***
Что такое осада? Ну… в первую очередь это очень много нудной работы. И тут не важно с какой стороны крепостных стен вы сидите. Увы, я впервые за долгий срок отнесся к противнику с пренебрежением и поэтому третий штурм Раккара едва не стал последним. Друэлла дала нам три дня, и ровно на закате третьего дня его гонцы еще раз спросили, готовы ли мы сдать город (да, на этот раз речь уже шла именно о сдаче города) и, получив отказ, ушли. Через час после заката её армия пошла на штурм с трех сторон. Орда мамоно заполонила все пространство под стенами. На нас обрушился ливень стрел и заклинаний, а потом сразу в атаку пошли летающие монстродевы. Не успели мы опомниться, как к стенам приставили десятки штурмовых лестниц, забросили сотни веревок и плетенных из паутины арахн сетей. И мамоно полезли на штурм. И тут же выбили главные ворота и на этот раз остановить их у второй решетки не вышло. Мамоно о ней знали. Хорошо, что они уперлись в заранее приготовленные телеги с камнями, и это дало нам время на перегруппировку. События той ночи я помню обрывками, слишком уж много всего случилось. Мы бились, падали и бились опять. Обе стороны использовали исключительно не летальное оружие и магию, но зато дрались, что называется от души. В какой-то момент в бой пошли ополченцы, хотя для многих из них это ничем хорошим закончиться не могло. Около сотни мужчин пропало, их всех как добычу утащили мамоно. И еще столько же обратилось в инкубов. Но, не иначе как милостью Господа Бога нашего, нам удалось собраться и выбить мамоно из города. Так что сразу после этого я заставил всех работать, не покладая рук. Вместо импровизированных навесов, на всех башнях стали строить нормальные, оббитые металлом шатры. Дорого, конечно, но городской совет раскошелился. Ворота укрепляли баррикадами, у колодцев и складов с едой организовали круглосуточное дежурство. Городская стража непрерывно тренировалась и готовилась отражать следующий штурм на городских стенах. Лагерь Армии радикалов Настроение в лагере мамоно было подавленным. Алэрри уже сто раз успела пожалеть, что вообще тронула этот чертов Раккар. Проклятый Генрих не соврал и в самом деле отпустил половину пленных мамоно. Но как он это сделал!!! Алэрри душила злость, но она не могла не признать, что ход был красивым… Мамоно, вышедшие из города, рассказывали, что в Раккаре никто на самом деле не обижал монстродев. Более того, несколько мужчин сами добровольно выбрали себе жен из числа пленных радикалок и ландскнехты тут же отпустили их. А еще все знали о том, что Генрих предлагал отпустить всех за небольшой выкуп, но Друэлла и Алэрри отказали в этом! Все освобожденные пленные не просто отказались присоединиться к осаде, но еще и часть своих подруг увели из лагеря! А штурм… силы, которые были задействованы для захвата мелкого городка, раньше привлекались только для операций против крупных городов-крепостей Лескатии с тройными рядами стен. И их не хватило! Вошедшие в раж ландскнехты дрались с таким ожесточением, что повидавшие всякое темные рыцари были впечатлены. А еще выяснилось неприятное — никто не умел воевать против мамоно. Никому даже и в голову не приходила простая мысль, что вся Армия радикалов, все темные рыцари ни разу всерьез не дрались против монстродев! И после этого многие демонессы задумались о перспективах возможной войны против Алмеции… Очень помогала магия, благо ей защитникам города почти нечего было противопоставить. Но арсенал заклинаний был ограничен. Да ведьмочки могли взорвать башню… вместе со всеми, кто в ней находился. На это пойти никто не мог. В общем, когда в ход пошла магия анубисов, когда на узких улицах штурм захлебнулся, когда вошедшие в раж жены ландкснехтов кинулись в драку, и над городом загремел клич «Лескатия!», войско дрогнуло и откатилось назад. Тщетно Друэлла, Вильмарина и Алэрри пытались убедить всех, что еще немного и Раккар падет, монстродевы уже падали от усталости и не хотели сражаться. После этого Алэрри уже готова была плюнуть и на гордость, и просто уйти от Раккара, оставив этот городишко кому