***
В шумном Фесе начинался новый день. Кажется, даже конец света не мог разрушить вековой сутолоки, царившей в этом городе, да и само время в нем будто бы остановилось, застыло в неизвестном промежутке. Раскаленное солнце заливало крыши домов и бескрайнюю пустыню, над которой изредка разносился крик одинокой птицы. В доме сида Али творился настоящий переполох: шла подготовка к свадьбе. Одних только помощниц пришло человек пятнадцать, и для каждой нашлось дело. Зорайде, хотя давно уже имела статус жены сида Али, а не его служанки, принимала самое активное участие в сборах невесты и руководила процессом. Она вышла из дома, чтобы быстро сходить за каким-то недостающим составом. Здесь-то ее и схватил за руку дежуривший у ворот Лукас. – Ай! – Зорайде вскрикнула от неожиданности и в ужасе уставилась на потревожившего ее бразильца. – Зорайде! – тот лихорадочно бегал взглядом по лицу женщины. – Пожалуйста, мне нужно поговорить с ней! – Уходи! – шикнула она на него, освобождая локоть от крепкой хватки. – Что тебе нужно, ты принес мало горя Жади? Хочешь снова разрушить ее жизнь, которую она собирала по кусочкам без тебя? – Зорайде, я все могу объяснить! Мне только нужно поговорить с Жади, она ведь не знает, что со мной случилось… Я увезу ее в Бразилию, все будет, как мы мечтали! – О, Аллах! – взмолилась Зорайде. – Ты как ее проклятье, только все пошло на лад, и ты тут как тут. Жади замуж выходит! – Неправда, это вы ее вынуждаете! – запротестовал Лукас. – Она ни за что бы не вышла по своей воле за того, кого ей навязал дядя! – Уходи, Господом тебя заклинаю! – люди уже начинали с подозрением коситься на разговор почтенной мусульманки и молодого парня выраженной западной внешности. – Уходи, забудь Жади, не порти ей жизнь! – Что ж, это мы еще посмотрим, – отошел от нее Лукас. Жади сидела в парчовом наряде невесты и редкой красоты украшениях, окруженная весело поющими помощницами, женами дяди Али, в компании Латифы и… лары Назиры. Учебные каникулы – прекрасное время для свадьбы, когда все экзамены позади и голова не болит о фармакологии, а практика уже закрыта. Пока мастер мехенди наносила ей на руки причудливый узор, Жади погрузилась в свои мысли и вспоминала, какие крутые повороты делала ее судьба за последнее время. Приехав в Фес, Жади первым делом занялась освоением арабского языка. Она хотела полноценно обучаться в местном университете, куда дядя Али передал ее документы сразу по приезде. Боль от разрыва с Лукасом постепенно утихала. Жади с удивлением обнаружила, что занятость действительно помогает избавиться от лишних мыслей и давящей тоски, к тому же, ее окружали заботливые и любящие люди, готовые помочь и поддержать, если вдруг станет трудно. Вскоре Саид перебрался обратно в Марокко. Он хотел быть поближе к Жади, но всем вокруг говорил, что причина кроется сугубо в бизнесе. Абдул сразу же предложил племяннику около пяти кандидаток в жены, и от каждой из них тому приходилось мягко, но настойчиво открещиваться. Саид очень сдружился с Али и часто наведывался к нему в гости, чтобы поговорить на философские темы и невзначай попасться на глаза Жади. Занятая студентка поначалу не обращала на него должного внимания, но однажды все-таки решилась вступить с гостем в интересную дискуссию. Тайком от дяди, разумеется, ведь она не могла выйти к мужчинам и начать разговаривать с ними наравне. Впрочем, эта тайна абсолютно не была тайной для дяди Али, напротив, он был очень рад этим секретным свиданиям. Постепенно в душе Жади начало зарождаться чувство, которому она не могла подобрать должного названия. Оно не было похоже на чувство к Лукасу: не было того накала эмоций и страстей, сладостных мечтаний