— Не поворачивайся, — прозвучал мужской, бархатный, спокойный голос. — Не знаю, что случится, если мы ещё раз нарушим таймлайн, — хихикнул он.
— А мы уже? — не смогла сдержать смеха Тсуна. Всё это казалось сюреалистичным: попадание в будущее с помощью странного устройства, уютный кабинет, именно такой, как она себе представляла свой собственный, чужой мужской голос, не похожий на голоса кого-либо из хранителей. Но он не представлял угрозы.
Ещё минуту назад Тсуна гуляла по парку атракционов МафияЛенда, выбирая себе атракцион по душе. А потом в неё врезался пятилетний мальчик с афро и, прежде чем Тсуна успела хоть что-то сделать, расплакался и достал из шевелюры базуку. Об опасности ничего не говорило, но через секунду она смотрела в окно, выходящее на небольшой сад.
— Уже, звёздочка, уже, — снова засмеялся мужчина. Его голос Тсуне казался смутно знакомым, но она никак не могла понять кто это. — Только теперь у нас нет богини на подхвате, вот и всё.
— А то, что ты сейчас говоришь не может сломать таймлайн? — фыркнула Тсуна, рассматривая бумаги на столе. Она была внимательной девочкой, и всё это могло пригодиться. — Теперь я знаю, что нам поможет богиня, и что мы нарушим таймлайн.
— Так ты и тогда это знала, — мужчина, кажется, пожал плечами. — Теперь я понимаю, что от меня самого. Иронично.
— Так это будущее? — наконец спросила Тсуна. Даты на документах стояли десятилетней вперёдности (…? Она не знала, как ещё это назвать) И не позволяли ошибиться.
— На самом деле это самая близкая по всем параметрам параллель, а не будущее, но по сути — да. Это будущее на десять лет вперёд, ровно и чётко, — Тсуна нахмурилась.
— Но ведь это не возможно чисто технически!
— Мы долго пытались разобраться в устройстве базуки, потом плюнули, — мужчина хихикнул. — Шоичи утверждает, что Бовино сами получили её из будущего, и я склонен согласиться.
— То есть само существование машины времени — временная петля? — полюбопытствовала Тсуна, хотя это уже поняла. Просто поддержать разговор. — Немного странно.
— Сама же понимаешь, — фыркнул мужчина. — Любимое выражение нашей главной исследовательницы времени — «херня случается». Я с ней полностью согласен.
— А «наши» и «мы» это кто? — засмеялась Тсуна. И замолкла, услышав «Ты и твои Хранители» из-за спины. — И ты — один из них? — больше утвердительно добавила Тсуна, едва сдерживая желание повернуться.
— Ага.
— Кёя? — с подозрением спросила она. Мужчина засмеялся. — Такеши.?
— На перебор всех тебе просто не хватит времени, — произнёс он. — Полминуты осталось.
— Ты считал? — хихикнула от нервов Тсуна. Это был тупой вопрос, она и сама это понимала.
— Вот, возьми, — рука в чёрной перчатке с металическими вставками на фалангах протянула ей письмо. — Это то, что надеялась передать взрослая ты.
— Это как-то поможет мне в Конфликте Колец? — дрожащим голосом произнесла Тсуна. Это был уже какой-то рояль в кустах! Ну, точнее, в кабинете из будущего.
— И в нём тоже. Ты со всем справишься, звёздочка, — и Тсуна снова закружилась в розовом дыму, только теперь она буквально видела, как мимо проносятся какие-то ленты, сотни, тысячи лент разных оттенков розового.
Возможное действующее лицо:
?????? (??? , ??? , самый верный человек)
— А вы из будущего очень красивая, — протянула невысокая смуглая девочка с чёрными кудрями. Она держала в руках уже не плачущего ребёнка, который в Тсуну врезался, и базуку ярко фиолетового цвета. На вытянутых руках, подальше от ребёнка. Тсуна начала оглядываться, пытаясь понять: заметили ли её путешествие.
— Ты что-то сказала? — возвратилась она в реальность. Девочка помотала головой. — Вы из семьи Бовино? Помочь найти родителей?
— Да нет, мама там, — махнула девочка головой в сторону атракциона. — Но да, мы Бовино, — а потом, приподняв брата повыше, добавила. — Ты больше не будешь кидать в незнакомцев базукой, да, Ламбо?
— Простите, я больше не буду! — шмыгнул носом Ламбо и Тсуна не смогла сдержать смеха.
— Я Тсуна, — улыбнулась она.
— А я Кэйт! — представилась девочка, — Это значит сердце грозы!
— Круто, — протянула Тсуна, хотя и не смогла понять, почему Кэйт так решила. Тут сбоку раздались возгласы, и Тсуна с облегчением узнала голос Кёи, потом Мукуро, Киоко и остальных. — Извини, мне пора бежать! Удачи! — и сорвалась с места, на ходу запихивая письмо в карман.
