«О Драконорожденных Приор Эмелин Мадрин Орден Талоса Приорат Вейнон
360 год Третьей эры, правления же Его Величества Пелагия IV двадцать первый»
Триста шестидесятый год третьей эры. А в каком году сейчас находится Том? Какой император правит? Можно ли как-то связать Поттер-«драконорожденную» с императорской семьей? Правитель из Поттер, как хищник из лукотруса, – если кому на роду предназначено править, так это самому Тому, – и королевской крови, или драконьей, в ней быть никак не могло, но сама связь могла оказаться очень полезной. Том задумчиво провел пальцем по страницам хорошо сохранившейся книги – либо переиздание, либо триста шестидесятый год был недавно – и откинулся на спинку кресла. – Фаренгар. Мне нужны книги по истории Тамриэля. Они у тебя есть? Фаренгар, копавшийся в каких-то свитках, поднял голову и воззрился на Тома с недоумением. – Что-то найдется, но тебе зачем? Мне казалось, в Даггерфолле историю преподают неплохо. – Не в нашем с сестрой случае. Тот, кто преподавал нам историю, рассказывал обо всех исторических событиях с энтузиазмом мертвеца. Многие события в памяти не отложились, и сейчас я ощущаю нехватку знаний. – Ясно. Я почти не удивлен, – Фаренгар неодобрительно поджал губы и покачал головой. – Хай-Рок всегда сопротивлялся власти Империи, даже сохранил собственный королевский двор в Даггерфолле. Если однажды ваши внутренние распри прекратятся, а земли примут законы, традиции и устои всей Империи, свершится чудо… Книги по истории на нижней полке левого шкафа, посмотри там. Том поднялся с места, мельком подумав, что за бретонцев их с Поттер приняли очень удачно: проще становилось объяснять собственное невежество в отношении истории, законов и культуры Тамриэля, – как на пороге кабинета возник дуболом Хронгар. – Фаренгар, хватит чахнуть над книжками. Там уже все собрались, только тебя да героев потеряли. А, один тут, – Тома окатили презрением. – Не заставляйте ярла ждать. Брат ярла явно занимал при местном дворе высокое положение, его смерть будет тщательно расследоваться, и под подозрением окажутся именно новые лица во дворце: сам Том и Поттер. И титула «довакин» может не хватить, чтобы избавиться от обвинений. Только по этой причине Хронгар жил дальше – и мог жить еще некоторое время, пока Тому не представится подходящий момент без последствий поквитаться за каждое пренебрежительное слово, презрительный взгляд, унизительную насмешку. Том умел ждать – и ничего не забывал и не прощал. Главный зал дворца был полон людей, а столы сверкали начищенной то ли металлической, то ли серебряной посудой и ломились от разных блюд и бутылок с медовухой. В воздухе витала удушающая смесь запахов алкоголя, мяса, овощей и человеческих тел. Ярла отчасти можно было понять: Поттер хотя бы следила за собственной гигиеной. Вообще ситуация напоминала ту, что видел Том, когда шел к Фаренгару с драконьим камнем, но сегодня пировала не только дружина ярла: среди рослых мужчин в доспехах сидели или важно расхаживали местные вельможи в нарядах петушиных расцветок. Были тут и женщины – все сверкали украшениями, а от платьев рябило в глазах. С Поттер Том столкнулся почти у трона ярла, и с момента их последней встречи в ней ничего не поменялось, разве что колтуны в волосах исчезли. По-прежнему никаких диадем и драгоценностей – и этим она выделялась из толпы в главном зале. Отмахиваться Поттер могла сколько угодно, но отношение ярла становилось уже прозрачнее некуда. Тому было плевать, кто что хочет сделать с ней, пока ее не пытались убить, но вопрос, позволят ли им беспрепятственно покинуть Вайтран, беспокоил все сильнее. Если бы Поттер имела хотя бы зачатки разума и ценила свою шкуру, Том бы просто бросил ее тут и уехал на поиски ответов один. От скольких бы проблем его избавило такое решение! Поттер ломала планы, не прилагая никаких усилий. Не сказав друг другу ни слова, они вдвоем направились к трону ярла. Громкий гул в зале стих, сменившись шепотками. Все взгляды будто магнитом притянуло к ним, особенно к Поттер – и неясно, что привлекло сильнее: слава убийцы драконов или белый цвет. Тома чужое внимание не волновало, а вот Поттер замерла, явно не зная, как от него сбежать, и тут со своего трона поднялся ярл. – Приветствуем героя