Если предотвратить всё в самом начале, изменится ли эта печальная история?

— П-прошу, хватит.! — Пенелопу всё также держали прижатой к кровати. Резкие толчки переходили в волны боли, которые прокатывались по всему телу. Слёзы ручьями бежали по щекам. Каждый мускул был напряжён, а её крики смешивались с хриплыми стонами насильника. Казалось её насквозь пронзают сотни кинжалов. Через некоторое время штука внутри увеличилась в размере, заставляя некогда девственные стенки ещё сильнее раздвинуться. Она зарыдала громче, казалось, что всё ниже пояса онемело от боли. Ритм увеличился, он начал проходить глубоко, до самого упора. В один момент пульсация достигла своего пика и мужчина замер, пока тело Пенелопы трясло словно осиновый лист на ветру. — Г-горячо... Э-это же... Зачем... — она чувствовала как горячая и вязкая жидкость заполняет внутренности, после вытекая наружу из-за недостатка места, — Я... Я же могу... — от мысли об этом ей захотелось умереть ещё больше. Сейчас она как никогда мечтала покрепче обнять своего плюшевого кролика. — Эстель, моя милая Эстель... — он не слушал её, — О, она так хорошо владела своим язычком... Но ты ещё такая кроха, боюсь что твой ротик порвётся... Мужчина вышел из неё, сел на край кровати и потянул её на себя. С трудом соображающая девочка не поняла чего он хочет, но следующие события заставили несчастную вернуться в жуткую реальность. Он одним резким движением насадил её на себя, проходя прямиком в матку. Пенелопа закричала с новой силой, в то время как жирдяй начал двигаться вновь. Толчки пробивали насквозь, заставляя малиноволосую кусать свои губы до крови, чтобы не сойти с ума. Но сознание не долго было с ней и от боли она отключилась. — Не вздумай засыпать! — ей прилетел резкий удар по голове, который заставил девочку проснуться, — Мелкая сучка! — его пальцы с силой сжали маленький розовый сосочек. — А-а! Простите.! — она выкрикивала это не задумываясь, — Ай! Н-не надо! Аргх-! *** — К-как же... Это... Это.! — юная герцогиня плакала, пытаясь уложить в голове всё, что видела и слышала, ведь воспоминание всё ещё не закончилось и крики Пенелопы продолжали звучать у всех в ушах. — Ивонн, не смотри! — Дерик прижал её к себе, закрыв глаза сестры. Хоть он и старался успокоить её, но в этот момент сам был в ужасе. На такое ему и самому было страшно и больно смотреть. Да, он прекрасно знал, что у детей из трущоб жизнь вовсе не сахар и всё же это слишком жестоко. Парень никогда бы не подумал, что в тех же борделях настолько высока смертность работниц, что жирдяй из-за желания будет использовать ребёнка, дабы удовлетворить себя. Но страшнее всего было наблюдать за этим зная, что Пенелопа несколько месяцев жила с ними и ни разу не рассказала о таком, даже не думала этого делать. Если бы на её месте была Ивонн, то всё поместье бы уже знало, а она сама бы плакала, уткнувшись в отцовское плечо. Рейнольд, сидевший рядом с ними, уже не мог сдерживаться. Его обуяли страх и гнев. Он хотел наказать этого ублюдка, пытать его в темнице особняка вместе с отцом и братом, заставить испытать всю ту боль, которую он причинил Пенелопе. А потом сказать ей, что он получил по заслугам и теперь умрёт в муках. Может быть тогда они смогут нормально поговорить, ведь ему есть за что просить прощения перед ней. — Кхм-! — герцог нервно прокашлялся, не зная куда себя деть. Наверное сейчас он испытывал те же чувства, что и второй сын. Но одновременно с этим чувствовал себя безумно виноватым. Он подобрал её с улицы, не удосужившись даже отвести к врачу. Никогда не спрашивал о прошлом, да и в целом не обращал на неё внимания, хоть и сделал частью семьи. Мужчина не понимал почему. Почему он не подумал о том что с ней делали на улице? Почему не расспросил про семью? Почему не проводил с ней время? Почему ничего не сделал? *** — Гх.. Ах-х... — Пенелопа