Ландскнехт

      «Вот уже полгода как я, Генрих фон Раушвильд, не то милостью Господа Бога нашего, не то кознями дьявола оказался в этом странном мире, полном диковинных народов и странных обычаев. Но не растерялся я, верный меч и аркебуза по прежнему служат мне, а сам я твёрдо стою на ногах.       И в этом странном мире идут войны, а значит, ландскнехты будут в цене. И верно, хоть не было у меня в этих странных местах ни полезных знакомств с аристократами, ни мешков с золотом, лишь благодаря опыту, смелости и уму своему, да с благословения Господа Бога нашего я ныне имею дом в городе, патент полковника да личное дворянство.       Кампания этого года прошла для меня в высшей степени удачно. Добыча наша была обильной, а наниматели щедро оплатили услуги наши. А главное — репутация у нас хорошая сложилась. А значит и в грядущем году можно рассчитывать на хорошие контракты.       Солдаты мои тоже довольны платой, трофеями и тем, что обошлась кампания без больших потерь, да утомительных осад, не считая неприятностей с защитой небольшого городка Раккара. Да и женщин мы набрали с избытком, каждый сержант вернулся, как иной житель Порты — с тремя-четырьмя жёнами. Остальные же на них смотрят с завистью, да уже ждут, когда я вновь буду полк собирать, так что и в следующем году будут у меня верные люди.       Да и сам я, признаться, живу во грехе с тремя женщинами. Одна бестолковая, но бойкая телом да повадками кошку обычную напоминает. Вторая напротив серьёзная да строгая, её я профосом пристроил в полку, хоть лапы и хвост у неё волчьи. Третья же суть обликом своим и поведением — блудница из преисподней, рогатая да с крыльями, аки чертовка какая…       Однако же должен сказать, что всё три послушны, как подобает жёнам христианским, уступчивы и ласковы со мной. А что до черт звериных, так то иная проститутка рябая от оспы страшнее будет во сто крат, или не привели Господь — сифилисом больная. Этих же женщин, мамоно прозываемых, никакая хворь не берёт. Иные, впрочем, монстрами их зовут, но так то малохольные, монстров настоящих не видели, вот и всякую околесицу несут, прости их господи.       Но возвратясь к делам своим, хочу сказать, что устроился я в высшей степени неплохо. Мне дали дворянство да патент полковника, да о том я уже упоминал, главное то, что я теперича могу сам патенты капитанов продавать, что сулит мне неплохой доход. Йоко же, благодетельница моя и первая нанимательница, подарила дом в городе. Дом хороший, тёплый и просторный. Гулять в доме оказывается, в высшей степени удобно. Можно прямо у стола упасть спать и никто тебя в помойную яму не вышвырнет, да городская стража не обберёт на улице. Главное загодя хорошим пойлом запастись, чтобы потом не пришлось за новым до ближайшего трактира ходить. Но посуду бить да мебель ломать уже не выйдет — своё же добро…»       Отложив перо, я откинулся на спинку стула и посмотрел в окно. Шел красивый пушистый снег. Сегодня вроде какой-то праздник местный, Йоль кажется… народ гулял. Фирра снег и зиму не любила, поэтому предпочитала спать на тахте у камина, завернувшись в теплое одеяло.       — Всё пишешь?       Элара обняла меня, поглаживая руками по груди, и зарылась носом в мои волосы.       — А что еще делать?       — Жители гуляют, Йоль все-таки.       — И что?       — Правильно… — сонно протянула Фирра. — Там снег мокрый… фуу…       Холода кошка не боялась, но ходить по снегу терпеть не могла. А внизу хлопнула дверь, заскрипели ступени на лестнице, и в комнату зашла Таис. На её черных волосах и ушах лежали пушистые хлопья снега.       — Опять ты снег в дом тащишь, — возмутилась Элара.       — Цыц, средняя жена, я плащ внизу повесила и лапы вытерла.       Отстранившись от меня, Элара подошла к Таис, обняла и поцеловала в губы, словно они неделю не виделись.       — Я за подарками ходила…       — Ура! Подарки! — тут же подскочила Фирра.       Да и Элара радостно встрепенулась. Я же встал и отошел к окну. Красиво и мирно. На улице соседские дети, хвостатые, рогатые и обычные дружно лепили снеговика. Маленькая ламия рвалась присоединиться к ним, но мать не пускала её и продолжала старательно укутывать её длинным теплым шарфом поверх нескольких курток.       — Я и тебе подарок купила, не хочешь взглянуть? — Таис тихо подошла ко мне, приобняв за плечо.       — Позже. Ты не замерзла?       — Нет, я хоть и из пустыни, но все же из волчьего рода, — тихо рассмеялась она. — Снегом меня не испугать, он красивый, хоть и мокрый.       Повернувшись, я обнял Таис и поцеловал ей. С другой стороны ко мне тут же прижалась Элара, а Фирра, всполошившись, крикнула «Опять без меня?!» бросилась к нам, пытаясь втиснуться между мной и Таис…               Интерлюдия. Лескатия       Прекрасная Четвёртая принцесса Маккая держа в руке бокал с вином, подошла к окну. В Лескатии шёл снег. Пушистые хлопья в тишине ложились на стены и башни дворца, укрывали озябшую землю и укутывали уснувшие до весны деревья. Выпив вино, Друэлла обхватила себя руками, словно она замерзла в тонком платье, хотя окно не пропускало холод, а рядом горел уголь в камине.       Глядя на падающие хлопья снега, прекрасная, ужасная и грустная лилим ушла глубоко в себя. Можно было пойти в город, спрятать силу, представиться обычной суккубой и гулять до утра, но можно обмануть других монстродев, но не себя. Можно было устроить приём или бал в честь Йоля, созвать гостей… тех, кто согласится прийти. А таких с каждым годом становилось всё меньше.       — Война… когда же она закончится…       Друэлла уже жалела, что послушав подруг из Армии радикалов, начала эту войну. Поначалу было весело, было интересно. Триумфы тешили самолюбие, победы пьянили, а жители городов послушно открывали ворота и выносили на атласных подушках ключи.       — Когда всё пошло не так…       Жертв становилось всё больше, проклятые упрямцы не желали принимать то, что шло им на благо. Среди мамоно нашлось много тех, кто начал осуждать действия Друэллы. А потом всё изменилось, и война с Орденом обернулась реками крови. Десятки тысяч погибших, горящие деревни и зачистки городов, ненависть в глазах людей и мамоно… И даже среди ближайших соратниц начались бесконечные споры. Жители Лескатии ворчали, в городах и сёлах зрело недовольство. А Алэрри вновь требовала поднять налоги…       Были и те, кто предлагал остановить войну, но как это сделать, если с той стороны и речи о мире не было?! И даже безобидных кикимор и голштавр начали сгонять в лагеря! Как помириться с убийцами?       Но теперь даже сестры отвернулись от неё…       Алэрри говорила, что надо просто вновь победить, покорить ещё одну страну и тогда вновь вернётся слава, почёт, а сестры перестанут её ругать… и может быть… может быть найдётся тот, кто поймёт её и обнимет так, чтобы она больше не мёрзла зимними вечерами у камина…       — Надо просто победить… — тихо прошептала Друэлла своему отражению в окне. — Надо просто всех их победить… Интерлюдия. Иринталь, неформальная столица Ордена Верховной богини       О подземельях под главной резиденцией Ордена Верховной богини ходило множество слухов. Люди шёпотом пересказывали друг другу страшные истории о казнях еретиков, допросах пленных, несметных сокровищах и страшных монстрах, запертых в камерах. Правда, как это обычно бывает, была ещё интересней домыслов — в подземных катакомбах разводили мамоно.       Отдельные коридоры тянулись под землёй на десятки километров, выходя за пределы города. По ним на самые глубокие ярусы доставляли пойманных проституток. Надо сказать, что в отношении проституции два непримиримых противника сходились во мнениях. И Орден, и мамоно проституцию терпеть не могли. Орден воспринимал её ещё и как скрытую угрозу, достаточно всего одной суккубе пробраться в бордель, чтобы он превратился в рассадник демонической энергии и новообращённых мамоно.       Проститутки не знали, что их ждёт. Не знали этого и охранники. Доставив очередную партию осуждённых, охранники уходили наверх, а женщинами дальше занимались «Серые плащи». Многие женщины опасались того, что их отправляют в казармы «Серых плащей» для известных целей, но правда была страшней. Женщин насильно обращали в мамоно.       