Вайтрана, Айрис из Даггерфолла, и ее брата, Тома из Даггерфолла! – возвестил ярл, и все собравшиеся хором повторили приветствие. Казалось, сами стены дворца содрогнулись от силы людских голосов. Особо старались вояки – однозначно в благодарность за спасение товарищей. Не зная, как тут принято приветствовать ярлов, Том просто склонил голову, а Поттер неуклюже присела в реверансе. Как ее в бою не заносит, с такой координацией движений? – Полно, тебе ли кланяться, – Балгруф протянул руку и жестом велел подняться. За спиной ярла почти сразу вырос его советник, Провентус Авениччи, и выразительной мимикой указал на место перед троном. Том и подумать не мог, что направление, куда идти, можно подсказать движением бровей… Когда они с Поттер замерли перед возвышением, повернувшись к залу спиной, воцарилась тишина. – Айрис из Даггерфолла, твою помощь не забудет мой город, и не забуду я. По праву ярла нарекаю тебя таном Вайтрана. Это величайшая честь, которую я могу тебе даровать. Поттер мельком взглянула на Тома, словно он знал, кто такие таны, и мог подсказать ей, как себя вести, а затем просто еще раз поклонилась: сказано «величайшая честь», значит, надо благодарить. Том также принял самое почтительное выражение, какое мог – сейчас за ними наблюдала вся верхушка Вайтрана, каждый жест оценивался и влиял на репутацию. – Отныне ты, как мое доверенное лицо, имеешь право на собственную дружину, беспрепятственный вход во внутренние покои дворца и присутствие на придворном совете. Том недоверчиво прищурился. Доверенное лицо? Придворный совет? Внутренние покои? Балгруф хотел заполучить довакина или найти жену? И все же лучших доказательств, что ярл просто привязывал Поттер к Вайтрану, не существовало. Сперва дом в подарок, теперь титул и положение. Том посмотрел на нее с легким превосходством и мысленно усмехнулся панике в ее глазах. Неужели наконец осознала? – Все твои привилегии и титул так же распространяются на твоего брата. Отныне ты имеешь право зваться таном Айрис из Вайтрана, а твой брат – таном Томом из Вайтрана, – завершил речь Балгруф, и зал потонул в гуле оваций. Том улыбнулся: решение назваться родственниками ему нравилось все больше. Уж он-то найдет, как применить упавшие в руки привилегии по назначению. Ярл поравнялся с Поттер и Томом, точно хотел показать, что отныне их место столь высоко, что они имеют право стоять рядом с ярлом как равные. Том развернулся лицом к залу, внимательно наблюдая за людской реакцией. Кто-то просто рукоплескал, кто-то тянулся за выпивкой, но были и те, кто стоял с мрачными или возмущенными лицами, и вот этих людей Том запоминал. Если ярл запрет их с Поттер в Вайтране, именно недовольные станут союзниками, что помогут покинуть город. В последний раз столько не самого дружелюбного внимания Айрис получала тогда, когда из Кубка огня Дамблдор вытянул ее имя. Стоя бок о бок с Риддлом, она вынужденно принимала поздравления – в половине случаев неприкрыто фальшивые – и искусственно улыбалась в ответ. Внутри же все билось в тревоге. Зачем такие почести? Зачем Балгруф дал ей какую-то власть? И спросить не у кого, Риддл, судя по очаровательной улыбке и легкой складке меж бровей, сам ничего не знал и просто делал хорошую мину при плохой игре. Но хуже всего были сплетни за спиной. Айрис даже представить не могла, что у нее окажется настолько хороший слух, но она отчетливо расслышала, как ее назвали очередной любовницей ярла! Сомнения в том, что она драконорожденная, были понятны, но подобные домыслы! Положение спасли стражники – те, что защищали башню от дракона. Завидев, что Айрис освободилась от общества ярла, они пробились к ней через толпу местной знати, распугав ту манерами и оружием. Бесхитростные воины, они были искренне рады видеть свою спасительницу. Одного Айрис не учла… – Поверить не могу: ты довакин! – Жрицы Кинарет прибыли, а потом от крика «Довакин!» содрогнулась земля! Это же был голос Седобородых, что призвал тебя на Высокий Хротгар? Поразительно! Такого не случалось… уже по меньшей мере несколько веков. Последний раз призыв получил сам Тайбер Септим! – А ведь точно. Мне дед рассказывал про довакинов. Он говорил, что это те, кто рождается с кровью драконов в жилах, как Тайбер Септим. – Что-то не припомню, чтобы