Ландскнехт

      Утром я проснулся от непонятного шума и грохота внизу. Таис ушла на службу, Фирра дрыхла в постели, а Элара должна была быть где-то внизу. Я встал с кровати, взял в руки пистолет и прислушался. Шум вновь повторился, но… на грабителей или диверсантов не похоже.       В одних штанах и с оружием в руках я спустился на первый этаж и выглянул на кухню. А там… мужчина со спущенными до колен штанам лежал на спине, а на нём скакала женщина в платье с подолом, разорванным до пояса. Мужчину я знал — он помогал тут по хозяйству, а вот женщина… Так как она сидела (вернее активно скакала на мужчине) спиной ко мне, то я не сразу узнал в ней Жаклин, хозяйку дома. И прямо на моих глазах с ней происходило что-то странное. На голове появились перья, ноги прямо на глазах изменялись и покрывались плотной ороговевшей кожей, напоминавшей лапы гарпий, а из поясницы рос перьевой хвост.       Но мужчина и женщина на это не обращали ни малейшего внимания. Жаклин хрипло дышала, запрокинув голову, а мужчина то мял руками её грудь, то хватал её за бедра, помогая двигаться.       — Так я и думала, что она кикиморой станет, но очень уж она активная для кикиморы, — хихикнула Элара, подкравшаяся сзади.       — Твоих рук дело?       — Моих?! — возмутилась суккуба. — Генрих, ты, сколько живешь в этом доме сразу с двумя женами? Ладно Фирра, ей сил не хватит на то, чтобы мышь демонической энергией пропитать, но Таис сильная мамоно! Каждый раз, когда ты занимался с ней сексом в этом доме, весь дом заливала демоническая энергия!       Я сконфуженно промолчал. Я уже знал в общих чертах как распространяется эта их непонятная энергия, но никогда не думал, что сам стану её источником.       — А ведь верно… значит моя вина…       — Почему вина? — удивилась Элара. — Посмотри на неё, она наконец-то счастлива. Рэн уже пару лет ходит к ней помогать по хозяйству и боится признаться в любви, потому что считает, что раз он не имеет собственного дома в городе, то его Жаклин примет за мошенника. А сама Жаклин влюблена в него и страдает от одиночества, но верит, что женщина никогда не должна сама делать хоть шаг навстречу мужчине, ведь тогда он посчитает её навязчивой. Они бы так до старости страдали! А благодаря вам с Таис они наконец-то открыли в себе смелость признаться в своих чувствах!       Жаклин выгнулась дугой в руках Рэна и очень чувственно застонала. Порванное платье сползло с неё до пояса, обнажая помолодевшее тело женщины. Нас с Эларой они не замечали…       — А молодость и красота идут приятным бонусом, — добавила Элара.       Мы все-таки ушли в другую комнату, но стоны Жаклин становились всё громче, а Элара стояла передо мной в едва прикрывавшей бедра черной ночной рубашке из настолько тонкой ткани, что она была практически прозрачной…       — Значит, что во всех домах, в которых живут ландскнехты со своими женами…       — Будет точно также! — радостно воскликнула Элара. — Все жители дома обязательно демонизируются. Скорость зависит от того, носят ли внутри дома его жители защитные обереги и от того, насколько сильные мамоно там живут.       Я почесал затылок, но взгляд упорно возвращался на тело Элары, а мысли сворачивали на недавний разговор с Таис. Она сказала, что Элара хоть и моя знакомая, но всё же пленная, а значит, что и на неё распространяется мой приказ о «вербовке» пленных в полк.       — К тому же она сразу готовый офицер разведки, а нам очень не хватает разведки, — добавила Таис.       — Так женить её на ком-нибудь, да и всё.       Анубис, сложив руки на груди, смерила меня суровым взглядом.       — Как командир — ты должен подавать пример. Кроме того у Элары много нужных знакомств и она много знает о наших врагах, будет лучше держать её как можно ближе к себе.       С последним доводом мне сложно было спорить…       — О чем задумался? — Элара склонила голову к левому плечу и подошла чуть ближе ко мне.       Суккуба коснулась моей груди кончиками ногтей, а её хвост потерся о ноги. Она смотрела на меня снизу черными глазами, а на алых губах играла лукавая улыбка. Не дожидаясь ответа, Элара как-то ловко повела плечами, и тонкая сорочка соскользнула на пол.       — Блудница…       — Ага… — радостно кивнула Элара.       Схватив её за плечи, я посмотрел по сторонам и просто толкнул в небольшую каморку, где она спала, и зашел следом, прикрывая за собой дверь. Элара обхватила меня руками за шею и жадно поцеловала в губы. Не разрывая объятий, мы рухнули на её койку. Элара оказалась подо мной, руки скользили по гладкой горячей коже, она царапала мою спину, выгибаясь на встречу как кошка… и даже как-то непривычно было видеть нормальные руки и ноги, а не лапы…       Закончив, я кое-как повернулся на узкой кушетке, ложась на спину. Элара, уткнулась носом в мою шею и тихо сопела, закрыв глаза и медленно выравнивая дыхание. Но долго лежать спокойно нам не дали. Дверь распахнулась и в каморку ворвалась злая, взъерошенная и голая Фирра.       — Хозяин-ня?! Ну зачем?! — завопила она, увидев рядом со мной Элару.       — Не ори, кошка, — поморщился я. — Нам разведчица в полку нужна.       — Да они же сговорились за твоей спиной! — возмущенно воскликнула Фирра. — Эта развратница и волчица! А мне теперь самой-самой младшей женой быть!       Заломив лапы, кошка упала на колени и горестно застонала.       — Три жены… ну куда столько?       — Молчи кошка, — я отпихнул Элару и встал с кушетки. — Никто не скажет, что Генрих фон Раушвильд не может… — я задумался… —  меньше четырех жен содержать!       Фирра взвыла, Элара рассмеялась, а я призадумался. Меньше одной жены — нельзя, две — пойдет, три — ну уже сложно будет, но четыре? Многовато…       — У нас у некоторых и по восемь жен есть, — усмехнулась Элара. — И ничего, все довольны. У Эльта их семь, но там каждая пятерых мамоно стоит.       Нет, я так точно в магометанскую веру перейду… семь жен, не у каждого знатного турка столько имеется.       

