас… мамоно не могут убивать людей, но люди не перестали убивать мамоно. — Жители Туманного перевала с вами бы не согласились. Мужа одной енотки убили красные шапки. Мари поморщилась, как от лимона. — Это… это дикари. По возможности мы с ними боремся, так что мест подобных Туманному перевалу все меньше. Если бы еще противостояние Ордену не отнимало бы у нас столько сил, то весь мир бы был похож на Алмецию. Люди и монстры стали бы, наконец, жить в мире, не пытаясь навязать свои взгляды другим. — Мечты… — Я, Иласса и другие наши сестры неустанно работаем, чтобы эти мечты стали реальностью. Я не стал спорить. Хорошее пиво пьянило голову, а интересные закуски были хороши на вкус. Кроме нас с Мари в ресторации больше никого не было. — Что ты будешь делать дальше? — Искать новый заказ, — не раздумывая ответил я. — Ты ведь не любишь войну, Генрих. Я хмыкнул. — Я люблю звонкое золото и серебро, люблю хорошее пиво и крепкое вино, люблю хорошо поесть. А война… война это мое ремесло. И другим не владею. Может быть, когда-нибудь потом на старости лет куплю себе трактир у дороги, повешу меч на стену, да буду просто жить… — Старость тебе грозит очень нескоро, — заметила Мари, и объяснила. — Кошкодлаки живут столько же, сколько и люди, но вот анубисы гораздо дольше, а значит, и ты можешь прожить еще сотню лет, а может и две. — Иисус, Мария, Иосиф… — Ага, а если ты найдешь себе еще одну жену из высших мамоно, например драконицу, рю, ехидну, вампира или сильную суккубу, то смерть от старости тебе грозить не будет. — Ха, смерть от старости ландскнехтам и так не грозит! — я выпил пива и крикнул: — еще пива! После пива и вина мы плавно перешли на какую-то крепкую настойку с терпким ореховым вкусом, а разговор плавно вернулся к обсуждению сражения. В ресторацию, тем временем, забрела группа орчих. — Ну да, и что? — я пожал плечами. — Нас убивали, а мы убивали их. — Инкубы как и мамоно не могут убивать людей. — Чушь, — я поморщился. — Кто только это придумал? Да, когда мы брали тот оазис, то не было необходимости резать этих ваших мамоно. Ну а тут-то? У них оружие стальное и очень даже хотели убить нас! А нам что? Стоять и улыбаться им? Доннерветтер! — Но у тебя же весь полк был вооружен демоническим серебром! — Ну и что? А в бою оно стало нормальным, — я пожал плечами. — Значит, на то была воля Божья. Мари покачала головой. — Но так не бывает. — Как же не бывает, если было? Я раньше думал, что девственниц в таких количествах не бывает, а тут в какую незамужнюю мамоно не плюнь — дева! — Суккубы драные! Мы с Мари синхронно повернулись. Уже изрядно выпившие орчихи наезжали на хозяйку заведения. — Вечно вы мужиков голыми сиськами завлекаете! Нет бы как все настоящие мамоно, дубинкой по голове бац и тащи мужика в пещеру! — Уважаемые, вы нам мешаете, — повысив голос, сказала Мари. — О! Еще одна суккубочка! Тоже только и можешь, что сиськами мужиков завлекать?! Орчихи развернулись и, покачиваясь от выпитого, пошли в нашу сторону, рисуясь и разминая кулаки. Одна из них рыгнула и смачно сплюнула на пол. — Я сейчас позову стражу, — пролепетала перепуганная хозяйка. — Не надо стражу, мы просто поговорим с девочками на улице, — Мари встала и сняла с ног туфли. — Генрих, тебе не стоит вмешиваться. Тут просто некоторые не понимают разницу между своей деревней и приличным городом. — Доннерветтер! Пили значит вместе, а веселиться без меня?! Я встал, отбросив стул назад, залпом выпил стакан настойки и пошел вслед за Мари на улицу.***
Фирра, надувшись и раздраженно дергая хвостом, сверлила меня недовольным взглядом. А Таис, сложив руки на груди, смотрела на меня, как император на полковника, который привел на смотр какой-то пьяный сброд без доспехов, оружия и малейших представлений о войне. — Хорошо погулял? — холодно спросила Таис. Я поморщился, и так голова раскалывается, так еще и эти… — Иди… своими обязанностями занимайся! — Этим и занимаюсь! Что это за поведение? Ты должен подавать пример подчиненным! — Я … Ик! … и подаю… когда ландскнехт гуляет после боя… Ик!.. ему и Рейн по колено, и Альпы по пояс. Поднявшись с постели, я подошел к зеркалу и поморщился. Под левым глазом расплылся здоровый фингал… кто это меня так? Вроде та, с косой длинной… — Зачем было бить стражу?! Вот зачем?! Они же пришли разнимать вашу