Тайбер Септим убивал драконов. – Да не было тогда никаких драконов, бестолочь. Они только сейчас появились в первый раз за… за целую вечность. Но в древних легендах говорится о довакинах – смертных, которые были равны драконам по силе. – Так легенды на то и легенды! Брешут все они… Айрис сминала в пальцах длинные рукава платья и искала предлог сбежать. Сейчас она была бы рада даже Риддлу, но стражники и его оттеснили от нее, а после он растворился в толпе. Голова начинала раскалываться от криков и горячих рассуждений, довакин Айрис или нет. – Айрилет! Иди к нам, разреши спор, – группа спорщиков вокруг Айрис росла, и кто-то затянул в нее даже грозную эльфийку из охраны ярла. Айрилет посмотрела на Айрис, а после развернулась и подала кому-то знак рукой, но не ушла. – Давай, Айрилет, скажи нам. Ты веришь в эти сказки про довакина? – Тан Айрис убила дракона, вот это я понимаю, – прохладно ответила она. – Это значит, что их можно убить. А всякие там легенды о людях-драконах меня не интересуют. Кто-то может убить дракона – и слава богам. – Тебе этого не понять, хускарл. Ты же не норд, – протянул кто-то один, и почти все стражники согласно загомонили. Айрис прижала пальцы к вискам. Мерлина ради, ей, кажется, надо на свежий воздух. Недавняя головная боль возвращалась. – Я объездила весь Тамриэль и видала вещи куда более странные. Советую вам полагаться на собственную силу, а не на сказки и легенды. – Вот-вот! Какое отношение эти ваши нордские бредни имеют к современности? – влез в разговор Провентус Авениччи, вынырнув из-под руки Айрилет. Это его она звала? – Наша подруга, конечно, молодец, но она определенно не какой-то там… дуракин. – Нордские бредни?! Ах ты надутый невежа! Это же наши священные традиции, мы блюдем их со дня основания Первой империи! – Друзья… – за спиной Айрис раздался спокойный голос Балгруфа, и стражники замолчали, как под заклинанием тишины. – Не будьте так суровы с Авениччи. Это дело Седобородых, не наше. И прислушайтесь к словам Айрилет. Стражники согласно закивали, бормоча обещания полагаться на себя. Кольцо из тел вокруг Айрис разжалось. – Идем, – Балгруф слегка коснулся ее локтя и увлек за собой. – Здесь слишком шумно, и тебя определенно не радует их внимание. Ярл проявлял чудеса наблюдательности, но Айрис уже не была уверена, что после его подарков порадуется и его вниманию. И все же позволила себя увести – подальше от споров, косых взглядов, шепота и заискивающих комплиментов. – Вы не стали убеждать людей, что я довакин, – тихо заметила она, когда главный зал остался за тяжелыми дверями, ведущими во внутренние покои дворца. – Ты огорчена? – Вовсе нет, наоборот. Просто… – Посчитала, что я воспользуюсь тобой, чтобы завоевать расположение подданных? – проницательно спросил Балгруф. – Подобное мнение обо мне от своего подданного я бы счел оскорблением, но с тобой мы знакомы столь мало… Они поднялись по лестнице наверх, к кабинету ярла, и прошли еще дальше, к высоким, массивным дверям. Подле них Балгруф остановился и посмотрел на Айрис таким взглядом, что ей вдруг захотелось под любым предлогом сбежать. – Меня расстраивает, что в твоих глазах я подобен тем, кто готов на все ради власти. С этими словами он толкнул двери. Айрис, смущенная и чуть пристыженная, шагнула к порогу и замерла. Она ожидала увидеть очередную комнату, но в лицо ударил свежий холодный ветер. За дверьми была огромная – немногим меньше парадного, тронного зала – крытая галерея, освещенная факелами и заканчивающаяся… пустотой. Четвертой стены, что должна была располагаться напротив дверей, не существовало. – Проходи. Это тихое место, здесь говорит только ветер. В этом Балгруф был поразительно точен: в галерее, где-то у высокого свода, стоял свист, как от сквозняка. Айрис перешагнула порог, и ветер впился в полы ее платья и волосы, яростно затрепал, остудил горящие щеки. Ощущения были почти как в небе на метле, и ноги сами понесли Айрис вперед – туда, где заканчивались стены и пол. Она остановилась лишь тогда, когда свод над головой сменился открытым небом, а новый шаг пришелся бы через парапет на пустоту, и восторженно выдохнула. Массер и Секунда в хороводе из звезд освещали далекие грозные пики гор, сплошь укрытые снегом и льдом. В тенях тонула