угодно, но тут закусило уже Друэллу. Она требовала захватить город, так что не оставалось ничего другого, как начинать планомерную осаду. Но почти треть всех собранных мамоно просто покинули лагерь, заявив, что они пришли в Армию радикалов за мужьями, а не для того, чтобы драться с другими мамоно. Друэлла хотела задействовать вместо ополчения профессиональные полки Лескатии, но проблема была в том, что большую часть армии Лескатии нельзя было убирать от южной границы. Так что от идеи ударить всеми силами пришлось отказаться сразу. Их просто не было. Пришлось брать город в осаду и готовиться к новому штурму.***
— Элара, я тебя не пойму, — нахмурилась Вильмарина. — Если тебя заинтересовал Генрих, то ты больше всех нас должна быть заинтересована в победе над ним. Надо победить его, взять в плен и сделать своим мужем, после чего выбить всю эту дурь из его головы, чтобы он стал нормальным инкубом. А учитывая его опыт, мы могли бы даже сделать его командиром отряда темных оруженосцев. — Нет, — твердо ответила Элара. — Я не стану сражаться против него. Это будет предательством. И я не могу помогать ему, потому что это тоже будет предательством. Вильмарина покрутила в руках перо и бросила его на стол. — Этот Генрих… сослать бы его куда-нибудь в Пандемониум… все как с ума сошли рядом с ним. Друэлла уперлась рогами в этот городишко, мамоно в Раккаре вместо того чтобы открыть ворота, мешают нам! Ты читала, что они ответили?! Сказали, что Раккар — это вольный город и никому не подчиняется! Что за бред?! Кому вообще нужен их городишко?! Друэлла приняла бы формальную сдачу города и больше никогда бы не посетила его! Элара тактично промолчала. После неудавшегося штурма была предпринята попытка сговориться с мамоно в Раккаре. — И ты еще тут… Можно подумать я хочу тут торчать вдали от Эльта?! Нужен мне этот город! Нужен мне этот Генрих! Катились бы они все к… ангелам на небеса! Выговорившись и успокоившись, Вильмарина махнула рукой на Элару. — Иди! Не буду я тебя привлекать, ты у нас тут не незаменимая. Тем более что ты так глупо подставилась и теперь тебя точно бесполезно подсылать к радикалкам. Свободна. Поклонившись Вильмарине, Элара ушла из её шатра. Она ожидала не такого ответа и в чем-то даже была обижена, но по крайне мере Вильмарина не стала заставлять её воевать против отряда Генриха.***
Холодный осенний дождь лил с самого утра. Завернувшись в плащ, я шел по городу, отвечая на приветствие редких встречных людей. Рыночная площадь пустовала, кто поедет в осажденный город с новыми товарами? Мамоно, конечно, не стали организовывать полную блокаду, но и без того, когда вокруг города столько скучающих радикально настроенных монстродев, то только другие мамоно рискнут ездить по дорогам рядом с ним. — Генрих, подожди! Обернувшись на крик сверху, я увидел летящую над домами Элару. Догнав меня, она ловко приземлилась рядом со мной, разбрызгав лужу блестящими черными сапожками. Увидев, что я задумчиво рассматриваю её, Элара покрутилась и, кокетливо наматывая черные волосы на палец, спросила: — Что? Нравится? Новый плащ вот купила. — Знаешь, обычно плащи нужны для того, чтобы скрывать тело… Плащ у Элары и в самом деле был красивый, из черной кожи и с вырезом под крылья на спине. Вот только он спускался лишь чуть ниже её талии и лишь немного прикрывал спину суккубы. А из другой одежды на ней как обычно было лишь непонятное и срамное нечто из черной кожи, прикрывающее лишь грудь и промежность. Да, выглядело интересно, но глядя на то, как по обнаженному телу Элары стекают струйки дождевой воды, меня передернуло от холода… Запахнувшись в свой плащ, я зашагал дальше. — Что? — воскликнула Элара, догоняя меня. — Тебе не нравится? — Мне смотреть на тебя холодно! И вообще, что ты делаешь в городе? Кто тебя опять пустил? — Я сама прилетела. Облака же, твои дозорные не видят ничего, — простодушно ответила Элара. Я посмотрел на серые тучи, низко нависшие над городом, и вздохнул. Действительно, какой смысл в стенах, когда противник умеет летать? — Да и не мерзнем мы! Я по снегу босиком могу