Голову Тсуны занимало желание поскорее раскрыть письмо.
***
— Как выглядят боги? — спросил Занзас в один из свободных вечеров, когда за окном непереставая лил дождь и заняться было возмутительно нечем. Скуало хохотнул в ответ, откидываясь на кресле.
— Ты их всё равно не увидишь, уровень не тот, — и тут же увернулся от посланого тяжёлой рукой стакана. — Сорок-тридцать два. Объёмы пламени нужны бешенные. Я не уверен, что Аркобалено их увидят.
— Ты не ответил на вопрос, Акула, — хмыкнул Занзас, отпивая из стакана.
— Все по-разному, — пожал плечами тот. — У них только одна общая черта: глаза без зрачков. — Скуало замер на секунду. — И светятся. Есть Небо, оно выглядит андрогинно, волосы светлые, глаза оранжевые.
— А твой родитель?
— Мама, — даже как-то мягко произнёс Скуало. — Она… красивая. Очень. Это… довольно сложно объяснить, потому что с точки зрения людей истинная форма богов безобразна. А я почти полная копия мамы, только глаза другие. У неё карие.
— Дай угадаю, — хмыкнул Занзас. — Это нетипично?
— Нет, — пробурчал Скуало. — Я от отца получил вообще слишком много, — он дёрнул за выпавшую из сложной причёски прядь. — Полукровки мало похожи на людей, использованных при рождении. Ну, я и тут в исключениях. — Занзас выдохнул. Почему-то казалось, что Скуало раскрывает что-то важное.
— И тут?
— Меня не планировали. Вообще, — хихикнул Скуало. — Двое за раз — вообще чудо. Мой брат, Тиарайн, должен был быть понятием океана, но получилось так, что мы разделили сферы влияния. Я не в обиде, — Занзас прищурился. Скуало явно скучал по своему брату, даже по голосу было понятно.
— Где он сейчас? — слова вышли тяжёлыми, но Занзас чувствовал — спросить нужно.
— Я… Я не знаю, — выдохнул Скуало. — Я знаю, что он жив, благодаря тем письмам, которые ты притащил из «храма», но больше ничего, — Занзас вздрогнул. Тогда его будто что-то толкнуло под руку, и он засунул письма в сумку, не понимая зачем. Из-за этого поймал какую-то болезнь, связанную с пламенем, и пролежал два месяца, пачками выпивая таблетки. Аркобалено Облака, который уговорил Маммона, да и чего уж скрывать, самого Занзаса, на эту авантюру, отдал препараты просто так.
Хотя взгляды между Аркобалено говорили, что не просто.
— Почему ты его не ищешь? — Скуало невесело усмехнулся.
— Побежать за дождевым облаком — потерять горный родник. Так мама говорила. — Скуало вздохнул. — Поиски могут затянуться на десятилетия, а то и столетия. Для меня это не срок, но вы…
— Мы могли бы помочь, — твёрдо произнёс Занзас. — Я бы не отказал, а уж остальные офицеры… Они же тебя обожают.
— Что? — поднял на него удивлённые глаза Скуало, и Занзас не смог сдержать смех. Эта акула не видела очевидного!
— Павлин в твой кабинет как на работу таскается, проверяет, жив ли ты, и даже печенье оставляет, — Занзас хмыкнул. Даже ему такой чести оказано не было. — Королевская креветка заговаривается постоянно, чуть ли не братом тебя называет. Ты единственный, кто может выбить у казначея лишнее. А он такое уважает, пусть и не говорит, — Занзас посмотрел на Скуало искоса. На лице у акулы читалась переоценка ситуации. — Я уж не говорю о твоём отряде.
— И вы бы помогли мне искать брата?
— Да. Расскажи, как он выглядит, приметы всякие. Жадюга своих информаторов прошерстит. Найдём, — серьёзно произнёс Занзас.
— Он… Наверно, не менял облик, поэтому, — забормотал Скуало. — Я могу нарисовать. И схватил карандаш и бумагу с рабочего стола.
— Босс, — послышался из-за двери голос Бельфегора. — Аркобалено Дождя просит о встрече, — Занзас задумался на секунду. От Скуало, увлечённо рисующего портрет, помощи сейчас не дождёшься. Стояла тишина.
— Соглашаемся, — наконец крикнул Занзас в сторону двери. — Ответь сам, королевский мусор!
— Ши-ши-ши… Есть, босс!
Тут Скуало поднялся, отдал рисунок и выскочил из комнаты, сказав что-то вроде «Я помогу Белу». С рисунка улыбался темноволосый (Скуало заштриховал волосы темнее, чем всё остальное) парень, немного азиатской внешности, но с большими глазами. Справа, рядом с глазами, было подписано: «Карие».