равнина перед дворцом, на стыке равнины и гор чернел лес. Нестерпимо захотелось схватить метлу и взлететь высоко-высоко в небеса. – Красиво, – честно призналась Айрис и обернулась. Балгруф стоял в нескольких шагах позади и смотрел на нее. – Да. Сердце Айрис тревожно пропустило удар, чувствуя какой-то подвох в словах ярла, но тот уже перевел взгляд на пики гор. – Где-то там спит главная угроза мирной жизни всего Скайрима, и как с ней бороться, пока неизвестно. Мое желание защитить Вайтран – единственное, что мною движет, и потому я не могу полагаться на довакина. Холдов в Скайриме много, городов и деревень – еще больше. Довакин один. Балгруф подошел почти вплотную и серьезно посмотрел Айрис в глаза, отчего она сглотнула. – Вайтран не может претендовать на безраздельное внимание довакина. Моим людям следует научиться защищать себя и свой дом самостоятельно. Айрис опустила голову в смятении, но даже в таком положении чувствовала, что Балгруф на нее смотрит. Молчание затягивалось. – А знаешь, с этой галереи пошло название всего Драконьего Предела, – тон ярла вдруг изменился, стал словно беззаботным. Айрис приподняла подбородок и убедилась, что Балгруф вновь разглядывает горы, а не ее. – Легенда гласит, что давным-давно, в Первую эру, дракон по имени Нуминекс нес разорение по всему Скайриму. Он уничтожал целые деревни, сжигал города и губил бессчетное число нордов. Имя отозвалось внутри Айрис странным тянущим чувством, которое пропало через мгновение. Эмоции Мирмулнира – а ничем иным это быть не могло – гасли подобно костру в снегах: приходили все реже, вмешивались слабее и уже начинали казаться плодом воображения. – Бесчинства Нуминекса пришлись на неспокойный период истории Скайрима, когда все холды раздирала жестокая война за престол, – продолжал Балгруф, по-прежнему задумчиво глядя вдаль. – Возможно, ярлам удалось бы одолеть тварь, действуй они сообща, однако доверие в ту пору было большой редкостью. Совсем как сейчас – читалось между слов. Айрис встала боком к пропасти, убрала с лица пряди волос, которые взметнул ветер. Сколько Балгруфу было лет? Он выглядел немногим старше Сириуса и Ремуса. Лет сорок? Сорок пять? Он стоял, чуть расставив ноги, выпрямив спину – осанка у него была воистину королевской, – а на плечах лежала накидка цветов Вайтрана, подбитая мехом. Накидка тяжестью в бремя забот о целом холде и его народе. Как при таком грузе можно было стоять ровно и говорить спокойно? – И тогда воин по имени Олаф вызвался победить чудовище. В каких-то книгах его называли ярлом Вайтрана, в иных вариантах легенды Олаф обещал народу Вайтрана поймать тварь, если те сделают его ярлом. Айрис вспомнила, как Фаренгар мечтал, чтобы какой-нибудь герой еще раз приволок в Вайтран дракона. Получается, первым героем был Олаф? – Он ваш предок? – спросила Айрис, воспользовавшись паузой в рассказе. – Считается, что да, – Балгруф повернулся к ней и слегка улыбнулся. – Нас разделяет тысячелетие, вряд ли мы доищемся правды. Замерзла? Айрис моргнула, прислушалась к себе и поспешно покачала головой, заметив, что ярл потянулся снять с себя накидку. – Кажется, у огненных магов устойчивость к холодам, – отшутилась Айрис, не сильно покривив душой. Ветер приносил облегчение, приятно обдувал, но не забирал тепло. – А что Нуминекс? Я так понимаю, Олаф его победил? Балгруф хохотнул. – Конечно же. Олаф отправился в поход с горсткой ближайших соратников и отыскал Нуминекса в логове на вершине горы Антор. Далее, разумеется, последовало эпическое сражение. Поддавшись веселью в голосе ярла, Айрис тоже тихонько рассмеялась, хотя на деле в битвах с драконами не было ничего забавного. Хелген и сторожевая башня служили тому доказательством. – В конечном итоге Нуминекс пал, изнемогая от ран и усталости. Неким образом – на этом месте во всех повествованиях зияет пробел – Олафу удалось доставить дракона прямиком в Вайтран. Жители Вайтрана соорудили гигантский каменный острог в задней части дворца, и в этой огромной камере Нуминекс оставался узником до самой смерти. Пока Айрис пыталась вообразить пленение дракона – неудивительно, что легенды тут молчали, хотя по турниру Трех волшебников она знала, что посадить этих тварей на цепь возможно, – Балгруф развернулся и отошел