ходить! Болтая таким образом, мы дошли до казармы городской стражи. Элара сразу принюхалась и мило зажмурилась. — Ой, как там слаадко…. Открыв дверь, я зашел внутрь и сразу поморщился от запаха и громких стонов. Недалеко от входа крупная орчиха удерживала ручищами худую голую демонессу на столе, а её муж уже работал над ней. — Тихо-тихо, будешь младшей женой, — успокаивала её орчиха. — Конктраааакт, ааа! Контракт же… ааах… как хорошо… — Вот, а то ты всё о бумажках своих думаешь… Громко вскрикнув, демонесса блаженно выдохнула и распласталась на столе. Её муж, здоровый двухметровый доппельзольднер, заправил штаны и подтянул пояс. Увидев меня, он поклонился и пробасил: — Мне бы еще парочку, а то это совсем худенькая. — Откормим, — нежно проворковала орчиха, поглаживая демонессу по голове. Элара, глядя на все это, задумчиво почесала рог. — Нет, ну вроде все счастливы, но как-то это странно, — изогнув бровь, сказала она. — Алэрри точно в ярости была бы, если бы это увидела. Таис сидела за столом чуть подальше. Рядом две её помощницы, суккуба и кикимора, вели записи. А перед ней стоял навытяжку капитан седьмой роты. — Да надо мной скоро мои солдаты смеяться будут! У некоторых уже три жены, а у меня всего одна! — А кто говорил, что все мамоно — похотливые твари? — холодным, как зимняя стужа, голосом поинтересовалась Таис. — Ну, так я же то про тех мамоно говорил! Про врагов наших! Да вы, что?! Я бы про вас такого и в жизни не сказал бы! Да сожри меня Верховная, если бы я про вас подумал так! — Угу. Верю. А еще больше поверю, если без возражений отстоишь положенные наряды. Вздохнув, капитан, пошел наружу, бросив на меня грустный взгляд. Решения профоса мог отменить только полковник или общее собрание офицеров, но собираться по такому поводу никто бы не стал, а я решения Таис никогда не отменял. — Сурово у вас тут, — прокомментировала Элара. — И что она тут делает? — спросила Таис, кивая на Элару. Я развел руками, мол, сам не понимаю. Наш разговор прервал особенно громкий вскрик, обернувшись, мы взглянули на крупную архану, прижимавшую к себе ландскнехта. Честно говоря, не понимаю я тех, кто добровольно выбирал себе в жены этих гигантских паучих. Нет, для полка то они полезны, я это особо подчеркнул, но я думал, что придется назначать «добровольцев», но нет. Настоящих добровольцев нашлось достаточно много. Элара с довольным видом зажмурилась, шумно втянула воздух и потянулась, привставая на носках. — А что это вы тут делаете такое хорошее? — Вербуем добровольцев в полк, — ответил я, садясь на стол Таис. — Надо же куда-то пристроить всех этих монстродев, раз их выкупать отказались. — То, что вы дарите им счастье — это правильно! Но требование выкупа — это неправильно! — возмутилась Элара. — Ага, а пленных мужчин, захваченных во время штурма, почему-то отказались отпустить в город… — Ну, — суккуба смутилась. — Не принято так… они стали добычей во время честной охоты за мужьями, и теперь жены должны распоряжаться их судьбой. — Вот и эти мамоно стали нашей честной добычей и теперь мы должны распоряжаться их судьбой. Элара задумчиво почесала рог, но видимо не нашла аргументов продолжать спор Решение завербовать пленных мамоно мне лично казалось простым и естественным. Наёмники постоянно так переходили от папистов к протестантам и обратно. Попал в плен, поскучал недельку другую, а потом контракт закончился, и ты спокойно подписываешь новый. А вот для моих офицеров это прозвучало странно… Но Таис всё вывернула наизнанку, негромко бросив: — Вы подумайте о том, что каждую ночь сможете трахать этих проклятых оккупанток Лескатии в прямом смысле и в любой угодной вам позе. Такой подход понравился всем, правда демонессы сопротивлялись, и поэтому их приходилось держать, пока они не переставали орать про контракт. А после им подносили наш обычный, типовой контракт о верной службе мужу и командиру полка. Дальше с ними работали уже наши монстродевы, убеждая, что выступить против бывших сестер по Армии радикалов — это правильно, ведь они тоже имеют право на счастье стать сначала пленницей, а