валялась на полу и дрожала как собака на улице в суровую зиму. Одежды на ней не осталось, всё тело покрывали синяки, зверские засосы и укусы. Ногти переломаны, губы искусаны, колени изодраны. По её ногам вниз стекала его сперма, смешавшаяся с кровью. На крохотной груди тоже не осталось живого места, розовые сосочки были искусны и истерзаны, на них остались грубые отпечатки чужих рук. Она не могла пошевелиться, малейший шорох провоцировал волну адской боли. В это время мужчина наконец вышел из комнаты и его сменил помощник управляющего борделем. Он подошёл к ней. — Н-нет... Не п-подходите... — слёзы побежали по щекам ещё быстрее. — Не дёргайся, иначе будет болеть ещё сильнее. — он взял её на руки и вынес из адского помещения. Каждое его движение заставляло несчастную всхлипывать. — Почему... Почему вы это делаете..? — сорванным голосом спросила она, едва оставаясь в сознании. — Не задавай глупых вопросов, это просто бизнес, от которого здесь зависит жизнь. — он остановился возле очередной обшарпанной двери, которые встречались на цокольном этаже. Словно успокаивая её, мужчина погладил хрупкие трясущиеся плечи, — Ну... Раз уж ты пережила свой первый раз с этим имбицилом, то остальные клиенты покажутся тебе принцами. Ха... Прости. Он резко открыл дверь и шагнул внутрь, его тут же встретили столпившиеся настороженные дети. Самому старшему мальчику было не больше 14. Они все были в жалких лохмотьях. — Разберитесь тут. — мужчина швырнул обладательницу малиновых волос в руки главному и захлопнул дверь. Быстро придя в себя, он развернул её лицом к себе, с грустью разглядывая засосы, укусы, синяки и различные телесные жидкости. Девочка плакала и тряслась в его руках, желая забыть обо всём, как о страшном сне. — Эй, эй, тише... Я тебя не обижу, обещаю. Тебе здесь помогут всем, чем только можно. — брюнет с пурпурными прядями с некоторой опаской потянулся к её личику, убрав несколько спутавшихся от пота прядей со лба, — Меня зовут Минд. А как тебя звать? — П-Пенелопа... — тихо прощебетала она. — Красивое имя, мне нравится, да и тебе подходит. Слушай, Пенелопа, подожди немного, ладно? — малиноволосая кивнула. Он улыбнулся и окликнул кого-то в глубине комнаты, — Раф, подготовь всё необходимое в душевой, а ты, Цори, достань аптечку и зажги камин. Остальные свободны. Минд поднял девочку и понёс в неизвестном направлении, которая она не особо хотела запоминать. Новое место было полностью покрыто кафельной плиткой, вокруг стоял тёплый, густой пар. Он пронёс её внутрь и подойдя стене, принялся медленно опускать на пол. Она всхлипнула и впилась руками в его одежду, морщась. — Очень больно? — Пенелопа отчаянно закивала, всё ещё не отпуская его. Он печально улыбнулся, — Прости, но иначе никак, нужно немножко потерпеть. Мальчишка окончательно опустил несчастную на пол и дал несколько десятков секунд чтобы привыкнуть, после начав поливать тёплой водой, смывая всю грязь. Он намылил руки и принялся мыть её, первыми шли спина и плечи, затем живот и грудь, а следом ноги. Его пальцы ненадолго скользнули внутрь влагалища, дабы вымыть семя здешнего мудака. Под конец он вымыл ей голову, высушил и вытер её саму. Минд вновь взял Пенелопу на руки, возвращая в первую комнату. Там девочку переодели и уложили в заранее подновленную кровать, из которой меньше всего торчали пружины. — Постарайся побыстрее заснуть, завтра будет новый тяжёлый день. — это было последнее, что сказал ей мальчишка. *** — Куда мы?! — Пенелопа кричала и билась о прутья клетки, в которой её везли. Она немного выросла, казалось ей сейчас девять с половиной. Конечности были худыми, под глазами красовались мешки, а грязное платье будто ни разу не стирали. На её шее, руках и ногах были цепи, в изумрудных глазах блестели слёзы. Девочка оглядывалась по сторонам, ища хоть какое-то спасение. — Братик