куда-то к боковой стене. Заинтригованная, Айрис последовала за ним и с удивлением обнаружила в густой черноте ночи и теней от факелов массивные цепи, свисавшие откуда-то сверху. Талия Айрис и то тоньше была чудовищных звеньев. – Эта галерея и есть та камера? – Да, – Балгруф положил ладонь на цепь, и та глухо, тяжело звякнула. – Легенды часто врут или приукрашивают, но цепи эти висят здесь с незапамятных времен. Ты видела драконов – могло ли это место стать тюрьмой для одного из них? Могли ли эти цепи удержать тварь? Теперь Айрис смотрела на галерею совсем другими глазами. – Ну, со сложенными крыльями Мирмулнир сюда бы вместился, – вынужденно признала она. – А вот тот, что разрушил Хелген, – вряд ли. – Мирмулнир? – Дракон, что напал на сторожевую башню. Я не знаю, откуда знаю его имя, честно. – Ты довакин, – похоже, этим теперь собирались объяснять любые странности. – После пленения Нуминекса дворец ярлов Вайтрана стал зваться Драконьим Пределом. – Интересная история. А в легендах не сказано, как Олаф одолел дракона? Балгруф одобрительно кивнул; его глаза в свете огня как-то странно сверкнули, глядя на Айрис, и она повела плечами. Ну что за странное ощущение! Почему ей неловко в обществе ярла? – Самое ценное, что могли оставить нам предки, но увы. В легендах пишут, что сначала Олаф кинулся на дракона с топором и щитом – довольно бесполезное занятие, как я успел понять. – Самоубийственное, – охотно подтвердила Айрис. – Вот и Олаф, раздраженный бесполезностью своего оружия, в итоге отбросил его прочь. Вкладывая в свой голос всю накопившуюся в нем ярость, Олаф издал ужасающий Крик. Так, используя могущество драконьего языка, Нуминекс и Олаф сошлись в грандиозном поединке Криков на вершине горы Антор. От мощи их слов, как повествуется, крошились камни и раскалывались небеса. – Так Олаф был довакином? – Возможно, но не обязательно. Силой Голоса обладают и Седобородые, но ни один из них не является драконорожденным. И я знаю, что использовать Крики может и Ульфрик. Он всегда мечтал стать тем, о ком пели барды тысячу лет назад. Айрис вспомнила мужчину, что сидел с ней в одной повозке – он не выглядел старше Балгруфа. – Вы хорошо знали друг друга? – Мы дружили, – на лбу ярла залегла складка, улыбка стала печальной. – В детстве постоянно ездили друг к другу в гости – я Виндхельм знаю не хуже Вайтрана. Вместе учились, вместе строили планы, как мы улучшим жизнь в своих холдах и Скайриме, если один из нас станет верховным ярлом, королем. Вместе сбежали на Великую войну. А теперь Ульфрик враг империи, вождь повстанцев, и я жду, когда он явится на мои земли не как друг, а как завоеватель, с войском Братьев Бури. – Неужели ваша дружба ничего не стоила, чтобы он так поступал? – Дружили Балгруф и Ульфрик. Между ярлами Вайтрана и Виндхельма дружбы нет. На этот раз повисшее молчание было тяжелым, болезненным. И даже свист ветра звучал тревожно. – Ты точно не замерзла? – А чем в итоге закончилась история Олафа? – одновременно с Балгруфом спросила Айрис, чтобы разбить неуютную тишину. – То есть, дракона он пленил, а потом? Ведь тогда, по легендам, тоже были сложные времена, распри между владениями, ярл сам об этом упоминал. – Потом Олаф стал верховным королем Скайрима, положив конец войне за престол. Думаю, благодаря своему великому подвигу он стал единственным правителем, который устраивал всех, и так в стране снова наступил мир. – Конец как в сказках. – О, это одна из самых знаменитых нордских легенд. Рассказ об исключительном героизме, в котором находчивый и достойный норд сражается с поистине грозным противником и одерживает победу, Криком принуждая дракона к подчинению. Еще более нордской эта история могла бы быть, только если бы Олаф победил Нуминекса в питейном состязании. Айрис вообразила пьющего из огромных бочек медовуху дракона и расхохоталась – одновременно с ярлом. – Мой брат обожает ее. Не рассказывай ему о моей непочтительности к древним преданиям. Но жаль, конечно, что это лишь шутка. Если бы драконов можно было одолеть, просто перепив, в героях у нас ходило бы пол-Скайрима. – А какие легенды связаны с появлением довакина? Не сговариваясь, Балгруф и Айрис вновь направились на открытую площадку с низким парапетом. – Они не сохранились. До