потом и женой ландскнехта. Проблема была в том, что неженатых бойцов в полку у меня уже почти не осталось, а у некоторых уже было по две или три жены. И чем дальше, тем больше полк превращался в какой-то бабский сброд. При Таис, я, конечно, эти мысли держал при себе, а вот наедине с Шарлем как-то высказался. Он почесал подбородок и спросил: — А варианты? — Да никаких, в общем-то, нам нужны маги и летающие мамоно. Ну, или эти паучихи, чтобы ловить этих летающих в сети. Иначе следующий штурм мы можем и не выдержать. — Вот ведь… — Шарль тяжело вздохнул. — Лучше уж бабьим сбродом командовать, чем самому под какой-нибудь демонессой оказаться. С тобой-то хоть мы сами решаем, кого взять женой, а не они нас выбирают. Жаль только, что по-настоящему сильных магов среди пленных мамоно не оказалось.***
Ночью дождь усилился, поднялся ветер. Озябшие бойцы жались к горящим жаровням и чаще обычного прикладывались к флягам с вином. Раккар давно спал, и сквозь пелену дождя ни огонька не видно было. Закинув цвайхандер на плечо, я шел по стене, проверяя посты. Внутри башни было немного теплее, и сверху не лился дождь. Но сильные порывы ветра забрасывали воду в бойницы и сквозняки гуляли. — Всё спокойно! Я кивнул и подошел к жаровне, немного погреться. Мои бойцы растирали замершие руки и вполголоса ругали погоду. — Идем дальше, — приказал я. Кто-то вздохнул, но когда я обернулся, все сделали вид что это не они. Выйдя из башни, я поморщился от ветра, задувшего еще сильнее, его завывания заглушали даже наши шаги. И вообще всё вокруг скрылось во мраке, только огонек на следующей башне кое-как проглядывал сквозь пелену дождя. Солдаты вполголоса ругались и прятали лица от ветра. И я их прекрасно понимал, сам бы лучше лежал с Таис и Фиррой под одеялом… Огонек на башне моргнул. Раз, другой. Я вскинул руку, давай знак солдатам, но те ничего не увидели. Пришлось развернуться и пнуть их, чтобы заткнули глотки. Мы осторожно, вглядываясь во мрак и стараясь хоть что-нибудь услышать, двинулись дальше. И вот впереди появился темный силуэт, блеснула мокрая кожа, рога… Вспышка выстрела осветила на мгновение трех суккуб, разворачивающих веревочную лестницу. Одна упала, получив пулю. Две другие замерли. — Тревога!!! — заорал я. Засунув пистолет за пояс, я рванул вперед, перехватывая цвайхандер двумя руками. Да, хоть с ним ходить полночи по стене было неудобно, зато сейчас хрен кто меня остановит. Одна суккуба упала навзничь, последняя, заорав от страха, бросилась бежать от меня. Я в два шага догнал её и коротко, почти без замаха ударил по спине. От её плеча к лопаткам пролегла тонкая набухшая кровью царапина. В башне увидели меня и попробовали закрыть дверь, но я успел добежать и всунуть ногу. Догнавшие меня бойцы вцепились в неё и дернули на себя, и я первым ворвался внутрь. — Сестры! Они… Демонесса рухнула, хватаясь за горло. Вторая подняла руки, готовясь бросить в меня заклинание, но я успел первым и ударил прямо в ложбинку между двумя крупными темно-синими грудями. И опять лезвие цвайхандера оставило небольшую ранку на коже, но и только. Как сказала Таис, этот меч почему-то слишком медленно пропитывается демонической энергией. Остальные тоже продержались недолго, в тесноте помещения мне даже с места сходить не понадобилось, чтобы достать до всех. По стене к нам уже бежало подкрепление. А из города донеслись редкие выстрелы, звон колокола и крики «Тревога!». — Наверх! — я толкнул двоих бойцов к лестнице на вершину башни. — Остальные — зачистить стены и проверить следующую башню! Раздав приказы, я сам полез наверх и вовремя. Первого же ландскнехта скрутила своим хвостом ламия, неведомо как оказавшаяся на башне, а второго околдовала демонесса. В углу у стены лежали аккуратно сложенные караульные. — Еще один! — крикнула ламия, увидев меня. Я выстрелил и попал в голову демонессе. Ламия сильнее сжала хвостом отчаянно ругавшегося ландскнехта и поудобней перехватила в руках копье, с тревогой глядя на меня. — Ты осталась одна, бросай копье и сдавайся, — сказал я, несколько суккуб как раз пронеслись мимо