Крутой маршрут

      Пока Риддл невзначай вытягивал из Айрилет информацию о целителях, Айрис тщетно высматривала в толпе Цицерона. Неужели привиделось? Сердце заходилось тревожным стуком, пальцы холодели, и она сама не могла объяснить, почему ей было важно отыскать шута. Что-то в нем было неправильное, царапающее изнутри, отчего становилось не по себе.       Но Цицерон, если это был он, растворился словно призрак.       – Что не так с фермой Лорея, Поттер? – вырвал ее из задумчивости Риддл. Айрилет и стражники уже переключились обратно на людской поток, желающий попасть в Вайтран, а потому вопрос не привлек ничьего внимания. Риддл знал, когда спрашивать.       Айрис посмотрела на него. Стоило ли рассказывать? В конце концов, ни шут, ни Лорей вообще не имели никакого отношения к возвращению в родной мир.       Пока она думала, Риддл спустился со стены и направился к центру города. Видимо, местная больница находилась рядом с дворцом ярла.       – Я была на той ферме позавчера, – решила ответить правду Айрис, догоняя Риддла. Все же плодить тайны на пустом месте было глупо.       – Как ты туда попала? – нахмурился Риддл. – Тебя кто-то заметил?       Вот об этом она как-то не подумала. А ведь с местным правосудием повесить убийство фермера могли и на нее. Ну блеск.       – Я собирала травы для Аркадии, это владелица зельеварческой лавки. А видел меня… – Айрис попыталась припомнить, не попадалась ли она на глаза патрулирующим тот район стражникам. Нет, совершенно точно, запомнить ее могли только Цицерон и сам Лорей. – Ну, вот Лорей и видел.       – И все? – Риддл остановился. Он словно чуял не только ложь, но и недосказанности.       – И шут. Он мимо проезжал на телеге, – Айрис тоже притормозила, пожала плечами и чуть устало добавила: – Никаких секретов, Риддл. Просто я общалась с этим Лореем, а теперь вот… Если ты закончил допрос, может, мы уже пойдем? Что здесь с врачами?       Как оказалось, исцелением в Скайриме заведовали жрецы и жрицы Кинарет – одной из местных богинь. Госпиталей не было, лазареты устраивались прямо при храмах. В Вайтране храм Кинарет находился в самом центре города, неподалеку от той статуи Талоса, у которой проповедовал фанатичный жрец.       Он все еще стоял там, обращенный лицом к идеально круглой площади, почти пустой, и превозносил своего бога. И стража, что охраняла лестницу во дворец ярла, и местные, что сидели на белокаменных лавках, выставленных по окружности площади, проповеди игнорировали. Несколько детей лет восьми играли в ручье, который опоясывал площадь, перекрывая звонкими голосами речи жреца.       Айрис посмотрела на мальчишек и поежилась: она уже знала, что этот ручей был жутко холодным. Он брал начало откуда-то изнутри горы, на которой стоял дворец ярла, превращался в водопад возле лестницы и разбивался на рукава внизу. У крепостных стен Вайтрана текла мелководная речка – это как раз был один из рукавов. А вот канал, очерчивающий площадь, точно был рукотворным – слишком идеальным кругом тек ручей.       В центре площади росло огромное дерево, совершенно незнакомое Айрис: ни в маггловской Британии, ни в волшебной она подобного не видела. Гладкий золотисто-коричневый ствол, широкая крона, накрывающая всю площадь как зонт, только голая, ссохшаяся. Ее вид вселял в душу безотчетную тревогу. Дорога к храму пролегала мимо дерева, и Айрис подошла почти вплотную к нему. Тут даже профессором Спраут не нужно было быть, чтобы понять: оно болеет.       Как зачарованная, Айрис положила ладонь на твердую, точно камень, кору и удивилась, какой теплой она была. Как мрамор работающего камина.       – Поттер? – недовольно окликнул Риддл, и Айрис отошла от дерева. Чем бы оно ни болело, это была не ее забота.       – Что? – развела руками под пронзительным взглядом Риддла. Ей уже у дерева нельзя было остановиться, чтобы ее не заподозрили Мерлин весть в чем? Все, начиная от фермы Лорея и заканчивая попаданием в этот жуткий мир, было всего лишь совпадением, а не ее виной!       Храм Кинарет внешне мало чем отличался от остальных городских построек, разве что был выше: в три этажа, каждый из которых был по площади меньше предыдущего, из-за чего все здание очертаниями напоминало детскую пирамидку. Но вот внутри…       Айрис переступила порог и замерла. Она уже привыкла к скайримским домам – каменным, тесным, темным и стылым. Храм, напротив, оказался просторен и светел. Из камня был выложен только пол, а все остальное – стены, перегородки, перекрытия, украшения – построили и создали из теплого дерева. Панели оказались неожиданно яркими, окрашенными в желтый и лазурный цвета, по деревянным колоннам вился зеленый плющ, а в центре главного зала кто-то очень талантливый выложил из мозаики синюю птицу, парящую среди зелени, солнца и небес. На эту мозаику из многочисленных широких окон, расположенных под самой крышей, лился солнечный свет, и плиты светились, словно в них вдохнули магию. Айрис показалось даже, что она чувствует поток волшебства, исходящий от них. Она зачарованно шагнула вперед, но ощущение пропало, оставив в растерянности.       