***

      Завтрак прошел в довольно смущающей обстановке. Жаклин смущалась своего нового облика, растрепанных волос и хвоста, который выбивался из-под платья, она всё время пыталась его поправлять. А поняв, что мы всё видели, покраснела и уронила пару тарелок. Её муж пытался ей помогать, но делал только хуже.        Фирра в короткой рубашке дулась на меня и Элару, а сама Элара и вовсе одеваться не стала, чем еще сильнее смущала Жаклин и Рэна, а меня злила.       — Я теперь твоя жена, — спокойно произнесла Элара. — На других мужчин я даже смотреть не смогу. Также как и Рэну теперь не нужны другие женщины, кроме Жаклин. Разве что они решат еще кого-нибудь взять в свою семью. Так что одежда — это условность уже.       Увидев мое недовольство, она сладко потянулась и добавила:       — Ладно-ладно, не буду я голой по дому ходить, просто сейчас лень одеваться.       Вскоре после завтрака прибежал гонец и доложил, что в лагере противника началось движение. Я неспеша добрался до главных ворот, поднялся на башню и несколько минут разглядывал перемещения мамоно. Первыми мне бросились в глаза высокие, красивые девушки в шикарных шляпах с перьями и с длинными мушкетами, которые они несли, закинув на плечо. Потом я заметил других бойцов, в черных латных доспехах и с широкими, странными щитами, и солдат в доспехах попроще.       — У них подкрепление… — задумчиво проговорил я.       Но что мне не понравилось еще больше, так это то, как неторопливо разворачивались их подразделения.       — Иисус, Мария, Иосиф…       — Командир?       — Поднять всех! Готовимся к штурму!              

***

      Ударили колокола. Местные жители сбегались в церкви, мужчины брались за оружие и собирались в отряды ополчения. Ландскнехты готовились к бою, заряжали мушкеты, проверяли оружие и доспехи. Наши маги накладывали защитные заклинания.       А противник не торопился. На этот раз не было никакого разношерстного вала монстродев, всех ополченцев держали далеко от стен, а вперед выдвинулись небольшие отряды профессионалов.       — Осторожнее, Генрих, — с тревогой произнесла Элара, опустившись рядом со мной. — Это лескатийские войска. Тёмные мушкетеры, тёмные латники и тёмные воины. А еще тёмные эльфийки позади. И вон там тёмные рыцари из Сальвариона.       — Вижу, — я потер подбородок, предчувствие меня не обмануло. Друэлла не собиралась долго сидеть в осаде, а готовилась к решительному штурму.       Первыми вперед выдвинулись тёмные мушкетеры. Их было немного, всего две сотни. Развернувшись в две шеренги, они подошли на тысячу шагов к стенам и поставили мушкеты на подставки.       — Что они собираются делать? Стрелять с такого растоя…       Элара резко с силой дернула меня вниз, и поэтому свистнувшая пуля лишь сбила с моей головы берет. А доброму десятку ландскнехтов рядом повезло меньше, они все повалились на землю без сознания.       — Разрази меня Господь… — я пригнулся за зубцом башни. — Что за дьявольщина?!       — Это лескатийские мушкетеры, у них много превосходных стрелков.       Под прикрытием тёмных мушкетёров вперёд двинулись латники, несущие перед собой несуразно большие щиты. Несмотря на убийственно меткий огонь, наши стрелки начали стрелять по противнику, но пули не пробовали доспехи. А вот наши стрелки падали один за другим, сраженные тёмными мушкетерами.       — Перестроить защиту! — раздалась команда Таис. — Прикрыть бойницы!       А за щитами латников прятались мелкие ведьмочки. И как только латники остановились за двести шагов до городских стен, они начали свою богомерзкую волшбу…       Яркие вспышки по бойницам ослепляли бойцов. Какие-то невидимые мне заклинания разрушали магическую защиту наших магов, а тёмные мушкетёры всё стреляли и стреляли. Пули влетали через бойницы и сразу валили даже крепких ландскнехтов. А некоторые пули разрывались в воздухе, оставляя клубы густого дыма, закрывавшие нам обзор. При этом противнику этот дым не мешал…       — Маги, мать вашу! Убрать завесу! — заорал я. — И прикройте стрелков!       Несколько демонесс вызвали ветер, сдувавший этот дым в сторону. Но защитить от невероятно точной стрельбы темных мушкетеров наших солдат никто так и не смог.       Затем сразу явились две гарпии — противник начал атаку на другие ворота. Отвлекающую и не такую серьезную, как тут, но это означало что подкреплений можно не ждать…       — Элара!       Суккуба, пригибаясь чтобы не поймать пулю, подбежала ко мне.       — Стену мы не удержим! Дуй к казармам, пусть все обозные строят баррикады вокруг!       — Генрих, ещё не поздно сдать…       Увидев выражение моего лица, она прикусила язык.       — Всё, всё, я поняла!       А противник не торопился. Латники надёжно защитили магов, маги развернули огромные магические щиты, переливающиеся чёрным цветом, которые полностью свели на нет стрельбу наших стрелков, да ещё скрыли передвижения врага. И латники пошли вперёд…       Прекрасно понимая, что они собираются делать дальше, я оставил Таис командовать на стене, а сам пошел готовить новую линию обороны. Стену нам не удержать.       

***

      — Строй баррикады! Быстрее! Боковые улицы заваливайте полностью, чтобы ни одна собака не пролезла! Быстрее, а не то я вас всех палкой выебу!!! — орала внизу молодая кикимора, недавно присоединившаяся к нам и ставшая женой сержанта.       Мы спешили. Местные жители, бросая имущество, уходили к центру города, в церквях молились Верховной и звонили в колокола. А мы готовились дать бой на улицах.       Я охрип, раздавая приказы. Стрелки лезли на крыши, мамоно работали рядом с мужьями. А бойцы на стенах пытались выиграть время.       — Всех потерявших создание уносить в казармы! Никого не оставлять!       Я вновь поднялся на стену. А враг уже был рядом. Прячась за магической защитой и щитами латников, мамоно плели новые богомерзкие заклятия и готовили верёвки, веревочные лестницы и обычные деревянные. Вставшие под стенами тёмные эльфийки били из луков. Суккубы и другие мамоно пращами закидывали стену и башни снарядами с розовым или синим дымом. Розовый почти не действовал на ландскнехтов, а вот мамоно начинали вести себя как мартовские кошки. Синий же наоборот валил с ног людей, но почти не действовал на мамоно.       На этот раз атаки с воздуха пока не было. Демонессы, суккубы и гарпии противника пока сидели в отдалении или парили в высоте.       Хорошо хоть на близком расстоянии их богопротивная магия и тяжёлые латы с щитами не всегда защищали от пуль. Меткими выстрелами ландскнехты валили суккуб, демонес и даже этих мелких ведьмочек. Всех их сразу оттаскивали подальше от стен.       — Ландскнехты не отступят! — хором рявкнули мои бойцы, увидев меня на стене.       — Так держать! — крикнул я в ответ.       Мокрая от пота и бледная Таис стояла, привалившись к стене, и тяжело дышала.       — Что? — спросил я       — Расслабилась, получила пулю в плечо, — коротко ответила она.       — Ясно. Иди в город, отдохни и готовь баррикады.       — Я в порядке, — слабым голосом возразила она.       — Я вижу. Вот, что волчица, на стене мы их не удержим, так что иди на баррикады. Отступать нам придётся очень быстро.       Таис, взглянув на меня, кивнула и, рывком оторвавшись от стены, побежала вниз. А я пошёл по стене, подбадривая солдат и раздавая приказы сержантам и капитанам.              