драку! — Нехрен… ох… шайсен… лезть было… подумаешь, размяться немного решили… — А дальше! — Что дальше? — я прошел по палатке, ища хоть что-то спиртное. — А ты ничего не помнишь?! — Не, кое- что помню… эта… как там её… Мари, отлично дерется! Я даже засмотрелся… — Ну, хорошо, стража вам помешала… и амазонки вам чем не угодили? — Не помню, — честно ответил я. — Вроде к ним Мари первой полезла, ну я за компанию пошел. — Фирра, это всегда так? — Да, — мрачно ответила кошка. — Привыкай. Таис закрыла лицо рукой. — На столе лежит письмо, пришло рано утром для тебя. Отпив вина прямо из бутылки, я взял конверт, сломал печать Йоко и достал короткое письмо: «Генрих фон Раушвильд, без промедления возвращайся в Алмецию. Тебя ждут добровольцы и новый контракт от влиятельных людей» — Отлично, — я аккуратно убрал письмо, выпил еще вина, и повернулся к Таис: — завтра утром выступаем! Интерлюдия. Дворец Илассы Иласса была не в духе. Груз новых проблем давил на нее, часть территории ее царства была фактически уничтожена, и пройдут годы, прежде чем получится ее восстановить. А беженцев надо было куда-то деть прямо сейчас. А еще надо было как-то договариваться с вассалами, недовольными слишком большими потерями, решать вопросы с чудовищным количеством раненых и искалеченных монстродев. В общем, Илассе было не до Генриха фон Раушвильда и его странностей. Но и совсем забыть про него она не могла и потому попросила Мари разобраться с этим. Но… в общем, во дворце Илассы повторилась примерно та же сцена, что и в палатке Генриха фон Раушвильда. — Все не жужжи, — поморщилась Мари, разворачивая на столе карту. — Я все выяснила, смотри… — Что это? — Это карта концентрации демонической и святой энергий на поле боя. Восстановлена по моим воспоминаниям, данным приборов с «Зари» и замерам на поле сражения после боя. — Хм… Иласса задумчиво провела пальцем по большому черному пятну на холме. Там стояла она лично. На другом конце карты наоборот была яркая белая полоса — войска Ордена. — А это… Иласса очертила ногтем ломаную линию от левого фланга ее войск к центру войск Ордена, место, где почти не было ни демонической энергии, ни святой. — Линия движения полка ландскнехтов. Генрих фон Раушвильд одинаково стер как все следы демонической энергии, так и святой. Осталась только элементальная магия, которой пользовались его мамоно. — А что потом? — Я была возле его лагеря, концентрация демонической энергии там выше нормы для твоего царства, Иласса, что вполне объяснимо учитывая количество… — Инкубов и их жен на ограниченной территории, — кивнула Иласса. — Получается что эффект был только во время сражения. — Да. И я проверила тот оазис — во время его захвата никого не убили. — Но во время сражения с войсками Ордена Генрих фон Раушвильд просто берет и превращает демоническое оружие в стальное, а его инкубы без тени сомнения рубят насмерть солдат Ордена. — Именно так, — кивнула Мари. — Как это возможно? Законы демонической энергии нельзя нарушить. Инкубы и мамоно не могут сознательно убивать. Удалить демоническую энергии невозможно, можно только вытеснить ее святой энергией. Мари лишь развела руками. — А он что? — А он даже не понимает, что сделал что-то особенное. Да, его удивило то, что демоническое оружие стало стальным, а потом опять вернулось в нормальное состояние, но и только. В то, что инкубы не могут убивать — он вообще не верит. И… — Мари поколебалась, но продолжила: — он рассказал о Туманном перевале. — Там дикие мамоно, — тяжело вздохнула Иласса. — До сих пор дикие мамоно… лучше бы радикалы ими занимались! Особенно красными шапками! — Ты с ними сталкивалась? — Да, мне пришлось их целыми племенами переселять на дикие острова. Лишь одно племя удалось цивилизовать. Но хватит о них, ты говоришь, что Генрих фон Раушвильд не понимает, что он сделал? — Да. Я уверена в том, что он не действовал сознательно, но это именно его рук дело. — Почему? — Драка, если бы она не произошла случайно — я бы сама её устроила, — призналась Мари. — Ты хотела посмотреть на него в драке. — Да. Когда он не хочет убивать — он ведет себя как обычный инкуб. В таком состоянии он не сможет никого убить. А еще он совершенно точно не из нашего мира. — Ты понимаешь, что это означает? — Да, — Мари взглянула на сестру. — Нам всем сильно повезло, что Генрих встретил Фирру, а