Маняще и причудливо всколыхнулось пламя толстых свечей, горящих в витых подсвечниках по периметру просторного зала, – словно поприветствовало вошедших. Вновь на миг появилось странное чувство присутствия чего-то могущественного и волшебного, но на этот раз магия словно заполнила собой весь храм… И молниеносно исчезла.       Осознав, что почему-то не дышала с момента, как переступила порог, Айрис судорожно втянула в себя воздух. Пахло мазями, зельями, нагретым деревом и воском, но слабо: в зале царил сквозняк, разгоняющий запахи.       Храм Кинарет выглядел уютным и приветливым, но… Интересно, Риддл тоже ощутил эту странную магию? Айрис покосилась на него, поежилась, топчась на месте и озираясь по сторонам. Ей упрямо казалось, что за ней кто-то наблюдает.       «Мерлин, Поттер, ты становишься параноиком, как Муди», – мысленно дала себе подзатыльник Айрис. В самом деле, в храме же служили жрецы Кинарет, разумеется, они заметили посетителей!       Словно в подтверждение, навстречу Айрис и Риддлу вышел жрец, бородатый, чуть тронутый морщинами и со странными светлыми глазами – почти как у Олливандера. Здороваться он не стал, как и задавать вопросы. Вместо них степенно напутствовал:       – Ступайте с осторожностью по пути природы. Пользуйтесь дарами природы с разумом. Уважайте ее мощь и бойтесь ее ярости, – жрец сложил руки на груди, слегка поклонился и посмотрел на Риддла, безошибочно определив, кому требуется помощь. – Идем.       А потом обернулся на совсем потерявшуюся Айрис и произнес еще более странное:       – Помолись Кинарет, дитя, ибо ее воля ведет слепых нас во тьме бытия и открывает тайны мира.       Риддл молча ушел вслед за жрецом за деревянные решетчатые перегородки, где, судя по всему, находился местный лазарет, а Айрис так и осталась стоять почти в центре зала в тишине и одиночестве, предоставленная сама себе и недоуменно смотрящая вслед. Идти за Риддлом? Она не беспокоилась о нем, да и видеть его еще раз без рубашки – одного раза хватило. А что ей можно было здесь делать еще, она не знала. Ну не молиться же в самом деле?       В родном мире Айрис была далека от религии: никогда не бывала в храмах, не знала ни одной молитвы и вообще не понимала сути веры. Дурсли были атеистами – запрет на чудеса распространялся даже в сторону бога, – а маги… Те поминали Мерлина, Мордреда, Моргану, Основателей и не нуждались в маггловских святых. К тому же, скайримские боги и верования напоминали чем-то древнегреческую мифологию, и предложение помолиться Кинарет звучало для Айрис как предложение помолиться тому же Зевсу. Странно и бессмысленно.       Она даже не знала, кто такая Кинарет! Все, что им с Риддлом было о ней известно – это то, что ей поклонялись местные целители. Кинарет являлась богиней исцеления? Жизни? Женской версией земного Асклепия?       – Что я тут вообще делаю? – тихо спросила Айрис у пустоты, оглядывая зал еще раз. И вздрогнула.       Кто-то словно коснулся ее волос рукой, погладил, подтолкнул под лопатки. Айрис резко обернулась, покрываясь мурашками.       Невидимка?       В зале по-прежнему было тихо, только ветерок гулял. Может, это сквозняк просто в спину подул? Но уж очень касание было похоже на человеческое – как ладонью провели от макушки до спины, плавно, мягко.       Айрис обхватила себя руками, подождала немного, прислушиваясь, а затем неуверенно шагнула в ту сторону, в которую ее будто подтолкнули. Еще шажок и еще, пока не уперлась в столик. Среди подсвечников лежала книга – потертый переплет, смазанные буквы, птица на обложке. Томик был тонкий и… неуместный. Словно кто-то в рассеянности положил книгу на первое попавшееся место и забыл о ней.       «Визершинс» – гласило полустертое название.       «Против часовой стрелки» – аккуратно приписали ниже.       Айрис еще раз оглянулась, хмыкнула собственной мнительности и немного неуверенно – а можно ли трогать здесь вещи? – открыла книгу. Больше в храме делать было нечего, а ожидание Риддла стоило как-то скоротать.       Книга оказалась рассказом. Айрис, рассчитывающая почитать что-то о местной богине, храме или магии исцеления, приуныла. Пробежалась глазами по началу… и почувствовала, как покрывается мурашками с головы до пят.       «…Помнишь, тебе чудилось, что королевский боевой маг Чернотопья прятался за каждым деревом с особым снаряжением, чтобы сделать тебя – толстого лысеющего портного в годах – своим личным сексуальным рабом? Не нужно стыдиться, Шеогорат всех нас порой слегка сводит с ума…»       Шеогорат?       Не это ли имя называл Риддл буквально полчаса назад? Пальцы задрожали, Айрис едва не выронила книгу. Совпадение, всего лишь совпадение… Может, даже пересечение имен, как с Цицероном.       