наших времен дошло лишь пророчество и обрывок древней песни, мотив которой сгинул в веках. – Пророчество? – все волоски на теле Айрис моментально вздыбились. И здесь пророчество? – «Когда на Снежную Башню придут раскол, бесцарствие и кровопролитие, проснется Пожиратель Мира, и Колесо повернется на Последнем Драконорожденном». Точный текст надо смотреть у Фаренгара, это лишь последние строки, но я знаю, что предсказанные там события свершились почти все. Хотя теперь, с возвращением драконов, можно считать, что все. – Снежная Башня?.. – Скайрим. – Но почему башня? – А ты взгляни, – Балгруф указал в сторону, на высокую гору, чья заснеженная вершина пряталась в облаках. Гора просматривалась не полностью, частично обзор закрывали стены дворца, но Айрис уже видела этого исполина: из Хелгена, Ривервуда, с Ветреного пика… – Глотка Мира, самая высокая гора Скайрима и всего Тамриэля. Снег на ней не тает никогда. Это – Снежная Башня? Но постойте… – Глотка Мира? Это там живут Седобородые? Ей что, подниматься туда? – Да. На вершине Глотки Мира стоит крепость, Высокий Хротгар. К ней ведут семь тысяч ступеней – путь паломничества. Как оправишься от ран, отправляйся в дорогу. Когда Седобородые зовут, медлить не принято. Это огромная честь. Да с ума сойти. Айрис еще раз посмотрела на занесенную снегом гору, на верхушку в облачной шапке, и сглотнула. Конечно, хорошо, что Глотка Мира оказалась не на другом конце Тамриэля. Вот только альпинизмом Айрис никогда не мечтала заниматься. Вряд ли дорога на вершину так уж проста, даже если там кто-то построил или прямо в скале выдолбил лестницу. – Знаешь, я тебе даже завидую. Вновь подняться на семь тысяч шагов… Однажды я совершил туда паломничество. Высокий Хротгар – очень мирное место. Очень… свободное от всех треволнений этого мира. Удивительно, что Седобородые вообще замечают, что тут внизу творится. Раньше им до нас дела не было. – А что означает вторая часть пророчества? – Айрис нервно закусила губу. Беспокойство не оставляло ее, она чуяла, что все, что сейчас говорил Балгруф, напрямую связано с переносом самой Айрис в этот мир. – Про Пожирателя Мира? Так в древние времена звали повелителя всех драконов. Его драконье имя – Алдуин. В груди словно что-то оборвалось, рвануло ввысь, в виски вновь ввинтилась боль, а перед глазами как наяву встала грандиозная фигура дракона, черного как сажа, распростершего свои крылья над Хелгеном и величаво склонившего голову, увенчанную острыми рогами как короной. Дракон смотрел на людей как на ничтожества, играл с ними, сжигал заживо, а ярко-красные глаза сверкали злостью и ненавистью. Так вот кто прилетел на казнь довакина… – «В Свитках сказано так – когда брат брату враг, взмоют в стуже два мрачных крыла! Алдуин, Бич Монархов, тень давних веков, жадность чья бы весь мир пожрала! Но наступит пора, и дракона игра станет прахом навек, и тогда Скайрим гнет Алдуина утробы стряхнет, довакина прославят уста!» – Это?.. – Песнь о довакине. То, что от нее осталось. Ульфрик чудом нашел записи в Солитьюде, в Коллегии бардов, и принес их мне. Он мечтал увидеть пришествие последнего драконорожденного, – Балгруф невесело качнул головой. – Кто бы мог тогда подумать… Да. Кто бы мог подумать. Очередное пророчество. И очередной страшный враг – еще неизвестно, кто был страшнее: Волдеморт или повелитель драконов, Алдуин. Его имя каждый раз тонким звоном отдавалось внутри, порождая противоречия: бежать, прятаться, сражаться или – покорно опуститься на колени и признать власть. И если с первым все было понятно, то откуда бралось второе? Связь с Мирмулниром, ее наследие? Айрис обхватила себя руками, как в ознобе, и на ее плечи через секунду опустилась теплая меховая накидка, пахнущая деревом и металлом. – Видимо, и у магов огня есть предел, за которым они начинают мерзнуть как простые смертные. Идем в тепло, довакин. Твой путь не будет легким, но на мою помощь в разумных границах ты можешь рассчитывать всегда. Айрис не знала, кого именно искала: Фаренгара или все же Риддла, но нашлись оба – в библиотеке Фаренгара. Риддл сидел, обложившись книгами, и что-то то ли искал, то ли сверял. Фаренгар же сортировал какие-то склянки с зельями возле алхимического столика у стены и уже явно заканчивал