не проповедников Ордена. Уйди он на ту сторону… — В такое везение я не верю, — покачала головой Иласса. — Тут что-то не то. Такие способности и он оказывается не где-нибудь еще, не в Зипангу, Туманном континенте, северных землях, а именно тут, в эпицентре войны. Мари кивнула, соглашаясь с Илассой. — И как он тебе? Как человек? На этот раз Мари долго думала перед тем как ответить. — Он воин, давно уставший от войны, но не знающий как жить без неё. Интерлюдия. Полевой лагерь Армии радикалов Даже в полевом лагере мамоно не собирались отказываться от роскоши и комфорта. Особенно это касалось высшего руководства Армии радикалок. В просторном шатре из плотного шелка пол устилали толстые ковры, а вокруг стола из черного дерева стояли мягкие кресла. На столе же служанки расставили золотые чаши, наполненные дорогим вином из Маккая, и самые изысканные закуски из всех демонических земель. Но старания поваров и служанок пошли прахом, никто даже не прикоснулся ни к вину, ни к закускам. Друэлла сидела во главе стола, прикрыв лицо рукой. Слева демонессы сжимали в руках плетки, хмурили брови и тяжело дышали, словно вот-вот бросятся в драку. С правой стороны Вильмарина Носкрим, Мерсея Даскорис и Ева Мистив наоборот сохраняли спокойствие, только сильная бледность выдавала их волнение. Все монстродевы сидели в мягких креслах, а и даже Мерсея, обвивавшая его хвостом. — Не ошибается лишь тот, кто ничего не делает! — рявкнула Алэрри. — Каждая наша ошибка — это тысячи жертв! — ответила Вильмарина. — Мы оставили Илассу без помощи! Из-за этого погибли тысячи мирных жителей! — Она сама отказалась и сообщила что справится без нас! — И что? Это была ловушка Ордена, и мы попались в нее! И что радикалы нам предлагают? Они предлагают продолжать дальше в том же духе! Чтобы мы вновь ошиблись! Да уж, не на руку ли Ордену вы работаете… Не успела Вильмарина договорить, как демонессы с криками вскочили с места. — Тихо! — рявкнула Друэлла. — Сядьте! А ты, Вильмарина, следи за словами. Обменявшись взглядами с Вильмариной, демонессы сели на место. — Я продолжу. Захват баронства Ольсар прошел с недопустимо высоким уровнем жертв! Зачем было избавляться от старого барона и его дочери? Алэрри от удивления раскрыла рот, Друэлла подняла голову и вопросительно посмотрела на Вильмарину. — Да что ты такое несешь… — Хватит! Я не дура, и прекрасно знаю, куда на самом деле пропали некоторые аристократы Лескатии включая членов моей семьи! Все мы это знаем! Но чем вам мешал старый барон? Вот только не начинайте, не надо! Не говорите, что вы просто по глупости оставили его без присмотра! А если у вас не было времени следить за ним, то, что мешало его усыпить, чтобы он не наделал глупостей? — А ведь действительно, — кивнула Друэлла. — Алэрри, почему ты оставила его без присмотра? — Ваша милость! Если я виновата, то я готова понести любое наказание! — Вот так всегда, сейчас она поплачет, бухнется на колени и пару волосинок вырвет, и ей все простят, — негромко произнесла Мерсея, разглядывая кончики ногтей. — Я… — Довольно! — Друэлла вскочила на ноги. — Я сказала — хватит! Алэрри тебя никто не обвиняет, у нас не трибунал, а совет! Но Падшей ради ответь на вопрос! — Мне нечего сказать! Барон повесился сам! Никто его в петлю не толкал! А его дочь жива! Она стала одной из нас. — Темной слизью, — с улыбкой поправила ее Ева. — Вы не сделали ее одной из вас, вы обратили ее в темную слизь. — А чем плохо быть слизью?! — Для нас ничем, а вот людей такая участь страшит. И вы это знаете. Когда вы это сделали на глазах у барона, то вы знали что, это толкнет на самоубийство. — Все, довольно! — устало сказала Друэлла. — Барона уже не вернуть, хватит об этом. Вильмарина, хватит, мы тебя поняли. Алэрри, твоя очередь. Демонесса бросила взгляд на Вильмарину, не обещавший той ничего хорошего, и начала. — Нам нужно провести еще одну операцию, лучшей целью будет вольный город Раккар. — Нет, — тут же вмешалась Вильмарина. — Нам не стоит вообще проводить активные операции. Тем более без подготовки! — Даже с баронством не все прошло гладко, а мы готовились заранее, — добавила Ева. — Я не закончила, — холодно ответила демонесса. — У нас больше тридцати тысяч незамужних монстродев. Мы обещали им мужей, но не предоставили их. А скоро зима и придется уходить на зимние