Айрис поискала взглядом, куда присесть, увидела в паре шагов деревянную скамью и упала на нее, чтобы вновь уткнуться в книжку. Увы, больше имя «Шеогорат» на страницах не упоминалось. Айрис лихорадочно пролистала весь рассказ, затем внимательно прочла его…       История была странной, словно ее Луна Лавгуд написала. Главный герой, Заки, сходил с ума: ему мерещилось, что все разговоры протекают в алфавитном порядке. Пытаясь сохранить рассудок, он нашел сомнительного лекаря со странным именем Хроноплазм, и тот посоветовал ему лечение при помощи часоворота, иначе – визершинса. Часоворот должен был обернуть время и болезнь вспять, но в итоге…       «Казалось, ничего не изменилось. Не прогремел гром. Крылатые змеи не вырвались из головы Заки. Не было огненного взрыва. Но Заки почувствовал, что что-то поменялось. Стало хорошо. Нормально. У прилавка, когда Заки достал кошель, Хроноплазм только лишь покачал головой:       – Анализа научного требуют еще процессы эти. Лечения радикального такого эффекты долгосрочные будут какими уверены быть можем не мы естественно. Надо не оплаты.       Почувствовав первое настоящее облегчение за все эти дни, Заки задом наперед вышел из лавки и пошел по дороге к своему магазину».       Айрис потребовалась минута, чтобы сообразить, что бессмысленную речь Хроноплазма следовало читать, как надпись на зеркале Еиналеж – задом наперед.       Еще через пять минут она заметила, что все разговоры в книге действительно идут в алфавитном порядке. Каждая новая реплика героев начиналась со следующей буквы алфавита.       Еще через тридцать секунд Айрис попалось на глаза предложение варить рыб в холодной воде.       Книга отдавала безумием. Весь рассказ словно был им пропитан. Айрис передернуло; она громко захлопнула книгу, подняла голову и испуганно вздрогнула: Риддл подошел совершенно бесшумно.       – Поттер, неужели ты читаешь? – с издевательским изумлением уточнил он.       – Представь себе, – зло вспыхнула Айрис, стиснула корешок книги и поднялась на ноги. – Жрец тебя уже вылечил?       Усмешка чуть спала с лица Риддла, тот чуть помрачнел и кивнул.       – Да, магия исцеления… весьма сильна.       Айрис нахмурилась и непроизвольно посмотрела в сторону перегородки, за которой все еще скрывался встретивший их с Риддлом жрец. Что же испортило настроение Риддлу на этот раз? Впрочем, неважно.       – Почитай, – посоветовала она и впихнула книгу ему в руки. – Найдешь знакомое имя.       Риддл же говорил, что мага звали Шеогорат Безумный. Очень подходило всему содержанию этого «Визершинса». А ей требовалось переговорить со жрецом Кинарет.                     Храм Кинарет они покинули уже затемно. Риддл шел в задумчивости, но делиться мыслями не спешил. Айрис к нему тоже не лезла с расспросами, хотя впервые за неделю – да и в жизни, чего уж – испытывала иррациональную потребность обсудить с ним и прочитанное, и узнанное.       Беспокоила не только книга. Жрец Кинарет, так и оставшийся безымянным, положил грубые, мозолистые ладони на плечи Айрис и пропустил через ее тело удивительный золотой свет, до оторопи похожий на магию феникса. Айрис даже показалось, что она вот-вот услышит волшебную песнь. Эффект был соответствующий: тяжесть и ломота ушли без следа, на душе стало спокойно, умиротворенно, и даже усталость сменилась бодростью.       И все – без палочки и заклинаний.       Айрис не удивлял огонь из ладоней или следовавший по пятам шарик света. Все это были формы магии, которая в детстве прорывалась спонтанно, а в Хогвартсе – по велению палочки. И заклинания на все творимое до сих пор в Скайриме волшебство подбирались легко: светоч – люмос, пламя – инсендио, молнии – баубиллиус.       Магия исцеления сломала картину. Не было в родном мире чар, что заменяли фениксовские. Чтобы достичь эффекта, который возымела сила жреца за пару минут, Айрис пришлось бы пить Умиротворяющий бальзам, бодрящий напиток, Бодроперцовое зелье, использовать заживляющую мазь или настойку бадьяна и заесть все парой плиток шоколада.       Жрец просто положил ладони. Айрис подозревала, что ребра Риддлу лечили так же.       Как там Риддл проронил после первого урока Фаренгара? До чего же скудно в Скайриме волшебство? Болезненный, должно быть, удар по его самолюбию – сознавать, насколько ошибочны оказались впечатления.       Ночной Вайтран освещался огнем в каменных чашах и факелами. С высоты зрелище было удивительным: яркие рыжие пятна и играющие тени в море черноты равнины, лишь по краям окаймленной белеющими во тьме пиками гор. На лестнице во дворец ярла света почти не было, даже Массер и Секунда скрылись за тучами, отчего идти приходилось осторожно. Ветер, нехороший, предгрозовой, норовил сбить с ног. От водопада доносились брызги и холод.       Где-то вдали мелькнула молния, а через пару секунд донесся и первый грозовой раскат.       Стража у подвесного моста, перекинутого через бушующие воды, остановила Айрис и Риддла, посветила факелами в лица и пропустила, узнавая. Напоследок самый пожилой из стражников даже посоветовал не задерживаться во дворце, пока город не накрыло лавиной дождя.       – Грозы у нас злые, – сказал он. – Равнина, ветер растерзает.       Ветер уже терзал: пробирался под одежду, бил по лицу и пихал в спину, трепал волосы так, словно хотел их выдрать.       – Спасибо, – вежливо ответила Айрис за двоих: не ждать же благодарности от Риддла.       