Минд.! Сделай что-нибудь, братик! — она вцепилась в прутья, — Где ты.?! — Да заткнись ты! — мужчина, который до этого шёл рядом с клеткой, ударил её палкой по пальцами, после указывая в сторону, — Вот он! Не ори, мелкая ты дрянь! Пенелопа посмотрела туда, куда он показывал. Мимо них прошёл другой работник, неся на плече какое-то тело. Она вздрогнула, неожиданно голова трупа откинулась назад и будто специально повернулась в её сторону. Это был Минд; некогда мягкие красивые волосы превратились в жалкие клоки, на его лице сидели мухи, рот был открыт и из него текла чужая сперма, а пустые безжизненные глаза до сих пор отсвечивали страданиями, которые он испытал перед смертью. — Бра... тик..? — Пенелопа не могла поверить, не хотела принимать это. Но к тому моменту, как осознание всё-таки произошло, её уже вывезли на улицу. Картина, которую она увидела, наверное была чем-то настолько невообразимо жестоким, что было практически невозможно понять, как такое вообще могло прийти кому-то в голову. К стене рядом со входом в дешёвый бордель, что начал загибаться из-за очередного кризиса валюты, были прикованы дети и женщины. Больше походя на горгулий, они сидели неподвижно, иногда подрагивая за счёт мышечных спазмов. Многие были прицеплены кандалами за руки к стене, чтобы не иметь возможности защищаться, и ногами к двум железным колышкам, чтобы игрушки не сдвигали ноги вместе. — Н-нет... Пожалуйста, не надо... — её вытащили из клетки и принялись заковывать в свободные цепи. Она была настолько истощена, что даже обычное битьё об прутья клетки сильно измотало её, так что та была не в силах воспротивиться. Конечности были настолько тонкими, что едва не выпадали из оков, потому работникам пришлось обмотать их металлом, дабы они хоть как-то держались. Следующими шли ноги, без всякого труда их раздвинули и крепко закрепили к колышкам. Один из мужчин потянулся к вороту её мешковатого платья и содрал его, выставляя маленькую грудь на обозрение всех прохожих. Дальше последовал настоящий кошмар: к ним подошёл человек в тёмной мантии с чашей в руках и кисточкой, он наклонился ближе и капнул немного своей крови в багровую жидкость, после макая в неё якобы художественную принадлежность. Грудь будто бы загорелась, стоило лишь ворсинкам из шерсти здешних белок коснуться кожи. От неё шёл пар, на девочке словно выжигали клеймо. — Ааа...! Аргх-! — Пенелопа кричала и дёргалась пока он выводил идеально ровный круг с узорами из магических символов. — Всё готово, печать полностью в рабочем состоянии. — сказал он, практически сразу заходя обратно внутрь борделя. — Вот и хорошо. — сказал второй рабочий, издевательски помахав ей рукой на прощание, — Наслаждайтесь свежим воздухом, молодые леди. Не было смысла и желания описывать то, что происходило следующие несколько дней. Люди приходили и уходили, Пенелопу, в прочем как и других, насиловали без перерыва. Казалось уже не осталось места, в которое её бы здесь не поимели. Влагалище уже всё было в разрывах и каждый раз кровоточило при проникновении, из-за частых анальных утех клиентов у неё сильно ухудшились и без того слабые иммунитет с пищеварением, а кости страдали из-за постоянного очищения организма за счёт частой работы рвотного рефлекса. На её глазах многих умерших работниц заменяли свежим мясом. Под конец третьего дня пошёл первый снег, конечности начали неметь от холода. — Красиво... — Пенелопа тихо выдохнула, смотря в тёмное обложное небо. Пара снежинок упала ей на глаза, — Это конец...? — Не слишком ли пессимистично для ребёнка? — чей-то спокойный голос раздался у неё над ухом, она тут же дёрнулась в страхе, но её схватили за подбородок, удерживая на месте, — Не шевелись. Незнакомец вытащил из под плаща какую-то пробирку с жёлтой жидкостью и поднёс к девочке. Она мгновенно превратилась в потрескивающие кристаллы, но буквально