***

      На этот раз штурм проходил как по часам. Опытные лескатийские монстродевы слаженными действиями не оставили упрямцам ни единого шанса. Ополчение из Армии радикалов пока держалось позади, их черед придет позже.        Друэлла шла по полю в одном из лучших своих нарядов — в сапогах с высокими голенищами, черных кожаных лосинах, белой рубашке и черном камзоле, на котором алел её символ — большой рубиновый глаз.       — К вечеру будем в городе праздновать победу, ваша милость! — весело крикнула рыжеволосая суккуба, лейтенант лескатийских мушкетёров.       Друэлла кивнула ей. Прекрасные девушки весело перешучивались, по очереди стреляя по бойницам в городских башнях. Выглядели они, как всегда, лучше всех в армии Лескатии: высокие ботфорты, ажурные чулки, короткие юбки, белоснежные рубашки, синие плащи и широкополые шляпы с перьями. Поставив длинные мушкеты на подставки, они тщательно целились и стреляли по упрямцам, продолжавшим пытаться оттянуть неизбежное. Многие из мушкетерок уже были замужем и поэтому они не рвались в город, а скорее рассматривали это как возможность отточить свои навыки.       — Ещё один! — воскликнула другая суккуба, после выстрела.       Расправив крылья, Друэлла подлетела почти под самые стены Раккара. Тут обстановка была не столь расслабленной и весёлой. Закованные в демоническую сталь и серебро бойцы прикрывали щитами ведьмочек, остальные пытались укрыться за плетеными щитами, но проклятые наёмники стреляли все равно ухитрялись ранить монстродев. Их выстрелы порой пробивали даже щиты и доспехи латников, а уж плетеные щиты и вовсе не могли задержать пулю.       Многие мамоно укрывались у стен. Наёмники сверху не могли стрелять по ним, они лишь активно стреляли из бойниц выступающих вперед башен. Но перекрыть узкими щитами несколько бойниц башен было проще, чем всю стену.       — Держитесь, сёстры мои! — громко крикнула Друэлла. — Осталось еще немного и город будет наш!       Мамоно ответили ей дружными кличами.       — Давайте, сёстры! — крикнула высокая тёмная эльфийка. — Сегодня мы получим много новых рабов!       Выскочив из-за щита, она вскинула лук и выстрелила, попав стрелой в бойницу. Но не успела она спрятаться обратно, ей прямо в голову попала пуля. Вскрикнув, тёмная эльфийка упала на холодную землю. Друэлла одним прыжком оказалась рядом с ней, закрываясь магией от пуль и заклинаний, и опустилась на одно колено.       — Тихо-тихо, — негромко проговорила лилим, кладя ладонь на лоб эльфийки и щедро делясь с ней маной.       — Покажем им! Отомстим за Маёй!       Раненую эльфийку отнесли в тыл, а Друэлла подлетела к Вильмарине, командовавшей с небольшой пригорка.       — Всё готово, ваша милость, — доложила Вильмарина.       — Начинай, как сочтешь нужным.       По сигналу Вильмарины все летающие монстродевы дружно взлетели вверх и ринулись на стены и башни городской стены. Они помогли закинуть множество веревок, веревочных лестниц, а местами и целые плетеные из шелка арахн сети. Мамоно с дружным кличем полезли по ним на стены. Одновременно тёмные рыцари пошли на штурм ворот, раскидывая немудренные баррикады с помощью заклинания.       Сразу над пятью башнями взвились черные знамена Друэллы и Лескатии, да и с ворот сигналом доложили, что ворота захвачены и путь открыт.       — Тёмные воины — вперед! — лаконично скомандовала Вильмарина. — Тёмным эльфийкам занять позиции на башнях и у ворот.       — Еще немного и всё, — облегченно выдохнула помощница Вильмарины.       — Я опасалась, что этот бешеный наёмник еще что-нибудь выкинет, — признала Вильмарина. — Если бы не удалось закрепиться на стенах — у нас начались бы проблемы.       Но благодушное настроение на командном пункте длилось недолго. Первые же доклады заставили Друэллу и Вильмарину напрячься.       — Что? Они не стали сражаться за башни и ворота, а сразу отступили? — Вильмарина шумно вдохнула, ударила кулаком по ладони и сквозь зубы выдохнула: — Чтобы его жене вечно неудовлетворенной спать! Этот сукин сын решил навязать нам городские бои!       — Ничего страшного, — сказала Друэлла, мрачно улыбаясь и расправляя крылья. — Я лично буду командовать нашими отрядами в городе.              