нас, в панике улетая из города. — А крыльев у тебя нет. — Ни за что! — Да найдем мы тебе мужа, у нас ламий многие в полку любят. А вот это подействовала. Ламия замерла, голос её дрогнул. — А можно этого? — спросила она, показывая на того, кого уже держала хвостом. — Еще чего, разрази меня Верховная, — выругался ландскнехт. — Я уже женат и доволен! — Видишь? Так что отпускай его, бросай оружие и рассказывай, что вы тут хотели устроить, а не то… Договорить я не успел. На край башни приземлилась мокрая, голая, взъерошенная и очень злая гарпия. Окинув нас всех пылающим от гнева взглядом, она с размаху метнула дротик в спину ламии, а потом тут же еще один. Змеюка обмякла и с блаженной улыбкой потеряла сознание, а гарпия заорала: — Где еще эти твари?! Сами без мужиков и мне не дают с мужем время провести! Бросив на меня бешено-свирепый взгляд, гарпия прыгнула на ламию, лапой вытащила из неё дротики и быстро скрылась за пеленой дождя. Видимо, когда объявили тревогу, эта гарпия была немного неодета и чем-то занята… Пленных повязали и отправили к остальным, поднятые отряды прочесали город, выловили еще парочку диверсанток, не успевших убраться, и на этом всё закончилось. Ближе к утру, собрав доклады от офицеров и допросив пленных, план противника стал понятен. Под прикрытием непогоды занять несколько ключевых башен, затем проникнуть в город, атаковать казармы, склады и арсенал, чтобы поднять панику и суматоху, и воспользовавшись этим ворваться в город основными силами. — Могло бы, и сработать, — заметил Шарль. — Если бы командир не приказал усилить все посты, — добавила Шармаль. Я промолчал, по новой заряжая свои пистолеты. Они подумали, что я предугадываю планы противника, а я просто, увидев Элару, спокойно залетевшую в город, подумал, что также могут сделать и другие суккубы. — Найти всех солдат, у кого отказало оружие, и заставить… — я задумался. — Ладно, пусть Таис что-нибудь придумает. — Просто из-за дождя порох и фитили отсырели, — возразил Шарль. — Не думаю, что тут надо строго наказывать. — Ландскнехты делятся на два вида, — сказал я, пряча пистолеты под одеждой, — на тех, кого трахают монстродевы, и на тех, кто умеет держать порох сухим. А если бы радикалки захватили ворота и ворвались бы в город? С такими стрелками нас бы уже всех темные эльфийки в жопу трахали! Всех, сука, заставлю под дождем до посинения стрелять! Порох у них отсырел… Спорить со мной никто не стал.***
После рассвета дождь закончился, а вот ветер только усилился. Лужи покрылись коркой льда, горожане кутались в теплые плащи и старались на улицу не выходить. Патрульные передвигались легкой рысью и часто прикладывались к вину, но хоть не отлынивали и ладно. Реквизировав у местных шибко учёных грамотеев подзорную трубу, я с ухмылкой разглядывал лагерь мамоно. Да, они скрывались в лесу, но листва облетела, и теперь мы прямо с крепостных башен Раккара могли наблюдать за их делами. А сейчас вот мамоно на сильном ветру пытались поправить шатры да просушить намокшие вещи. — Смотрите. Мы сидим в городе, спим под крышей. Даже вот вы, — я осмотрел мерзнущих караульных. — Мерзнете, но сменитесь, а вас уже подогретое вино будет ждать в сухом и теплом доме. — А холодной ночью без мужа особенно горько, — улыбнулась крутившаяся рядом суккуба. — Верно, — кивнул я. — Так что выше нос, парни! Как только им надоест мерзнуть — сами свалят, а мы двойную премию за оборону города получим! В этом и заключается главная прелесть затяжной осады — осаждающим зачастую приходится гораздо хуже, чем осажденным. И даже толковые военачальники не всегда могут правильно организовать осаду и снабжение войск, уж на что испанцы хорошие вояки, так и то под Бредой вдоволь хлебнули всех удовольствий долгой осады. А этим до испанцев далеко…***