через пару незаметных мгновений, склянка разлетелась в дребезги. Пенелопа вскрикнула, жмурясь, ибо не хотела лишиться ещё и собственных глаз. Человек с золотыми волосами ухмыльнулся, погладив её по голове. Так ласково и мягко... — Ты же хочешь уйти отсюда? — он говорил до невозможного тонко и отстранённо, но вызывал в ней некоторые уважение. — Уйти...? — она не понимала, как он вообще ещё может спрашивать о подобном, — К-конечно хочу..! Гх-! — одно резкое движение заставило её закашляться и вернуться в прежнее положение. Послышался звон разбитой бутылки, похоже своим кашлем она разбудила здешнего охранника. — Ты чего это делаешь с товаром ублюдок?! — толстый словно медведь пьяница, подошёл к ним, — Да я тебя-! — Сколько стоит эта девочка? — прямой вопрос застиг агрессора врасплох, но в нём быстро проснулся еврейский дух и он переобулся. — Неужели хотите её забрать? — он разразился смехом, — Не лучший выбор, господин. Она совсем дохлая, через день-два помрёт. — мужчина потёр рука об руку, — Я могу показать вам куда более стоящий товар, есть даже полукровки и бывшие аристократки из поверженных стран! — Нет, я уже решил. — глаза незнакомца как-то странно сверкнули. Только сейчас Пенелопа заметила, сколь велика была их красота и необычность. Ярко алый цвет, больше напоминающий кровавый рубин, переходил в пустой белый. Фактически оба его зрачка были двухцветными, — Мне нужна именно эта девочка. Другие услуги меня не интересуют. — Ох... Ладно, дело ваше. — жирдяй пожал плечами, — 4000 золотых, за неё стыдно брать больше. В руку недоделанного работорговца упал кожаный мешочек, при этом издав характерный для набитых деньгами вещей звук. Он развязал его и начал пересчитывать, стараясь сфокусировать взгляд на монетах. Пока мозг собеседника переключился на другие дела, блондин обратил все цепи, что до этого держали Пенелопу, в пепел и взял её на руки. Он не оглянулся, тихо уходя по улице к центру столицы. — П-погодите, здесь же.! — мужчина окликнул его, однако тот не остановился. — Она стоила 4000 тысячи золотых, на остальное можешь купить себе выпивку. — никто бы не поверил, что в таком захолустном месте человек просто так заплатит по меньшей мере 10000 золотых. *** На этом воспоминание закончилось и все ненадолго выдохнули с облегчением. За время этих ужасов герцог всё же смог перебороть себя, наконец коснувшись своих детей. Они сидели все вместе, наслаждаясь приятными объятиями отца, ощущения от которых уже успели позабыть. Мужчина о многом думал, о многом сожалел, но ещё больше его голову занимали мысли о приёмной дочери и том, что им всем предстоит. Глядя на Ивонн он прекрасно понимал, что если бы подобное произошло с ней, чего бы как отец он никогда бы себе не простил, то он бы каждую минуту находился с ней рядом, успокаивая и жалея. А потом он наверняка нашёл бы тех, у кого хватило смелости и сумасбродства для столь мерзкого поступка, лично наказав каждого. Но Пенелопа это совсем другое. Он не знает как правильно с ней общаться, если говорить точнее, то он вообще ничего о ней не знает. Их редкие разговоры ограничивались простыми приветствиями и одним единственным вопросом. «Как дела?» или же «Как ты?» И ответ всегда был положительным, за всё время герцог не услышал от неё ни одной, даже самой маленькой жалобы. Она всегда говорила, что в порядке, иногда ставя его в тупик своей идеальной сдержанностью. Сейчас он наконец понял, что отчасти сторонился её из-за их невероятной схожести. Эккарт пытался стать таким же как холодным, но всё же проигрывал в этом маленькой девочке. Её глаза всегда были пустыми и отстранёнными, будто душа витала отдельно от тела. Он не был уверен, что сможет найти этих нелюдей спустя столько лет, но искренне на это надеялся. Всё же это то самое немногое, что он мог сделать для неё. Похоже он и сам ещё глупый ребёнок...