***

      — Смена! Пали! Смена!       Капитан уже охрип, выкрикивая бесполезные команды.       — Бей без приказа! — крикнул я, перебивая его. — Чего орешь? Твои люди и так видят, что делать!       Вся улица была затянута едким пороховым дымом и завалена телами монстродев. Стрелки били с баррикады, постоянно меняясь друг с другом, другие вели огонь с крыш ближайших зданий и из окон. Страшная драка была и в небе — гарпии, суккубы и демонессы ругались как черти и бились друг с другом над нашими головами. Наши стрелки опасались стрелять вверх, потому что в этой толчее своих подбить было проще чем врагов.       — Снова идут!       Барабанщик забил частую дробь, отдавая сигнал «пики вперед!». Ландскнехты поднялись на баррикады, встали плечом к плечу и опустили пики. А на нас шли тёмные латники, выставив щиты, за ними мелькали темные воины в доспехах попроще и всякая мелочь.       Рявкнули мушкеты, несколько латников покачнулось, а вот воины за их спинами попадали. В ответ по баррикаде хлестнули стрелы. Опытные ландскнехты дружно нагнули головы, и большая часть стрел отлетела от шлемов или скользнула по кирасам, не пробивая их, но несколько раненных в руки и ноги спустились вниз.       — Вперед! Лескатия!!! — заорали мамоно       — Лескатия!!! — дружно рявкнули в ответ ландскнехты.       Противницы начали взбираться на баррикаду, а мои бойцы били сверху пиками. Несколько упало, кто-то получил удар пикой и упал под ноги, но большая часть непреклонно ползла вверх. Вновь ударили мушкеты, и на этот раз одна латница упала навзничь. В получившийся пролом, высунувшаяся из-за спин демонесса, метнула сгусток темного пламени и сразу десяток темных воинов и суккуб повалился вниз с громкими стонами.       Но опять свистнули стрелы, разбились среди рядом пикинёров склянки с едким дымом. Кто-то закашлял, кто-то не выдержал и отшатнулся назад, кто-то просто растерялся.       — Вперед!!!       И мамоно одним рывком преодолели оставшееся расстояние.       — В мечи!!! — заорал я, бросаясь в первые ряды с кошкодером в руке.       В тесноте узкой улицы на баррикаде было не развернуться, так что дрались мы накоротке, топчась по упавшим под ноги людям и мамоно. Кошачья свалка как она есть.       — Назад! Назад! Отходим! Подобрать раненых!       И они опять откатились назад.       — Перестроиться! Раненые назад! Стрелки вперед! Бей без приказа!       Хлопнув капитана по плечу, я побежал на соседнюю улицу. Командовать сражением в городе всегда тяжело. Ты не видишь, что на других улицах. Любые донесения запаздывают, потому что вестовые не сразу могут пробраться к тебе, отдавать приказы тоже зачастую нет смысла, потому что пока их получат — они уже не будут иметь смысла. Мне приходилось бегать самому и следить за тем, как идет сражение.       А сражение шло не очень. Нам удалось удачно уйти со стен, никого не потеряв, а потом еще и хорошенько врезать рано обрадовавшимся врагам, но потому они взялись за дело всерьез. Тёмные мушкетеры засели на башнях и методично отстреливали моих офицеров, наших сильных мамоно, курьеров и стрелков, занявших удобные позиции. А тёмные латники и воины медленно, но верно выдавливали нас с одной баррикады за другой.       А потом еще и тёмные эльфийки забрались на крыши и начали закидывать нас стрелами и снарядами с разным дымом. Больше всего потерь мы несли именно от этих дымовых снарядов и богомерзкой магии.       Пробравшись на другую улицу, я понял, что здесь уже делать нечего. Несколько минотаврих под прикрытием двух темных латниц большими палицами просто разбивали баррикаду.       — Поджечь баррикаду! — приказал я. — И отходить назад! На следующую!       Но и нашему противнику приходилось несладко. Каждый метр они занимали с боем. Каждый баррикаду оплачивали десятками потерявших сознание бойцов. Мои мушкетеры тоже палили не абы куда, а выцеливали их магов, темных эльфиек, латников, рыцарей и воинов. И многих из них учили этому еще в армии старой Лескатии.       Некоторые местные жители помогали нам сражаться за Раккар. Они закидывали наступавших врагов камнями и горшками с крыш и окно домов. Почтенные домохозяйки не жалели даже своих любимых цветков. Цех золотарей тоже предоставил своих добровольцев с весьма пахучими снарядами.       Юная гарпия с трудом ускользнула от двух суккуб и буквально упала передо мной. Я выхватил пистолет и разрядил его, попав по одной суккубе, вторая спешно улетела.       — Сэр… командир… — тяжело дыша, мокрая от пота гарпия начала доклад. — Шармаль оставила ворота и отходит к центру города. На неё… с фланга… она…       — Понял, — я поднял руку, останавливая девушку. — Попей воды, переведи дыхание и доставь приказ — отходить к городским казармам.       — Хорошо…       Я представил карту города и попытался почесать затылок, но наткнулся на сталь шлема. Если Шармаль отходит от ворот, то и рота Такра окажется в неудобном… стоп, если Шармаль ударили во фланг, а Такр именно её фланг и должен был прикрывать… срань господня!       — Эй, ты! — я поймал за плечо первую попавшуюся суккубу. — Срочно выясни, что с ротой Такра?!       На другой улице объявилась сама Друэлла и одним ударом разметала баррикаду. К счастью улица тут шла с заметным уклоном, так что заранее успели приготовить две повозки груженные камнями и сеном с тряпками, облитыми маслом.       — Поджигай!       Разогнав повозки, мы толкнули их вниз, прямо на опешивших от такого подарка мамоно. Одну повозку Друэлла успела остановить, а вот вторая пронеслась по мостовой, раскидывая монстродев, едва успевавших отпрыгнуть в сторону, врезалась в остатки баррикады и перевернулась, поджигая их. Пламя быстро охватило пол улицы и начало лизать стенки домов, а густой черный дым все затягивал.       — Назад! Быстрее!       И пока мамоно возились с пожаром, ландскнехты успели отойти назад и занять оборону на следующей баррикаде. Но куда подевался Такр со своей ротой?!       