— Нет, ну ты представляешь? Меня они до утра держали в лагере! За шпионку приняли! Я покосился на Элару, вновь проникшую в город и возмущавшуюся за столом и промолчал. Действительно, с чего бы её такую хорошую, без конца летающую туда-сюда за шпионку приняли? — И что она тут делает? — спросила Таис, заходя в дом. — Я попросил хозяйку выделить ей койку где-нибудь в чулане, — коротко ответил я. — Половину шатров в лагере снесло ночной бурей, все вещи и спальники промокли, да и половина привезенных запасов провианта размокла, — радостно сообщила Элара. — Вот я и решила, что лучше буду в городе ночевать. — Гхм… — Таис от такой непосредственности почесала лапой ухо. — И ты еще удивляешься, что тебя за шпионку приняли… С лица Элары на миг пропало веселье, и она бросила на меня ироничный взгляд. — Только не говори, что ты сам всего этого не знал. Они же лагерь на виду поставили. — А почему так? — спросила Таис. — Только не говори, что у вас нет опыта, сколько лет вы уже с Орденом сражаетесь. — Опыт есть, но только не у этих, — спокойно ответила Элара. — Лагерь Вильмарины от бури не пострадал, потому что они поставили палатки в нужном месте и заранее их укрепили магией. И со стен вы его не увидите. Как только стало ясно, что осада затягивается, так рыцари сразу перенесли свой лагерь. Да и из Армии радикалов многие, кто имел опыт войны, сразу ушли, как поняли, что драться придется против других мамоно. Зато пришли темные эльфийки, а эти воевать умеют, а вот хозяйственными делами заниматься — нет. За них это всегда кто-то другой должен делать. Также как и демонессы. Они привыкли к тому, что лагеря разбивали и обеспечивали всем необходимым снабженцы из Лескатии. — Так значит, Лескатия все-таки не собирается участвовать в захвате Раккара? — спросил я. Вот тут вот Элара язык и прикусила-то. Поняла, что уже лишнее сболтнула, и тут же попыталась перевести разговор на другую тему. — В общем, так, Таис, — я отодвинул тарелку и встал из-за стола, — если уж эта блудница все равно тут ошивается, то пусть хоть у нас на глазах будет. — Ладно, — неохотно протянула Таис. — Ура! — воскликнула Элара и бросилась обнимать меня. — Куда! Брысь от хозяина-ня! — Фирра выскочила из засады и вцепилась в Элару, оттаскивая её в сторону. — Да отцепись ты от меня, кошка дурная! — Таис, помогай, надо выгнать эту блудницу! — Таис, успокой эту бешенную, а не то я за себя не ручаюсь! Под шумок я тихо ушел из дома.***
Ночь выдалась хорошая. Морозная и темная. Луна спряталась за тучами, Раккар уснул, затихло всё и в лагере мамоно. Я стоял на башне у ворот и пытался что-нибудь разглядеть сквозь темноту, но видел только редкие огоньки костров и магических светлячков. Яркая вспышка осветила лес, а следом донесся грохот взрыва. Сразу же над лагерем мамоно вспыхнул свет, раздались крики и стрельба. — Приготовиться! — скомандовал я. А пожар разгорался. Заготовленные деревянные лестницы горели ярким пламенем, пока мамоно метались вокруг, пытаясь их потушить. Зажигательные снаряды падали с неба на палатки, заготовленные дрова и на телеги. Мамоно развернули над лагерем большой магический щит, не понимая, откуда идет атака и, пытаясь защитить лагерь. Другие ударили в небо заклинаниями, но попали по своим же гарпиям. Но все же порядок навели быстро. Благодаря отсветам от пожаров, я увидел, как темные рыцари помчались в погоню за нашим отрядом. Послышалось хлопанье крыльев, гарпии и прикрывавшие их суккубы успешно вернулись в город. Секрет был в том, что к зажигательным снарядам привязали небольшие куски ткани, которые замедляли падение, поэтому, когда враги начали бить в небо магией — там уже никого не было, а снаряды все еще падали. — Целься! Мушкетеры прильнули к бойницам, от тлеющих фитилей шел приятный и знакомый запах… А вот и они. Наши бойцы спешно неслись к воротам, не оглядываясь на погоню, зная, что справиться с темными рыцарями в чистом поле они все равно не смогут. Ставка была на скорость. Кто первым успеет добраться до ворот. — Пали! Темная крепость осветилась вспышками выстрелов, и на скачущих темных рыцарей обрушился дождь пуль. — Смена! Целься! Пали! — Все вернулись! — Закрывай ворота! Быстрее! Вспыхнуло пламя, закрывавшее дорогу к воротам. Темные рыцари осаживали коней и, ругаясь, разворачивались назад. Пули на таком расстоянии не пробивали их доспехи, но доспехи то, как раз не все успели надеть. — Съели! Да? — Ну что же вы?! Куда пошли?! — Эй, идите и попробуйте мою большую дубинку на вкус! Орали со стены ландскнехты. Мамоно им отвечали: — Трусы мелкочленные! — За стенами прячетесь, а слабо в поле выйти?! — Место инкуба на кухне и в постели! — Что у вас за жены такие страшные, что вы от них на войну убежали?! Перебранка бойцов — традиция освященная веками. Днем все желающие могли посмотреть на то, как мамоно с унылым видом разбирают на дрова остатки сгоревших лестниц и телег.***