работу. Склянки стояли как по линейке, рассортированные в зависимости от цвета и размера. – Фаренгар, – позвала Айрис прямо с порога и перевела дыхание от быстрого шага. – Ярл Балгруф сказал, у тебя есть полный текст пророчества о довакине и Пожирателе Мира. На слове «пророчество» Риддл отложил книгу, которую смотрел, и нахмурился, уставившись на Айрис своим выворачивающим мысли взглядом. Фаренгар отставил склянки и отряхнул зачем-то руки. – Ну да, есть такое, – острым подбородком указал на книгу в руках Риддла. – Как раз в конце. Риддл тут же закрыл ее и открыл на последних страницах. Складка меж его бровями стала еще глубже. Айрис поспешно приблизилась и нависла над риддловским плечом. В нос сразу ударил слабый запах местного мыла – до одури неприятный, – перебитый сильным запахом можжевельника. Обычно с такого расстояния Айрис уже отстранялась, но сейчас мордредово пророчество занимало куда сильнее, чем дистанция между ней и Риддлом.Когда воцарятся беспорядки в восьми частях света, Когда Медная Башня пойдет и время преобразится, Когда триблагие падут и Красная Башня содрогнется, Когда Драконорожденный Государь утратит свой престол и Белая Башня падет, Когда на Снежную Башню придут раскол, бесцарствие и кровопролитие, Проснется Пожиратель Мира, и Колесо повернется на Последнем Драконорожденном.
Айрис успела прочесть строки дважды: их смысл упорно ускользал. Но чем дольше она на них смотрела, тем сильнее становилось ощущение неотвратимости грядущей беды. – В Скайриме есть провидцы? – резко спросил Риддл. Его пальцы сжали книгу сильнее, проминая обложку, и только по этому можно было судить, насколько он взволнован. – Провидцы? Откуда бы, – Фаренгар хмыкнул и отошел от столика с зельями. – Все пророчества записаны на Древних свитках, и те, которые удалось расшифровать, великие умы древности записали в книги, что дошли до наших дней. И многие из пророчеств уже сбылись. Айрис наконец отпрянула и устало потерла переносицу. Расчеты, что полный текст прояснит чуть больше, чем сказал ярл, не оправдались. И что за Древние свитки? Кто их писал, если не провидцы? – Как попасть на вершину Глотки Мира? – спросила Айрис, свернув с темы пророчеств. Если одно из них связано с довакином, а какие-то Седобородые как раз занимались обучением драконорожденных, вопросы про свитки следовало задавать им. – Из Айварстеда – там начинается лестница, ведущая на Высокий Хротгар. – Хорошо, – Айрис терпеливо кивнула. – Как попасть в Айварстед? – О, туда ведут два тракта, – Фаренгар подошел к карте владения Вайтран, что висела на стене, и поманил к себе Айрис и Риддла. Дождавшись, пока они подойдут, он продолжил: – Первая дорога – восточная, вдоль берегов рек Белая и Черная. Тракт довольно ровный, без резких спусков и подъемов, но путь займет дня четыре пешим ходом, не меньше, а поселений по пути нет. В каком состоянии придорожные трактиры находятся, только боги ведают. Половина пути по владениям Ульфрика Буревестника проходит, а повстанцы – народ неспокойный. Фаренгар прочертил по карте пальцем, ведя строго на восток от Вайтрана, до пересечения с рекой, и далее уводя на юг. А потом сменил положение руки и ткнул в Ривервуд, который находился почти под Вайтраном. – Вторая дорога – южная, через Ривервуд и… – палец чиркнул строго вниз, где карта обрывалась, – Хелген. Тракт ведет через горный перевал, без лошадей на нем трудно, а теперь, после того, как Хелген разрушил дракон, наверняка еще и небезопасно. Хотя сейчас нигде не безопасно, то бандиты, то Братья Бури… И все же южная дорога короче, а если ярл Фолкрита сподобился начать восстанавливать Хелген, вам будет где переночевать. Айрис передернула плечами. Возвращаться в Хелген она не хотела, но четыре дня пути пешком… – А лошадей купить можно? Или арендовать? Я видела у Вайтрана конюшни. На такой вполне логичный и невинный вопрос Фаренгар внезапно недовольно поджал губы. Айрис не успела поразиться, что такого запретного спросила, как выяснилось, что недовольство было направлено вовсе не на нее. – Не уверен, что вам хватит сбережений хотя бы на одну, даже с учетом награды от ярла. Сейчас лошади на вес золота, имперская конница ненасытна, жеребята вырастать не успевают. Можно было бы попробовать арендовать повозку, да