***

             Сев на конек крыши, Друэлла жадно пила воду из фляги. Солнце уже клонилось к закату, а сражение за Раккар и не думало заканчиваться. Проклятые упрямцы продолжали сражаться, оттягивая неизбежное.       — Надо признать, эти наёмники умеют сражаться, — нехотя признала Вильмарина, опускаясь рядом с Друэллой.       Друэлла промолчала. Больше всего её раздражало то, сколько монстродев с азартом сражалось против неё. Причем половина из них была её же подчиненными, оказавшимися в плену у этого проклятого Раушвильда! А теперь они активно защищали город и пытались взять в плен ополченцев из Армии радикалов и даже лескатийских солдаток, чтобы отдать их своим мужьям! Ловко же им головы промыли…       — Осталось немного, ваша милость, — добавила Вильмарина. — Половина города уже в наших руках. Нам удалось рассечь их позиции. Городское ополчение и жители города у храма Лжебогини на центральной площади, а наёмники прижаты к своим казармам.       — Третьи ворота удалось захватить?       — Нет, — скрипнув зубами, ответила Вильмарина. — Они отбили все атаки, но мы их полностью окружили. Пробиться к казармам они не смогут. Можно просто подержать их там пару дней и они сами сдадутся       — Мы взяли слишком мало пленных, — заметила Друэлла. — Это означает что скоро все наёмники, которых мы ранили демоническим серебром, придут в себя.       Вильмарина помрачнела.       — А наши раненые незамужние монстродевы будут восстанавливаться гораздо дольше. Так что у нас нет времени. Как только наши солдаты отдохнут и соберутся, начинаем штурм, сначала займемся горожанами, а потом все силы направим на казармы наёмников. Тех упрямцев у ворот пока можно не трогать.       — Слушаюсь, ваша милость.              Вокруг городской площади всё было залито золотистым сиянием святой энергии. Менее опытные монстродевы боялись даже подойти к этому сиянию, но Друэлла видела, что этот щит уже ослаблен. Слишком мамоно и инкубов находилось возле церкви Верховной, их демоническая энергия против их же воли ослабляла защиту.       Ловкими действиями командирам армии Лескатии удалось отсечь отступавших наёмников от центра города, так что прилегавшие к площади улицы были перекрыты в основном городским ополчением, городской стражей и лишь кое-где на их фоне выделялись наёмники.       — Вперед! Принесем любовь жителям Раккара! — сильным голосом скомандовала Друэлла.       — Вперед! Лескатия! Лескатия и Друэлла!       — Раккар!       Ополченцы и городская стража бились отчаянно, но исход боя был предрешен. Мушкетеры в первые же минуты штурма меткими выстрелами выбили всех командиров и оставшихся наёмников Раушвильда. Темные латники легко продавили оборону и буквально вытолкнули защитников на площадь, полную испуганных горожан, а когда туда ворвались тёмные воины всё… закончилось. Встав напротив последних защитников Раккара, монстродевы просто стояли.       — Жители славного и вольного города Раккара…       Усиленный магией певучий и красивый голос Друэллы прозвучал над затихшей площадью. Четвертая дочь Повелительницы демонов не спеша выехала на крупной лескатийской лошади, черной и пугающе красивой. Гордо подняв голову, украшенную серебряной тиарой, Друэлла улыбнулась замершим жителям Раккара и ловко спрыгнула на мостовую.       — Почему вы испугались меня? Разве я хоть словом намекнула на то, что хочу вас всех обратить в рабство, а ваш город разрушить?       Друэлла развела руки, словно собираясь обнять кого-то, и шагнула вперед. Тяжелый плащ стекал по её спине, расстёгнутая на пару пуговиц рубашка приковывала к себе мужские взгляды, так же как и обтянутые черными лосинами длинные, стройные ноги.       — Не слушайте её люди…       — Не смотрите на неё…       — Какая она красивая…       — Прекрасная…       — Я лишь хотела посетить ваш город, а вы захлопнули передо мной ворота? Почему вы не вышли на переговоры? Почему вы поверили в ложь Раушвильда, что я хочу покорить вас или отнять ваши вольности? Не верите мне — спросите моих людей, в Лескатии все города вольные! И каждый живет в мире и согласии с остальными. Я не захватываю царств, не нужны мне страх подданных и лживая любовь. Я захватываю лишь сердца и лечу их души. Вы ведь давно живете в бок о бок с монстродевами, так почему испугались меня и моей армии?       Друэлла говорила красивым и сильным голосом, подходя к жителям города всё ближе и ближе, одновременно окутывая их своей аурой. И вдруг поняла, что делать ей почти нечего. Практически все жители города уже были заражены демонической энергией до такой степени, что до их окончательной демонизации оставались считанные дни. И поэтому её аура действовала на жителей Раккара не так эффективно, как подействовала бы на чистых людей.       — И зачем вы её слушаете?! Кто посреди ночи напал на город? Кто потом второй раз напал, а затем потребовал сдачи города?!       — Это было недоразумение, — Друэлла миролюбиво улыбнулась, поднимая руки открытыми ладонями к людям. — Все ваши потери из-за штурма и городского боя будут возмещены из казны Лескатии. Мои прекрасные воительницы вооружены лишь оружием из демонического серебра, и они никого не могут убить или ранить. А вот солдаты Раушвильда сегодня неоднократно пытались поджигать город и переломали всю вашу мебель для уродливых нагромождений на улицах вашего прекрасного Раккара! Спросите себя, люди, зачем нужна такая защита, если защитники сами пытаются сжечь город?! Спросите себя, где вы будете спать, на чем вы будете есть, если все ваши кровати и столы переломали эти грубые наёмники?       Среди жителей города раздались шепотки. Кто-то ворчал, что пожар мог бы сжечь город, а многие возмущались тем, что солдаты и в самом деле для баррикад вытаскивали мебель из домов, не спрашивая хозяев. Друэлла торжествовала. Нащупав пару ниточек, она потянула за них и уже вскоре многие, глядя на прекрасных воительниц, спрашивали себя, почему они испугались их?       — Как только в городе воцарится мир и спокойствие, все мои воительницы покинут его! Мы не тронем ваши привилегии и не будем ни в чем притеснять вас! Наоборот, в качестве компенсации за все трудности, страхи и недопонимание, я разрешу торговцам Раккара торговать в Лескатии без пошлин!       «О да, торгашам это особенно понравится, — подумала Друэлла, глядя на реакцию жителей. — А ведь именно они правят городом, чтобы там не думали о себе простые горожане»       На улицах царило веселье. Монстродевы бурно радовались победе, хвастались своими подвигами, а некоторые уже прикладывались к флягам с вином, но командиры одергивали их и посылали к казармам. Предстоял последний и решительный штурм.       — Ваша милость! — к Друэлле подлетела суккуба. — Вам срочное послание от вашей сестры, Илассы!       — Мне некогда, я вечером с неё поговорю.       — Но она настаивает что это срочно! Она говорит, что ни в коем случае нельзя загонять Генриха фон Раушвильда в угол! Иначе всё закончится большой кровью!       — Пусть не лезет в свое дело! — раздраженно ответила Друэлла. — Так и передай ей!       «Будут еще меня младшие сестры учить…»              

