Когда тают миражи

      В окно палаты частного перинатального центра задувал легкий ветерок. Врачи из клиники Альбьери настояли на том, чтобы Жади легла сюда на сохранение беременности, и как ни протестовала марокканка, говоря о том, что прекрасно себя чувствует, что у нее полно дел в университете, Леонидаса было не переубедить. Он чуть ли не лично собирал невестке вещи и сам отвез ее в приемное отделение.       Жади достала из прикроватной тумбочки тайком привезенный учебник по биологии – врачи временно не рекомендовали ей не только физических, но и умственных нагрузок, однако настырная студентка вошла во вкус учебы и не собиралась расставаться с книгами даже на больничной койке. В дверь постучали.       – Можно? – бойкий голос Додо нарушил тишину палаты.       – Додо! – радостно воскликнула Жади и уселась повыше на подушках.       – Я принесла тебе кое-чего покушать, – девушка поставила на столик тяжелый пакет с фруктами и другими лакомствами.       – Спасибо! Ну, рассказывай, что там на учебе? Я много пропустила, да?..       – Вчера было два коллоквиума, – без удовольствия поведала Додо. – Один – по гистологии.       – Что там было? – взволновалась Жади.       – Да ты не переживай, тебе вредно. Пока у нас в группе есть Маркус, Мэри Поппинс не страшна, как бы только она не просекла наши потайные схемы.       – Все сдали?       – Почти. Завалили только самые глупые или бесхитростные.       – Еще один долг, – расстроено проговорила Жади.       – Да брось! До сессии еще есть время, подлечишься и все сдашь.       – Кажется, потом все-таки придется брать академический.       – Мне будет не хватать тебя, подруга, – взгрустнула Додо.       – Я же никуда не денусь! – улыбнулась Жади. – Будем собираться по выходным и есть мороженое в прибрежном кафе.       – Ну, а дома у тебя как?       – Как обычно, – пожала плечами марокканка. – Сеньор Леонидас поучает жизни, стремится контролировать каждый мой шаг. Далва таскает еду подносами прямо в комнату и ворчит, когда я что-то делаю не так. А Лукас, – она выдержала паузу, – все такой же замкнутый.       – Странно, Жади. Почему он так себя ведет?       – Я думаю, это потому, что у него не получилось поехать в Англию, – с обидой произнесла Жади. – Он был помешан на всем этом, а теперь даже слышать о музыке не желает.       – Ну и дела!       – Да, – огорчилась марокканка. – Музыка оказалась ему дороже меня и ребенка.       – Так! – возмутилась Додо. – Прекращаем эти разговоры, еще не хватало тебе сейчас расстроиться и пустить лечение насмарку!       – Ты права. Лучше расскажи мне, как дела у девочек.       Подруги по университету провели не меньше получаса, обсуждая новости в группе, на факультете, делясь переживаниями о предстоящей сессии и планами на карьеру. Додо ушла, а Жади принялась опустошать пакет с провизией. Время посещений еще не закончилось, и в палату вновь постучали.       – Заходите, – жуя сочное яблоко, пригласила посетителя Жади.       В дверях показался большой букет цветов.       – Не помешал? – с виноватой улыбкой спросил Лукас, заходя к жене.       – Лукас! – Жади мгновенно позабыла свои недавние сетования на мужа. – Я так рада тебя видеть, дорогой!       – Как ты себя чувствуешь? – после короткого поцелуя в губы спросил Лукас.       – Все прекрасно! Я и малыш чувствуем себя хорошо, ждем только скорейшей выписки, – игриво сказала девушка.       – Жади, – робко начал Лукас, протягивая ей цветы, – я бы хотел извиниться перед тобой.       У Жади затрепыхалось сердце от радости: сейчас она видела перед собой ее Лукаса. Это был тот же Лукас, который зачарованно смотрел, как она танцует в доме дяди Али. Тот, который шел за ней по старинному городу, чтобы спросить, как ее зовут. Тот, которого она боялась больше никогда не увидеть в жизни. Та же улыбка, тот же взгляд. Так и хотелось сказать: «С возвращением!»       – Я неправильно вел себя, – продолжал будущий отец, глядя себе под ноги, – сам не знаю, что на меня нашло.       – Давай не будем об этом, – улыбнулась Жади, убирая букет в пустую вазу на подоконник. – Идем, присядь.       – Папа начал ремонт в комнате для гостей. К рождению малыша все будет готово.       – Как хорошо, – мечтательно проговорила Жади. – Только, чур, я хочу сама следить за тем, как будет проходить ремонт! Я сделаю детскую самой красивой комнатой в доме!       – Кого бы ты хотела – мальчика или девочку?       – Я буду одинакова рада и мальчику, и девочке. Кстати, как мы назовем мальчика?       – Может быть, Диогу? – предложил Лукас.       – Называть ребенка именем погибшего – это не очень хорошо, – нахмурилась Жади.       – Хорошо, а какое предложишь ты?       – Почему бы не назвать его Асад в честь твоего отца?       – В честь моего отца?.. – удивился Лукас.       – Оно означает на арабском то же самое, что и Леонидас.       – Интересно… – задумчиво произнес парень.       – А девочку можно назвать Хадижей.       – Думаю, лучше назвать ребенка более привычным для Бразилии именем, – возразил Лукас. – Например, Мелиссой. Мел.       – Чем арабские имена хуже португальских? – была готова обидеться Жади.       – Я не это хотел сказать! Они прекрасны, но… так дети будут слишком выделяться среди сверстников.       – И пусть выделяются, – гордо вздернула подбородок марокканка. – У их родителей необычная история любви, почему бы не отразить ее в имени?       – Тогда крестной обязана стать Иветти, – заулыбался Лукас.       – Мы будем крестить детей? – спросила Жади, которая не очень-то хотела этого делать.       – Ну… да, у нас все крещеные с детства, так принято.       Жади невольно поморщилась от его слов.       – Может быть, пусть они сами выберут веру, когда вырастут?       – Что ж, пожалуй, это разумно, – дернул плечами Лукас.       – Лукас, я хочу домой, – жалобно протянула Жади.       – Потерпи немного, дорогая, – успокаивал ее муж. – Так надо, врачи хотят как лучше. Ты ведь и сама когда-то станешь врачом.       – Да… если смогу доучиться.       – Сможешь, даже не сомневайся.       Они молчали целую минуту, глядя друг на друга. Эти мгновения тишины были наполнены таким счастьем, что нельзя было передать. «Как это было глупо – ссоры и подозрения», – с нежностью подумала Жади. Лукасу просто хотелось поймать счастливый момент в ладони и никогда не выпускать оттуда. Серый туман беспочвенной печали рассеялся в голове без следа, словно его никогда и не было. Это было похоже на пробуждение от кошмарного сна или избавление от долго мучавшей зубной боли.       – Мне пора идти, Жади, – встрепенулся Лукас. – Скоро начнется заседание совета директоров в компании, мне нужно там быть. А завтра я обязательно навещу тебя снова.       – Я буду очень ждать, – поцеловала его жена. – Удачи на работе!       – Береги себя!       За Лукасом закрылась дверь, а Жади едва не начала скакать по палате от переполнявшей ее радости. Хотелось тотчас пуститься в пляс, несмотря на запреты врачей. Поцеловав нефритовый кулон, девушка перед окном махала рукой вслед уходящему по мощеной дорожке мужу.