только слышал я, что из-за драконов возничие отменили ближайшие поездки. Пока что страх сильнее звонких септимов, поэтому на вашем месте я бы рассчитывал исключительно на собственные ноги. Айрис, не сговариваясь, переглянулась с Риддлом. Ну блеск, четыре дня пешком. – А от Хелгена до Айварстеда сколько идти придется? – Ну, тут зависит от того, насколько ты легко перенесешь высоту, – хмыкнул Фаренгар. – Но сутки по южному тракту точно выгадать сможешь. Сказать на это было нечего. Ни одна из дорог не казалась ни легкой, ни удобной, ни быстрой. Риддл тоже молчал. – Время выбрать маршрут у вас есть, – Фаренгар беспечно пожал плечами и отвернулся от карты. – Вам предоставлены комнаты во дворце, вы почетные гости ярла. Вряд ли наемники вроде вас привыкли к такой роскоши, вот и насладитесь ею как следует. – Предпочту остаться в твоей библиотеке, – чуть усмехнулся Риддл и обернулся на недочитанные книги. – А, ну оставайся, – последовало милостивое разрешение. – Однако книги выносить отсюда нельзя, и порядок после себя наведи. А я спать, Массер уже в зените. С этими словами Фаренгар удалился в свои покои, что были смежными с рабочим кабинетом и библиотекой, и прочно закрыл за собой дверь. Повисла тишина, в которой отчетливо слышны были далекие шаги стражников, несущих караул, да легкое перезвякивание посуды и шепотки дворцовой прислуги, убиравшей после пиршества главный зал. – Хелген или плюс день пути? – мрачно поинтересовалась Айрис у Риддла. Тот все еще стоял рядом и задумчиво рассматривал карту владения. – Ты хотела спросить: мародеры или мятежники, – поправил он ее. – Предпочту мародеров, они вне закона при любой власти. – Ты умеешь решать вопросы иначе, чем убивая людей? – процедила сквозь зубы Айрис. – Кто сказал, что я собрался кого-то убивать? – Риддл скривил губы в мерзкой, самодовольной улыбке. – Утром спустимся к конюшням, лошади нам пригодятся. Карта его больше не занимала, так что он вернулся к своим книгам, показывая, что разговор исчерпан. Но Айрис так не считала. – А если не сможем их купить? – Украдем, – последовал хладнокровный ответ, от которого она задохнулась. – Риддл! – возмущаться пришлось шепотом, чтобы не потревожить ни Фаренгара, ни прислугу. – Ты не можешь обокрасть конюшни Вайтрана! Он сел за стол, где сидел до ее прихода, поднял на нее взгляд и посмотрел, как на слабоумную. – Разумеется, не могу. Мы таны Вайтрана, доверенные лица ярла, – поставив локти на столешницу, Риддл чуть подался вперед. – Но конюшни есть не только в городе. Айрис чуть не застонала. Она знала, что Риддл с приюта любил присваивать то, что ему не принадлежит: сперва крал игрушки других приютских детей, потом устроил охоту за реликвиями Основателей. Но почему-то ей все равно казалось, что воровство и Риддл существуют порознь. И вот, пожалуйста – Волдеморт-конокрад. – Слушай, я могу понять мелкое мародерство, как на Ветреном пике, – брови Риддла взлетели вверх, и Айрис на миг запнулась. Да, если учесть, сколько добра они вынесли из кургана, мародерство выглядело совсем не мелким. – Мертвым не нужно золото. Но красть коней, которых и так не хватает местным жителям… К тому же, лошадь – не мешок монет, как ее спрячешь от патрулей? – А зачем прятать? – вид у Риддла стал словно бы довольным; ему начинал нравиться разговор. – Ты слышала Фаренгара: Хелген не принадлежит Вайтрану. Айварстед тоже. Айрис с силой потерла лицо ладонями. Она отчетливо поняла, что спорить было бесполезно – только зря тратить время и забавлять Риддла праведным негодованием. Лучше утром она сама сходит в конюшни и попробует договориться о продаже – или хотя бы аренде – двух лошадей. Рот на пару секунд свело зевотой: усталость наваливалась могильной плитой. – Ты говорил, что нашел что-то в библиотеке Фаренгара, – игнорируя и потребности своего тела, и раздражение на поведение Риддла, Айрис подобрала излишне длинный – и уже грязный – подол платья, придвинула свободный стул к противоположной стороне стола и села. – Как я говорил, у твоей очередной избранности оказался неплохой бонус. Фаренгар поделился своими исследованиями по драконам. Риддл приподнял книгу с текстом пророчества, и Айрис наконец увидела ее название. «О драконорожденных». Что ж, ночь им предстояла долгая.