***

      Загнали нас в угол грамотно, ничего не скажешь. Неожиданными ударами рассекли оборону, отрезали от ворот и не оставили никакого другого пути для отступления, кроме как к казармам. Шарль, продолжавший удерживать ворота, видимо так и не получил приказа на отступление. С другой стороны уже отдав этот приказ, я сообразил, что надо было ровно наоборот — собирать всех кого можно и прорываться к нему. Но теперь уже поздно. Больше половины полка лежало пластом. Многих мамоно мы потеряли на улицах, роту Такра так и не нашли. Видимо она целиком оказалась в плену.       Но сдаваться я не собирался и другим не давал. Элара показала себя с лучшей стороны, и пока мы медленно отступали, она превратила окрестности казармы в хорошую крепость. Повозки в два ряда, баррикады, раскиданный повсюду чеснок, места для стрелков, сетка из паутины арахн над укреплениями, чтобы сверху никто не напал.       — И что дальше? — спросила Таис.       — Надо чтобы жены шли заниматься сексом с мужьями, — прямо сказала подошедшая к нам Элара. — Тогда они к ночи смогут восстановить силы. Но я предлагаю не маяться дурью, а начать переговоры. Никто не будет есть вас живьем или продавать на рынках как рабов!       — Не пищи! — отмахнулся я. — Сдаться всегда успеем, а пока еще есть время повеселиться.       За советом подошла и Шармаль. Она тоже завела речь о переговорах, но я сказал, что пока об этом говорить рано.       — Позиция у нас удобная, а они устали. Один-два приступа, не больше. А вот ночью мы пойдем на прорыв. Шарль еще держит ворота. Дойдем до него, прорвемся на дорогу к Алмеции и, построившись в каре, попытаемся дойти до леса.       — За стенами города нас могут рыцари из Сальвариона разметать по всему полю, — покачала головой Шармаль, не соглашаясь со мной. — К тому же придется бросить все наше добро.       — Тревога! Атакуют!       Я выругался и побежал к баррикадам.       Опять стрельбы, пули и стрелы, боевые кличи и сверкание богомерзкой магии. Они лезли на нас, накатывались волной и откатывались назад. Ландскнехты падали, сраженные меткими выстрелами, кашляли от дыма и засыпали от него. Раненых и потерявших сознание оттаскивали в тыл их жёны, а мы продолжали драться дальше.       — Лескатия!       — Сдавайтесь, упрямцы!       — Да хватит уже, повевали и хватит! Признайте наконец…       — Никогда! Ландскнехты не отступят!       — Вперед, сестры!       — Бей их! Держать строй!       Меня самого подстрелили два раза. Сначала стрелой в ногу, а потом и пулей в левую руку. Рука повисла плетью, так что дальше драться мне пришлось только одной рукой. Ранили и Элару, ринувшуюся прикрывать меня, а в решающий момент всё положение опять спасла Таис, вызвав сильный, жаркий ветер.       Но не успели мы перевести дыхание, как начался новый приступ. А сразу за ним еще и третий. Мы бились мечами, кололи пиками. Стреляли почти в упор. Всё вокруг уже было истыкано стрелами. Раненные бойцы, пошатываясь и преодолевая тянущую усталость и сонливость, возвращались в строй. С той стороны уже не успевали оттаскивать потерявших сознание монстродев.       Нас буквально смели с первой линии баррикады и прижали к самым стенам казарм. Дальше уже отступать было некуда. У меня появилась мысль приказать зарядить мушкеты свинцом, но… несмотря на всё, устраивать кровавую баню я не хотел. Наверное, слишком раздобрел за проведенное тут время.       

***

      Глядя на баррикады, заваленные лишившимися чувств прекрасными монстродевами, Друэлла кусала губы и раздраженно дергала хвостом. Три штурма лучшими силами из имевшихся ни к чему не привели! Даже славящиеся своей выносливостью латницы устали настолько, что уже не могли идти в еще одну атаку. Лескатийские мушкетеры начали промахиваться!       А эти даже и не думали признавать поражение…       — Они бьются с упорством серых плащей, — простонала Вильмарина, — мне срочно нужен Эльт…       В последней атаке Вильмарина лично повела вперед рыцарей Сальвариона, добралась до Генриха и проиграла ему в схватке. Оступившись, она потеряла равновесие, а этот чертов Раушвильд тут же вогнал короткий меч в слабое место в доспехах Вильмарины. У Друэллы от испуга перехватило дыхание, но меч Генриха был из демонического серебра, так что ничего страшного не произошло.       — Ваша милость, — вкрадчиво начала Алэрри. — Позвольте нам закончить это дело.       — Мы добьем его, — добавила Астария.       В глазах у демонесс горел странный огонек.       — Ваша милость, там жрицы Падшей срочно просят встречи! — крикнула суккуба.       — Потом, — отмахнулась от всех сразу Друэлла. — Я пойду и поговорю с ним сама.       — Но ваша милость!       — Это опасно!       Друэлла не стала их слушать, а взлетела в небо и приземлилась перед большой кучей мусора. В неё сразу же прицелились из окон и с крыши казармы, другие бойцы подняли пики, словно бы это помогло им остановить её.       — Генрих фон Раушвильд!       Пока проклятый упрямец шел ней, Друэлла с самой лучшей своей улыбкой оглядела противников и к своему разочарованию ничего кроме ненависти не увидела. Лескатийцы. Те самые, которые, не смотря ни на что, отвергли все дары, не стали слушать уговоров, ударили по протянутой руке и даже сейчас, спустя десять лет продолжали глупую войну.       — Чего хотели?       Генрих вальяжно встал перед ней, закинув короткий меч на плечо. Его левая рука висела, словно сломанная, а одежда была порвана в клочья, а местами и обгорела. От него буквально смердело потом, кровью и порохом, а лицо было серым от усталости, пыли и крупиц несгоревшего пороха.       — Хватит, — неожиданно вырвалось у Друэллы. — Вы себя показали так, что самые лучшие мои воительницы впечатлены. Но достаточно.       — Если вы устали, — Генрих нагнулся и шумно высморкался, — то собирайте свои войска и уходите.       — Я устала? Посмотрите на своих людей! Посмотрите на себя! К чему это бессмысленное сопротивление? Ради чего?! Вы уже окружены!       Генрих криво усмехнулся и обернулся назад.       — Ну что, ребята? Бросим оружие?       — Ландскнехты Раушвильда не отступят!!! — словно по команде рявкнули проклятые упрямцы.       — Вы храбро бились! — повысила голос Друэлла. — Я склоняю голову перед вашим мужеством и храбростью! Но Раккар уже пал. Его жители выслушали меня и согласились, что вся эта война одно сплошное недоразумение. Хватит! Чем быстрее вы сложите оружие — тем быстрее мы все уйдем из Раккара и оставим вас в покое!       — Уходите, — равнодушно ответил Генрих. — Если Раккар пал и нам не заплатят за следующий месяц, мы тоже уйдем. Сразу после вас.       — Давай-давай! — крикнул кто-то из окна.       — Вали к своей матушке!       Друэлла начала закипать. Она, Четвертая дочь Повелительницы демонов и победительница Лескатии лично пришла уговорить каких-то там наёмников, а они её не слушают?!       — Что ж. Будь, по-вашему! Тогда мы добьем вас! — рявкнула Друэлла. — А потом вас всех разберут демонессы и темные эльфийки и будут вас воспитывать плетками, пока до каждого упрямца не дойдет кто я такая и где ваше место! Я! Сама Четвертая принцесса Маккая предлагаю вам мир, а вы считаете, что можете насмехаться надо мной?! Да я вас всех в Пандемониум навечно сошлю! А тебя, Раушвильд, я лично перевоспитаю…       — Вот как? — Генрих нехорошо улыбнулся, а в его глазах сверкнуло что-то страшное. Он обернулся и громко скомандовал: — мамоно в тыл! Заряжай свинец!       Во все стороны от Генриха расходилась странная убийственная аура, на пиках и мечах наёмников блеснула сталь. Друэлла невольно сделала шаг назад. Её собственная аура просто таяла, соприкасаясь с этой странной силой, исходящей от Генриха. Демоническая энергия также исчезала на глазах и всего за пару мгновений нормальные инкубы стали выглядеть как орденские мясники…       — Четвертая принцесса Маккая? — перехватив меч двумя руками, Генрих шагнул вперед, чуть наклоняя голову. — Чья-то там дочь? А мы ландскнехты и нам насрать на всех, включая своих же командиров! Мы воюем за золото и подыхаем в грязи! Но ни одна крылатая сука не посмеет нам указывать на то, где наше место!       — Ландскнехты Раушвильда не отступят! Ландскнехты! Ландскнехты!!!       — Давай! Зови своих баб, если смелости хватит! Кровью все умоетесь!       Друэлла отступила еще на шаг, растерянно глядя на Генриха.       «Почему я так сказала? Я же хотела пригласить его в Лескатию и просто поговорить с ним, опять я вспылила и всё испортила… И что это за страшная аура… Иласса что-то хотела сказать… не это ли она имела ввиду?»       — Ваша милость! Ваша милость!       Обернувшись Друэлла увидела, как несколько суккуб и демонесс отчаянно пытаются привлечь ей внимание, а потом…       Сильный ветер взметнул вверх пыль и мелкий мусор, а жуткий рев с неба на мгновение оглушил всех. Растерянно подняв голову, Друэлла увидела виверн с всадниками на спине, разгоняющих в стороны суккуб и демонесс. Виверн из знаменитого полка королевских драгун Алмеции.       Вдали запели рога и донеслась приглушенная расстоянием и ревом виверн барабанная дробь, передававшая хорошо знакомый ландскнехтам сигнал «наступаем!». Шарль не зря с упорством держал ворота. Именно через них в город вошли передовые отряды армии Алмеции.       