— Ну не могу я ни о ком другом думать! А он на меня даже и не смотрит! Ааа! Крикнув, Элара уткнулась носом в подушку и заколотила ногами по кровати. Таис с флегматичным видом сидела за столом, опустив подбородок на лапы, и виляла хвостом. — Сначала думала, что это просто… привлекательный он, а потом… — Элара невнятно пробурчала что-то в подушку. — Говори яснее, у меня хоть уши и большие, но твое бормотание не разберу. — Я говорю, я думала, что на войне отвлекусь, забуду о нем, да может кого другого встречу, а опять видела его и всё… — тяжело вздохнув, суккуба вновь уткнулась в подушку. — Хм… а чем, ты говоришь, занималась у Вильмарины? — В основном дальней разведкой и сбором информации, — ответила Элара. — Участвовала в боевых операциях как диверсантка, выводила беженцев с территории Ордена, следила за их войсками, проникала в города перед захватом и обезвреживала опасных противников. Пыталась следить за радикалками, но тут уже похвастаться нечем. А какое это имеет значение? Я и так к нему, и эдак, и одеваюсь, и кручусь, а он только вздыхает и глаза отводит… ну почему он такой? - зарывшись в подушку так, что только уши торчали, Элара вновь неразборчиво бормотала. — Вот как раз это значение и имеет, — задумчиво протянула Таис, взвешивая все за и против. — И ты ведь будешь претендовать на звание старшей жены… — Нет! — Элара мгновенно села на кровати, как пай-девочка, ноги вместе, руки на коленях, спина пряма, взгляд невинный. — Я твое место оспаривать не собираюсь. Ты ведь старше и сильнее меня. Неприкрытую лесть Таис пропустила мимо ушей. Она встала и прошлась по комнате. — Нет, прямо помогать тебе я не стану. Да и Генрих не поймет… но совет дам. Ты неправильно одеваешься. Хочешь, чтобы он на тебя посмотрел — одевайся правильно. Элара задумчиво посмотрела на Таис. Длинная юбка, закрывающая колени, верхняя рубашка с очень скромным вырезом и длинными рукавами. — Но… — Да, Генриху не нравится стиль суккубов. — Хорошо, я попробую, но… — задумчиво протянула Элара. — Но этого ведь мало будет. Генрих уже привык на меня не смотреть… Видя, что Элара опять начинает впадать в уныние, Таис тяжело вздохнула и сказала: — Ладно! Помогу я тебе… Восторженно пискнув, Элара кинулась обнимать и целовать Таис. — Не пищи! Везет тебе, что нам в полку разведки не хватает, а не то бы нашла, кому бы тебя спихнуть, чтобы глаза не мозолила… — добродушно проворчала Таис, обнимая суккубу. — Э! Я не согласна! — возмущенно завопила Фирра, врываясь в комнату. — Тихо, киса, рыбкой угощу. Элара ловко поймала кошку, скрутила и стала тискать и щекотать в разных местах.***
Осада пьянке не помеха. Забравшись в угол, мы с Шарлем пили крепкую настойку, заедая её почти черным мясом лескатийского кабана. Чертовы радикалки практически полностью перекрыли поставки продовольствия в город и при этом разрешили возить продукты из Лескатии. Я не сразу понял, в чем тут смысл, но потом мне объяснили — простые жители Раккара не могли есть подобную пищу, так как она демонизировала бы их. Ну а нам-то все равно уже. — Скажи, ты совсем не боишься того, что город падет? — вдруг спросил Шарль. — А что они нам сделают? — Ну… — Вот что? Мужиков местных перетрахают да всех баб в мамоно превратят, им понятно, это не понравится. Алмеция лишится важного торгового пути и Лескатия начнет на неё давить — это я тоже понимаю. Ну а нам-то что они могут сделать? Шарль покачал головой. — Ты не понимаешь… — Может быть, — я не стал спорить. — Но по мне так это все не война даже. Вот когда мы под тем городом бились… — Нерак? — Да. Вот там война