и замираний сердца при одном только соприкосновении пальцев рук. Это было что-то иное, уютное и согревающее, не вызывающее в сердце бури. Жади теперь очень хорошо знала, что эта буря может смести все живое на своем пути. Девушка не раздумывала долго, когда Саид попросил ее руки у дяди Али – она ему полностью доверяла. Но их ждало весьма серьезное препятствие в лице сида Абдула и лары Назиры, а также принявшего их сторону Мохаммеда. Родня Саида и слышать не хотела о том, чтобы он связывался с бросившей его когда-то невестой: Абдул грозил лишить наследства; Назира демонстративно падала в обмороки каждый раз, когда видела брата, и причитала, что одалиска войдет в их дом только через ее труп; Мохаммед вновь принялся пилить бедную Латифу. Обстановка и впрямь возникала угрожающая, однако Жади избрала неординарный тактический ход: если расстановка сил неравна, перемани врага на свою сторону. С ее легкой руки Саид убедил дядю Абдула заслать сватов к одному завидному фесскому жениху, который по совместительству являлся его компаньоном. По-настоящему благородный, красивый и богатый вдовец без памяти влюбился в Назиру и готов был отдать что угодно, чтобы жениться на ней, а тем временем Саид ненавязчиво напоминал сестре каждый раз о том, что своим безмерным счастьем она обязана именно Жади. Впрочем, Назира и без этих напоминаний была готова обнять весь мир, в том числе и ее. Ведь несправедливо, в самом деле, стать счастливой самой и оставить несчастным брата. Мохаммед был довольно быстро переубежден влиятельной сестрой, Абдул держал оборону до последнего, но после свадьбы Назиры сдался и он. Если выбирать между инфарктом от постоянного давления племянницы и женитьбой без того уже пропащего Саида на пропащей Жади, лучше уж женитьба. На поистине чудовищные жертвы пришлось пойти дяде Абдулу, чтобы Назира оставила его в покое. Жади очнулась от воспоминаний, когда чтица стихов принялась вещать ей на арабском чудесное произведение о любви:Когда любовь зовет тебя, следуй за ней, хотя путь твой будет крутым и трудным.
А когда она накроет тебя своими крыльями, уступи ей, иначе священная шпага в ее оперении может ранить.
И когда любви не будет, верь в нее, иначе голос разума заглушит твои мечты.
Именно так любовь одаривает тебя и жертвует тобой.
«Кто может знать наверняка, что такое любовь?» – с легкой грустью подумала Жади. Зорайде заметила ее печальный взгляд и укоризненно покачала головой, но невеста лишь улыбнулась ей белоснежной улыбкой. Такой же белоснежной, как сахар, кусочек которого положили ей в рот для «сладкой жизни». – Я думал, что этот день никогда не наступит, но все-таки он наступил, – дядя Али поздравлял счастливого жениха. – Как вы и говорили, определенное Аллахом состоится, – заключил Саид, поправляя от волнения слишком туго завязанный галстук. – Да, это так, – важно произнес Али. – Христиане говорят: «Бог гордым противится, а смиренным дает благодать». И в этом они правы. Посмотри на себя – ты не обозлился, не возроптал, не воевал с судьбой и получил воздаяние от Аллаха. Ты вышел победителем из этой смертельной схватки, но никогда не забывай о том, какой ты проделал путь. Не сворачивай с него, ибо Аллах скор в расчетах: Он и дарует, и отнимает. – Да, дядя, я не собираюсь почивать на лаврах. – Очень похвально, Саид. Я вручаю тебе свою племянницу как сокровище. Ее душа подобна неограненному алмазу, не повреди его. Заботься о Жади и береги ее. – Я буду делать это со всем тщанием. Благословите, дядя! – Саид готовился вступить в новые обязанности супруга. Лукас готовил план похищения невесты. Ворота дома дяди Али постоянно открывались и закрывались, туда-сюда сновали мужчины в длинных