квартиры! Также скоро подойдет срок выплаты по займам, а денег у нас нет. Нам нужна добыча! Нам нужны мужики, часть из которых мы продадим на ярмарках женихов! А иначе монстродевы побегут из нашей армии, и нам нечем будет отдавать долги! — А не надо было строить грандиозные планы, — едко парировала Ева Мистив. — Я против. У нас нет ни одной причины трогать Раккар. Алмеция уже недовольна нашими действиями. Если мы еще один город захватим у их границы, то велик риск войны на два фронта. — Не говоря о том, что война с Алмецией нанесет непоправимый ущерб нашей репутации, — добавила Вильмарина. Алэрри очень хотела ответить резко, но она сдержалась. — Риск велик, но если мы ничего не будем делать, то потеряем еще больше! Если мы просрочим платежи — то не сможем взять новые займы! А если мамоно решат, что в нашей армии нельзя получить мужа, то новых добровольцев не будет! Наша армия весь сезон сидела без дела, нам нужно хоть чем-то ее занять! По улыбке Вильмарины Алэрри поняла, что ошиблась, но сказанного было не вернуть. — У нас как раз есть несколько достойных дел! Давно пора устроить облаву на красных шапок на Туманном перевале, на острове Аргава сильное наводнение, они нуждаются в помощи. Иласса нуждается в добровольцах после удара Ордена, а еще… — Армия радикальной фракции — это не общество добрых дел! — А в своих агитках вы пишете как раз об этом, — невинно улыбнулась Вильмарина. — В любом случае Раккар — это хорошая цель. У них мало монстродев зато много церквей лжебогини. Люди там страдают! Они болеют и умирают, дети живут в нищете, а Вильмарина утверждает, что мы должны смотреть на это и ничего не делать?! — Не надо этого пафоса! Чтобы помочь детям — надо открыть приют, а не захватывать город! — Пафос?! Страдания несчастных сердец без любви, беды людей — это для тебя пафос?! — воскликнула демонесса Астария. — Мы должны принести им темную благодать! Мы должны раскрыть им глаза! — подержала её другая демонесса. — Как они могут попросить о помощи, когда их с детства обманывали?! — А где гарантия что завтра в Раккаре не начнут убивать монстродев?! — Довольно! — Вильмарина резко встала. — Я не собираюсь в этом участвовать. У рыцарей Сальвариона полно других дел! — Армия Лескатии также не станет в этом участвовать! — Мерсея поднялась на своем хвосте. От такого демарша демонессы на мгновение растерялись. — То есть это мятеж? Вы отказываетесь подчиняться госпоже Друэлле. — Некогда одной наивной девочке пообещали, что её освободят. И после этого эта наивная девочка посчитала себя среди соратниц, не среди новых повелителей. Она была не права? — Вильмарина чуть склонила голову к правому плечу, а её рука неосознанно легла на рукоять шпаги. — Рыцари Сальвариона не слуги! И даже сама Повелительница не смеет от нас ничего требовать! — Обойдемся и без них, — прошипела Алэрри. — Но армия Лескатии должна подчиняться приказам! — Да, — Мерсея кивнула, соглашаясь с демонессой. — Армия Лескатии должна выполнять приказы… приказы королевы Лескатии, Франциски Мистель Лескатье. И если она отдаст приказ рискнуть не только жизнями многих тысяч жителей королевства, но и жизнью нашего дорогого Эльта… Ева Мистив усмехнулась. Ни одна мамоно не станет рисковать жизнью мужа, но Франциска даже среди них выделялась своей паранойей. — Да ничего вашему Эльту не грозит! — воскликнула Элэрри. Крак! Кресло разлетелось в щепки, сжатое мощным хвостом Мерсеи. — Один раз он уже едва не погиб из-за вас!!! — хором заорали Вильмарина и Мерсея. Алэрри невольно отшатнулась назад. — Всё! Мы в этом участвовать не собираемся! Ваша милость, если это все, то мы пойдем. Друэлла, сжавшая правую руку в кулак, медленно кивнула: — Я вас не задерживаю. Вильмарина одернула плащ и вышла из палатки, следом за ней выползла Мерсея и вышла Ева Мистив. — Мы и без них справимся, — начала было Алэрри. — Нет. — Ваша милость? — Атаки на Раккар не будет, — отрезала Друэлла. — Вильмарина права, вы стали допускать слишком много ошибок! Раккар — это просто небольшой город, он не опасен, монстродев в нем не трогают, и он постепенно демонизируется естественным образом. А с нехваткой мужей и долгами вопрос решать мы будем другим образом! — Но… хорошо, ваша милость, как скажите. Скрипнув зубами, Алэрри поклонилась Друэлле, но та, уйдя в тяжелые раздумья, этого не заметила.