Ловить мамоно было сложно и опасно, а врага надо было изучать. Поэтому в этих подземных катакомбах, в полной секретности монстродев специально разводили. Несколько пленных монстродев, в страхе за жизнь своих мужей, также содержавшихся рядом, послушно обращали пленных женщин в себе подобных. Всё тут было залито святой энергией, камеры надежно защищены, чтобы ни одна мамоно не могла вырваться, а работали с ними только самые-самые надежные и проверенные люди.       Последнюю партию, двенадцать проституток из портового города превратили в верёвочниц и отправили на испытания нового оружия.       В большом подземном зале было светло и прохладно. На большом стеллаже лежали арбалеты и помеченные разными цветами арбалетные болты. Рядом стояло несколько мужчин в серых плащах, ещё пятеро стояли у стены.       — Красный образец! — громко сказал Асвинд, поднимая арбалет. У противоположной стены была прикована особыми заговоренными кандалами верёвочница.       Выстрелив, Асвинд попал ей прямо в грудь. Но спустя пару секунд болт звякнул, упав на пол. На теле верёвочницы не осталось ни следа.       — Синий образец!       Помощник подал ему другой арбалет, заряженный болтом, помеченным синей краской.       Болт вонзился в тело верёвочницы в том же месте, что и предыдущий, но на этот раз монстродевушку сразу скрутило судорогой. Она выгнулась дугой, насколько позволяли кандалы, и закричала от боли. На её груди появилось уродливое чёрное пятно, быстро расширяющееся и осыпающиеся хлопьями чёрного жирного пепла. Несколько минут верёвочница билась в агонии, а потом обмякла, повисла в кандалах, и вскоре всё её тело осыпалось пеплом.       — Достаточно, — сказал Асвинд. — Синий образец показывает лучшие результаты. Вскрывайте конверты.       Помощники вскрыли запечатанные конверты и узнали, кто изготовил все образцы. Как и подозревал Асвинд, красным цветом пометили обычные арбалетные болты, совершенно бесполезные против слизистых монстров, а синим — изделия… от малоизвестного мастера.       — Оставшихся верёвочниц вернуть в камеры, — приказал Асвинд. — Прадт — на тебе отчёт.       — Слушаюсь.       Отдав арбалет, Асвинд вышел из зала и пошел по подземному коридору, освещенному небольшими керосиновыми лампами. За поворотом его уже поджидал молодой парень с прошением в руках.       — Сэр…       — Что там у тебя, Дарэн, прошу перевести меня в действ… Дарэн, опять?       Асвинд устало вздохнул и сунул прощение обратно в руки парня.       — Но… сэр…       — Дарэн, думаешь, я не хочу уйти в действующую армию? Но мы нужны здесь! От нашей работы зависит будущее всего человечества! Вот ты думаешь, я, прочитав списки потерь под Нераком, не скрипел зубами? Меня тоже злит, что пока там молодые парни, не знавшие невест, гибнут или того хуже — достаются монстрам, мы здесь в безопасных подземельях сидим! Но пойми, Дарэн, нам нужно оружие! Мы не можем воевать голыми руками! Всё, чтобы я больше этого не слышал!       И Асвинд и Дарэн были «Серыми плащами», солдатами из элитного гвардейского подразделения Ордена Верховной богини. Самыми надежными, самыми верными, самыми преданными идеалам Ордена. Они не были героями, они не были рыцарями, но они понимали, что невозможно защитить Свет не испачкавшись во Тьме.       Мамоно считали, что на землях Ордена все ненавидят и боятся монстродев. На самом деле это было не так. Даже в самом Ордене хватало гуманистов, которые говорили, что не надо убивать всех мамоно, что достаточно просто уговорить их не трогать людей и жить на севере.       В «Серые плащи» шли только те, кто смеялся над этими бреднями. Здесь все хорошо знали врага и понимали, что мамоно добровольно не уйдут. Но они тоже не собирались вырезать вообще всех монстродев, «Серые плащи» понимали, что это уже попросту невозможно. Сил человечества на это не хватит. И поэтому они говорили, что только жестокость может напугать мамоно и заставить их бежать как можно дальше от людей, что только кровавыми методами можно спасти людей и остановить войну.       — Да, — говорил новый магистр Ордена Айхорн Железный, — монстры больше не убивают людей, но что изменилось? Им всё также нужны мужчины. И их дочерям нужны мужчины. И их дочерям их дочерей нужны мужчины. А значит, это лишь вопрос времени, когда они уничтожат остатки человечества и заполонят весь мир. Это война за выживание нашего вида! А значит, нам нельзя колебаться или проявлять слабость! Падение Лескатии — это начало нашего конца. Всё! Теперь мы или соберемся и остановим их или уже наши дети будут рабами монстров. Мы последние люди! Нам не на кого надеяться! Нам не от кого ждать помощи! Нам не на кого переложить свою ношу. Мы и только мы можем спасти себя и своих детей! И либо мы это сделаем, и Верховная богиня нам поможет в этом, либо мы опустим руки, и она отвернется от нас уже навсегда! Отступать больше некуда!       Отступать больше некуда — эти слова «Серые плащи» сделали своим девизом, поклявшись сражаться до конца.       Но было кое-что, что пугало даже непреклонного Асвинда, капитана «Серых плащей».…       Пройдя несколько дверей и строгую стражу, не пропускавшего без проверок даже его, Асвинд зашел туда, куда даже не всех из "Серых плащей" пускали. Там, в подземном зале с низкими потолками работал странный мастер, недавно предложивший свои услуги Ордену. Столетия лучшие мастера, маги и кузнецы бились над защитой от демонической энергии, но никак не могли найти решения. Даже сильные амулеты защищали лишь какое-то время, а потом разряжались, и темная зараза ломала даже самых стойких мужчин и женщин. А потом пришел он и принес доспехи, которые не просто защищали от демонической энергии, но еще и не пробивались демоническим серебром!       Получив ресурсы, помощников и полное содействие этот мастер не и только наладил выпуск таких доспехов, но еще и начал совершенствовать оружие — другая головная боль Ордена. Против многих мамоно сталь была вообще бесполезна. Руби, кромсай, коли тех же верёвочниц, а им всё равно… Этот же мастер наконец-то дал в руки Ордена оружие против слизистых мамоно.       Но его методы…       — Здравствуйте, Асвинд, — как всегда равнодушным голосом сказал мастер.       — Добрый день, мастер Цэрэс. Хочу сообщить вам, что испытание новых арбалетных болтов прошли успешно. Вы готовы внедрить их в производство?       — Нужно больше монстров, — холодно ответил Цэрэс. — Больше монстров — больше оружия.       — Может быть есть способы как-то иначе производить оружие и закаливать доспехи? — постаравшись не выдать своих эмоций, спросил Асвинд.       — Найдите этот способ, если не верите мне.       В холодных глазах Цэрэса мелькнуло хорошо запрятанное презрение, единственная эмоция, которую вообще когда-либо замечал у него Асвинд. Мастер отвернулся, Асвинд последил за его взглядом и невольно поежился.       На большой черной плите лежала обнаженная ламия и едва шевелила кончиками пальцев. Она не была привязана, но черная плита, изрезанная странными рунами, от одного только взгляда на которые, Асвинда начинало тошнить, не позволяла ей сбежать. На запястьях ламии были небольшие надрезы, из которых на плиту медленно сочилась кровь. Даже человек от таких ран скорей всего бы не умер, что уж говорить про известных своей выносливостью и регенерацией мамоно. Но эта плита не давала ранам зарасти, и медленно вытягивала жизненные силы из любого, кого положат на неё. Вся кровь, вылившаяся на неё, без остатка впитывалась в черный камень.       — Хороший образец, — равнодушно высказался мастер Цэрэс. — Она даст много силы. Давайте мне больше змей и вам будет больше оружия.       — А людей эта плита также убивает? — с неожиданной для себя резкостью спросил Асвинда.       — Из людей я смогу сделать оружие против людей. Но вы просили оружие против монстров.       Асвинда передернуло. Он сам убил в бою не одну монстродеву, и даже лично казнил пленных после боя. И ему не снились кошмары после этого, но каждый раз глядя на то, что делает Цэрэс, Асвинд думал про себя: «Прости нас Верховная… как бы не вышло так, что мы не ведали, что творили…»