джеллабах и женщины с покрытыми головами, лица некоторых были скрыты чадрой. Идея созрела моментально: вот же она, прекрасная маскировка! Лукас рассчитывал переодеться в платье и хиджаб, незаметно прошмыгнуть во двор, когда очередная кухарка распахнет ворота, найти Жади, а дальше… Дальше, пожалуй, пригодится паранджа. Две благопристойные мусульманки пойдут гулять по Медине, а там такси и до аэропорта рукой подать. Только бы Жади не забыла взять паспорт! Лукас купил в ближайшей лавке маскировочный костюм – хорошо, что продавец не стал интересоваться, для каких целей. Уйдя подальше в самый глухой переулок, дабы его не застали за сомнительным занятием, парень облачился в одежду дородной арабской матроны, переборщившей с занятиями физкультурой. Платье оказалось недостаточной длины, так что Лукасу пришлось перебираться обратно к дому сида Али мелкими шагами, чтобы мужские кроссовки сорок четвертого размера, выглядывающие из-под подола, не выдали партизана. Он пришел в невероятное смятение, когда увидел, что свадебная процессия уже выдвинулась в отель, где будет проходить праздник. Как ни старался Лукас рассмотреть идущих впереди жениха и невесту, танцующая и улюлюкающая толпа загородила весь обзор и мешала ему это сделать. Ничего не оставалось, кроме как пристроиться в хвост шествия и стараться делать вид, что все так и должно быть. Он рассуждал: «Как же мне выкрасть ее? Под носом у гостей это куда сложнее сделать. Возможно, стоит найти Альбьери и попросить его о помощи? Нет, он наверняка откажет. Нужен отвлекающий маневр, как на представлении у фокусника. Например, свалить канделябр и во весь голос закричать: «Пожар!» Тогда поднимется переполох, и будет шанс скрыться». Тем временем процессия приблизилась к отелю, в котором молодых и гостей ждал роскошно убранный зал. Столы ломились от угощений, небольшой фонтан на входе был усыпан лепестками роз, повсюду стояли маленькие украшенные пальмы в горшках и были расстелены ковровые дорожки. За танцовщицей под руку шли жених и невеста, улыбаясь и раскланиваясь радостным, ритмично хлопающим под музыку гостям. Они дали почетный круг около фонтана и проследовали в главный зал. Жади и Саид уселись на специальные кресла, похожие на королевские троны, и Лукас наконец-то смог разглядеть лицо бывшей жены. Оно не было печальным, его не омрачали едва заметные слезы, застывшие в уголках глаз, тень безмерного горя не портила прекрасных черт. Жади улыбалась – тепло и искренне, как и положено счастливой невесте. Бразилец поймал себя на мысли, что не узнает свою возлюбленную: он помнил ее совсем юной, нежной девушкой, а сейчас видел перед собой повзрослевшую молодую женщину, красота которой раскрылась с новой, непривычной для него стороны. Время от времени она переглядывалась с женихом, и этих взглядов Лукасу захотелось провалиться сквозь землю. Он все понял. Понял и отступил, не желая мешать чужому счастью. Темная ночь опустилась на Марокко, окутывая приятной прохладой измученную дневной жарой природу. Лукас бродил по освещенным луной закоулкам и без конца прокручивал в голове увиденное на свадьбе Жади. Свадьба Жади – вдуматься только! Как все это случилось, почему? Когда она успела полюбить его? Почему Лукас опоздал? «Нет, так больше нельзя. Я лишь снова доведу себя до больницы», – отругал он сам себя. Ведь если Жади счастлива, а это видно, чего ему еще желать? Если у него не получилось подарить ей счастье, пусть это сделает другой. Теперь и Лукас может позволить себе стать таким же счастливым, надо только дать произрасти давно уже зародившемуся, но тщательно подавляемому новому чувству. А шумная свадьба, проводив молодоженов на брачное ложе, гуляла до утра.