***

      Солнце скрылось за крышами домов. Уставшие за день ландскнехты отдыхали, многие спали вповалку на полу рядом со своими женами. Я же сидел у окна, положив на подоконник свою старую аркебузу и оба пистолета. Фирра, устроилась в ногах, Таис сидела чуть дальше, а Элара щекой прижималась к моему плечу.       Очередной штурм так и не состоялся, но потом к нам пробилась наша суккуба. Она сообщила, что в город вошли войска Алмеции и что начались переговоры с Друэллой. Меня на этот раз на переговоры не звали, но я и не рвался. За этот день мне с лихвой впечатлений хватило, начиная от того что я завел третью жену и заканчивая этим непрекращающимся сражением…       — Я испугалась, когда ты разговаривал с Друэллой, — негромко произнесла Элара. — От тебя потянуло чем-то страшным, и ты словно стал чужим…       — Да, — согласилась Таис, — я тоже что-то такое почувствовала. Совсем как тогда под Нераком, когда ты повел полк вперед и, — голос у Таис дрогнул, — вы всех убивали на своем пути.       Я лениво повел рукой.       — Не знаю, просто обозлился на неё. Стоит тут такая умная, строит из себя непонятно что…       — Она и вправду очень сильна, — возразила Элара, — а ты начал с ней спорить. Но она добрая, если бы ты признал поражение, она бы не стала ничего делать с вами.       — Может быть, я тоже убивать их не собирался, — ответил я. — Просто хотел напугать.       — А мы ведь даже не успели поздравить тебя, — Таис встала и подошла к нам и обняла Элару.       — Угу… не такой я представляла своё замужество.       — Привыкай, — усмехнулась Таис. — Я тоже мечтала о доме в оазисе и послушном муже, а вышло…       Обе бросили на меня лукавый взгляд.       — Вот-вот, — заворчала проснувшаяся Фирра. — Ни дня покоя, вечные походы и всё новые жёны!       — Не ворчи, кошка, — Таис обняла Фирру за плечи и привлекла к себе, а Элара ласково погладила по ушам.       Глядя на то, как они дружно возмущаются тем, что я не могу, как все нормальные мужья сидеть дома, я подумал, что сдаться в плен Друэлле — это не такая уж и плохая идея. Из плена я по крайне мере мог бы сбежать, а вот от этих трех красавиц мне деться некуда уже…       Увидев движение среди куч мусора и перевернутых повозок, я прервал разговор и пнул ближайшего ландскнехта.       — Подъем!       Люди недовольно зашевелились, просыпаясь и поднимая оружие, перед тем как встать у окон. Но тревога оказалась ложной, не без удивления я увидел среди приближавшихся к нам монстродев Йоко Сираву. Поднявшись, я вышел встретить её снаружи.       Подойдя ко мне, енотка несколько секунд рассматривала меня, а потом с восхищением на лице покачала головой.       — Ты всё-таки смог это сделать, Генрих, — негромко сказала она. — Друэлла признала поражение и уже уводит армию обратно в Лескатию.       — Хорошо. Но ты вроде говорила, что армия Алмеции не может напрямую вмешаться?       — Да, говорила, — кивнула Йоко. — Но когда Друэлла привела регулярные войска Лескатии, мнение в верхах Алмеции изменилось. Все поняли, что война неизбежна и что Друэлла не даст нам и дальше сохранять нейтралитет. Тогда и было решено отправить в Раккар армию. Особенно когда ты смог отбить три штурма. Все поняли, что армия Лескатии вовсе не непобедимая, что её можно бить.       — В конце-концов мы все-таки проиграли, — признал я. — Приди вы чуть позже и мне бы пришлось пытаться идти на прорыв, чтобы спасти хотя бы часть своего полка.       Йоко оглянулась по сторонам и медленно кивнула.       — Вижу. Но зато ты так измотал армию Друэллы, что она не рискнула принять бой. А иначе бы и в самом деле началась война между Лескатией и Алмецией.       — Но Друэлле вовсе не был нужен этот город! — воскликнула Элара. — Это всё одно большое недоразумение! Все началось из-за…       — Радикалок, — перебила её Йоко. — Я знаю кто ты. Ты Элара, подручная Вильмарины, предводительницы рыцарей Сальвариона. И я также знаю, что Вильмарина давно подозревает демонесс из верхушки фракции радикалок. Но почему-то сама присоединилась к осаде Раккара, хотя не могла не знать, что это приведет к войне с Алмецией.       — Они не собирались захватывать город, — возразила Элара. — Они уперлись словно… орчихи, которые мужа не поделили, разозлились на Генриха и его неуступчивость и просто хотели показать ему, что сильнее.       — А какая разница? Алмеция увидела, что Лескатия собралась всерьез захватить город, который ей нужен. В любом случае это всё не имеет значения. Друэлла согласилась уйти от города, хотя она почему-то требовала выдачи тебя, Генрих.       — Меня? — удивился я. — Я то ей зачем?       — Не знаю, но потом примчалась Иласса и чуть не полезла в драку на Друэллу. Обе лилим страшно переругались. И именно из-за тебя, — Йоко, чуть сощурившись, смотрела на меня. — Интересный ты человек, Генрих, если из-за тебя две дочери Повелительницы бьются. В общем, Генрих собирай весь полк и возвращайся в Алмецию, награда вас уже ждет.       Йоко ушла разговаривать с членами городского совета Раккара, а к нам пришли две роты, которыми командовал Шарль.       — Я боялся, что вас уже смяли, — сказал он.       — Смяли бы, не приди подкрепление, — честно ответил я. — Я собирался ночью пойти на прорыв к тебе, чтобы потом рискнуть уйти из города, но боюсь, что нам бы не дали этого сделать.       Вслед за Шарлем привел свою роту Такр. Выяснилось, что он попал в окружение и был разбит. Все его бойцы и он сам оказались в плену, так как все были женаты, то их никто не тронул.       — Всё как вы и говорили, — усмехнулся он. — Поругались, что мы все уже заняты, и всё.       — Хорошо, — кивнул я.       После случившегося расходиться никто не хотел, так что ночевать мы устроились вокруг казарм, убрав мусор и поставив шатры. А ужинали сухарями с вяленым мясом, запивая вином. Несмотря на то, что армия Друэллы уходила, а на стенах стояли солдаты Алмеции, мы все равно выставили часовых вокруг лагеря.       На всякий случай.       

