Когда тают миражи

      Лукас отдыхал в светлой одноместной палате в платной клинике, куда его почти сразу же определил Леонидас. Он пытался почитать книгу, взятую в библиотеке, но дальше двадцатой страницы дело никак не шло – внимание быстро рассеивалось, да и зрение после препаратов слегка подводило. Теперь его дни проходили по строгому и четкому распорядку дня с ранним подъемом, утренним обходом и вопросами врача, приемом таблеток, беседой с психологом, прогулкой и занятиями творчеством. Что касается последнего, то Лукас предпочитал музыке живопись, а когда его пригласили поиграть на гитаре в местном музыкальном коллективе, вежливо отказался. Внутренне обругав того, кто ему это предложил.       – Сеньор Феррас? – заглянула в палату доброжелательная санитарка. – Там к вам пришли, но охранник просил уточнить, потому что это не родственница.       – Кто пришел? – удивился Лукас.       – Некая Анжела Маркес, говорит, что она ваша бывшая коллега.       – А, Анжела! – обрадовался парень. – Конечно, пусть заходит.       «Только бы она не начала меня уговаривать вернуться в группу, я пока даже слышать об этом не хочу», – подумал он.       – Салют! – Анжела весело помахала рукой пациенту.       – Анжела! Привет, как ты узнала, что я… ну, в больнице?       – Связи, приятель, – она уселась на металлический стул напротив кровати. – У меня есть друг, психолог. Работает здесь, часто бывает у нас в клубе на концертах. Он много раз видел тебя выступающим и как-то проговорился, что ты лежишь в клинике. Решила навестить, подумала, что не выгонишь.       – М-да, – вздохнул Лукас, – не думал я, что дойду до такой жизни.       – Что с тобой случилось?       – Я и сам толком не понял. Все как в тумане. Мы с Жади потеряли ребенка, потом поссорились, и она ушла, а дальше… в голове как будто выключился свет, мне сложно объяснить. Мысли путались, а чаще вообще никаких мыслей не было, только постоянно хотелось исчезнуть, уснуть вечным сном. Не знаю, зачем я тебе все это рассказываю, – смутился Лукас, подумав, что сболтнул лишнего.       Анжела сосредоточенно слушала, сложив руки на груди, и смотрела на что-то за окном. Затем она резко поднялась со стула:       – Знаешь, что? Пойдем, пройдемся. Погода хорошая, вам же разрешают гулять в часы посещений?       – Ну, идем, – согласился Лукас.       – А в больницу-то ты как попал? – спросила девушка, когда они прогуливались мимо фонтанчика в парке у клиники.       – Я кидался под машины. Не спрашивай, как мне на ум пришла такая идея, я не знаю ответа на этот вопрос.       – Я так и думала. Видишь вот это? – она показала ему изящную татуировку на запястье в виде виноградной лозы. – Как думаешь, что это такое?       – Татуировка, – недоумевал Лукас. – Что в ней необычного?       – Присмотрись.       При ближайшем рассмотрении в лучах яркого солнца татуировка оказалась замаскированным шрамом от глубокого пореза. Лукас потрясенно уставился на Анжелу: он не мог поверить в то, что эта жизнелюбивая, дерзкая, уверенная в себе, всегда полная энергии, иронично относящаяся к невзгодам особа могла сотворить с собой нечто подобное.       – Добро пожаловать в клуб, – она спустила обратно рукав легкой кожаной куртки.       – Я не знаю, что сказать, я просто в шоке.       – Почему? – хмыкнула Анжела. – Мой образ не вяжется с этим? Когда срывает крышу, сделаешь и не такое.       – Мне казалось, тебя ничем не сломишь, – удивлялся Лукас.       – Ну… – она задумалась на минуту. – Я же не всегда была толстокожей. И не всегда рассуждала здраво. Раньше я жила в Порту-Алегри. Нас было пятеро у родителей, я вторая по старшинству, им было некогда с нами возиться. В детстве я влюбилась в соседского мальчика, а он влюбился в меня. Его звали Алессандро. Позже он увлекся рок-н-роллом, предложил мне уехать с ним в Рио и сколотить группу, чтобы вместе выступать. Мне было шестнадцать, ему восемнадцать. Видел бы ты, какой мы наводили шум, – Анжела рассмеялась. – Мы были как Бонни и Клайд, это была сумасшедшая любовь.       – И что же случилось дальше? – Лукас заслушался.       – Очень плохая идея заводить отношения в группе. Или группу, когда вы в отношениях. У корабля не может быть двух капитанов, а я как раз капитан. Алессандро не нравилось, что я перетягиваю на себя внимание зрителей, что я лучше, чем он, чувствую музыку. Начались постоянные ссоры, выяснения, кто прав, кто виноват, а потом он резко все бросил. Женился на девчонке из добропорядочной семьи, ну, знаешь, из тех, что носят юбки ниже колена и не приходят домой позже десяти вечера. Я чувствовала себя убитой. Бегала за ним, унижалась, плакала, старалась понять, что я сделала не так. И в какой-то момент сдуру взяла и порезала себе вены. К счастью, жила я не одна, меня нашли и откачали, а когда откачали, отправили в психушку. Не буду описывать того, что мне пришлось там пройти, ты и сам все это знаешь.       – Какой ужас!       – Да, ужас. Это было давно, у Алессандро двое детей, а может, уже трое, я не в курсе.       – Ты до сих пор любишь его? – Лукас сильно растрогался, слушая эту историю.       – Люблю? Да ты что, нет, конечно. Люди верят в то, что если уж влюбился, обязан быть счастлив по гроб жизни с этим человеком, иначе ты неудачник, но это не так. Не всякая любовь длится вечно, не у всех бывает долго и счастливо. Я научилась это понимать и живу в свое удовольствие.       – Хотел бы я быть, как ты.       – Не надо быть, как я, такого и врагам не желают, – расхохоталась Анжела.       – Какой сегодня день? – прищурившись от солнца, спросил Лукас.       – Третье марта.       – Годовщина нашей с Жади свадьбы, – поник парень.       – Значит, вы окончательно расстались?       – Мы развелись. Думаю, будь я в здравом рассудке, я никогда бы не сделал этого. Впрочем, я совершил кучу ошибок и раньше. Если бы изобрели такой способ, чтобы можно было возвращаться назад во времени и переписывать свою жизнь на чистовик, я бы первый им воспользовался.       – Очень хорошо, что такого способа нет, – возразила Анжела.       – Почему?       – Кем бы мы тогда были? Роботами? Жизнь не состоит из одних побед. Часто поражения гораздо ценнее.       – Да, может быть, ты права, – Лукас легонько пнул попавшийся под ноги камешек.       – Насчет Жади… Ты сказал, что не расстался бы с ней, будь ты в здравом уме, так?       – Так.       – Я думаю, у тебя будет возможность ее вернуть.       – Ты считаешь? – у Лукаса загорелись глаза.       – Если выполнишь одно условие.       – Какое?..       – Если всерьез займешься своим разумом и сделаешь его здравым, – подмигнула Анжела.       – Жду не дождусь, когда меня выпишут, – мечтательно проговорил Лукас. – Я вылечусь, найду Жади, и на этот раз все будет по-другому!       – Не сомневаюсь.       – Кстати, извини, что подвел тебя с группой.       – Ерунда, я все понимаю.       – А как там Берту и ребята? Ты знаешь о них что-нибудь?       – Двигаются потихоньку, – пожала плечами Анжела. – Звезд с неба не хватают, но Томас очень доволен.       – А я браться за гитару больше не хочу, – признался Лукас.       – Ну, это ты зря. Сейчас тебе не до гитар, конечно, но ты выздоровеешь.       – Жади говорила в таких случаях: «Иншалла».       – И что это значит?..       Они продолжали беседовать и беседовали бы еще долго, если бы самочувствие Лукаса позволяло это делать. Солнце начинало постепенно клониться к закату. Тихое место посреди природы, лечебница для душ собрала в своих стенах так много историй о людских судьбах. Ни к одной из них нельзя остаться равнодушным, от некоторых сжимается сердце, но если чего-то и нельзя отобрать у человека, так это надежды.