В отличие от прошлых посещений, в этот раз главный зал дворца оказался полон людей, преимущественно мужчин. Они гоготали, бряцали металлическими пластинами доспехов и шумно что-то обсуждали. Все были при оружии, в основном при мечах, но Айрис заметила и топоры, и луки. От такого количества вооруженных мужчин ей стало неуютно. Настолько, что она поймала себя на бессознательном желании шагнуть поближе к Риддлу.       И тут же разозлилась. Ей впору было бежать от него, особенно если вспомнить, чем закончилась их последняя встреча с вооруженными мужчинами на Ветреном пике. Из Риддла был такой же защитник, как из великана – вегетарианец.       Собравшиеся во дворце составляли, скорее всего, дружину ярла. Воины либо восседали за длинными накрытыми столами, либо бродили по залу и переговаривались. На Риддла и Айрис косились с любопытством, обрывая ненадолго разговоры, провожали взглядами, чуть напряженными, но лишенными угрозы. Айрис рассматривали более пристально: платье Сигрид было великовато и из-за этого имело непомерно глубокий вырез на груди. Не то чтобы там было на что смотреть, но все же.       Впрочем, не набросятся на нее прямо здесь, верно?       Она расправила плечи и пошла вперед.       – Спокойнее, Поттер, – поравнялся с ней Риддл и бросил, не глядя на нее. – Твоя агрессия провоцирует не меньше жалобного вида.       – У меня не жалобный вид! – тут же вспылила Айрис. – И не агрессивный.       И – провоцирует?       Риддл непроницаемо и равнодушно осматривал зал, пока пересекал его, спокойно направляясь к лаборатории Фаренгара, но Айрис подозревала, что все его хладнокровие сейчас было напускным. Идя почти рядом друг с другом, они миновали очаг, колонны с флагами Вайтрана – желто-белые знамена с желтой лошадиной головой – и приблизились к лаборатории Фаренгара, в которую были гостеприимно распахнуты двери.       – …Видишь? – Фаренгар говорил достаточно громко, чтобы перекрыть низкий гомон, звон бокалов и треск пламени. – Стилистика явно времен Первой эры, а то и раньше. Я уверен, это копия гораздо более древнего текста, возможно, написанного сразу после Войны драконов. Если так, я мог бы сверить названия с более поздними текстами.       Риддл замедлился и придержал Айрис за запястье. Хотя вряд ли это имело хоть какой-то смысл: они стояли почти на пороге.       – Хорошо, – ответил женский голос, резкий, отрывистый и показавшийся знакомым. – Я рада, что твоя работа не стоит на месте. Но время на исходе, Фаренгар, помни об этом. Теперь это уже не голая теория. Драконы вернулись.       – Да, да. Не волнуйся. Хотя увидеть живого дракона своими глазами было бы чрезвычайно ценно. У меня есть еще кое-что… весьма любопытное. Думаю, твоих нанимателей это тоже заинтересует. Ураг гро-Шуб прислал копию из Арканеума…       – У тебя гости.       Риддл выдохнул тихо, но отчетливо недовольно, и первым вошел в лабораторию. Айрис последовала за ним.       Фаренгар стоял подле стола, на котором сейчас были разбросаны свитки и разложены книги. Его гостья, основательно закутанная в плащ и прячущая свое лицо, держала одну из книг в руках.       Узнав Айрис и Риддла, Фаренгар нахмурился.       – Хелгенские погорельцы? Надо же, еще дышите. И как там на Ветреном пике?       – Ветрено и теперь пусто, – заслышав интонации, Айрис повернулась к Риддлу. Он был недоволен приемом, но продолжал улыбаться – той своей улыбкой, после которой окружающим обычно становилось плохо.       – Может, вы пришли отказаться от… – Фаренгар осекся и недоверчиво свел брови. – Теперь пусто? Хотите сказать, вы уже вернулись?       На лице Фаренгара отразились растерянность и потрясение, а Риддл, определенно наслаждаясь моментом, достал из заплечной сумки плиту с высеченной на ней картой. Продемонстрировал, не торопясь отдавать.       – Драконий камень, – мгновенно узнал Фаренгар, шагнул к Риддлу и потянулся за камнем. От волнения у него даже голос сел. – Невероятно, вы действительно его достали! Вы и впрямь из другого теста, чем те дуболомы, которых ко мне обычно присылает ярл.       – Какая лестная оценка, – Риддл дернул уголком губ в намеке на ухмылку. – Что ж, если нас начали оценивать по достоинству, возможно, и награда будет достойной?       – Ярл наградит щедро. Уверен, вы останетесь довольны. А впрочем… Если вас так интересует награда, идемте.       Фаренгар кивнул своей гостье, опутанной тканью, как жертва акромантула – паутиной, и вышел из лаборатории, поманив за собой Айрис и Риддла. Махнул рукой какому-то вояке, и тот, отставив кубок и что-то сказав своему соседу, подошел к дверям и остановился подле них. Охранять.       – Вы знаете, что написано на этой плите? – решила спросить Айрис. Один вид высеченных на камне странных иероглифов вызывал странную тревогу. Айрис не забыла, как ее тянуло к той огромной стене в кургане.       – К сожалению, нет, – Фаренгар покачал головой. – Это древний язык, на нем писали драконьи жрецы. Но я рассчитываю расшифровать надпись… И где ярл?       Трон пустовал, да и в толпе ярла видно не было. Хотя искать кого-то в такой толчее… Фаренгар вздохнул, думая, похоже, о том же.       – Хронгар! – на оклик обернулся высокий и словно бы лощеный воин. Айрис моментально его узнала: они виделись в день, когда ярл поручил им с Риддлом помочь Фаренгару. Кем он тут был, Айрис не знала, но занимал явно высокое положение, если сейчас сидел во главе стола в окружении выпивки и пары женщин. – Где ярл Балгруф?       – Заперся в кабинете с Авениччи, – ответил Хронгар и уставился на Айрис. Точнее, на вырез на ее платье.       Он и при первой встрече нагло ее разглядывал, намекая на то, что работа наемника ей не подходила. Тем и запомнился.       – Не передумала наемничать, малышка?       Айрис скрипнула зубами. Гермиона, ее милая, родная Гермиона всегда говорила игнорировать подобные подначки…       – А ты не передумал таскать меч? – увы, единственное, что хорошо умела игнорировать Айрис – это полезные советы.       Хронгар удивленно посмотрел сперва на меч, что висел на поясе и упирался ножнами в стул, а потом – на Айрис. Уже на нее саму, а не ее почти отсутствующую грудь. Далась она ему: рядом же сидели две вполне симпатичные женщины то ли из подавальщиц, то ли из другой прислуги, фигуристые, молодые.       Воины рядом с Хронгаром прекратили разговоры, привлеченные диалогом. И Фаренгар, предатель, замедлился. Разве он не должен был вести их побыстрее к ярлу?       – Быть воином и защищать Вайтран – мое призвание, – ответил Хронгар.       – Как мое – быть наемником, – в тон ему отрезала Айрис, считая разговор завершенным. Но не тут-то было.       – Женское призвание – согревать постель воина.       – Твою согреть?       Магия огня откликнулась так легко, словно Айрис колдовала так всю жизнь, а не последние несколько дней. Гибкие ленты пламени с низким гулом окружили тело. Подавальщицы хором охнули, Хронгар и его воины повскакивали с мест, вытащив оружие. Прошла секунда, а на Айрис уже смотрел десяток стрел и клинков.       – Хоркерова задница, маг школы разрушения!       – Фаренгар, кого ты приволок в Драконий Предел?!       Айрис, полыхающая как факел, мрачно заглянула в глаза Хронгару, без слов суля головешки вместо постели, а затем плавно погасила огонь.       – Использование магии в Драконьем Пределе без разрешения ярла карается смертью, – заявил кто-то из воинов.       – У них есть разрешение, – беспечно отозвался Фаренгар, до этого не спешащий разнимать начинающуюся драку. – Это мои ученики.       Воины недовольно загомонили, кто-то сплюнул прямо на пол. Клинки со звоном вернулись в ножны, стрелы – в колчаны. Хронгар сел обратно за стол, растеряв насмешливость. Только смотрел он почему-то не на Айрис, а за нее.       Айрис обернулась: в паре шагов от нее стоял Риддл. Он не отошел ни когда она вспыхнула в прямом смысле, ни когда на нее направили оружие. Почему? Она попыталась найти в нем ответ, но его лицо было непроницаемо. Хотя в миг, когда он наконец обратил на нее внимание, прекратив буравить взглядом Хронгара, непроницаемость сменилась одобрением.       Блеск. Вот именно одобрения Волдеморта ей и не хватало…       – И их ждет ярл. А ты бы унялся уже, Хронгар. Не эта, так другая девица подпалит однажды зад. Да и у Балгруфа терпение не бесконечное, – Фаренгар посмотрел словно свысока, поправил рукава своей фиолетовой мантии и покачал головой: – Воины…       Только вот прозвучало последнее слово как «варвары, что с них взять?». И эти интонации вновь напомнили о Гермионе и ее «мальчишки, что с них взять», неприятно кольнув сердце тревогой.       «Я вернусь к тебе, я уже на пути».                     – Не нужны деньги? – ярл Балгруф изумленно подался вперед. Айрис вспомнила два мешка с монетами и драгоценными камнями, которые они с Риддлом вынесли из кургана – их бы пристроить, «Гринготтса» в Скайриме не имелось, – и кивнула.       Шумный зал с его запахами остался за винтовой лестницей в башню и тяжелыми дверями. Снизу сюда не доносилось ни звука.       – Наемники, которым не нужны септимы?       Теперь в голосе ярла звучало сомнение и даже скепсис. Айрис, не уверенная, что стоит кого бы то ни было посвящать в содержимое своей сумки, посмотрела на Риддла в ожидании ответа. Идея отказаться от денежного вознаграждения принадлежала ему.       – Есть нечто более ценное, чем септимы, ярл, – величественно отозвался Риддл и даже распрямил плечи, хотя и так отличался слишком хорошей осанкой. Айрис напряглась.       Она все еще не считала идею позволять Риддлу вести переговоры хорошей, но красиво и складно врать умел именно он. Единственное, требовалось при каждом таком вранье присутствовать лично: Риддл мог довраться до того, что наутро Айрис обнаружила бы себя, например, в тюрьме.       – Что же это? – заинтересовался Балгруф и сменил позу на своем кресле: облокотился на правый подлокотник и подпер рукой подбородок. А ведь Риддл намеренно так цедил слова: разжигал нетерпение и любопытство, придавал вес сказанному. Айрис опустила голову и уставилась на каменные плиты, чтобы не выдать свои мысли случайной гримасой.       – Ваше покровительство, – громко оповестил Риддл на весь кабинет.       «Чего?» – едва не брякнула вслух Айрис и, не удержавшись, исподлобья вновь глянула на Риддла. Что было у него на уме?       – Что? – ярл сдерживать ошеломление не стал. Выпрямился, опустил словно расслабленно перевитые мускулами руки на подлокотники. – Поясни.       – Каков наглец, – покачал головой Провентус Авениччи, топтавшийся рядом с креслом ярла. Айрис физически стало некомфортно от взглядов, которые практически ввинтились в ее спину меж лопаток. Риддл, чтоб тебя…       Они стояли посреди кабинета ярла. Кабинет был огромен, круглой формы – как у Дамблдора, – но темен и гол. Ни окон, ни забавных безделушек: лишь шкуры животных, факелы на стенах, тяжелая деревянная мебель, кресло-трон ярла и огромный стол, на котором была выстлана карта Скайрима. Айрис на нее то и дело поглядывала, но разобрать смогла мало что, словно картограф рисовал сплошные горы.       Из кабинета вело несколько дверей – видимо, в личные покои ярла и его приближенных. У стен несла караул стража, и именно она сейчас буравила Айрис – и Риддла тоже, однозначно, – не самыми дружелюбными взглядами. Айрис покосилась на Фаренгара, который их сюда и привел: тот тоже выглядел, мягко говоря, удивленно.       – Хелген сгорел, – Риддл продолжил как ни в чем не бывало. – Нашего с Айрис дома больше нет.       – Вот оно что… – перебил Балгруф и задумчиво пощипал бороду, а затем почему-то посмотрел на Айрис. – Вы хотите стать подданными Вайтрана.       Айрис метнула еще один быстрый и острый взгляд на Риддла. Они хотели стать подданными Вайтрана?       – Да, ярл, – в Риддле не было и тени сомнений.       Ну и зачем ему подданство, если уже завтра они покинут Вайтран и отправятся в Винтерхолд, который находился совсем в другом владении?       – Разве дорога наемников – это не дорога странствий? – голос у Авениччи был въедливым, под стать обладателю. Бюрократ из тех, что населяли верхушку Министерства магии в Англии. Провентус даже был чем-то похож на Фаджа.       – И у странников должен быть дом и корни, – парировал Риддл.       Странно было слышать такое от человека, у которого никогда не было своего дома. Приют, Хогвартс, лавка Боргина, годы вдали от Англии, поместья Пожирателей… Дома у Волдеморта не было никогда.       Впрочем, у Айрис тоже – с Хэллоуина восемьдесят первого. Чулан у Дурслей, Нора, школа, особняк на Гриммо – ничего из этого не было настоящим домом.       Айрис опустила голову еще ниже – в груди неприятно кольнуло. Риддл был последним человеком в Скайриме, кому требовался дом.       – Полно, Провентус, – ярл откинулся на спинку своего кресла и доброжелательно посмотрел на Айрис и Риддла. – Наемники – люди, а не собаки подзаборные. Не дело жить без своего угла.       – Но подданство… – вновь попытался возразить Авениччи. Айрис могла его понять: это все равно, что заявиться в Министерство Франции и требовать смены гражданства.       – Провентус… – устало прервал Балгруф. – Эти двое уже сделали для Вайтрана больше, чем некоторые его коренные жители. Люди, способные выжить при нападении дракона, пройти насквозь древний курган и принести городу надежду, дорогого стоят, не находишь?       Ярл встал, обошел стол и приблизился к Айрис и Риддлу. Ростом Балгруф оказался не ниже Риддла, зато в плечах шире и в целом массивнее. Он словно давил своим присутствием, но удивительно – Риддл на его фоне все равно выглядел уверенно. Может, это из-за того, что Айрис знала, какой он на самом деле и кем стал в итоге?       Балгруф несколько секунд всматривался в глаза Риддлу, а потом встал напротив Айрис и столь же внимательно посмотрел на нее. Улыбнулся – улыбка у него оказалась доброй, хотя и пряталась наполовину за усами и бородой.       – Готовы принести мне присягу и стать моими подданными? Защищать холд Вайтран и заботиться о его процветании?       – Да, – легко соврал Риддл и повернулся к Айрис.       Айрис молчала.       Она наконец поняла, зачем Риддлу потребовалось подданство. Когда их схватил патруль, они не смогли объяснить, откуда они родом. Два человека без знакомых, без истории, без прошлого, без дома. Стать частью населения Вайтрана означало стать частью всего этого мира. В Винтерхолде им с Риддлом уже не потребуется врать, откуда они – из Вайтрана, подданные ярла Балгруфа. Граждане Скайрима.       Это действительно было важнее любых денег. Риддл прикрывал спины их обоих, но присяга… Слово, которое давала Айрис, она держала всегда. Сможет ли она исполнить клятву, которую даст Балгруфу?       Айрис приподняла руки, посмотрела на свои ладони. Сжала их в кулаки.       – Да, – чуть резковато ответила в итоге.       Балгруф не знал, не понимал, что от Риддла угроза исходила не меньшая, чем от драконов. Но ни Вайтран, ни весь Скайрим никогда не узнают всю мощь Волдеморта – Айрис об этом позаботится.       – Отлично. Провентус, в Равнинном районе, кажется, дом пустовал?       – Он выставлен на продажу, мой ярл! – возмутился Авениччи. – За пять тысяч септимов, между прочим!       Балгруф вновь отмахнулся от него, глядя при этом почему-то опять на Айрис. Она неловко переступила с ноги на ногу.       – Ваша щедрость огромна, но мы не сможем принять этот дар, ярл, – заговорил Риддл.       – Но разве не этого вы хотели? – вполне искренне удивился Балгруф, однако Айрис показалось, что в бороде он прячет усмешку.       – Мы хотели получить право зваться подданными Вайтрана. Но всем ли подданным вы дарили дома, ярл? – Риддл говорил с таким достоинством, словно ярлом тут был он.       – Вот-вот, – влез Авениччи мрачно. – Так и по миру пойти недолго, всю казну растрясти…       – Провентус, помолчи… Значит, ты, Том, отказываешься от моего дара? А ты, Айрис?       – Тоже, ярл. Каждый житель Вайтрана, уверена, честным трудом заработал на свое жилище. Я благодарна за то, что вы позволите нам называться жителями вашего владения. Этого достаточно. Пусть остальное будет зависеть от нас.       – Слышал, Провентус? – довольно отозвался Балгруф. – А ты сомневался.       Сомневался? В чем? Это была какая-то проверка?       Айрис повернулась к Риддлу: с его легилименцией именно он мог дать ответы, о чем думали ярл и Авениччи. Риддл сосредоточенно следил за Балгруфом и делиться мыслями не спешил.       – Обойдемся без лишнего пафоса. Фаренгар, неси текст присяги.                     Они задержались в Вайтране еще на один день. Во-первых, прошедшая гроза – ливень полоскал всю ночь – размыла дороги, и извозчик отменил поездку. Во-вторых, путь до Винтерхолда предстоял неблизкий, и требовалось собраться в дорогу без спешки, основательно. Риддл заглянул к местному торговцу: вытащенные из кургана сокровища требовалось как-то хранить и желательно не в холщовых мешках. Под драгоценные камни пошли крепкие шкатулки, под монеты – толстые кожаные кошели.       Айрис навестила Аркадию: поблагодарила за возможность подработки, предупредила об отъезде и запаслась зельями и мазями. Под них пошел свой сундучок.       Одежду пришлось покупать в самом Вайтране, так как после пожара на ферме Лорея лагерь каджитов у города разогнали. Фаренгар, осведомленный, куда собрались его «ученики», посоветовал на вещах не экономить.       – В Винтерхолде очень холодно, это северная сторона Скайрима. Коллегия магов у самого океана, на скале, снежные бури там – дело обыкновенное.       На теплую одежду ушел еще один тюк. И при виде поклажи Айрис остро пожалела об отсутствии чар, облегчающих вес.       Остаток дня она провела в храме Кинарет. Ноги словно сами свернули к огромному дереву, макушка которого виднелась даже с рынка. Айрис поделилась мелкой монеткой с беспризорными ребенком, перешла по мостику на главную площадь – воды от дождя прибыло столько, что она почти касалась деревянных досок, – и приблизилась к толстому, массивному стволу, возле которого сегодня стояли и молились несколько жриц в оранжево-желтых одеяниях – такие носили священнослужители Кинарет.       – Златолист погибает, – негромко сказала одна из жриц, заметив внимание Айрис. Златолист? Вот, значит, как звалось это дерево.       Айрис задрала голову вверх. Листья у Златолиста были сейчас совсем не золотыми, а коричневатыми, пожухлыми.       – А что случилось с деревом? Что в нем особенного? – а особенное было, иначе не росло бы оно в центре города, не молились у него жрецы…       – Это величайшее чудо Вайтрана, единственный в своем роде прижившийся побег Великого древа. Златолист оберегал Вайтран от эпидемий и мора, от засухи и холодов. Но слишком много зла стало в городе. В Скайриме гражданская война, брат идет на брата, сын проливает кровь отца… Златолист начал погибать, впитывая в себя людские ненависть и злобу, а потом на город пришла страшная гроза, и в древо ударила молния, как знамение свыше.       О том, какие в Вайтране были грозы, Айрис теперь знала. Фаренгар даже предлагал остаться во дворце, но Риддл отказался наотрез. Его доводы Айрис приняла: у них в заплечных сумках лежало целое состояние и пергаменты с наспех переписанными иероглифами и перерисованной картой. Чужаков во дворце, да еще магов, наедине с самими собой никто не оставил бы, а соглядатаи сейчас были ни к чему. Да и хотелось хоть немного свободнее себя чувствовать. Айрис не знала, что насчет Риддла, а ее напрягали несколько десятков вооруженных мужчин под боком с Хронгаром во главе.       В итоге она и Риддл вернулись в трактир к Хульде, едва не сломав по дороге шеи и промокнув до нитки.       – Мое имя Даника, дитя, – прервала поток размышлений жрица.       Айрис посмотрела на нее. Данике было лет сорок-пятьдесят, приятное лицо покрывала сеточка неглубоких морщин, глаза смотрели ясно и твердо, но так спокойно, словно они принадлежали иконе, а не живому человеку. Вспомнились глаза жреца, что лечил Риддла. Интересно, это была особенность служителей Кинарет или просто совпадение?       – Вижу, Кинарет осенила тебя своей дланью.       – Осенила? – Айрис растерялась. – Нет, вы ошибаетесь…       Даника улыбнулась ей, как несмышленому ребенку.       – Я вижу след от касания богини на тебе, дитя. Подобное благословление получают лишь избранные, – Айрис едва не застонала. Нет-нет, ну пожалуйста, можно хоть здесь без всей этой избранности и пророчеств? – Твой путь важен для этого мира.       Да за что?! Она же даже не принадлежала этому миру, какое, к черту, «важен»? Даника совершенно точно ошибалась. Или просто привирала, чтобы придать значимости своему положению или чтобы в богиню верили – потому что Айрис вот не верила совсем. Никаких следов на ней ни от чьей длани быть не могло. Разве что от риддловской – на лбу на всю жизнь остался.       