как война была, всё поле телами завалили и если бы мы проиграли — наши головы на пики насадили бы. А тут… — я насмешливо фыркнул и выпил настойку. — Эй, кикимора! Нам еще настойки! Да не злись ты, я не помню, как тебя зовут! Шарль со мной не согласился, поэтому я еще один пример привел. — Это даже не осада. Нормальная осада — это постоянная бомбардировка, обстрелы днем и ночью, ложишься спать, а просыпаешься от того что на тебя крыша падает. Или еще веселее, когда начинается подземная война… — Подземная война? — Подкопы, — я мрачно вздохнул. — Хуже не придумаешь. Темнота, дышать нечем, нихрена не видно, развернуться невозможно. Драться можно только ножами или кинжалами. Успел увидеть противника, успел ему в шею клинок вогнать — будешь жить. Не успел — он тебе глотку вскроет. А еще лучше, когда какой-нибудь горящей гадости в туннель забросят. Тут вообще, рот зажимай и ползи как можешь. Успеешь выскочить на воздух — будешь жить, не успеешь — сдохнешь там. А не лезть в эти крысиные ходы нельзя. Потому что тогда те сволочи подведут подкоп под вас, заложат мину и взорвут. У нас так прямо на глазах один бастион взорвали. Почти сотня добрых бойцов разом к чертям на сковородку отправилась… А тут? Они даже город не обстреливают! Я выпил, закусил, подумал и добавил еще: — Вспомни вот хотя бы третий штурм — ни одного погибшего же! Шарль вынужден был согласиться со мной.***
Били в набат, а ребятня носилась по улицам восторженно-испугано крича: — Пожар! Пожар!!! Амбары горят! Огонь ревел, трещали балки, и лопалась черепица на крыше. — Еще воды! — Ведра! Становись цепочкой! Сбегающиеся люди передавали другу-другу ведра с водой, пытаясь потушить пламя. Несколько суккуб и демонесс начали кастовать заклинания, чтобы остановить ветер, раздувавший огонь, и не дать пламени перекинуться на соседние здания. На пожар сбегались и ландскнехты, присоединявшиеся к борцам с огнем. Раздался громкий треск, и крыша одного из складов рухнула. Люди отходили назад, не выдерживая жара, и лишь саламандры остались вблизи, продолжая тушить пожар. Городские склады, на которых всегда хранился большой запас продовольствия на случай голода из-за стихийного бедствия, пожара или осады города… — Кто там был? — спросил я. — Десяток из девятой роты. Имена можно будет узнать… — Да вон они лежат! В стороне на небольшой копне сена дрыхли девять ландскнехтов и три суккубы, заботливо укрытые тканью. От такого я сначала оторопел, но разгадка такого поведения нашлась очень быстро. В шее одной суккубы торчал короткий дротик. — Темные эльфийки, — сказала демонесса, рассмотрев его. — Их работа. Тихо пробрались в город, усыпили караул и подожгли склады… — То-то я смотрю, что пламя так быстро разгорелось, — кивнула другая. — И людей вынесли, а не оставили там? — удивился я. — А как иначе-то?! — изумились обе бывшие радикалки. — Кто бы оставил людей в здании, которое собираются сжечь?! С помощью магии собравшихся мамоно пожар удалось потушить достаточно быстро, но все зерно, мука, сухари и солонина к тому времени уже сгорели. В эту же ночь диверсантки проникли в небольшие склады и ледники купцов и хозяев рестораций, залив их запасы овощей, мяса и муки дурно пахнущей гадостью. Городской совет на утреннем заседании напоминал базарных бабок. Люди кричали, возмущались, спорили, но в итоге пришли к общему мнению: — Откроем личные закрома, будем кормить людей, начнем жрать эту их демоническую гадость, но город Друэлле не сдадим! Раккар вольный город! Но что-то мне подсказывало, что исход осады решится раньше, чем в городе закончатся чистые продукты.***
В осадном лагере мамоно было шумно. Уставшие, замерзшие монстродевы радостными возгласами приветствовали подкрепление — сводный отряд из Лескатии, еще три знамени темных рыцарей Сальвариона, и два клана темных эльфиек. Последних, впрочем, встречали с настороженностью. Слишком уж неоднозначная у них была репутация даже в Армии радикалов. — Ну, наконец-то, — негромко проговорила Друэлла, глядя на темных латников, темных мушкетеров и темных воинов. — Пора заканчивать этот фарс.