***

      Смяв пальцами серебряный кубок, Друэлла швырнула его в угол шатра.       — Успокойся, — холодно сказала её Иласса. — Та сама загнала себя в ловушку.       Тринадцатая дочь Повелительницы демонов с осуждением смотрела на старшую сестру, раздраженно мерявшую шагами шатер. Половина посуды уже была разбита или смята в комки.       — Алмеция… проклятая Алмеция…       — Тебя предупреждали, что она может вмешаться! Зачем тебе вообще понадобилось устраивать эту глупую войну с Раккаром?       — Ты не понимаешь, потому что сидишь в своей пустыне! — рявкнула Друэлла. — Завтра все будут смеяться надо мной! Непобедимой Друэлле какой-то наёмник нос утер! Армия Лескатии не смогла взять мелкий городишко!       — Ты рехнулась, сестра?! Что ты несешь?! С каких пор тебя волнует то, что говорят остальные?! Ты даже не подумала о том, что если бы Генрих со своим полком просидел в городе еще месяц, и Раккар стал бы светлым демоническим царством! Тихо и мирно! Без войны!       — Да что ты знаешь о войне?! Вы все умные такие! — заорала Друэлла. — Все меня ругаете! Друэлла то, Друэлла сё. А сами сидите за моей спиной!!! Это я останавливаю одно вторжение Ордена за другим! Вы все боялись хоть шаг сделать в сторону Лескатии, а я её покорила! И я сейчас защищаю и твое царство тоже! Я не даю Ордену устраивать постоянные карательные походы! Я постоянно вся в крови! Я глаза закрываю — и вижу поля заваленные телами моих подруг! У тебя всего одна тяжелая битва была, а я их уже за сотню повидала! Ты хоронила своих подруг?! Ты видела города, заваленные телами мамоно и людей?! Ты костры видела, на которых их сжигали заживо?!       Друэлла подошла к Илассе и ткнула её пальцем в грудь.       — Вы все попрятались подальше от Ордена, вы все предпочитаете закрыть глаза на то, что они творят! Боитесь ручки запачкать?       — Что ты несешь, Друэлла, опомнись! Ты уже из-за этой войны перестала друзей от врагов отличать! А ты знаешь, что это Генрих со своим полком помог мне победить под Нераком?! А сейчас он враг для тебя! Ты ненавидишь Алмецию, но она тоже не в восторге от Ордена! Зачем ты сама идешь воевать с ней?! Почему тебе не договориться с ними? Ты же видела графики, которые составляла Мари, всего каких-то сто-двести лет, и Алмеция станет светлым демоническим царством. А ты собираешься начать с ними войну?! Ради чего?!       Друэлла лишь раздраженно отмахнулась от Илассы.       — Пока я бьюсь за нас всех — они мне только мешают. Как вот сегодня. И этот Генрих… из какой только ангельской задницы он вылез… ты знаешь, что он опасен?       — Опасен? — переспросила Иласса. — Если бы ты хоть иногда слушала что говорят другие, а не только себя, то ты бы знала, что он опасен! Я пыталась тебя предупредить! Под Нераком он повел свой полк и буквально вырезал тяжелую кавалерию Ордена, включая их героев! За ними гора тел осталась! Еще немного — и он бы тоже самое сделал уже с твоей армией!       — Но это же бред… став инкубом, он уже не должен никого убивать…       — Да, не должен. Но он не просто может, он еще и всех вокруг себя может превратить из инкубов в людей, а что он может сделать с мамоно — мы с Мари даже представить боимся. Что если они станут такими, как были раньше, до того как мама их всех изменила? Ты понимаешь, что это будет?       — Но тогда тем более, его надо…       — Схватить и убить? — ледяным голосом спросила Иласса. — Давай, скажи это. Сделай последний шаг.       — Я не говорила про убийство…       — Не трогай его Друэлла, ради всего того что делает мама — не трогай его! Лучше посмотри на то, что творят твои радикалки. Даже ко мне в пустыню прибегают люди и мамоно в страхе от того, что они делают! Темные эльфийки, кланы Лунные стрелки, Темные лилии и Ночные цветы прислали мне коллективное обращение, что подчиненные тебе кланы темных эльфиек позорят весь их народ! Потому что на улицах люди уже шарахаются от одного их вида!       — Хватит меня учить! — вспылила Друэлла. — Мне нужна их помощь, а они ничего страшного не делают! Не ты мне помогала с Лескатией, а Алэрри и Астария! И не эти твои неженки встанут против войск Ордена! Чистоплюйки! Мамоно всегда охотились на мужей, а теперь вдруг все переживать начали из-за чувств каких-то там идиотов, не понимающих что это для их же пользы! И с Генрихом я сама разберусь! А ты беги, поджав хвост, в свою пустыню, раз боишься какого-то инкуба...       Друэлла осеклась, сообразив, что опять перегнула палку, но было уже поздно.       — Хорошо. Я уйду в свою пустыню, сестра, — Иласса дернула щекой. — Но если ты попытаешься тронуть Генриха — войну тебе объявим уже мы с Мари.       Развернувшись, лилим вышла из палатки, но успела услышать крик в спину:       — Вот значит как?! Да?! Ну и…       Если бы Иласса вернулась и увидела, как Друэлла упала на колени, закрыв лицо руками, вся история могла бы пойти совсем по-другому. Но Иласса не вернулась.       В следующем году между Лескатией и Алмецией началась война, в которой Иласса и Мари оказались на стороне Алмеции.