Айрис даже успокоиться успела, как в памяти воскресло странное чувство, что посетило ее в храме буквально вчера. Чужое касание. Айрис задохнулась и обхватила себя руками, в панике уставившись на Данику. Нет, это просто совпадение. Богов не существовало, все чудеса были всего лишь магией.       – И сегодня ты пришла сюда не просто так, – понимающе продолжила Даника.       – Да. Я хотела бы научиться магии исцеления.       – Восстановления, – поправила Даника. – Мы не лечим, лечат мази и зелья. Мы восстанавливаем. Возвращаем тело и душу в исходное состояние. Увы, это получается не всегда.       Даника перевела внимание на Златолист и печально коснулась его коры ладонью.       – Некоторые раны невозможно обратить вспять.       Резкий порыв ветра толкнул в бок, разметал волосы. Айрис подняла руку, чтобы убрать пряди, и замерла. Ее догнало странное чувство нереальности происходящего: шелестящих над головой ветвей Златолиста, игры света в его кроне и на сырой площади, мира вокруг. В ясном синем небе красиво расправила крылья какая-то крупная птица.       – Идем, дитя. Кто я, чтобы противиться воле Кинарет?       Уже ночью, сидя на кровати в своем номере у Хульды, Айрис рассматривала окутанные золотым сиянием руки и искренне пыталась понять, где была эта сила в Англии. Почему там нужна была палочка, а здесь колдовство выходило как дыхание? Даника хвалила Айрис, называла ее способной… нет, больше: ожидаемо способной.       Айрис же не нашла в себе храбрости узнать о том, кто такая Кинарет вообще. Стоило все же дойти до Фаренгара, наверняка в его библиотеке нашлось бы хоть что-то о богах Скайрима. Теперь уже было поздно. Теперь ее и Риддла ждала дорога на север, к истокам магии и тайн.       Повозка в Винтерхолд отправлялась на рассвете. Айрис, отчего-то волнуясь, сложила вещи в заплечные мешки, расплатилась за собранный в дорогу обед – до самого вечера на пути, по словам Фаренгара, не предвиделось ни одного трактира, – и вышла в стылое утро.       Тьма медленно блекла, и в призрачном рассветном воздухе очертания гор, домов, деревьев приобретали расплывчатые черные контуры. Айрис поежилась, обхватила себя руками. Какими же тут были зимы, если летом хотелось влезть во что-то очень теплое?       Риддл молча поравнялся с ней и все так же молча пошел вперед. Не оборачиваясь. Не дожидаясь. Глядя на его ровную спину, Айрис почему-то подумала, что именно там, в далеком Винтерхолде, их дороги окончательно разойдутся. И хорошо, если Айрис удастся вернуться домой, убив Риддла. Убив хоркрукс.       А иначе было нельзя. Иначе было или привести Волдеморту союзника, или оставить его бессмертным.       У конюшен ржали кони, извозчик помогал грузить вещи. Риддл кинул в его подставленную мозолистую ладонь мешочек с четырьмястами септимами – заранее отсчитанными, чтобы не трясти монетами перед чужими людьми. Один из уже сидящих в повозке нордов – седой, изрезанный морщинами, но не потерявший крепость рук, – помог Айрис забраться в крытую повозку. Сидящая рядом с нордом пожилая женщина моментально взялась кудахтать над Айрис, чем-то напомнив той о Молли Уизли.       В путь тронулись с первыми лучами солнца, что озолотили снежные верхушки гор. Колея со вчерашнего дождя не просохла до конца, колеса вязли в земле, и повозку нещадно трясло. Разговор, толком так и не начавшийся, окончательно заглох, болтливую даму в годах хватало лишь на охи и ахи. Айрис рта тоже не раскрывала: не хотелось бы прикусить язык на очередной яме или ухабе. Перспектива ехать так целую неделю ужасала.       Впрочем, неделю и не пришлось – даже солнце подняться не успело. Потянуло кострищем, испуганно заржали кони, повозку зашатало еще сильнее. Айрис привстала, оперлась коленом о лавку, покрытую шкурами для мягкости, и прильнула к маленькому оконцу.       – …Обливион вас задери! – донесся паникующий голос извозчика. – Назад! Поворачивайте назад, тупые животные!       Повозку накренило, Айрис рухнула на запричитавшую матрону. Хотела извиниться, да так и застыла, услышав пробирающий до костей и такой знакомый рык.       – Дракон! – выдохнула она и уставилась на потолок повозки. Черт возьми, они здесь как в гробу уже!       – Куда ты? – Риддл поймал ее за запястье, когда Айрис бросилась к дверцам. – Пешком быстрее уйдешь?       Повозку вновь шатнуло. Риддл дернул Айрис на себя, и в итоге она почти села к нему на колени – в последний момент вывернулась, просто уперевшись ладонями в его грудь.       – Не пешком! В карету впряжены четыре лошади! Верхом будет быстрее!       Глаза Риддла горели красным, сердце Айрис отчаянно стучало. Оба понимали, что им не уйти: Вайтран стоял на равнине, которую они не успели покинуть. Ни спрятаться от взора дракона, ни перегнать его крылья в скорости.       Рык повторился, запах гари усилился. Айрис расслышала далекие отчаянные крики, грохот. Земля содрогнулась – совсем как в Хелгене, – а потом воздух вокруг раскалился. Риддл с шипением пригнулся, утягивая Айрис за собой вниз, под лавку.       А потом деревянную повозку охватил огонь.